Глава 9
Траектория траков пройдет в неизвестность по жизненной глади
За два дня наступления бригадная группа вклинилась в неприятельскую территорию на полсотни километров. Повоевали знатно: выбили противнику две дюжины «виккерсов» и «панцер-троек», несметное число «арабесок» и «сербиянок», а также несколько сотен одурманенных гипнозом наемников. Часть вражеских машин – в основном внедорожники с пулеметами и безоткатными пушками – были захвачены почти неповрежденными и пополнили технический парк мотострелков.
Не обошлось без потерь – на полях осталось семь танков, два из которых уже вернулись в строй. Подтянулся и отремонтированный в тылу БТ-5 капитана Лычкина.
Под вечер танкисты расстреляли блокпосты перед городком с труднопроизносимым названием, но в уличный бой ввязываться не стали. Только поддержали огнем атакующую пехоту союзников, подавив огнем пулеметные точки на окраине. Зачисткой населенного пункта занялись украинские батальоны «Сичевик» и «Козак», а российские и белорусские подразделения продвинулись к северо-западу и в сумерках стали лагерем среди яблоневых садов. Мирного населения на фермах найти не удалось – вероятно, пришельцы вывезли крестьян в тыл.
Реутову повезло – его танк в очереди на заправку оказался вторым после глебовского. Пока подтягивалась пехота, пока пушкари готовили свое железо к завтрашней стрельбе, Аркан ухитрился поспать, от усталости не замечая наглых комаров и прочих насекомых. Глаза продрал на рассвете и, не успев перекусить, был вызван в штаб.
Мимоходом ополоснув лицо струями продолжавшей работать поливальной установки, Реутов ускоренным шагом направился к упрятанному за деревьями КВ-85 Кольцова. Хотя три танковые роты не имели единого командования, само собой получилось, что ротные признали полковника Кольцова старшим не только по званию и называли запросто: «комбат».
Полковник Заплетин показал на местности направление и пояснил:
– В семнадцати километрах отсюда на северо-запад расположен городок Място Заблудово. Интересен тем, что стоит на центральной площади на постаменте «тридцатьчетверка» с большой пушкой, а на северной окраине расположен аэродром, где складированы авиамоторы. Кроме того, имеются сведения воздушной разведки, что возле города сосредотачивается механизированная часть – из Германии подвозят танки на большегрузных трейлерах. Все это богатство необходимо либо уничтожить, либо захватить. Гарнизон – до батальона пехоты и не меньше восьми танков. На полпути нас ждет речка, но в это время года она бывает проходимой.
Комбриг показал на карте выявленные позиции противника, маршруты подразделений, рубеж развертывания. Как водится, подготовка марша в предвидении вступления в бой проходила в условиях неполноты данных об обстановке, поэтому о возможных действиях противника было сказано в общих чертах. Проще говоря, где встретим, там и побьем. Больше внимания Заплетин уделил построению колонн, выделив походные заставы и дозоры. Начало движения полковник назначил на 7:00 – то есть через час с небольшим.
Усманов осведомился с нехорошей усмешкой:
– Рагули в бой не пойдут?
– Возятся в городе. До послезавтра, может быть, управятся.
– Там Щирый командует? – брезгливо уточнил Кольцов.
Заплетин подтвердил:
– Он самый. Герой дебальцевского котла, бросил свой батальон и бежал. И сейчас тоже героизмом блещет… У них два танка в ночном уличном бою с перебитыми гусеницами – так и стоят, не могут починить… – Полковник оскалился презрительно и закончил постановку задачи: – Разойтись.
Серега с Артуром уже сбегали к полевой кухне и принесли усиленную порцию плотного завтрака. Реутов обнаружил в своем котелке слегка переваренную и недосоленную гречневую кашу, подкрепленную большой, вполне съедобной котлетой. Неторопливо добивая свою пайку, Вахрушин философствовал: дескать, кормят на убой, но могли бы по сто грамм выдать перед боем.
– А лучше сразу бутылку на экипаж, – добавил он глубокомысленно. – Как думаешь, старлей, дадут? Мы же, кишками чую, наступать будем.
– Дадут. А потом догонят и добавят, – заверил Аркан. – Да, будет наступление. Вперед пойдет рота на брониках, это будет и передовой отряд, и заставы тоже от них – головная и боковые. Следом – мы и артиллерия, а за нами – остальной батальон.
– Противник занимает опорный пункт? – тревожно поинтересовался Бородин. – Много противотанковых средств?
– Точно неизвестно. Впереди речка, мы ее пройдем, не замочив гусянки. Дальше пара то ли рощ, то ли фруктовых ферм. Противник может где угодно засады выставить, их обнаружить – задача походного охранения. Ну, и будем готовы к встречному бою.
Пока прогревали дизель и подтягивали последние гайки, подкралось время выдвижения. Моторы заверещали громче и настырнее, бригадное стойбище заволокло дымом солярки и бензина. В марш отправились тремя колоннами – в каждой по стрелковому батальону и танковой роте, ну и других видов оружия понемножку.
Было уже совсем светло, становилось жарко, а к полудню вовсе пекло будет. По такому поводу Вахрушин напророчествовал к вечеру или назавтра грозу с ветром, но Реутов и Бородин только посмеялись: прогнозы погоды, как известно, редко сбываются. Особенно теперь, когда перестали поступать сведения с метеорологических спутников.
Колонна между тем быстро удалялась от временного лагеря. Темп задавали механизированные подразделения, танки и БТР шли на скорости около 30 километров в час, грузовики с личным составом и артиллерийские тягачи тоже не отставали. Скоро должна была показаться пресловутая речка. Водная преграда, на которой всегда можно построить рубеж обороны.
Первый раз колонна попала под обстрел, когда передовой отряд приблизился к фруктовой плантации, обнесенной капитальной дощатой изгородью. Примерно сотня плодоносных деревьев с пышными кронами была высажена аккуратными шеренгами, и среди них внезапно заработали огневые точки – не меньше четырех автоматов или пулеметов, два гранатомета и, как оказалось позже, снайпер.
Потоки трассирующего металла заплясали вокруг бронетранспортеров и грузовиков авангарда. Мотострелки ответили с минимальной задержкой, подавив засаду огнем десятков стволов. Гранатометчики успели выстрелить всего по одному разу, а прибавившие газу машины проносились мимо яблонь, поливая рощу всеми калибрами легкого стрелкового оружия.
Передовой отряд миновал опасное место, но спустя три минуты к ферме приблизились танки. Аркадий даже увидел среди посеченных пулями силуэт «арабески», в кузове которой просматривался ствол безоткатной пушки.
– Тормозим, – приказал старший лейтенант.
Вражеские наемники, зомбированные до полной утраты инстинкта самосохранения, выпустили реактивную гранату буквально за секунду до мгновения, когда Реутов надавил ботинком на спусковую педаль. Осколочно-фугасный боеприпас взорвался рядом с «арабеской», и Бородин уже поднес следующий снаряд, когда граната угодила точно в ведущее колесо головного БТ.
«Не везет моему взводному», – подумал Аркан и послал в цель очередной подарок. «Арабеска» загорелась, однако пожар длился недолго, завершившись яркой вспышкой взрыва боекомплекта.
Плантация осталась позади, по курсу же заблестел голубизной чуть изогнутый, словно клинок ятагана, речной поток. Голова колонны уже растекалась линией машин, вступив в перестрелку с засевшими на другом берегу боевиками. Со стороны противника били пять или шесть стволов солидного калибра, стянутых к основательно выстроенному каменному мосту.
Надежды на переправу с ходу пропали быстро. Первой загорелась и встала «арабеска» бокового дозора. Затем, неловко вихляя по курсу, притормозил и замер БТР-60ПБ из усмановского батальона. Местность, как назло, была совершенно плоская, не укрыться.
– Денис, огонь по пушкам возле моста, – приказал в микрофон рации Реутов, снова принявший командование взводом из двух БТ-5.
Дистанция в полтора километра была некомфортной, особенно с примитивными прицелами созданных для кинофильма танков. Недолеты и перелеты не причинили врагу неприятностей, но оставалась надежда, что близкие разрывы загонят неприятельских наводчиков в стресс, мешая точно прицелиться.
Так и получилось: трехосная «сербиянка» с крупнокалиберным орудием в кузове дважды промазала по Реутову, а старлей все-таки положил осколочно-фугасный снаряд рядом с грузовиком. Следующий его выстрел угодил в передок «сербиянки», повредив колесо. Импровизированная самоходка накренилась, пушка при этом грохнула, но ствол уже смотрел вниз, поэтому снаряд разорвался в десятке шагов от машины.
К развлечению присоединился танк Зорина. Работая дуэтом, они всадили в подбитый грузовик еще несколько бронебойных и фугасных боеприпасов, после чего громоздкая «сербиянка» легла на бок и задымила.
Быстро оглядев сектор, Аркадий выбрал себе новую цель – обшитый решеткой восьмиколесный транспортер. На крыше мишени примостилась башенка, из которой торчало что-то чересчур скорострельное вроде многоствольной автоматической пушки. Орудие лихорадочно выбрасывало снопы трассирующих снарядов по кому-то правее реутовского танка. Старший лейтенант аккуратно навел орудие, но выстрелить не успел. Без всяких его на то стараний на броне вражеского гада сверкнула вспышка, расплылось облачко полупрозрачного дыма, потом из корпуса выплеснулось оранжевое пламя, а башня взлетела и скрылась из поля видимости.
В триплекс на лобовой броне Реутов увидел горящую машину и момент падения башни в реку, а боковой триплекс показал, кто совершил это чудо. Метрах в тридцати от БТ-5 № 225 стояла самоходка СУ-100 – шасси Т-34 с длинноствольным орудием, по слухам, пробивавшим насквозь даже «тигров». Башни у самоходной установки не имелось, поэтому экипаж принялся разворачивать всю машину, выбирая новую добычу для стомиллиметровой пушки.
Между тем вражескую позицию вдоль речного лезвия заволокло вспышками пламени, дымом и фонтанами взметнувшегося грунта. Похоже, за спиной танковых авангардов успела развернуться артиллерия, и теперь гаубицы, пушки и минометы закидали неприятеля осколочно-фугасным угощением.
Наемных пехотинцев наверняка смело в адскую бездну огнем и осколками, но бронированные цели продолжали отстреливаться. Раза три или четыре Реутов позорно промазал, однако в итоге подстрелил «арабеску».
Огневой бой кончился внезапно. Пока они устроили артиллерийский тир, выбивая противнику тяжелые средства, группа плавающих машин форсировала речку на километр левее и ударила во фланг и тыл вражеской обороны. Авангард свернулся, рванувшись к захваченному разведчиками мосту, и перебрался на другой берег. Здесь часть пехотинцев задержалась, добивая наемников, а танки с бронетранспортерами устремились к городу.
Гарнизон благоразумно не кинулся во встречный бой, но закрепился на окраинах, использовав каменные дома и ограды в качестве укрытий. По этой причине Заплетин приказал легкобронированным жестянкам Глебова и Бобровко обойти Място Заблудлово и перекрыть шоссейный перекресток. Для штурма командование определило могучие Т-34 и КВ, которым предстояло пробивать оборону и прикрывать собой штурмовые группы мотострелков. Артиллеристы торопливо расставляли на поле свои орудия и уже начинали пристрелку.
* * *
Огибая городок по четырехполосной бетонке, первой пошла четверка плавающих, за ними – Глебов и взвод Суровегина из двух Т-26, в затылок грозного, но легкобронированного стального кулака командование поставило роту стрелков на пяти грузовиках, и уже в самый хвост угодил взвод «бэтэшек». Ввиду очередного повреждения машины капитана Лычкина, парой БТ-5 временно командовал старший лейтенант Реутов.
Короткий – всего-то пяток километров – марш-бросок начинался без приключений. Машины одна за другой потянулись в указанном направлении, оставляя городок по правому боку. Аркан успел увидеть, как среди превращенных в доты строений расцветают букеты фугасных разрывов – главные силы бригады приступили к артподготовке. Потом осложнения повалили косяком.
Сначала с массивной башни – вероятно, зернохранилища – заработал пулемет.
– Аркан, разберись, – приказал в наушниках голос Глебова.
Пришлось притормозить и разбираться. Пока пушки сажали снаряд за снарядом в середину сооружения, пулеметы поливали верхушку щедрыми очередями. После непродолжительной обработки башня стала рассыпаться, но не рухнула. Зато засевшие на крыше наемники перестали подавать признаки жизни.
Отставший взвод, прибавив скорость, поспешил за убежавшей на пару километров колонной. От греха подальше – может, уцелели пулеметчики, пальнут в затылок – Аркадий втянул голову в башню и закрыл люк. И тут обрушились настоящие неприятности.
В эфире одновременно заголосили несколько заглушавших друг друга глоток. Из бессвязной матерщины Реутов понял, что голова походного порядка подверглась нападению, то есть вражеской контратаке, причем кого-то из наших уже подбили. Кажется, потери понесла рота Бобровко.
Дело представлялось понятным: пусть вражеские командиры и превратились в зомби, но военные знания у них пришельцы не отобрали. Видимо, штаб неприятеля принял очевидное решение: ударить во фланг защитникам планеты, выбрав для выдвижения эту самую обходную дорогу.
Иными словами, где-то впереди две колонны столкнулись, и разгорался встречный бой, когда обе стороны пытаются решить свои задачи наступательными действиями. Уставы и учебники предписывали в подобных случаях избегать лобовых атак, стремиться к охватам противника, наносить удары по его флангам и тылу.
Обзор из башни неважный, да и шедшие впереди машины заслоняли трясучую панораму. Удалось разглядеть лишь, что рота Бобровко и взвод Суровегина разворачиваются в боевую линию, грузовики с пехотой стоят на месте, чтобы не попасть под раздачу, а пехота вообще прыгает из кузовов и разбегается подальше от трассы. Пришлось и паре замыкающих «бэтэшек» затормозить, а то передавили бы лезущих прямо под гусеницы автоматчиков.
– Денис, сейчас двуногие свалят, и мы пойдем на помощь нашим, – сказал в микрофон Аркан.
– Ясное дело, – прохрипел наушник голосом Зорина. – Я вроде слышал, что «тигры» наших контратакуют.
– Вот чего нам для полного счастья не хватало… – Реутов матерно выразил свое отношение к «тиграм». – Надеюсь, ошибка.
Дорога наконец очистилась, и два танка на малых передачах, объезжая брошенные КРАЗы, поползли вдогонку головному отряду. Мало-помалу открывавшееся батальное полотно не радовало: прямо перед ними горел изрядно покореженный грузовик, полукилометром дальше дым и пламя хлестали из подбитых танков – одного плавающего и одного Т-26. Остальные машины продолжали медленно продвигаться по обе стороны от шоссе, энергично стреляя из орудий.
Впереди – там должен был наступать враг – тоже поднимался столб черного дыма. Реутов уже пригляделся к таким кострам – наверняка там горела «арабеска». Потом почти одновременно запылал наш ПТ-76, и что-то красиво взорвалось на стороне противника – обычно такие спецэффекты случались при уничтожении «сербиянки».
Прежние сражения приучили Реутова и других офицеров бригады бить уступавшего в силе противника, но теперь удача явно переметнулась к наемникам, то есть обходной отряд нарвался на сильное подразделение. Ну, как говорил кто-то из мемуаристов, придется воевать по всей строгости наставлений.
– Серега, веди аккуратно, прячемся за горящими, – приказал старший лейтенант.
– Понял, не вчера вылез… – буркнул мехвод.
– Денис, не подставляйся.
Сбавив обороты, танки отставшего взвода пошли по полю заумным зигзагом. Прикрываясь тянувшейся от горящего ПТ-76 полосой густого дыма, «бэтэшка» Реутова проскочила вперед еще на полторы сотни метров и встала позади подбитой «двадцатьшестерки». Неподалеку залегли трое танкистов – успели, значит, выбраться.
Передние танки медленно отползали, стреляя по наседавшему врагу. Противник – тоже неторопливо – наступал, развернув линию в составе трех «виккерсов» и двух «сербиянок». Но самыми опасными Реутову показались две машины из арсенала вермахта – «тройка» и «четверка» двигались в центре неприятельского строя. За танками, отставая на пару сотен метров, шли шесть «арабесок» и бежали цепью пехотинцы в камуфляже – не меньше взвода.
Радиоволны принесли приказ Глебова:
– Реутов, Суровегин, держите рубеж.
Ясное дело, никто и не собирался отступать. Дистанция четыреста метров, прикинул Аркан и послал снаряд в «тройку». Вспышка сверкнула рядом с правой гусеницей, вражеские танкисты тоже выстрелили, но попали в уже поврежденный Т-26. Следующий бронебойный Реутова угодил «тройке» в лобовую деталь, немецкая машина остановилась, однако зашевелила тонким орудийным стволом, нащупывая цель. Опережая противника, старший лейтенант стрелял без перерыва – сначала попал в гусеницу, потом дважды промазал и наконец загнал болванку в башню, после чего из щелей «тройки» потянулись дымные струи.
– Кажется, готов, – счастливым голосом прохрипел Артур.
Почти тотчас слишком прыткую «бэтэшку» взяли на прицел другие участники шоу. Рядом с башней пролетела реактивная граната, а в служивший щитом плавающий танк ударил очень мощный – наверняка выпущенный «сербиянкой» – фугасный снаряд. Танк развалился на куски, но продолжал гореть, и Реутов увел машину вправо, прячась за густым шлейфом копоти.
В движении старлей взялся за пулемет, выпустив по наемникам почти половину ленты-двухсотки. Кажется, даже кого-то зацепил. По-хорошему, следовало угостить вражескую пехоту осколочно-фугасными снарядиками, но стилизованный под старину БТ-5 не имел стабилизатора пушки. Как следствие, в движении ствол орудия выписывает немыслимые фигуры, раскачиваясь вверх-вниз и вправо-влево, так что выпущенный с ходу снаряд угодит куда угодно, только не в точку прицеливания.
От подобной невезухи страшно хотелось выматериться. Вдобавок по извилинам беспокойно маневрировали обрывки тактических наставлений. Встречный бой быстро переходит в оборону для стороны, не сумевшей овладеть инициативой, тогда как для победителя превращается в обычное наступление. И вообще не стоит ввязываться в лобовую перестрелку, а лучше попытаться нанести фланговый удар…
Подыскав не слишком надежное прикрытие в виде придорожного бетонного знака, Реутов остановился, наконец смог навести пушку и после серии досадных промахов поджег «виккерса». Следующей удачей стала разбитая «арабеска» и осколочные взрывы в пехотной цепи.
Потом он вдруг сообразил, что совсем забыл про «панцер-четверку», которая во времена Курской битвы чуть ли не с КВ на равных дралась. Затянувший окрестности дым не благоприятствовал обзору, но старший лейтенант сумел увидеть, что противник смог подбить еще по одному Т-26 и БТР-60ПБ, но и у врага горят Pz. IV, все «виккерсы» и три «сербиянки», а остальные, развернувшись, пытаются сбежать. На радостях он потратил четыре или пять снарядов, устроив пожар в бронированном мусоровозе, из заднего люка которого торчал увенчанный дульным тормозом мощный ствол – миллиметров 152, наверное, или 155, как в армиях НАТО было принято.
Враг бежал, но откуда-то сбоку полетели трассы снарядов, и отступающие машины быстро превратились в пылающие костры. Уйти смогли только немногие пешие наемники, успевшие скрыться в роще. Подтянулись мотострелки, стали прочесывать место побоища, выискивая живых – своих и чужих.
– Чего это было? – спросил, запинаясь, Вахрушин и без паузы взмолился: – Командир, откроем люки, что ли. Запаримся ведь.
– Можно, – умиротворенно согласился старлей. – А случился, как я понимаю, правильный удар во фланг.
Высунувшись из люка башни, он сумел наконец понять последние события. Пока Реутов и Суровегин отвлекали противника с фронта, два плавающих танка и БТ-5 Глебова сумели-таки обойти неприятельскую линию машин и стремительным броском решили судьбу боя, расстреляв подставившую борта бронетехнику наемников.
Победа получилась полной, хотя досталась дорогой ценой – посланный в обход отряд потерял половину танков. Досталось и «двадцатьшестерке» Водоходова – снаряды «виккерса» капитально повредили маску пушки, порвали гусеницу и заклинили башню. Генке предстояло унылое возвращение на тыловую базу для долгого ремонта.
* * *
Перекресток автомагистралей западнее Място Заблудова взяли, можно сказать, с ходу. Прислужники пришельцев оставили здесь полицейскую машину и два мотоцикла с пулеметами – это воинство танкисты легко размазали без пушек. Мотострелки стали окапываться, танки и бронетранспортеры растянулись позади пехотной позиции.
Солнце уже перевалило зенит и светило в глаза пытавшемуся прорваться городскому гарнизону. Наемники звездных агрессоров несколько раз пытались вывести смешанные колонны, однако все такие попытки неизменно пресекались огнем.
Ближе к вечеру стали слышны выстрелы подразделений, ворвавшихся в городок с восточных и северных окраин. Глебов, Бобровко и командовавший мотострелками капитан устроили совещание, после которого отдали приказ о наступлении.
В город вошли двумя колоннами – каждая включала взвод пехоты и два танка. Продвигались почти не встречая сопротивления. Реутову пришлось стрелять из пушки лишь однажды – по пулеметчику в окне второго этажа каменного дома. Не прошло и часа, как бой прекратился по причине встречи с наступавшими навстречу бойцами Усманова и танкистами Кольцова.
Пленных – числом до двухсот – загнали в пустой склад. Заплетин распорядился накормить их, а потом организовать команды для уборки трупов. В городскую больницу, где имелось неплохое оборудование, свозили своих раненых.
Безотрадная картина множества носилок с людьми, замотанными кровавыми бинтами, привычно навела мехвода Серегу на глубокие обобщения. Сокрушенно качая головой, Варгушин произнес:
– Вы поглядите, братухи, все раненые – из пехоты. Танкистов совсем не видно. Вот мы который день в самом пекле, а ссадинами да царапинами отделались.
– Дык судьба такая, – вздохнул Аркан, невесело покривившись. – Если в железную коробку прилетит вражий подарок, ранениями не отделаемся, сразу на небеса, к большому начальству.
– Ну почему же? – слегка подзабыв о субординации, вмешался ефрейтор Бородин. – Вот заряжающий из машины нашего взводного, Мишаня, схлопотал осколок, в госпиталь увезли.
– Бывают, конечно, факты несмертельного ранения, – согласился Реутов. – Только за время, пока мы на войне, среди танкистов на каждого трехсотого по три-четыре двухсотых приходится. Я считал. Так что радуйтесь.
– Сейчас обделаюсь от счастья, – буркнул Варгушин.
Они стояли на окраине Място Заблудова, куда оттянулись после уличных боев легкие танки. Ждали, что появятся бензовозы и грузовики с боеприпасами, потому как топливные баки и снарядные укладки в машинах изрядно опустели – война пожирает снаряжение со страшной скоростью.
Возле трассы висел на столбе пластиковый щит, извещавший на польском и английском, что до Люблина отсюда 83 км, а до Варшавы – аж 226. Веселый – когда только успел накатить – сержант-мотострелок дописывал чуть ниже традиционную резолюцию: не беспокойтесь, мол, дойдем.
Подошел Глебов и, широко улыбаясь, позвал танкистов в центр городка – полюбоваться трофеями. Поехали с комфортом, набившись в бронетранспортер – кто в десантное отделение, а кто сверху на броне. Центром оказалась довольно просторная площадь, пересеченная широкой улицей четырехполосного движения.
Вся территория была буквально забита громадными транспортерами – немецкими, американскими, китайскими, Реутов разглядел даже родные МАЗы. Старший лейтенант попытался пересчитать громадные тягачи, но сбился на третьем десятки. Тогда он забрался на кабину «фольксвагена», чтобы разглядеть установленную на прицепах бронетехнику.
К его удивлению, почти половина прицепов оказалась пустой – вероятно, противник успел выгрузить и направил в бой эти танки. На других транспортерах стояли два Т-34-85, четыре «панцер-четверки», две «тройки» и шесть машин, знакомых по фильму «Фурия» и книгам о старом оружии – похоже, это были американские «шерманы» времен Второй мировой войны. Несколько машин были загружены крупногабаритными контейнерами.
Вокруг трофейной техники суетились тыловики – не слишком успешно пытаясь растащить сумбурное сцепление громадных автомобилей. Один за другим тягачи отползали вглубь улиц, но хаос казался неисправимым.
Витяня Суровегин сказал, посмеиваясь:
– Я так понимаю, сначала они стояли вдоль проспекта аккуратной колонной, но когда наши ворвались в город, возникла паника. Водилы попытались сбежать, но далеко не уехали.
Еще два транспортера – с «шерманом» и «четверкой» – кое-как, царапая боками, выбрались из мешанины и ушли за поворот. Обозленные автобатовцы объявили шабаш, перекур и перекус. Усевшись на газоне, солдаты принялись за упаковки пайков. Офицеры устроились по соседству.
Старшие по званию куда-то исчезли, и Реутов подумал вслух: дескать, хорошо бы и нам подкрепиться. Экипаж охотно поддержал командира. Подходя к своему танку они увидели бегущего навстречу – то есть в сторону тягачей – капитана Суровегина. Витек тащил в руках пакеты снеди, а за спиной висела гитара, позаимствованная пару дней назад на авиабазе Теремец-Кольоня.
Проводив его понимающим взглядом, мехвод Серега прокомментировал:
– Личную жизнь человек налаживает. Бери пример, старлей.
Возле дорожного знака с километражем до Варшавы и Люблина уже пыхтела полевая кухня, поэтому сухпайки отложили до худших времен. Порубав горяченького, Аркан решил вернуться к трофеям с робкой надеждой отхватить танк получше – ту же «тридцатьчетверку», например.
Только теперь он обратил внимание, что на улицах не видно местных жителей. Лишь изредка мелькали в окнах испуганные лица – обитатели городка робко выглядывали, чуть отодвинув занавески или жалюзи. «Как бы не пальнули из базуки», – опасливо подумал Аркан. Впрочем повсюду ходили суровые, но вежливые воины в броне и баллистических очках. Патрули прочесывали улицы, прилегавшие к расположению личного состава и боевой техники.
Где-то впереди, на дальнем конце площади, нещадно дымя выхлопными трубами, выбирался из кучи пустой, без груза тягач. А на газоне, где неторопливо обедали офицеры автобата, бренчал на гитаре Суровегин. Рядом с ним, благосклонно улыбаясь, сидела на травке старший сержант Хибняк. Конечно, пел Витяня похуже бардов даже среднего класса, но пел с душой, да и песня Михаила Калинкина была хороша:
Вот и все, остывают стволы, И наводчик глотает из фляжки. Между траками вянет полынь, Мы сегодня родились в рубашке, И во рту шелестящая медь Утверждает: мы живы с тобою, Там кому-то другому гореть После этого встречного боя. Ах, как сладок горящий табак Людям, выжившим в танковом тире, Это общая наша судьба Под названьем Т-34. Этот грохот, звенящий в ушах, И наводчик от пороха серый, Это общая наша душа, Что насквозь пробивает «Пантера».
Подошли полковники Заплетин и Кольцов, с ними – Глебов и мотострелковые командиры. Увидев их, бойцы торопливо вскочили, вытягиваясь согласно уставу, но Заплетин махнул рукой, приказал: «Вольно», – и разрешил продолжать концерт самодеятельности.
Суровегин, пару раз сбившись, взял похожий на правильный аккорд и захрипел своим в меру мелодичным голосом:
Траектория траков пойдет В неизвестность по жизненной глади, А прославленный танковый взвод Догорает на клевере сзади. Мы стоим на опушке вдвоем, В люк вливаются неба гуаши… Это поле с кострами на нем Наше все-таки, все-таки – наше! Мы в измятую кружку нальем Мы помянем танкистов вчерашних, Это поле с кострами на нем С утра этого – все-таки наше!
– Прямо про нас песня, – хохотнул Кольцов. – Ну, давайте, гвардия. Кончайте обед – и за работу.
– Танки сейчас в строй поставим или завтра? – как бы невзначай поинтересовался Реутов.
– Танки, не снимая с платформ, увозим на нашу базу в Белоруссию, – отрезал Заплетин. – Там уже верховное командование распределит железки. Надеюсь, и нам кое-что перепадет.
– Но немного, – печально вставил Кольцов. – Между прочим, часть трофеев надо будет украинским союзникам отдать.
– Видели мы этих союзников в деле, – поморщившись, будто кислятины попробовал, проворчал подполковник Усманов. – Ничему после Новороссии не научились. Им сколько техники ни дай, при первой же возможности врагу отдадут, а сами – тикать.
– Помним их у Дебальцева, – согласился Глебов. – Но делиться надо, мы же не звери… Кстати, отцы-командиры, что слышно про два укробата, которые в тылу остались, ту деревню штурмовать?
– Радировали, будто заканчивают. – Заплетин пожал плечами. – Наверное, по доброй козацкой традиции грабят населенный пункт.
– Услыхав, что мы взяли Място Заблудово, поспешат сюда, – задумчиво предположил Кольцов. – Часа через два-три поспеют. Надо поскорее растащить эти завалы. Особенно прицепы с боеприпасами для американского и немецкого старья.
«Так вот что в тех контейнерах», – смекнул Аркан.
Площадь немного разгрузилась, так что саперы смогли смастерить из подручных материалов пандус, по которому скатили старенький Т-34 с постамента прямо на трайлер. Опробовать мотор на месте не стали – на базе разберутся. Ближе к вечеру тыловики сформировали колонну из дюжины транспортеров и отправили на восток под охраной мотострелковой роты. На пустые прицепы поставили несколько танков, подбитых в сегодняшнем бою.
Тем временем командование, оставив в городке небольшой гарнизон инженерных и тыловых подразделений, выдвинуло боевые части на запад. Оборону заняли в десятке километров от Място Заблудова. В соприкосновение с противником не вошли, но в наступившей темноте Заплетин решил не устраивать погоню.
Оставшихся без подчиненных Суровегина и Реутова свели во временный взвод из двух разнотипных машин. Они стали на брошенной хозяевами ферме, заночевали в добротном доме. Рядом расположилась рота приятеля Славы Кувшинникова.
Аркан вызвался дежурить первым и около полуночи собирался разбудить сменщика, когда на дороге возле фермы остановилась колонна БТР-60ПБ. Броню машин украшали желто-голубые прямоугольнички и трезубцы, из-под которых просвечивали неловко закрашенные древние, советского дизайна, красные звезды.
Часовые во главе с Реутовым стянулись к забору. С бронетранспортеров поспрыгивали фигуры в камуфляже, свет фар позволил разглядеть на усатом украинском военном погоны полковника. Слегка покачиваясь, офицер подошел и поинтересовался заплетающимся языком:
– И дэ всэ вашэ москальскэ вийско?
Стараясь быть вежливым – все-таки полковник, пусть и другой армии, – Аркадий объяснил:
– Позиция оборудована по окраине рощи в трехстах метрах к северо-западу. Личный состав отдыхает.
– Тю! – насмешливо протянул хмельной союзник. – Мы там, розумиешь, бьемося, кров проливаемо, а москали сплять, як ти бабакы.
На подмогу подоспели разбуженные шумом незаглушенных моторов Суровегин, Крашенинников и пяток солдат с автоматами. Витяня, потерявший кого-то из родни, когда украинская армия бомбила Донецк, свирепо рявкнул:
– Это мы воевали, пока вы в тылу отсиживались, как крысы хохлатые. Вы двумя батальонами с ротой целый день валандались, а мы город взяли да трофеев гору. В том числе и для вас, дармоедов!
– Тю, розбрэхався москаль! – Пьяный полковник воровато оглянулся на стоявших поодаль, возле машин, сослуживцев и неожиданно почти чисто заговорил по-русски: – Трофеи брать – тут вы герои. Побачим завтра, скильки вы нам добычи отстегнете. Тогда и побалакаем. – Он отвернулся и, махнув рукой, молодецки выкрикнул: – Гайда, хлопци, покажемо москалям, як трэба ворога быты.
Хлопцы неохотно разбрелись по машинам, и колонна, извергая облака солярочного перегара, покатила дальше – украинским частям, согласно диспозиции вышестоящего штаба, была выделена полоса правее расположения брестской бригады. Проводив их неприязненным взглядом, капитан буркнул:
– Хлебнем еще с такими союзниками. Вот увидишь.
– Почему-то не сомневаюсь, – громко зевнув, согласился Реутов.
Он сдал вахту и ушел в дом с непреклонным намерением отоспаться на всю войну. Судьба, как водится, рассудила по-своему.
