Урок 3
Нельзя узнать, верен ли выбор, пока его не сделаешь
Герман видел базу иначе, чем все остальные люди. Если бы его попросили описать свои ощущения, он бы просто не смог этого сделать, но это не мешало ему быть совершенно уверенным, что тут никого нет. Конечно, его сбивали остаточные эмоциональные следы, но они быстро развеивались. Герман буквально продирался сквозь разноцветные облака эмоций, уже непонятно кому прежде принадлежавших.
Он незаметно опустил руку к правому бедру и мысленно выругался – разумеется, оружия не было, он же собирался на свидание, а не на войну. Хотя в случае со Стефанией это почти равноценные понятия. И тут сработали инстинкты, Герман резко отпрыгнул в сторону, разворачиваясь.
– Это я!
Стефания вскинула руки и замерла на месте. Тень от сарая падала на нее, но светлое платье разглядеть было несложно. Пока Герман сосредоточивался на прочесывании местности, она смогла неслышно подкрасться к нему со спины. Это было очень и очень нехорошо.
– Что ты тут делаешь? – рявкнул он, не особо сдерживая раздражение, вызванное собственной оплошностью. Если бы на месте девушки оказался враг, Герман был бы уже мертв. – Я велел дожидаться меня!
– Не командуй мной! – в тон ему ответила Стефания и скрестила руки на груди. – Где все? Ты кого-нибудь нашел?
Герман покачал головой:
– Нет. Понятия не имею, куда все делись. Но мы здесь, кажется, одни.
Сказал и понял, что прокололся. Судя по взгляду, Стефанию крайне заинтересовала причина такой уверенности, только вот сказать она ничего не успела.
С крыши сарая спрыгнул человек в черном и приземлился позади Стефании. Она заметила это одновременно с Германом, согнула руки в локтях, готовя какую-то магическую формулу, но времени категорически не хватало. На таком расстоянии Герман тоже был весьма ограничен в возможностях. Единственное, что сразу всплыло в памяти, это та самая так и не использованная воздушная петля. Он выбросил ее вперед, надеясь, что Стефания разгадает маневр и уйдет с линии атаки.
Девушка подпрыгнула, сделала немыслимое сальто и, оказавшись позади обездвиженного противника, подключилась к заклинанию Германа. Воздушные путы покрылись коркой льда и превратились в непробиваемые оковы.
– Хорошая работа, – похвалила она и вытянула руку, в которой тут же возникла покинувшая «карман» секира.
– Гляди в оба, – хмуро отозвался Герман. Странно, что он проморгал присутствие чужака в такой близости от себя. Об осечке речи не шло, он был предельно внимателен. Более того, он не чувствовал постороннего присутствия и сейчас тоже. – И будь осторожна.
– Всегда.
Стефания крутанула в руках секиру и улыбнулась. От девушки исходили волны горячего нетерпения, и Германа передернуло. Он не понимал этой жажды боя, это было ему совершенно чуждо. Наставник учил его, что лучший бой – тот, который ты выиграл еще до его начала. Иное – лишь вопрос грубой силы.
Стефания была сильной. Даже слишком, на взгляд Германа, но когда темные фигуры вдруг повалили со всех сторон, дрогнула и она. Герман все еще был безоружен, так что коротко скомандовал:
– Отступаем к крыльцу.
Из здания администрации можно было выйти на связь с училищем, и, похоже, эта идея посетила не только его.
– Сзади! – предупредила Стефания. Режущая кромка ее секиры покрылась изморозью. Герман подпрыгнул, помогая себе магией, и что-то просвистело на месте, где только что были его колени. Стефания уже врезалась в гущу нападавших, и Герману стало некогда следить за ней – его собственный противник решил во что бы то ни стало убить его. В магии Герман был слабоват, впрочем, пару хитростей он придумал еще когда планировал взятие тренировочной базы. Они оба стояли на песчаной тропинке. Короткий изогнутый меч в руках чужака казался продолжением руки. Черная одежда, прикрывающая рот и нос, не давала разглядеть лица. Герман устремился к Стефании, пытаясь на бегу схватить нужные энергетические потоки.
– Ко мне! – крикнул он, завершая узор. – Живо ко мне!
Стефания неохотно, но подчинилась. Через пару секунд мощные воздушные волны подняли с земли весь песок и закружили. Ненадолго воцарился настоящий хаос – колючие песчинки лезли в глаза, в рот, нос, уши, царапали лицо. По крайней мере так оно планировалось. Сам Герман защитил себя и Стефанию плотным воздушным коконом.
Герман схватил Стефанию за руку и потащил к зданию. На ступеньках он затормозил.
– Фанни, ты…
Он хотел спросить, в порядке ли она, но в этот момент двери резко распахнулись, едва не прибив их обоих, и учитель Гротт молниеносно схватил Германа за воротник:
– Курсант Герман! Глухой идиот!
Смысл претензии Герман не понял, но присутствие учителя его успокоило.
– Живо в телепорт! – приказал Вальтер. – Я разберусь.
Он обнажил узкий длинный клинок с причудливой вязью от крестовины до острия и сбежал по ступеням вниз. Стефания проводила его взглядом и вцепилась в руку Германа с такой силой, что тот едва не вскрикнул.
– Это Леннард! – с отчаянием воскликнула она. – Я не могу сбежать, я должна дать отпор!
– Его тут нет, – перебил Герман. – Но где-то поблизости есть сильный менталист, поэтому нам лучше скорее отсюда уйти.
Он потянул ее в здание, но Стефания заупрямилась. В итоге пришлось силком затаскивать ее внутрь.
– Отпусти! Я принцесса, я не могу больше убегать!
Герман захлопнул дверь, схватил девушку за плечи и как следует встряхнул.
– Ты просто умрешь, и никому от этого не станет лучше или легче. Ты понимаешь? – Он заставил ее смотреть себе в глаза. – Мы отомстим за тебя и твою семью, но для начала уберемся отсюда и останемся живы. Это не тот бой, Стефания. Мы еще не готовы.
Он убедился, что слова дошли до нее, и быстро поцеловал в лоб.
– Побежали.
Они миновали небольшой холл и свернули под лестницу. На плане эта дверь была отмечена как кладовка, но на деле вела в подвальное помещение с установленной аркой переносного телепорта, в сумраке переливающейся сиреневыми магическими всполохами. Выглядело это красиво и немного пугающе.
– Ты первая, – велел Герман и только что не пропихнул ее в арку телепорта, а потом шагнул туда сам. Знакомое ощущение ухнувшего в пятки желудка, цветные пятна перед глазами, и вот уже Герман летит с высоты человеческого роста прямо в гостеприимно распахнутые объятия Альберта.
А спустя всего час Герман, только успевший искупаться и переодеться в форму, стоял по стойке «смирно» перед столом декана. За стеклами широкого арочного окна уныло шелестел дождь.
– Итак, курсант Герман, вы превзошли все мои ожидания! – Савелий Кишман так и лучился радостью. – Сделать лучшую команду первого потока! Да еще так ловко!
Герман и не подумал улыбнуться, хотя слышать от представителя руководства подобные выражения было странно и забавно. Впрочем, Савелий частенько выпадал из образа строгого декана. Вот и сейчас он выскочил из-за стола, будто ему вдруг стало там тесно, и хлопнул в ладоши. Герман от неожиданности все-таки вздрогнул.
– Что можете сказать в свое оправдание?
Герман растерянно хлопнул ресницами. Складывалось впечатление, что инцидент с нападением на базу решили проигнорировать. Как будто ничего не было. Под внимательным взглядом декана Герман вытянулся в струнку и выпятил грудь, как положено по Уставу:
– Я старался! Это мой долг как капитана команды!
Савелий поморщился:
– А вот орать не обязательно. Я еще молодой, и так прекрасно слышу.
Герман поумерил пыл и продолжил обычным голосом:
– А теперь могу я задать вопрос?
Он, признаться честно, сильно устал и толком не успел поговорить со Стефанией с тех пор, как они вернулись в училище. Он даже с братом почти не пообщался, сразу получил приказ доложиться в деканате. Но кое-кому тут придется объясниться.
Кишман присел на краешек стола и скрестил руки на груди:
– Какие могут быть вопросы, курсант? Баллы вам начислят в учебном отделе, не забудьте зайти в течение трех дней. Но мне же нужно вас как-то дополнительно наградить? Внеочередной выходной подходит? Я думаю, идеальный вариант. По рукам? – Савелий снова резко подскочил и ударил себя по коленям. – Тогда свободен.
– Кто напал на тренировочный лагерь?
Герман смотрел декану в глаза в ожидании ответа. За спиной Кишмана порыв ветра ударил в стекло, и форточка с треском распахнулась, впуская в кабинет брызги дождя, прохладу и запахи сырой земли и камня.
– Если одного выходного мало, – пожал плечами Савелий, – можно дать вам и два, заслужили. Погуляете в городе, если погода позволит.
Итак, он сделал вид, что не слышал вопроса. Это неожиданно подействовало на Германа как открытый вызов.
– Нападение было совершено с целью устранения принцессы Виндштейнской, – прямо сказал он. – Вы должны это понимать. Я уверен, что прав. Курсанту Дидрик нужна дополнительная защита.
После кругового допроса, учиненного Рене сразу после выписки, выяснилось, что декан в курсе всего, поэтому и принял беглую принцессу. Только предпринимать ничего не собирается. Вроде как дело политическое, нужно действовать не спеша и с умом.
Кишман прищурился, и Герман понял, что немного перегнул палку. От мужчины ощутимо повеяло угрозой.
– Дополнительная защита в самом защищенном учебном заведении Визании? Молодой человек, вам не кажется, что вы дерзите? Один выходной. Свободны.
Только Герману уже не с руки было отступать, зайдя так далеко.
– Я прав. Учитель Дженаро оказался предателем, а после его убили в стенах училища. А ведь он находился под охраной.
– Нет, ну это уже слишком! – воскликнул Савелий, больше восхищенный настойчивостью Германа, чем ею разгневанный. Подошел к окну и закрыл. – Один выходной, и неделю будете всей компашкой дежурить по кухне утром и вечером.
– А курсант Дидрик…
– А ну брысь отсюда! Сами разберемся!
Герман выскочил в коридор и поспешно закрыл за собой дверь. Безусловно, он повел себя не по Уставу и вообще не очень вежливо, но определенный результат был. Похоже, он не ошибся, и нападение, кем бы оно ни было организовано, имело своей целью избавиться от Стефании. Хотя в таком случае гадать, кто организатор, и не приходилось.
Леннард Огюстос, верховный и единый правитель Грейнцварта. Супруг Стефании.
Дождь лился стеной. Герман покинул административный корпус через заднюю дверь и вышел к плацу. Серая брусчатка потемнела, в трещинах была вода, она собиралась в ручейки и разбегалась во все стороны. А вода все прибывала. Сезон дождей – один из пяти хаотично сменяющих друг друга погодных сезонов Визании. Сказывалось влияние близкого Источника магии. За время обучения Германа дожди зарядили во второй раз, и каждый раз – неожиданно. Положение спасали воздвигнутые магами непромокаемые «коридоры» между учебными корпусами и основными зданиями. А вот от корпуса администрации к общежитию такого «коридора» не сделали. Герман поежился и сделал первый шаг под дождь.
Похоже, никто не собирался обсуждать с ним случившееся. Они не могли не понимать, что с этого момента все будет только хуже, опаснее. Сидеть и выжидать удобного момента больше нельзя, и если придется, Герман сам найдет способ раз и навсегда избавить свою принцессу от страхов прошлого.
– Что-то умник наш задерживается. – Рене нарушил гнетущую тишину столовой. Остальные курсанты успели поужинать, и занят был только столик команды № 13 второго курса второго потока. Стефания покосилась на пустое место Германа и его поднос – Берт позаботился о еде для опаздывающего брата. Очень на него похоже.
Рыжему никто не ответил, а он и не спешил продолжать, только активнее заработал челюстями.
– Не чавкай, – рыкнула на него Ситри, но как-то вяло, устало. Стефания покрутила в руках вилку с наколотым на нее помидором. За последний год она уже смотреть не могла на капусту и помидоры, но выбирать не приходилось.
– Ну, если он не придет, тогда я заберу его булки. – Рене потянулся рукой к подносу Германа, но тут же получил по ней вилкой. Помидорка сорвалась с зубьев и, откатившись к Берту, моментально попала в плен.
– Руки убери, – огрызнулась Фанни и на всякий случай отодвинула поднос подальше от наглеющего огневика. – Если он не придет, я сама ему их отнесу.
В столовой в этот день и впрямь расщедрились, каждому досталось аж по две булочки. Одна с жирной ароматной котлетой, от вида которой Стефанию сразу начало мутить, вторая – щедро посыпанная поплывшим в духовке сахаром.
Берт все это время как-то подозрительно молчал, только хрустнул последний помидор. За столом ощущалось странное напряжение, словно все ждали чего-то плохого. И чем дольше Германа не было, тем сильнее сгущались над столом сумерки. Или так казалось одной только Стефании.
– Это же твой муженек напал на базу? – все-таки заговорил Рене, лениво катая крохотную помидорку по тарелке. – Это становится небезопасным, а?
Стефания сникла, даже спорить не хотелось, хотя конопатая физиономия Вильтрауда всегда так и напрашивалась на скандал.
– Думаю, да. Герман сказал, что там был тот менталист, который на него работает, уж не знаю, как он это понял.
Рене насадил помидорку на зубцы, брызнул сок.
– А ты не догадываешься, типа?
– О чем? – удивилась Стефания, и в голову сразу полезли дурные мысли, одна хуже другой.
– Тогда молчу, сами разбирайтесь, – усмехнулся Рене.
– Мне жаль, что вам приходится рисковать, – честно сказала Стефания и поднялась из-за стола. – Правда жаль.
Она схватила со стола бумажный пакетик с булочками, обычно в такие Герман собирал после обеда и ужина все, что оставалось от десерта. Правда, Фанни никогда не видела, чтобы он потом это съедал.
Нужно было найти Германа, ведь за все это время им так и не удалось толком поговорить, обсудить то, в чем она наконец сумела ему признаться. Она не знала, что скажет ему, но испытывала острую необходимость быть рядом, видеть выражение его лица, читать по его глазам то, что не произносилось вслух. Неприятное, щемящее сердце предчувствие постоянно щекотало легкие и не давало вздохнуть. Рядом с Германом будет спокойней, по крайней мере так ей сейчас казалось.
В деканате Германа не оказалось, в комнате тоже. Никто из попавшихся на пути курсантов не видел Германа в общежитии, а в административном корпусе по коридорам вообще гулял ветер.
– Кого-то ищете, курсант Дидрик? – из неожиданно открывшейся двери деканата, возле которой Стефания оказалась во второй раз за последние четверть часа, выглянул Гротт и недовольно поморщился, поправляя очки на переносице. Из помещения дохнуло жаром, как из печки. Фанни спрятала пакет с ужином за спиной и сжала в пальцах. Всегда казалось, что Вальтер читает ее самые сокровенные мысли – не самое приятное ощущение, особенно когда есть то, что хочется ото всех скрыть. И сейчас заместитель декана окинул ее таким взглядом, что захотелось поспешно прикрыться.
– Он ушел минут двадцать назад. Куда – не отчитывался.
Взгляд из-под блестящих отполированных стекол снисходительно скользнул по ней в последний раз, и Вальтер скрылся, хлопнув напоследок дверью.
Германа видели идущим в корпус «Г» вместе с курсантом с первого потока, об этом Стефании доложил Вуди. Вместе с другими однокурсниками он разыгрывал прямо в парке какой-то непонятный спектакль, в последнее время он часто страдал подобной ерундой. Речь, скорее всего, шла о Вильяме Варме, и Стефании не очень нравилось, что Герман начал с ним общаться. Может, со стороны он казался таким идеальным, но в его взгляде читались какие-то совершенно звериные инстинкты. Стефания покачала головой. Герман же сможет о себе позаботиться…
– А ты не догадываешься, типа?
– О чем?
– Тогда молчу, сами разбирайтесь.
Стефания снова остановилась. На макушку упала первая тяжелая капля, небо было тяжелым и хмурым, как и на душе у Стефании. Нужно поговорить с Германом, спросить, что происходит, даже если это какая-нибудь ерунда. Лучше знать, чем придумывать самой. Потому что…
Потому что она его любила.
Это чувство родилось само собой, как будто было всегда, просто Стефания его не замечала. Наблюдала из-под полуприкрытых век за тем, как Герман собирается по утрам в душ, встав раньше остальных. Как тщательно готовит форму, собирает тетради. Смотрела, как в столовой он не спеша потягивает компот, яблочный, его любимый. Как внимательно он слушает лекции, хмурится, если не сразу понятно, а когда решает сложную задачку, улыбается краешком губ, немного самоуверенно, но ему это идет.
Ей нравилось в нем абсолютно все, и к этому постороннему любованию добавились новые желания – ощущать тепло его рук, чувствовать трепетное прикосновение губ, запах волос. Его глаза такие карие, такие теплые, что могут плавить лед, а в Стефании накопилось очень много льда. Ей так хотелось, чтобы ее согрели.
Чтобы он ее согрел.
Она сорвалась на бег и остановилась, только когда увидела, как из библиотеки выходят двое, Вильям и Герман. Варма держал над ними зонтик и смеялся, а Герман хмурил брови, то и дело пригибаясь, если спицы зонта цепляли густые русые кудри. Стефания и не заметила, что пошел дождь.
Парни почти поравнялись с ней, но за мокрыми кустами пока ее не замечали.
– И что я упустил? – спросил Герман.
– Ты полагал, что я кручусь поблизости, чтобы увести у тебя девушку, – ответил ему Вильям серьезно. – Тут даже не надо уметь читать мысли, все и так понятно.
Герман устало вздохнул.
– Мне не нужны проблемы, – вяло отмахнулся Герман. – Я здесь за другим.
– Ах, да. Чтобы получить диплом и вернуться в свою деревню с гордо поднятой головой. Я мельком видел твое досье.
Герман рывком заставил его остановиться. Зонт дернулся, и дождевые капли сорвались с острых спиц, затерявшись в густых кудрях Германа. Стефания дернулась, но интуиция велела ей затаиться и ждать.
– Не смей иронизировать, ты… – Он с трудом сдержал порыв выпалить ему в лицо какое-нибудь оскорбление. Так бы он пал ниже своего уровня. – Ты даже не понимаешь, о чем говоришь!
– Эй, спокойнее! – Варма выпрямил руку с зонтом, накрывая их обоих от холодных струй. – Я не хотел тебя расстроить, или что ты там себе вообразил.
– Я знаю. – Герман провел ладонью по лбу. – Извини. Но что тебе, собственно, про меня известно?
Варма хитро сощурился:
– Да почти все. Не один ты любишь составлять досье.
Стефания уже видела только их спины, и тут Варма повернулся к Герману и сказал, лукаво улыбаясь:
– Кажется, я знаю твой секрет.
Они уже скрылись в аллее, ведущей к казарме второго потока, а Стефания все никак не могла решить, что ей делать. А потом решительно пошла догонять Германа.
Вильям как раз с ним прощался, проводив до крыльца. Когда его зонт скрылся среди деревьев, Стефания вышла на дорожку. Дождь лил как из ведра, но она этого почти не ощущала.
– Стефания? – удивился Герман. – Что ты там делаешь? Иди скорее сюда.
Она не двинулась с места, было страшно начинать разговор, и она продолжала упрямо мокнуть, пока Герман не подошел к ней сам.
– Фанни? Что случилось? – Он потянулся ладонью к ее лицу, но она вдруг резко шагнула назад. – Да что такое?
– Что за секрет? – спросила она, и замерзшие губы едва шевельнулись. – Что за секрет, о котором знают все, кроме меня?
Она шмыгнула носом, и Герман поменялся в лице.
– Не плачь! – испуганно попросил он, хотя Стефания и не собиралась, просто замерзла. – Давай зайдем под крышу, ты вся дрожишь.
Она позволила увести себя в фойе общежития, но в комнату идти отказалась.
– Просто скажи, я пойму.
Герман отвел взгляд, и Стефании стало по-настоящему страшно. Страшно, что сейчас она потеряет все, снова.
– Скажи…
Герман, кажется, что-то для себя решил, вскинул голову, и его глаза потемнели, а взгляд стал жестким и холодным.
– Ладно, – сказал он отстраненно. – Я менталист. Эмпат. Я точно знаю, что чувствуют люди, и могу этим управлять.
В груди закололо.
Стефания прислушалась к себе, но услышала только, как оглушительно стучит кровь в ушах. А может, это всего лишь перестук дождевых капель за окном.
– Я менталист, Стефания, – повторил Герман. – Я чудовище.
– Нет.
– Ты не понимаешь! – Он уже почти кричал. – Я знаю, что ты чувствуешь!
– Нет, не знаешь. – Стефания покачала головой. – Ты совсем ничего не знаешь, Герман. Я люблю тебя.
Слова вылетели, и их уже не вернешь назад. Стефания сжалась, как пружина, готовая убежать в любую минуту. На глаза набежали слезы и скатились по щекам.
Герман скинул на пол сумку, притянул Стефанию к себе и крепко обнял, позволяя ей уткнуться во влажную рубашку. И не стал успокаивать.
– Прости, Фанни, – сказал он.
Стефания всхлипнула последний раз и отстранилась.
– И это все? Больше ничего сказать не хочешь?
Он смущенно улыбнулся, наклонился и шепнул на ухо, чтобы услышала только она:
– Я тоже. Люблю тебя.
