Урок 4
Большая тяга к знаниям может привести к не менее большим проблемам
После урока с Алиной Кишман Герман поспешил отделиться от потока сокурсников и отправился бродить по учебному корпусу. Рене кое в чем был прав – Герман тоже не чувствовал в себе никаких принципиальных изменений, браслет просто ощущался на руке, и даже знание своей профильной Стихии пока ничего не принесло. До поступления казалось, что все будет гораздо проще, а не так, как сейчас.
Например, что делать с Альбертом? Скрывать от него правду становилось все сложнее, сам Берт вроде бы и не стремился что-то узнать, но когда-нибудь придется. Для начала нужно узнать, кто стер ему память, спрятал его личное оружие на территории училища и зачислил под вымышленным именем. Для молчания у Германа была веская причина. Берт ни за что не сумеет долго молчать, а где-то поблизости притаился враг, который сразу же заткнет ему рот. Сначала стоит разобраться с этим неведомым противником.
Потом Стефания. Ее история про свидетельницу преступления была шита белыми нитками. Герман просто это чувствовал, хотя звучало довольно складно.
И, наконец, не слишком ли много тайн собралось в одном месте? Нет ли между ними связи?
Герман остановился и, вцепившись в парапет пальцами, налег на него. Это здание имело красивую крытую галерею вдоль третьего этажа, которая выходила во внутренний двор. Внизу виднелась усыпанная песком площадка, похожая на ту, что использовалась для занятий фехтованием, но более обширная. Крышу поддерживал ряд колонн, возле одной из которых остановился Герман. Пальцы правой руки нащупали левое запястье, которое плотно облегала полоска металла, теплого от его тела. Тем временем внизу на площадке кое-что поменялось. Герман передумал уходить, происходящее зацепило любопытство и немного разогнало мрачные мысли. Прислонившись плечом к колонне, он принялся следить за странными приготовлениями.
Два парня в форме курсантов с нашивками первого потока о чем-то беседовали посреди песочной площадки, а незнакомый Герману учитель в это время расставлял по углам периметра металлические штыри с массивными набалдашниками в виде прозрачных кристаллов. Когда с этим было покончено, учитель покинул огражденную территорию, и курсанты разошлись в противоположные стороны. Кристаллы ярко вспыхнули, так что Герман на миг зажмурился, а когда открыл глаза, площадка была заключена в клетку из соединяющих штыри лучей. Парни одновременно вскинули руки, и стало понятно, что это самая настоящая магическая дуэль.
– Тierra! – закричал один из дуэлянтов, крепкий русоволосый парень с небрежно расстегнутым вопреки правилам воротником. Песок под его ногами взлетел в воздух, и взрывная волна пересекла площадку, устремляясь к противнику. Тот, высокий стройный брюнет, вот-вот должен был исчезнуть под песчаным цунами, но взмах руки, и песок застывает стеной из стекла. Ограничительный барьер заискрился, едва справляясь с такой мощью, и до галереи донесся ее отголосок. В лицо дохнул нестерпимый жар, щеки запылали.
– Ignis!
Брюнет резко отвел вытянутую руку в сторону, и волна огня скрыла поединщиков с глаз. Герман с интересом следил за происходящим, и в этот момент огненная «шапка» разлетелась сотней алых лепестков, которые осели на землю и с громким шорохом потухли. Учитель быстро снял барьер и подбежал к сидящему на коленях заметно подкопченному курсанту. Тот поднял вверх большой палец. Его оппонент помог ему подняться, и они пожали друг другу руки. После этого «огненный» брюнет покинул площадку.
Увиденное, хоть и произошло довольно быстро, так сильно поразило Германа, что он бросился к лестнице.
– Стой! – Он перепрыгнул через последнюю ступеньку и замер прямо на пути у выигравшего курсанта. – Стой. Ты с первого потока, да?
Парень удивленно приподнял брови. Глаза у него оказались темно-серыми, лицо почти идеальным, как с картинки. Такой образцово-показательный курсант первого потока, красивый, уверенный и, судя по всему, очень сильный.
– Ну да. А ты, – ответил он Герману и бросил внимательный взгляд на нашивку его кителя, – со второго?
В его голосе звучало то фирменное снисхождение, которое первый поток обычно испытывал ко второму.
– Вас учат драться с помощью магии? Как давно?
Парень поджал губы.
– Эмм… Странный вопрос. С инициации, не раньше же. Как потоки видеть начали. Ах да, у вас же упрощенная программа… Вильям Варма. – Он протянул руку. – Лучший курсант первого потока. А ты, кажется, Герман? Я о тебе слышал.
– Что именно?
– Только хорошее, – улыбнулся он. – Если тебе интересно, то нас инициировали раньше, десять дней назад. Мы уже овладеваем своими Стихиями, а вы, получается, еще нет. Ну это и неудивительно, повторюсь.
Герман старался не обращать внимания на откровенную провокацию.
– Ясно, спасибо, – сказал он и собрался уйти, но Варма его остановил.
– Переводись к нам. Я видел твои показатели, тебе не место среди неудачников. Подумай над моими словами, Герман. Я бы с удовольствием посоперничал с тобой.
Он усмехнулся и подмигнул. Вообще он был странным, хотя Герман о нем тоже немного слышал.
– Пока, – еще раз попрощался Герман и поспешил уйти. Взгляд лучшего курсанта первого потока ему совсем не понравился.
На урок фехтования Берт собрался раньше всех. Утренняя разминка, так им нелюбимая, и полчаса на плацу под аккомпанемент строевой песни сомнительного содержания не умерили его боевого азарта, и по дороге из столовой только и было разговоров, что о возобновлении практических занятий с учителем Дженаро. Проведя всего пару уроков в самом начале года, он пропал, и его подменял Вальтер Гротт. По мнению Германа, тот неплохо справлялся, но о Дженаро говорили как о настоящем мастере боя, так что возбуждение Берта можно было понять.
Откровенно печалился, пожалуй, только никогда не унывающий Рене.
– Ну зачем надо этими железяками махать? – сокрушался он, в кои-то веки не заметивший, как Берт стягивает с его тарелки овощи. – Позапрошлый век. У нас холодное оружие, считай, и не производят уже. Я отверткой быстрее заколю врага, чем бертовой шпагой.
На упоминание о шпаге Альберт отреагировал радостным бульканьем, едва не расплескав по столу клубничный компот. Рене грустно вздохнул и, перехватив его руку, снял с вилки маленькую помидорку и отправил в рот.
Уроки фехтования по традиции проходили на свежем воздухе, на тренировочной площадке позади корпуса «Д». Приближался сезон дождей, но до этого времени все физические упражнения проходили под открытым небом. Однако на площадке их ждал сюрприз – место оказалось занято первым потоком. Юноши и девушки с красно-белыми нашивками на рукавах отрабатывали странные пассы друг перед другом, будто гоняли воздух из стороны в сторону.
– Герман! – Вильям Варма приветливо замахал рукой. Соседняя пара тут же прекратила тренировку и с интересом повернулась в сторону Германа.
– Привет, – кивнул Герман. Теперь, благодаря вниманию звезды первого потока на них все смотрели. – У нас тут урок сейчас будет.
– Слышишь, Фо, у них тут урок, – засмеялся широкоплечий взъерошенный парень и ткнул друга кулаком в плечо. – Кажется, у нас подрастают конкуренты.
Фо, щуплый парнишка с по-девчачьи длинной пепельной косой, перекинутой на грудь, неприветливо зыркнул желтыми глазищами.
– Уходите, – буркнул он.
Вильям хлопнул в ладоши.
– Зигфрид, Фо, ну что вы такие недружелюбные. Герман когда-нибудь станет нашим товарищем, когда поймет, что его место на первом потоке, среди лучших.
Герман был достаточно близко, чтобы почувствовать эмоции всех троих. Зигфрид лучился неподдельным, но немного снисходительным интересом, его подозрительный дружок прощупывался хуже, и его эмоции мало касались происходящего и были зациклены на чем-то очень личном. А Вильям…
– Мне и на втором хорошо, – ответил Герман уклончиво. Вильям развлекался, и это раздражало. Мало проблем, так еще и кто-то решил поиграться с ним, как с забавной зверушкой.
– Тогда прилежней занимайся. – Вильям протянул руку, но похлопать Германа по плечу не получилось, он вовремя сделал шаг назад, а под грозным взглядом Стефании, как бы между прочим подошедшей ближе, повторить попытку рискнул бы не всякий. – Ваш учитель занял малую тренировочную площадку № 3. Увидимся, Герман.
Взгляды Вильма и Германа скрестились, и тут вперед вылез Берт.
– Приветик, я Альберт, приятно познакомиться!
Герман поспешил взять друга за локоть и оттащить в сторону.
– Идем, а то опоздаем на урок.
Вильям, Зигфрид и Фо тоже вернулись к тренировке, и Герман с сожалением подумал, что хотел бы тоже практиковаться в магии, а не, выражаясь языком Рене, махать железяками. Но даже присутствие на запястье идентификационного браслета мага ничего в его жизни пока не поменяло.
Учитель Дженаро сидел на зеленом газоне и флегматично жевал травинку. При виде своих припозднившихся учеников он грациозно поднялся и подобрал с земли ножны.
– Приветствую, господа и дамы. – На последнем слове он отвесил изящный поклон. Подобное шутовство в поведении учителя с первой встречи ввергало Германа в уныние. – Я вижу, все в сборе? А где моя дорогая Дзюн? Здесь, хорошо. Ну, что стоим? Рассаживаемся в кружок поудобнее. Травка мягкая и нежная, как волосы юной красотки, а солнце теплое, как влюбленный взгляд.
Парни недоуменно переглянулись, девушки порозовели и заулыбались. Учитель Дженаро – высокий, черноволосый и черноглазый, с широкой белозубой улыбкой и неизменной шпагой на поясе – был тайным кумиром не одной юной студентки военного училища. А уж красавицы из числа будущих медмагов, почти не занимающиеся фехтованием, наблюдали за ним издалека с плохо скрываемым восхищением. Пожалуй, тот был хорош во всем, но кричаще-красную шелковую рубашку Герман ему простить не мог.
Берт первым плюхнулся на траву и скрестил ноги. Счастливая улыбка не сходила с его лица, он так и лучился желанием учиться у мастера, а вот сам Дженаро улыбаться перестал. Рядом напряглась Стефания, и Герман не мог этого не заметить.
– Новый курсант? Я не видел прежде вашего лица. – Учитель потер подбородок, и на солнце блеснула массивная печатка со странным рисунком в виде вписанных друг в друга кругов. – Представьтесь же, прошу вас.
– Курсант Альберт Кельвин!
– Альберт, – повторил учитель. – Кельвин. Ну что же, очень рад знакомству, Альберт. Вижу, вы готовы учиться и, поправьте меня, если я ошибаюсь, владеете оружием. Шпага?
– Да! – обрадовался такой догадливости Берт, и Герман украдкой скривился от переизбытка сладости на кончике языка. Все-таки Берт совершенно не владел своими эмоциями. – Эспада с двусторонней заточкой.
А ведь просили же его помалкивать.
– Курсант Герман. – Герман выступил вперед. – Позвольте вопрос. Почему наша тренировочная площадка занята?
Дженаро с видимым трудом отвел взгляд от Альберта и ответил:
– Сегодня у нас особенное занятие, посвященное концентрации. Рассаживайтесь так, как вам удобно. Я расскажу, чем мы будем заниматься.
Когда группа заняла места на траве вокруг учителя, урок начался.
– Весь наш прекрасный мир пронизан невидимыми глазу артериями, по которым от источника магии растекается его живительная сила. Пройденная инициация дала вам возможность любоваться истинной красотой магии, прикоснуться к творящимся вокруг нас чудесам. Магические потоки готовы подчиняться вам, но чтобы их увидеть, нужно открыть им свое сердце и свою душу. Полюбите то, что делаете. – Дженаро широко улыбнулся и подмигнул Стефании. – Итак, сядьте поудобнее, расслабьтесь и представьте, что через вас течет океан силы… Вы думаете только о том, как он проходит сквозь вас…
Герман закрыл глаза и прислушался к ощущениям. Голос учителя обволакивал, но перестать думать об отвлеченном Герман все равно не мог.
– Смените позу, если она вас отвлекает. Ничто не должно помешать вам почувствовать мир своим внутренним чутьем. Можете делать, как Герман, и закрыть глаза.
Берт лег на спину и закинул руки за голову. Если кто и удивился, то одобрительный кивок Дженаро их успокоил.
– Если вы достаточно расслаблены и спокойны, можете открыть глаза. Медленно, будто только проснулись. Думайте о том, что вас окружает магия.
Герман же чувствовал только дикое напряжение Стефании. Он сел рядом, потому что заинтересовался природой столь странных для нее эмоций, но это же и мешало ему сосредоточиться на деле.
– Потянитесь мыслью к вашему идентификационному браслету, – продолжал негромко наставлять учитель. Сам он вольготно расположился на травке, отклонившись на отставленную за спину руку, и жевал травинку. Герман сквозь ресницы наблюдал за тем, как он не сводит глаз с Альберта. Эмоции учителя были спокойными и умиротворенными, все так, как он учил.
– Кто-нибудь что-нибудь видит?
Курсанты заозирались, покосились друг на друга, и вдруг подскочил Берт:
– Я! Кажется, я что-то… Нет, показалось…
Он огорченно вздохнул.
– Не переживай, мой дорогой, – успокоил его учитель Дженаро, потянувшись и хлопнув по плечу. – Главное, тренировки и хорошее настроение. Возможно, мы с тобой позанимаемся отдельно, вне занятий. Идет?
Альберт довольно закивал.
– Я сразу чувствую талант, – сказал учитель. – Еще издалека.
После завершения занятий студсовет сделал новое объявление, на сей раз приятное. По крайней мере, для подавляющей части студентов. У Германа новость о скором бале в честь завершения декады инициаций не вызвала особых эмоций, не до того было, да и шумные празднества ему не нравились. Много людей – много проблем, такого он придерживался мнения.
Вернувшись в жилой блок, Герман, не медля ни минуты, перехватил Рене и прямо попросил помощи. Если рыжий и удивился, то несильно, зато проявил завидный энтузиазм. Сразу после ужина они с Рене незаметно отделились от компании и, обогнув учебный корпус «Д», вошли в библиотеку.
– Посидим минут пятнадцать, – заявил Рене и подмигнул. – Для отвода глаз.
Герман с сомнением оглядел читальный зал – в такое время мало кто спешил сюда, поэтому, кроме них двоих, лишь за одним из столов сидела долговязая девушка, обложенная учебниками. На парней она даже не взглянула.
– Думаю, это ни к чему.
– Но все шпионы сначала отвлекают от себя внимание, – разочарованно протянул Рене. – Десять минут.
Герман схватил его за локоть и потащил ко входу в информационное хранилище.
На подоконнике напротив двери сидел библиотекарь и задумчиво мастерил фигурки из бумаги. С ним Герман планировал договориться прямо на месте и без слов протянул маленький пакет из блестящего красного картона. Сорамару заинтересованно сунул туда нос.
– Нам нужна помощь.
Библиотекарь покачал в воздухе скрещенными лодыжками. Покосился на подарок.
– Это запрещено?
Герман пожал плечами:
– Нет, но мне бы хотелось сохранить наш визит в тайне.
Сорамару взял сладкий подарок.
– Даже небо подарит дождь тому, кто в нем нуждается. Идемте, най.
Он спрыгнул с подоконника и поманил за собой.
Рене притормозил на пороге и жарко зашептал Герману на ухо:
– Какая фифа! И почему я раньше на нее не смотрел? Вы знакомы? У нее есть парень?
Герман едва не споткнулся. Сорамару оглянулся и бросил на них вопросительный взгляд.
– Ну не томи уже! – Рене пихнул его в спину. То есть он точно не шутил.
– Я понимаю, что ты на него не смотрел, – осторожно начал Герман, понижая голос до еле слышимого шепота. – Но ты что, его еще и не слушал?
Сорамару наклонил голову, и Герман догадывался, что тот слышит каждое их слово. Стало невыносимо стыдно и неловко. Рене же беззастенчиво уставился на хорошенького библиотекаря:
– Ну… ну у него же ноги красивые!
– Это не оправдание! – почти взвыл Герман и прошипел: – Если ты ему не понравишься, он тебя отсюда вышвырнет. Так что попридержи пока свои комментарии при себе.
Рене тяжело вздохнул и, когда Сорамару оставил их наедине, взялся за дело.
Герман уже бывал в хранилище, и всякий раз это место внушало ему трепет. Всегда погруженный в сумрак просторный кабинет тонкими перегородками делился на открытые кабинки. Внутри было по мягкому удобному креслу и плоскому экрану из толстого стекла. После того как инициация дала ему доступ сюда, Герман так ни разу и не воспользовался им. Зато Рене, похоже, был завсегдатаем. И умудрился до сих пор не разглядеть библиотекаря.
– Бабник… – усмехнулся Герман и подошел к товарищу.
Рене выбрал дальнюю кабинку и удобно развалился в кресле. Под его прикосновениями стекло экрана ожило, подсвечиваясь тусклым голубоватым светом. Замигали по краям красные точки. Герман встал позади кресла и положил руки на спинку. Происходящее завораживало и возбуждало любопытство, но он не был уверен, что справился бы один, хотя в ближайшее время стоило заняться этой стороной своего образования.
– Ну, что там? – Герман проявил несвойственное ему нетерпение. Рене уверенно перебирал пальцами едва ли не в воздухе, и из-под них выбивалось необычное сияние, вырисовывая в пустом пространстве геометрические фигуры. Еще минут пять он напряженно сопел, периодически выдавая не слишком приличные комментарии, потом откинулся на спинку и выдохнул. В последний раз простер ладони над экраном, пошевелил пальцами, будто подхватывал что-то. От стекла отделились две воздушные копии и повисли по правую и по левую стороны от кресла.
– Есть! – воскликнул Рене и нагнулся к стоящему в стороне моноблоку. – Ну и защитка тут у них, я тебе скажу.
– И как… этим пользоваться? – шепотом поинтересовался Герман, стараясь скрыть резко нахлынувшее на него стеснение. В их мире не было ничего подобного, но однажды Герман уже сумел справиться со справочным терминалом в городе, а это воодушевляло.
– У-у-у, темнота, – укорил его Рене, открыл клавиатуру. – Буквы-то хоть знаешь?
Герман сдержался, чтобы не отвесить бесстыдно ржущему приятелю подзатыльник. Но пакостнику хватило и одного взгляда, чтобы спрятать глумливую ухмылку.
– Короче, набираешь запрос, жмешь «ввод» и просматриваешь, что тебе предложит система. Ферштейн?
– Ферштейн, – на автомате ответил Герман. – Что бы это ни значило.
Рене не проявил особого любопытства и скользнул к выходу из зала, обещая тут же предупредить, если кто-то появится. Герман хорошо знал, что у его технически продвинутого друга хватит таланта и умения, чтобы потом преспокойно ознакомиться с запросами. Не мог сказать только, откуда у него такая уверенность. Библиотекарю он сказал, что они ничего запрещенного делать не будут, но общедоступные данные Герману не помогли. Шанс же, что их застанут на месте преступления, был ничтожно мал – Сорамару преспокойно попивал чай с шоколадкой и был готов заверить любого, что никакого взлома не заметил ни он, ни система безопасности.
Герман вбил в поисковую строку «Стефания. Виндштейн» и принялся листать предложенные материалы. Спустя несколько минут понял – база данных располагала совершенно ничтожными данными.
Виндштейн – один из миров Северного сектора Ойкумены. Является одним из крупнейших поставщиков холодного оружия, руд редких металлов, а также стоит у истоков образования Ойкумены. Правители Виндштейна входят в совет по охране Источника магии и участвовали в подавлении самого масштабного восстания в истории Ойкумены, когда небольшая группа миров решила, что магия распределяется совсем не так справедливо, как было обещано. Кстати, Ландри тогда тоже досталось – тогдашний правитель помогал усмирять соседние миры, поддавшиеся истерии, и вроде бы даже был за это награжден особыми полномочиями.
Все это Герман в принципе знал, его больше интересовали члены правящей семьи, а конкретно якобы убитая своим мужем наследная принцесса Эмилия Керстин. Герман уже довольно ловко листал страницы с данными. Вот наконец и портрет принцессы.
– Стефания?!
А ведь если подумать, ее лицо сразу показалось ему знакомым. Герман откинулся на спинку стула и помассировал виски.
Стефания – принцесса Эмилия? Но принцесса мертва, об этом везде сообщали.
Герману казалось, что он упускает из виду что-то очень важное. И очень простое, настолько простое, что ему это даже в голову не приходит.
Он продолжил листать изображения. Принцесса Эмилия была точной копией Стефании, точнее, скорее всего, Стефания была ее копией или вообще ею и была. Тут Герман снова начал путаться и решил пока не спешить. Вот Эмилия с родителями, королем и королевой. Вообще Виндштейном по традиции правит именно королева, ей все подчиняются, так что принцесса Эмилия должна была после свадьбы стать королевой Виндштейна, а ее муж – соправителем.
Кстати, о нем.
Леннард Огюстос, единый и верховный правитель Грейнцварта, теперь еще и Виндштейна. Герман щелкнул по его имени и попал на страницу с информацией, касающейся его биографии. И ее оказалось поразительно мало. Откуда происходит – неизвестно, ясно только, что при дворе Грейнцварта он быстро занял не последнее место и буквально за несколько лет стал одним из приближенных к правителю людей. Тогдашний король Грейнцварта был уже стар и прислушивался к молодым советникам. После его смерти преемником стал Леннард Огюстос, уже тогда обрученный с принцессой Эмилией Виндштейнской.
Странно только, что наследницу такого важного и сильного мира отдали за человека, который до появления в Грейнцварте будто и не существовал вовсе.
Эмилия Керстин скончалась через несколько недель после замужества. По официальной версии, девушка умерла от редкой болезни, которую подхватила, совершая дипломатическую поездку в миры-союзники. А после стало известно, что королевская чета вместе со второй дочерью погибли при несчастном случае.
– И куда, интересно, смотрит Служба безопасности? – выругался Герман и потер виски.
Эту историю он смутно помнил, и руки на автомате ткнули в видеоматериалы. Еще тогда церемония, которую показали исключительно урывками, показалась ему несколько унылой, и он с большим интересом слушал голос диктора. Перечисление приданого невесты, перекочевавшего в руки счастливого жениха, было куда интересней ритуала бракосочетания. Но в этот раз его внимание было приковано к невесте, ведь сквозь камеру безразличным взглядом на него смотрела Стефания. Ее взгляд, непримиримый и все равно будто где-то в глубине растерянный и несчастный. Ее размашистая, неженственная походка, ее упрямо вздернутый подбородок. Не могут люди быть настолько похожи друг на друга, только если…
– Проклятие! – ругнулся он, и тут же на его голос отозвался Рене:
– Чего там у тебя?
– Э-э… Ничего. Все тихо? – Герман мгновенно свернул вкладку и повернулся, но рыжий не собирался подходить. Для верности Герман выждал еще несколько секунд и снова углубился в чтение. Пролистал свадебные фотографии, про себя отмечая, что невесте невероятно идет красный цвет. Но если с Эмилией все ясно, то стоит понять, что это за сестра такая, о которой за всю длинную информационную сводку было упомянуто лишь раз, и то вскользь.
– Время – когда друг, а когда враг. – Сорамару появился беззвучно, за его спиной маячил взволнованный Рене. – И только тот, кто сумеет познать врага, сумеет его победить.
– Я смогу вернуться? Я не все успел…
– Познай врага, и откроется истина тебе, – доверительно посоветовал библиотекарь и, понизив голос, добавил: – Вкусная шоколадка была.
– Он всегда такой дурной? – не вытерпел Рене, когда они вдвоем вышли из библиотеки. Но Герману было не шуток.
– Прости. Мне нужно подумать.
– Будто ты только этим и не занимаешься, – немного обиженно буркнул Рене. – Ладно, тогда я пойду, похавать достану.
Рене, насвистывая, пошел в сторону столовой. Германа его безразличие, конечно, не обмануло, но ему действительно надо было все обдумать. Кто эта девушка, с которой они живут в одной комнате? Эмилия или, быть может, ее сестра? И кто из них погиб на самом деле?
