Книга пятая
Переход к европейской эпохе
Около 1500 года появилось множество признаков приближения новой эпохи всемирной истории. Речь о некоторых из эпох уже шла выше; среди них упоминания коснулись открытия Америки и первых ростков европейских предприятий в Азии. На заре новой исторической эпохи они служат намеками на двойственную ее природу. То есть наступал этап по-настоящему всемирной истории, а также период времени, ознаменованный поразительной экспансией одной цивилизации из многих – цивилизации родом из Европы. Эти два аспекта относятся к одному и тому же процессу; наблюдается все более устойчивая органичная взаимная связь между событиями во всех странах без исключения, причем она по большому счету объясняется действиями европейцев. Они в конце концов превратились в хозяев земного шара и использовали свою силу – иногда не осознаваемую ими самими – для придания миру единства. В результате всемирная история на протяжении последних двух или трех веков приобретала все большую определенность и единство в своем развитии.
В известном своем высказывании английский историк Томас Маколей однажды упомянул об американских индейцах, снимающих скальпы с голов соплеменников на берегах Великих озер ради того, чтобы европейский король мог отнять у своего соседа провинцию, на которую положил глаз. Так выглядела одна из поразительных сторон дела, о котором теперь у нас пойдет речь, – о постепенном усложнении противоборства всех против всех во всем мире в условиях бесконечного расширения масштаба войн. Причем политика, построение империи и военная экспансия представляются всего лишь мелкими деталями происходившего тогда. Еще одним явлением тогдашнего исторического процесса становится экономическая интеграция в масштабе всей планеты; на передний план при этом выступает дальнейшее распространение общих предположений и соображений, достижений в сфере техники и медицины. Результат можно отыскать в одной из многочисленных наших расхожих фраз: «Один мир на всех». Эпоха независимых или почти самостоятельных цивилизаций подходила к концу.
При всем гигантском разнообразии нашего мира такое определение на первый взгляд выглядело диким ошибочным преувеличением. Национальные, культурные и этнические различия продолжали вызывать и вдохновлять ужасные конфликты; историю с 1500 года можно описать (и часто ее так и описывают) чередой войн и жестокой борьбой народов, а те, кто жили в разных странах, совершенно очевидно не проявляли большей симпатии друг к другу, чем их предшественники несколько веков назад. Но все-таки они больше похожи, чем их предки, скажем, X века, и показывают свою схожесть сотнями способов, начиная от внешнего вида платья и заканчивая способами заработка на жизнь, а также организацией их общества.
Львиную долю последующих событий определяло происхождение, степень и пределы грядущих перемен. Они представляются исходом всего все еще происходящего во многих местах, иногда называемого нами модернизацией. На протяжении многих веков процесс модернизации служил перемалыванию различий между культурами, то есть глубочайшему и наиболее фундаментальному выражению растущей интеграции всемирной истории. Еще один способ описания данного процесса состоит в признании того, что мир подвергается европеизации, так как модернизацию европейцы представляют себе в виде, прежде всего, внедрения идей и приемов европейских по происхождению. Справедливо ли тем не менее «модернизацию» приравнивать к «европеизации» (или, как теперь часто говорят, «внедрение западных ценностей»), оставим решать участникам досужих споров; иногда их предмет касается исключительно словесных предпочтений. Зато никто не осмелится оспаривать того факта, что унификация всемирной истории даже хронологически начинается с европейского прорыва из отсталости в современность. Отправной точкой современной истории нам послужит великая перемена в Европе.
