Глава 6. Крушение
Земля. Маруся
Утром после празднования Дня всех влюбленных я позволила себе поваляться в постели дольше обычного. Торопиться сегодня было некуда, я лежала под теплым одеялом, прокручивая в памяти ночной сон, и невольно улыбалась. Мне снилось, что мы с Матеем гуляли по берегу какого-то незнакомого мне озера. Я почему-то была с своей пижаме, в которой обычно сплю, а он в джинсах, обрезанных чуть выше колена и майке. Матей держал меня за руку и рассказывал красивую легенду про любовь двух стихий, на краткий миг в предрассветный час соединяющихся друг с другом именно в этом месте. И все сокрушался, что сейчас не то время суток и он не может показать мне это волшебное действо. А я его уверяла, что еще успею посмотреть когда-нибудь в другой раз. Странно, в прошлую ночь во сне я не стеснялась и сама его целовала, а в этом… вела себя так, как будто он мне не снился, а вполне реально находился рядом. Я смущалась и краснела от его близости и случайных прикосновений. И ждала поцелуя, в конце-концов, он обещал… А он… он кажется тоже ждал, не знаю чего, может какого-то момента, который все никак не хотел наступать, и тоже немного смущался. Нарвал мне целый букет ромашек, а я сплела из них себе и ему браслетики.
Кажется, мы бродили всю ночь. То есть там, во сне, конечно же был день, но по ощущениям наша прогулка длилась несколько часов. Он по-прежнему держал меня за руку и что-то рассказывал, я вроде и слушала, но думала о поцелуе… И вот мы в очередной раз оказались очень близко, практически как в том танце, только он не обнимал меня за талию, а просто стоял рядом и не торопился отстраняться. Скользил взглядом по моему лицу и улыбался. Мне стало жарко и немного неловко. Почему-то вдруг показалось, что он знает, о чем я думала. Я закусила губу и опустила глаза. А потом решила, раз это мой сон, то можно отбросить все эти условности и делать то, что хочется! Хотя бы во сне. И… короче, сделала. Нет, целовать я его не стала. Просто попросила — «Поцелуй меня!» Вот наяву бы точно со стыда сгорела, скажи ему такое, но в сновидении пришлось сгорать совсем от других чувств, потому что просьбу мою Матей выполнил… Как будто только и ждал этих слов, он жадно прижал меня к себе обеими руками. Расстояние между нами тут же сократилось до нуля, я даже слышала, как бьется его сердце. Быстро оно билось, так же как и мое. Я замерла в предвкушающем ожидании. Он склонился к моим губам, слегка коснулся их, как бы примеряясь, потом еще и еще, с каждым разом увереннее и смелее. Я подалась навстречу и обвила его руками за шею, притягивая к себе, чтобы даже и не думал останавливаться и отстраняться. Впрочем, он и не думал. Я почувствовала, как он улыбается сквозь поцелуй и окончательно решила, что мои мысли ему каким-то образом становятся известны. Что ж, можно попробовать подкинуть идейку…
Я распахнула глаза и резко откинула одеяло, от воспоминаний о поцелуях во сне стало реально жарко. А о том, что было после моего эксперимента с подбрасыванием идей в мужской мозг, вообще думать стыдно, но почему-то все равно хочется. Я хихикнула сама над собой. Кошмар, я пошлячка, оказывается. Сладко потянувшись, я села на кровати и поискала глазами Лексуша. Кот обнаружился рядом, частично под одеялом. На него упал откинутый мною край, но он даже не проснулся, только вибриссами периодически дергал. Лексуш спал как-то не по-кошачьи, на спине, вытянув задние лапы и хвост в струну, а передние заложив за голову. Шерсть на животе взъерошилась и завилась в небольшие кудряшки. Обычно я так не делаю, но сейчас почему-то рука сама потянулась к такому соблазнительно-курчавому животику. Зарылась пальцами, похозяйничала там, а он знай себе дрыхнет и невнятно так мурлычет сквозь сон. Пощекотала шейку, провела пальцем по плюшевым щечкам и носику. Все мои кошки от такого просыпались! Этот же продолжает спать, обнял мою ладошку лапами и мурлычет, потом и мурлыкать перестал. Как будто всю ночь где-то бегал, право слово! Причем не иначе как за кошками!
Оставив в покое явно чем-то сильно утомленного кота, я слезла с кровати и пошла умываться. Настроение было просто превосходное. Еще в ванной я поняла, что хочу чего-нибудь вкусненького, например, блинчиков с припеком из варенья, как мама делает. Проинспектировав наши с девчонками запасы, я радостно подпрыгнула — блинчикам быть! Замесить тесто — дело нехитрое. Несколько минут и первый блин уже подрумянился, источая аппетитный аромат. На запах пришла Ника, а за ней и Лексуш, как всегда мокрый после водных процедур.
Но не успели мы засесть за утреннее чаепитие, как случилась неприятность. Ника каким-то образом узнала, что у нее кошку украли! Честно говоря, этот момент я пропустила, так как последний блин дожаривала, наверное, ей кто-то сообщение прислал. Когда я обернулась, она уже была в совершенно невменяемом состоянии и только повторяла «у меня кошку украли, у меня кошку украли». Лексуш сразу же бросился ее утешать, а я рванула в свою комнату за валерьянкой.
Валерьянку я нашла быстро, но на обратном пути как-то неловко подскользнулась вместе с прикроватным ковриком. Отчаянно замахала руками в безуспешной попытке восстановить равновесие и зажмурилась, ожидая жесткой встречи с полом. Однако упала на что-то мягкое. Осторожно открыв глаза, я обнаружила, что мои махи руками все-таки не прошли даром и приземлилась я на кровать. Очень удачно, немного странно и неправильно, но удачно. Нервно хихикнув, я вскочила и побежала на кухню.
Ника сидела на том же месте и сжимала в руках телефон. Какая-то взъерошенная и возбужденная.
— Валерьянка, — я поставила перед ней пузырек с таблетками и обеспокоенно вгляделась в ее лицо.
— Ага, спасибо! — выпалила Ника, тут же забросила в рот сразу три таблетки и быстро запила чаем. — Перенервничала, — пояснила она мне. — Думала, ее украли, а оказалось, эта зараза кота нашла, — она досадливо поморщилась.
— Что, домой привела? — поинтересовалась я и тоже решила чаю хлебнуть. Только он почему-то остыл. Недоуменно пожав плечами, я вылила содержимое чашки в раковину и поставила чайник еще раз. Когда успел остыть, непонятно…
— Пока не привела, но чую, этот момент неизбежен, — тем временем ответила Ника и заглотнула еще две таблетки валерьянки.
— Э-э, не увлекайся! — остановила я ее и практически насильно отобрала пузырек. — Бродяга он, что ли, что ты так переживаешь? — Ника воззрилась на меня с немым ужасом и только головой качала, то утвердительно, то отрицательно. — Беспородный, поди?
— Б… п… нет, нормально у него все с породой, — она наконец взяла себя в руки.
— Чего тогда расстраиваешься? — я решила ее успокоить. — Погуляет, успокоится, может, даже котята получатся…
— Котята? Котята! — испуганно воскликнула Ника.
— Ты не любишь котят? — удивилась я. — Или твоя кошь стерилизована?
— Как ты могла подумать! Да я никогда и ни за что такого не допустила бы! Это же насилие над личностью! — вылив на меня поток возмущения, она вскочила с места и нервно прошлась по кухне. — Люблю я котят, даже очень… — сказала она уже спокойнее и села. — Но ты понимаешь, с этим… ммм… котом, не все так просто.
— Хозяин нехороший? — рискнула предположить я.
— Хозяин? — переспросила Ника и помотала головой. — Нет, не думаю, что он у него вообще есть…
— Все-таки бродяга, — сделала вывод я и попыталась ее приободрить: — Тем лучше! Возьмешь его себе, отмоешь, подлечишь и будет твоей цаце друг!
— Ага, — она рассеянно кивнула и пробормотала: — Подлечить точно придется…
— Кстати, а где Лексуш? — спросила я, не обнаружив кота в пределах видимости.
— А-а… в ванную побежал, кажется, — не совсем уверенно ответила Ника.
Я пожала плечами. Странно… когда я уходила за валерьянкой он у нее на коленях сидел, а потом вдруг взял и в ванную побежал? Хотела уже было пойти посмотреть, где он, но в этот момент кот выглянул из-за угла и, почему-то опустив уши, прошел на кухню и молча запрыгнул на свой стульчик.
— А вот он! — радостно воскликнула Ника и зачем-то добавила: — Лексуш!
— Ну да, кто же еще? — усмехнулась я.
Закипел второй раз чайник и мы продолжили прерванный сообщением о похищении кошки Ники завтрак. Обстановка разрядилась. Ника немного успокоилась, наверное, валерьянка все-таки подействовала, Лексуш с аппетитом слизал целое блюдце сметаны и теперь сидел, облизываясь во все стороны. Блинчики стремительно заканчивались. Я отложила часть для Светы, должна же она заявиться сегодня, в конце-концов, и так всю ночь неизвестно где провела с этим Александром. Надо бы ей позвонить…
Иногда так бывает, что именно в тот момент, когда думаешь о ком-то, этот кто-то приходит или звонит, или как-то еще заявляет о себе. Света заявила о себе громко. Сначала мы услышали звук открывающейся двери, потом непонятный грохот, стремительные шаги, звук падающего тела и в довершение всего — рыдания. Естественно, мы все втроем, включая Лексуша, сорвались с места и бросились в комнату, которую Света делила с Никой. Наша общая подруга лежала лицом вниз на своей кровати прямо в верхней одежде и сапогах.
— Света-а-а! — Ника всплеснула руками и присела рядом прямо на пол. — Что случилось?
А в ответ только «ыыыы…» и больше никакой реакции. Валерьянка! Я метнулась за пузырьком на кухню, заодно и стакан водички прихватила.
— Свет, Света… да не плачь ты! Скажи, что случилось? — приговаривала Ника, поглаживая ее по сотрясающимся от рыданий плечам. — тебя кто-то обидел?
— Ыыыы… — снова провыла та.
Я растерялась, ибо никогда не видела всегда жизнерадостную и оптимистичную Свету в таком состоянии. Но если вспомнить, с кем она ушла вчера, то может этот самый Александр и является причиной? Кажется, это предположение я высказала вслух. Подруга отреагировала мгновенно:
— Нет! — вскричала она и резко села, чуть не выбив у меня из рук стакан с водой. — Это что? — кивнула она на пузырек и узнав валерьянку, потребовала: — Давай!
Выдав ей три таблетки, я спрятала остальное в свой карман. Валерьянка, конечно, травка вполне безобидная, но дозу превышать не следует. А то некоторые уже пытались.
— И все-таки это он! — прищурилась Ника и принялась стаскивать со Светки пальто. — Что он сделал? — строго спросила она и почему-то посмотрела на Лексуша. Лексуш, кстати, выглядел как-то пришибленно. Сидел в изголовье светкиной кровати и бросал на нее жалобные взгляды. Странно, обычно он кидался утешать плачущих девушек…
— Ничего, — шмыгнув носом, сказала Светка и наклонилась, чтобы расстегнуть сапоги. Получалось у нее плохо, пальцы дрожали и не слушались. Я помогла ей разуться и отнесла обувь в прихожую.
— Так уж и ничего? — засомневалась Ника и почему-то опять взглянула на кота, почему-то укоризненно. Наверное, она тоже заметила, что он нашу подругу не утешает. — А что вы всю ночь-то делали?
— На звезды смотрели, — вздохнула Света и даже чуть-чуть улыбнулась. — У него квартира на верхнем этаже небоскреба, там потолок стеклянный и… телескоп…
— Гм… ну допустим, — Ника нахмурилась. — А чего ревем?
— Я заснула… — сказала Света так, как будто из этой фразы нам сразу должно было стать все ясно, и опустила глаза, теребя подол своего платья. — А он ушел! — ее губы снова скривились. — Оставил меня одну!
— Тьфу! — выругалась Ника. — И все, что ли?
— Даже записки не оставил? — мне чувства Светы были понятны. Я бы тоже по меньшей мере озадачилась, если бы меня вот так ни с того, ни с сего оставили одну в незнакомой квартире без объяснения причин.
— Оставил, — призналась она. — Написал, что его срочно вызвали по работе. Завтрак на столе. Ключи на комоде. Водитель ждет… — она снова всхлипнула и закрыла лицо руками. — А обещал, что вместе позавтрака-е-е-ем!
Ника снова посмотрела на Лексуша, на этот наз многозначительно, мол, чего сидишь, не видишь, что ли, девушка в истерике!
— Послушай, не обижайся на него, — обратилась она к Свете, — его действительно могли вызвать… по работе. Он работает… — Ника немного замялась и выдохнула: — под прикрытием!
— Правда? Это как? Это опасно? — встрепенулась Света и протянула растерянно: — Он мне не говорил…
— Вообще-то я тоже не должна тебе это говорить, — проворчала та и нахмурилась, явно жалея о вылетевших словах. — Просто не хочу, чтобы ты думала о нем плохо… Хотя бы не суди, не выяснив всех обстоятельств.
— Я не думаю и не сужу, — буркнула Света и отвернулась к окну. Взгляд ее упал на фигуру кота, переминающегося с лапы на лапу на ее подушке. Она тут же сгребла его в охапку и прижала к себе, зарылась носом в густую шерсть и блаженно прикрыла глаза. Потом отстранилась и с чувством чмокнула безвольно обмякшего в ее руках Лексуша в моську. — Тоскливо мне без него, понимаете? — сказала она нам, глядя коту в глаза.
— Да вы даже дня не знакомы! — не выдержала я. — И расстались не более часа назад!
Ника нервно хихикнула и промолчала.
— Мне кажется, я знала его всю жизнь… — проговорила Света, все еще не сводя глаз с кота. А тот, как завороженный, внимал каждому ее слову и даже не пытался сменить неудобную позу.
— Еще скажи, что вы друг другу предназначены! Света, очнись! Может быть, Александр этот самый лучший в мире мужчина, но пока рано делать такие выводы! — я попыталась ее образумить, но она в ответ только вздохнула и снова прижала Лексуша к себе. — И вообще, заканчивай меланхолию, там на кухне чай стынет, мы тебе блинчики оставили… — зачем-то добавила я. На что подруга сказала, что позавтракала и больше не хочет. Света отказалась от блинчиков! Мы с Никой пересеклись взглядами и синхронно пожали плечами.
— Ладно, стихии с вами! — как-то нестандартно выругалась Ника и махнула рукой в сторону Светы и Лексуша. — Была ни была, пусть будет так! — сказала она себе под нос и выдохнула с видом человека, только что проделавшего весьма сложную и напряженную работу. Обычно у саперов после перерезания очередного проводка именно такое выражение на лице бывает. Впрочем, это был всего лишь миг, в следующий я уже не была так уверена, что вообще что-то видела. Ника тем временем спокойно улыбнулась и изрекла: — Любовь-любовью, а обед по расписанию! Между прочим, он уже скоро. Сами сообразим или куда пойдем?
Я сказала, что могу что-то приготовить, Света безразлично пожала плечами, Ника предложила пойти в пиццерию. После непродолжительных дебатов, в процессе которых выяснилось, что наша иностранная подруга уже завтра утром должна уехать, мы все-таки выбрали пиццерию. Чтобы, так сказать, провести последний день ее пребывания в нашем городе продуктивно.
После недолгих сборов, но длительных прощаний и наставлений Лексушу, часам к двум после полудня мы все-таки выдвинулись в одну из лучших пиццерий в городе. К слову сказать, это была и не пиццерия вовсе, а самый настоящий итальянский ресторан, с настоящим итальянцем-шеф-поваром и, конечно же, в числе прочих блюд там подавали пиццу и даже готовили при посетителях. Заведение было не совсем в нашей со Светой ценовой категории, но Ника буквально затащила нас именно туда, не принимая никаких возражений и аргументируя свое решение тем, что у нее осталась в наличии наша валюта, выделенная на поездку, и наличность эту непременно надо как-то потратить, иначе пропадет.
В ожидании готовности нашего заказа мы болтали о том, о сем. Ника пытала Свету на предмет того, как именно они с Александром на звезды смотрели. Та краснела и смущалась, по каплям выдавая нам различного рода подробности, но по крайней мере, уже не порывалась реветь. Потом Света вспомнила, что Ника вчера тоже с кем-то загадочным танцевала (и как успела углядеть-то, она ведь с Алексом целовалась!) и девушки поменялись ролями. Однако, ничего конкретного о своем партнере по танцу Ника сообщить не смогла, кроме того, что танцевал он как бог. Почему она ничего не разглядела и не запомнила? Да потому, что во время танца, оказывается, следила за мной и Матеем! Взгляды девушек пересеклись на мне. Предвкушающие такие взгляды. Я сглотнула. Скорей бы пиццу принесли!
— Было или не было? — слегка прищурившись, спросила Света.
— Ч-что? — я почему-то начала заикаться.
— Поцелуй, конечно же! — возмутилась она. — Я видела, вы стояли под сердечками!
Ешкин кот, все всё видели, оказывается, хотя вроде как заняты были. Я уже хотела сказать, что ничего не было вообще, никаких поцелуев, ни под сердечками, ни потом… Но почему-то не смогла. Ощущение было препротивное, как порой бывает во сне, какая-то внезапная и необъяснимая немота в самый неподходящий момент. Пока я размышляла о сути этого явления и чем оно могло быть вызвано, Ника ответила за меня:
— Нет, под сердечками они просто постояли, прижавшись друг к дугу щечками. А вот потом… — она загадочно улыбнулась, — я оставляла их наедине на пороге общежития и не знаю, что они там делали целых полчаса. Может и целовались!
— Нет! — голос у меня все-таки прорезался. — На пороге мы не целовались!
— Так может, где-нибудь еще? — вкрадчиво спросила Света.
Сказать «нет» в этот раз не получилось. Голос не слушался. Я озадаченно моргнула и нахмурилась. Что за феномен-то такой? Я заболела? Чем? Почему? Или попробовать…
— Может, и где-нибудь еще… — медленно протянула я и осторожно добавила, проверяя возможности: — Например, на берегу озера, которое мне сегодня приснилось! — ура, речь вернулась!
— Тьфу на тебя и на Матея твоего, — беззлобно ругнулась Света и, отвернувшись, стала смотреть на повара, который именно сейчас делал для нас пиццу.
— Да, ладно тебе, не расстраивайся, — Ника слегка хлопнула ее по плечу. — Лексуша ты и так уже чмокнула, а они все равно поцелуются еще не раз! Так что, ваш спор считаю завершенным, — с этими словами она мне подмигнула.
— Так Лексуша я и без спора еще не раз поцелую! — Света моментально растаяла при упоминании кота и расплылась в улыбке. — А вот они… понимаешь, Ника, — она вдруг посерьезнела и, бросив на меня какой-то странный взгляд, продолжила: — Есть вещи, которые надо делать вовремя! Им абсолютно точно надо было целоваться этой ночью! И не спрашивайте почему, я просто знаю! Если не целовались, то следующий раз еще не скоро будет… Точно не целовались? — спросила она меня с надеждой.
— На берегу озера… во сне, — повторила я как заклинание. Ее слова почему-то неприятно поразили меня. Я не фаталистка. Всегда считала, что человек сам вершит свою судьбу. Но есть определенные поворотные моменты, когда принятые решения оказывают влияние на всю дальнейшую жизнь. Только я никакого решения не принимала! Или принимала? Может, надо было самой его целовать?
— Как, говоришь, то озеро из сна называлось? — вдруг спросила Ника.
— Огненное, — на автопилоте ответила я, мысленно отметив, что ничего про то, что озеро вообще имело название, не упоминала. А иностранка многозначительно хмыкнула и расплылась в довольной улыбке.
— Не беспокойся, — повернулась она к Свете, — у них все правильно и вовремя! Свадьба не за горами, это я тебе говорю!
Света недоверчиво на нее покосилась, я хотела что-то возразить, но поняла, что не хочу, то есть просто не могу произнести вслух, что свадьбы не будет, потому что сказанные слова имеют силу и… не хочу, в общем! Пока я разбиралась в своих противоречивых чувствах и думала, что же все-таки сказать, нам наконец-то принесли пиццу и всеобщее внимание переключилось на этот шедевр поварского искусства. Девчонки принялись нахваливать блюдо, растаскивая кусочки себе на тарелки, и вроде как забыли о предыдущей теме разговора. Я выдохнула с облегчением и тоже занялась пиццей.
В зал периодически входили новые посетители, останавливались на входе, оглядывались по сторонам, потом усаживались за свободные столики. Я не то чтобы обращала внимание на всех этих людей, но за одного вновь вошедшего взгляд непроизвольно зацепился. Его сложно было не узнать — те же черные брюки и черная рубашка, пальто, тоже черное, немного небрежно переброшенное через руку…. Александр, теперь, естественно, без маски. Как же ему шел черный! Складывалось впечатление, что он родился в этом цвете. Я моргнула, отгоняя от себя непрошеные мысли, а мужчина тем временем уже направлялся в нашу сторону, мягко и плавно, как большой черный котяра. Странное сравнение, но именно такие ассоциации у меня возникли. Приблизившись, он подмигнул мне и приложил палец к губам. А я почему-то приняла эту игру и вступила в немой заговор против… Светы, так как только она сидела спиной к двери и не могла видеть входящих. Ника сидела боком, но в этот момент головы не поворачивала и то ли видела Александра, то ли нет, было совершенно непонятно.
Я опустила взгляд в тарелку, гадая, что же он предпримет. Вполне ожидаемо мужчина-кот, как я его окрестила про себя, подкрался к Свете сзади и закрыл своими ладонями ей глаза.
— Алекс! — радостно воскликнула она, отводя его руки от своего лица и оборачиваясь.
Нет, я так не играю! Она явно даже и мысли не допускала, что это может быть кто-то другой.
— Доброго дня! — промурлыкал он. Да, именно промурлыкал, а не просто сказал. — Можно к вам присоединиться? — и снова эти урчащие нотки в голосе. Почему-то постоянно сравниваю его с котом!
Естественно, никто возражать не стал. Алекс замечательно влился в нашу девичью компанию, мы заказали еще одну пиццу и тут началось. В качестве бонуса за четную позицию в заказе нам полагался бокал вина. Один. О чем нас и уведомили, когда подали вторую пиццу. Единственный мужчина среди нас на это только ухмыльнулся и велел принести целую бутылку точно такого же. Света чуть в обморок не упала, увидев стоимость этого самого вина. Но Алекс уверил ее, что переживать не стоит и даже сразу же расплатился. За расчет до закрытия заказа нам тоже полагался бонус — десерт на выбор, правда, тоже один. Тогда хитрый наш спутник велел выбрать всем выбрать по блюду на сладкое, два из которых тут же заказал и снова оплатил. В итоге нам принесли четыре десерта и еще один бокал вина, за четную позицию в заказе. И в качестве комплимента от шеф-повара как самым веселым гостям (да, смеялись мы много и часто, особенно когда десерт выбирали) нашему столику презентовали салат «Цезарь». Прямо рог изобилия какой-то!
С Александром оказалось очень легко и просто общаться. Он как-то сразу располагал к себе и действительно создавалось впечатление, что мы давно и хорошо знакомы. Не всю жизнь, конечно, как утверждала Света, но достаточно, чтобы быть друзьями. Его было много, он заполнял своей энергетикой практически все пространство и как будто не мог наговориться. Беспрестанно шутил, отвешивал каждой из нас комплименты, в искренность которых верилось безоговорочно, рассказывал удивительные истории, больше похожие на сказки. И самое главное — вызывал на диалог. Отмалчиваться не получалось, да и не хотелось. Мы все рассказывали и сочиняли эти его сказки вместе с ним, впрочем, совершенно не замечая этого. Да, теперь я понимала свою подругу, даже просто смотреть на звезды в обществе Алекса наверняка очень даже не скучно.
Вполне закономерно, что в тот момент, когда у меня вдруг зазвонил телефон, мне было весьма весело. И от приятной компании и, что уж тут таить, немного от вина. Я посмотрела на экран и сразу же ответила, почему-то развеселившись еще больше.
— Привет, Матей! — интонация получилась несколько необычная. Какая-то шальная и бесшабашная, что ли. Так с Матеем я еще не позволяла себе разговаривать. Спохватившись, прикрыла рот ладошкой, но было уже поздно, на том конце мое настроение просекли и многозначительно хмыкнули.
— Привет! И где вы засели?
Я сообщила ему название ресторана, а он уточнил, сколько еще мы собираемся там находиться.
— Еще часок, точно, — ответила я, оценив количество еды на столе. У Светы десерт почти нетронут, а она, пока не доест, не уйдет.
— Я приеду? — как-то неопределенно произнес он. То ли спросил, то ли проинформировал.
— Приезжай, — сказала я и зачем-то кивнула, потом поняла, что кивка моего он увидеть не может и тихонько рассмеялась сама над собой.
— Весело у вас там, — сказал Матей и пообещал: — Я скоро.
— Приедет? — осведомилась Света и после моего утвердительного ответа мечтательно улыбнулась. — Эх, только одного еще не хватает, — сказала она, обведя нас всех внимательным взглядом и задержавшись на Нике. — Но это теперь только через год…
Ника поперхнулась вином, которое так некстати именно в этот момент решила отпить из бокала.
— Это еще почему? — прохрипела она, стуча себя в грудь.
— Потому что надо было вчера момент ловить! — хитро ответила та и, покосившись на Алекса, добавила одними губами: — Целоваться под сердечками надо было!
— Да ну! — Ника нахмурилась и махнула на нее рукой.
Как и обещал, Матей появился очень скоро, буквально через пять минут.
— Ты телепортировался, что ли? — в шутку спросила я.
— Э-э… ну почти, — тоже шутя ответил он, сделав вид, что сильно задумался над моим вопросом.
В итоге мы просидели в этом ресторане практически до вечера. Заказали дополнительную пиццу и чай, и как и в прошлые разы, нам снова выпали бонусы от шеф-повара в виде уже не помню какого по счету бокала вина и еще одного десерта. Вино досталось Нике, как самой алкоголеустойчивой, а десерт заграбастала Света.
Александр с Матеем сидели рядом. Первый как раз напротив меня, а второй с левого торца столика. И в какой-то момент мне показалось, что у меня двоится в глазах. Они были разные, но отчего-то такие похожие! Не внешностью, а чем-то другим, неуловимым — мимика, манеры, любимые фразы. Может быть, поэтому меня еще со вчерашнего вечера не покидало ощущение, что я откуда-то знаю Алекса? Потому что он как-то похож на Матея?
— А вы случайно не братья? — совершенно бесхитростно предположила я и, подперев щеку ладонью, принялась поочередно разглядывать то одного, то другого, выискивая возможные подтверждения своей догадки.
Мужчины замерли и уставились на меня так, как будто я только что мимоходом рассекретила государственную тайну.
— А кстати, да, вы чем-то похожи! — поддержала меня Света и полностью скопировала мою позу.
— Да колитесь уж, все свои, — как-то странно хихикнула Ника.
— По рождению мы не братья, — осторожно начал Матей. — Но ты отчасти права, — он вздохнул и улыбнулся мне. — Мы росли вместе, можно сказать, в одной семье… и даже совершили обряд братания.
— Обряд! Как интересно! А зачем вы его совершили? А почему? А что это дает? — Света прямо-таки закидала их вопросами и даже стала трясти Алекса за руку, чтобы побыстрее отвечал.
— Что дает… да то же самое, что и кровная родственная связь, — выдал Александр.
— Только сильнее, — добавил Матей.
— Из-за осознанности выбора? — уточнила я и получила в ответ сразу три утвердительных кивка. Не только от названных братьев, но и от Ники. Да, она же упоминала, что детство провела вместе с Матеем. Может, она тоже кому-то сестра названная? Как все загадочно!
— Я обожаю всяческие обряды! — с жаром высказалась Света и, покосившись на соседний столик, добавила уже шепотом: — Даже когда-то собирала описания… Жаль только применить ни один из них не могу.
— Интересно-о-о, — протянула Ника, как-то по-новому взглянув на нее. — Какой же направленности те обряды?
— Ой, — та отмахнулась и, слегка поморщившись, затараторила: — В основном очищения, привлечения удачи, любви, всяческого благополучия, здоровья. Только… сдается мне, все они не совсем правильные. Это я поняла, когда перелопатила сто-пятьсот вариантов одного и того же обряда с совсем разными действиями. А это ведь как-то нелогично, правда? А что представляет собой обряд братания? — она повернулась к Матею.
— Соединение крови, — коротко ответил он.
— И все? — разочарованно воскликнула Света.
— Основная часть обряда происходит после и практически без участия сторон, — заметил Александр и неопределенно помахав в воздухе рукой, разъяснил: — Усиленный энергоинформационный обмен и активная перестройка организма для создания устойчивой связи в чем-то аналогичной родственной.
— Это… больно? — с ужасом спросила Света.
— Нет! — мужчины ответили одновременно и рассмеялись.
— Но бывают побочные эффекты, — подняв вверх одну бровь, хитро сказал Алекс и когда Света, естественно, спросила что за эффекты такие, уточнил: — Обмен мыслями, эмоциями, на первых порах спонтанный, но со временем все более стабильный.
— Ты меня разыгрываешь! — она рассмеялась и легонько стукнула его кулачком в грудь.
— Вовсе нет! — тоже рассмеялся он, перехватывая ее руку и припадая к ней губами. — Могу доказать! Если ты, конечно, согласишься испытать все это на себе.
— Я не хочу быть тебе сестрой! — капризно заявила девушка и скуксилась, чуть ли не плача.
— Так я и не предлагаю! — возразил тот, продолжая посмеиваться.
— А что ты тогда предлагаешь?! — она попыталась вырвать свою ладонь и вообще отодвинуться от него подальше.
— Предлагаю стать моей женой! — лихо выпалил он, глядя ей прямо в глаза и все еще удерживая за руку. Смеяться он уже перестал и был вполне серьезен.
Я потеряла дар речи. Да, конечно, бывает любовь с первого взгляда, я в нее верю и не отрицаю факта существования такого явления… Но среди нынешних мужчин редко встретишь таких, чтобы на следующий день после знакомства сразу замуж звали. Скорее уж в постель позовут. Я наблюдаю уникума. Почему-то совсем не к месту захотелось неприлично хихикнуть, но я стоически молчала и только ресницами хлопала. Матей склонил голову набок и с интересом наблюдал за парочкой. Ника потирала руки в прямом смысле слова и загадочно так улыбалась. А Света… Света опасно прищурилась. Ноздри ее раздувались, кажется, она напряженно перебирала в уме варианты ответов и ни один ей не нравился. Но в итоге она прикрыла глаза, разрывая зрительный контакт, и тихо рассмеялась:
— Шутить изволите, Александр? — сказано это было мягко и спокойно, но мне вдруг стало страшно за Алекса. Лучше бы он в самом деле не шутил с моей подругой такими вещами. Закопает ведь!
— Что ты, я не могу шутить такими вещами, — улыбнулся он, словно бы прочитав эту фразу из моих мыслей, и снова поцеловал ее пальчики.
— Повтори мне это через год! — практически процедила она. — И, клянусь, я подумаю!
От ее последней фразы воздух вокруг них как будто наэлектризовался. Я почти видела искры.
— Через год? — Александр тоже прищурился. — Хорошо, красавица, я повторю свое предложение через год. И, клянусь, дам тебе время подумать. Только не дольше трех лун!
Света фыркнула.
— Заметано!
— Заметано! — повторил он вслед за ней и тотчас расплылся в улыбке, очень сильно напоминая в этот момент кота, объевшегося сметаны. Света улыбнулась ему в ответ и наэлектризованность в воздухе вдруг исчезла. — Все слышали? — Александр повернулся к нам. — У нас со Светой через год помолвка! Вы свидетели!
— Что? — вскричала та и снова стукнула его в грудь ладошкой. — Какая еще помолвка?
— Ну а как еще называется время на раздумья перед свадьбой? Помолвка! — он с деланным удивлением округлил глаза и как бы невзначай притянул девушку к себе. Света сразу же растеряла всю воинственность и слегка покраснела.
— Думаю, за это надо выпить! — усмехнулась Ника и подняла свой бокал. — За то, что будет через год! Будущее становится более определенным и это замечательно.
Мы вчетвером слегка стукнулись фужерами, а Матей отсалютовал нам чашкой чая. Дождался, пока мы выпьем, и со вздохом заметил:
— Пока абсолютно точно определено то, что у кого-то самолет через несколько часов. И кого-то могут не пустить на борт… еще пару бокалов и это тоже будет определено.
— Вроде ж завтра? — Ника озадаченно нахмурилась, моментально просекая намек в свой адрес.
— Завтра, — спокойно подтвердил Матей. — Вылет 16-го числа в 0.15, кажется. Да ты посмотри в билете.
Она принялась рыться в сумочке и, наконец выудив из нее билет, быстро пробежала его взглядом.
— Точно! — буркнула она, одарив Матея недобрым взглядом, как будто он был повинен в том, что ее самолет вылетал так скоро.
— У-у-у, это почти что сегодня! А я надеялась, мы завтра поболтаем… — разочарованно протянула Света.
— Я тоже… надеялась, — Ника слабо улыбнулась и отодвинула от себя пустой бокал.
— Да ладно, девочки, вы чего? — я решила их приободрить. — Земля круглая, свидимся еще!
— Земля-то да, как и все прочие планеты… — задумчиво отозвалась Ника, сосредоточенно барабаня пальцами по столу. Кстати, зря Матей намекал на ее нетрезвость, по ней вообще незаметно, нисколечки.
Это неожиданно вскрывшееся обстоятельство о времени отлета несколько поменяло наши планы. И вместо того, чтобы тихо-мирно разойтись по домам, мы отправились в боулинг, который был по соседству с итальянским рестораном. И замечательно провели там еще пару часов. Потом долго спорили. Мы со Светой хотели Нику проводить в аэропорт, а она почему-то не хотела, чтобы мы ее ночью провожали. Но в итоге сдалась, тем более, что Матей обещал всех отвезти и туда, и обратно. Часа за два до вылета вы все-таки поехали домой. Мужчины с нами в общежитие не пошли, остались ждать в машине, пока Ника соберет чемоданы. Она заверяла, что это не займет много времени. На пороге нас встретил почему-то запыхавшийся Лексуш.
— Масик, ты скучал? — тотчас умилилась Света и схватила его в охапку. — Оставили котика одного так надолго! Не знал, чем развлечься! Ты бегал, да? — причитала она, попутно целуя кота в носик. Лексуш не возражал и вообще молчал, только смешно отфыркивался.
Ника, как и обещала ранее, собралась очень быстро. Просто покидала в сумку все вещи, да сняла постельное белье с кровати, на которой спала. Завтра утром мы его сдадим кастелянше за нее.
До аэропорта мы доехали довольно-таки быстро. Там было не очень-то многолюдно, видимо, не так много рейсов в этот час. Перед тем как Ника прошла на регистрацию, мы попрощались. Света чуть не расплакалась. Честно говоря, мне тоже было жаль, что она уже отъезжает, как-то грустно стало…
— Я очень рада, что познакомилась с вами, девочки… — Ника закусила губу, но в следующий миг уже жизнерадостно улыбалась. — Свидимся! И еще, — она протянула руку к моему лицу и смахнула слезинку с ресниц. Откуда она там взялась вообще? — Что бы ни случилось, вы обе в моем сердце. Я всегда приду к вам, только позовите.
Света на этих словах все-таки разрыдалась, уткнувшись ей в плечо. Еще какое-то время Нике пришлось ее утешать. Кажется, я понимаю, почему она не хотела, чтобы мы ее провожали, у самой ком в горле застрял…
Мы еще долго стояли, глядя ей вслед, и махали руками, пока она совсем не скрылась из видимости. Матей протянул мне платок и сказал, что пойдет пока подгонит машину. Я принялась утирать непрошеные слезы, сокрушаясь про себя, что теперь не избежать аллергического отека, сейчас глаза превратятся в узкие щелочки и сойдет это все в лучшем случае завтра утром… Мне совсем нельзя позволять себе выливать эмоции в слезы. Я даже зеркало вытащила, чтобы посмотреть на себя такую красивую, но вопреки моим опасениям все было не так уж плохо. Даже наоборот, очень хорошо. Пока я дивилась этому факту, разглядывая себя в зеркало, Матей вернулся.
— А где? — растерянно спросил он, махнув рукой в сторону того места, где стояли Алекс со Светой.
Я развернулась и тоже растерялась. Их не было! Я даже не заметила, куда они ушли. И ничего не сказали!
— Сейчас я ему позвоню, — видя мое недоумение, сказал Матей и быстро набрал номер друга.
Выяснилось, что Света в дамской комнате, а Алекс ждет ее. Как-то она очень уж эмоционально восприняла отъезд Ники, даже более эмоционально, чем я. По приезду в общежитие она молча сграбастала Лексуша в охапку и завалилась спать. Наверное, она быстро уснула, так как кот пришел ко мне почти сразу.
Этой ночью мне опять снилось, что мы с Матеем гуляем по берегу того озера, которое называлось Огненным. Над водой стелился туман, похоже, здесь было еще совсем ранее утро. «Смотри!» — шепнул он мне. В этот миг показался краешек светила и туман вспыхнул ярко-малиновым огнем. Была полная иллюзия того, что озеро горит! Но деревья, трава и цветы на берегу стояли нетронутыми и, естественно, гореть даже не думали. Интересный оптический эффект… Нет, неправильное определение — это волшебство, самое настоящее волшебство, я даже забыла как дышать и боялась моргать, чтобы нечаянно не пропустить что-нибудь. И не зря боялась — это волшебное действо длилось совсем недолго. Солнце поднялось выше, туман рассеялся… Перед нами снова было озеро, прекрасное, очень живописное, но совершенно обычное. «Здесь всегда так?» — спросила я Матея, на что он ответил, что да, это явление повторяется здесь каждое утро. «Интересно, где это место на Земле?» — поинтересовалась я. Его ответ меня немного удивил, он сказал, что Огненное озеро находится не на Земле, а совсем на другой планете. И мне бы спросить, на какой именно, но я только недоуменно пожала плечами в ответ, а потом и вовсе решила, что во сне может быть все что угодно и где угодно.
Вот странно. Во вчерашнем сне мы целовались и вроде как даже совсем не целомудренно, а сегодня между нами будто снова стоял барьер первого поцелуя. А хотелось… я уже подумывала было предпринять какие-либо шаги в этом направлении, но Матей опередил меня. Просто притянул к себе и пока я хлопала ресницами от неожиданности, накрыл мои губы поцелуем. Мне осталось только ответить, попутно зарываясь пальцами в волосы на его затылке. Сердце мое радостно стучало и я отчетливо слышала, как в такт моему бьется сердце Матея, то замедляясь, то ускоряясь. Не-ет, это точно не первый, даже не второй наш поцелуй, если судить по степени уверенности действий и градусу эмоций. А потом этот гад подхватил меня на руки и потащил в озеро! А я в пижаме и вообще как-то не планировала плавать сегодня! Но он сказал «ни о чем не беспокойся» и я почему-то поверила. Вода оказалась неожиданно теплой, у меня даже на секунду сомнение закралось — может, и впрямь горела?
Плавали мы долго, смеялись, брызгали в друг друга водой и… да, целовались тоже. Как вышли из воды и что потом было — не помню, видимо, сон перешел в другую фазу и сновидение прервалось.
Проснулась я в одиночестве, в смысле без кота рядом. Настроение было превосходным, но потом я вспомнила, что Ника уехала и мы теперь со Светой снова вдвоем. Втроем, еще Лексуш. Интересно, она за ночь успокоилась или как? Надо ее порадовать чем-нибудь вкусненьким. Сегодня воскресенье, маленький, но праздник. Хотя пятница мне всегда как-то больше нравилась.
Умываться не пошла, во-первых там засел Лексуш, а во-вторых почему-то не чувствовала в этом особой необходимости. На запах свежесваренного кофе и яичницы с беконом притопала немного заспанная Света, а чуть погодя и Лексуш из ванной прибежал. Мы позавтракали, поболтали, успели поспорить с кем же из нас этой ночью все-таки спал кот, не сошлись в показаниях и остались каждая при своем мнении. Лексуш со странным выражением на усатом лице наблюдал за нашей шуточной перепалкой и только глаза лапами прикрывал. Кажется, смущался. Потом позвонил Матей и пригласил на каток. Меня и конечно же Свету, если она захочет. Света сказала, что пойдет, только при условии, если там будет Алекс. На что Матей усмехнулся и заверил, что Александр обязательно придет, но возможно немного опоздает.
На катке было весело, особенно если учесть, что ни Алесандр, ни Света кататься на коньках не умели. Они еле-еле передвигались по льду, активно размахивая руками и поддерживая друг друга. Без курьезов не обошлось. А в конце эти двое вообще смылись в неизвестном направлении, опять без предупреждения, хорошо, хоть не машине Матея. Мы уже собирались их с собаками разыскивать, но у Светы проснулась совесть и она прислала мне смс, что вернется в общежитие вечером. Матею это, кажется, не понравилось. Нет, внешне он не выглядел недовольным, скорее озадаченным. И из-за этой озадаченности мы провели на льду еще два часа. Сначала я думала, что он сам догадается, что пора бы уже завершать занятия конькобежным спортом с элементами фигурного катания. Однако мой спутник все продолжал нарезать круги по катку словно железный, при этом крепко держал меня за руку, не позволяя ни упасть, ни отстать. Мне пришлось сказать, что я устала. Я люблю кататься, у меня неплохо получается, но не так долго! Он встрепенулся от моих слов и тут же принялся извиняться и сокрушаться, что не учел разницу в наших с ним физических возможностях. Я надулась. При чем здесь разница? Ведь он ее не заметил просто потому, что был погружен в свои мысли и витал где-то далеко, находясь со мной… Впрочем, долго обижаться по этому поводу мне не дали. Матей охотно объяснил причины своей задумчивости. Оказалось, у Алекса какое-то там важное ночное дежурство по работе и он боится, что из-за свидания с моей подругой тот об этом начисто забудет. Откуда ему известны такие подробности о работе Алекса, я в тот момент не задумалась, да и в конце-концов, Ника тоже много чего знала о работе их общего друга, почему не знать и Матею.
— Хочешь, я Свете позвоню? Напомню, что завтра рано вставать и идти на лекции? — предложила.
— Нет, — он улыбнулся и покачал головой. — Пока еще есть время. Пусть развлекаются. Оставим это на крайний случай, если уж совсем голову потеряют.
Я пожала плечами в ответ. Пусть так пусть. Мы еще немного послонялись по культурно-развлекательному центру, немного перекусили в одной из кафешек и, когда на улице окончательно стемнело, поехали обратно. В общежитие, как я думала. Только вот внедорожник совершенно неожиданно для меня остановился перед домом Матея.
— Зайдешь? … на кофе? — немного неуверенно спросил он и взъерошил волосы левой рукой.
И я почему-то не смогла сказать «нет». Старый дом с очень светлой энергетикой, которая так понравилась мне еще в прошлый раз, встретил нас уютным теплом и темнотой. Матей щелкнул выключателем и без спросу принялся помогать мне избавляться от верхней одежды. Даже пуговицы расстегивал и шарф разматывал… Я поначалу немного смутилась, а потом решила отплатить ему тем же и тоже потянулась к пуговицам на его пальто. Со стороны это наверняка смотрелось несколько интимно, а нам было просто весело. А потом Матей подсадил меня на тумбочку и присел. Я только охнуть успела. А он тем временем неприлично медленно расстегнул молнию на моем левом сапоге и осторожно его стянул, как бы невзначай пройдясь пальцами по ноге от икры до ступни. От этих нехитрых действий по коже даже сквозь колготки разливалось мягкое тепло, постепенно поднимаясь выше. Затем он то же самое проделал с правой ногой. И опять теплая волна стала подниматься вверх по моей конечности. Мне стало жарко от одной мысли, что эти волны неизбежно встретятся в… сольются в одну, в общем. А после стало жарко вторично от того, что Матей в этот момент смотрел мне в глаза и легкое покраснение моих щек от него, естественно, не укрылось. Он выпрямился и оперся ладонями о тумбочку, по обе стороны от меня. Наши глаза оказались на одном уровне. Я погрузилась в разглядывание необычной радужки его глаз. Сейчас они были почти черные, с расширенным зрачком и узкой синей полоской вокруг. Где-то в глубине плясали озорные огоньки. Но самое интересное — в его глазах отражалась я! Я усмехнулась, отметив про себя, что он сейчас наверняка тоже имеет возможность созерцать свое отражение в моих зрачках. Почему-то эта мысль меня развеселила. Совсем осмелев, я положила руки ему на плечи. Как в танце. И как во сне. Точнее во снах. Он тоже не остался в долгу и переместил руки на мою талию. Жутко захотелось закинуть ноги ему на бедра и таким образом притянуть к себе. Пришлось прикрыть глаза и усилием воли подавить этот безумный порыв. Определенно, сны действуют на меня несколько развращающе. Вообще-то в реальности мы еще даже не целовались. Послышалось какое-то неопределенное «хм» и меня потянули на себя. Все еще борясь с искушением, я медленно сползла с тумбочки. А Матей… наклонился, слегка щекоча своим дыханием мне шею, и спросил:
— Ты кофе со сливками любишь?
Желание его стукнуть я подавлять не стала и от души шлепнула ладонью по плечу, а затем расхохоталась, откинув голову назад.
— И со сливками, и без! Но лучше с перцем! Или с корицей и имбирем! — продолжая посмеиваться, огласила я список своих кофейных предпочтений. — Или с мороженным! — я предвкушающе сверкнула глазами и даже облизнулась.
— Гм… — Матей прищурил один глаз, прикидывая что-то в уме. — Мороженное, кажется, было в морозилке, — он слегка сжал меня в объятиях и снова склонившись, шепнул на ухо: — Ты — чудо, Маруся!
Я мимо воли расплылась в улыбке от этих слов, внутренне радуясь, что он все-таки не видит в данный момент выражения моего лица. Слишком уж оно красноречиво сейчас, а я и так позволила себе больше, чем надо.
Потом Матей варил кофе в очень красивой турке. Варил со знанием дела и подавал тоже. Поставил на стол два бокала на ножке, на дно каждого положил по три шарика мороженного и тонкой струйкой налил кофе. Мороженное, конечно же, сразу всплыло и стало таять, издавая еле слышное шипение. Аромат кофе смешался с ароматом сливок и ванили.
— Прошу, — он слегка пододвинул ко мне бокал.
— Спасибо, — зачарованно прошептала я и пригубила напиток. — Ммм… вкусно!
Матей довольно улыбнулся. Ему явно нравилось, что мне пришелся по вкусу его кофе.
Мы сидели, пили кофе, хрустели печеньем и болтали о всяком разном, совсем как в прошлый раз, когда я впервые оказалась в его доме. Только Лексуша с нами не было. Бедный, сидит один в общежитии, наверное, мается от скуки.
— Не бойся, Лексуш не скучает в одиночестве, — заверил меня Матей, когда я выразила свое беспокойство за кота.
И у нас завязалась дискуссия на мою любимую кошачью тему. Матей настаивал, что Лексуш совершенно самостоятельный индивидуум и от отсутствия общения с людьми совершенно не страдает. Я же утверждала, что все кошки разные, у каждого представителя кошачьего рода своя психология и конкретно Лексуш очень социальный кот, ему как раз таки необходимо общение именно с людьми. Возможно, даже больше, чем с кошками. Да у него и привычки человеческие присутствуют! Не просто же так они появились!
— Не просто, это точно, — хмыкнул в ответ Матей. — Вот скажи мне, — он прищурился и подпер кулаками подбородок. — Раз уж зашла речь о привычках. Что бы ты делала, если бы кто-то из твоих друзей имел вполне кошачьи привычки?
Я нахмурилась, соображая, с чего вдруг такой вопрос.
— Ммм… все зависит от того, кто этот друг и какие именно привычки, — я тоже подперла руками подбородок, скопировав его позу.
— Допустим, он имеет привычку иногда превращаться в кота и мурлыкать, — на этой фразе я сдавленно хихикнула и он тут же оговорился: — Чисто гипотетически.
— А-а… чисто гипотетически, кто этот друг? — весело спросила я.
— Чисто гипотетически? — переспросил он и, дождавшись моего кивка, ответил: — Я.
— Ты-ы-ы? — протянула я и закатила глаза в потолок. — Значит, что бы я делала, если бы ты чисто гипотетически порой превращался в кота и мурлыкал? — сформулировала итоговый вопрос и перевела игривый взгляд на собеседника.
— Угу. Именно. Так что? — он подался вперед, сильно выдавая свою заинтересованность.
— Я бы… — начала я, тоже чуть-чуть переваливаясь через стол.
— Да?
— Я бы тебя затискала! — выпалила я и рассмеялась.
— Ах вот как! — притворно возмутился Матей и откинулся на спинку стула.
— А чего ты хотел? — я невинно похлопала ресничками. — Такова судьба всех любимых котов, тем более, мурлычащих.
— Но это… — он никак не мог подобрать нужное слово. — … это…
— Это бы тебе понравилось! — завершила я за него и добавила: — Будь ты котом! Лексуш, например, совсем не против.
— А ты… ты… и Лексуша тискаешь? — спросил он и как-то странно посмотрел на меня. Ревнует к своему коту, что ли?
— Вот уж кто Лексуша тискает, так это Света! — рассмеялась я. — А у нас с ним все культурно. Исключительно по взаимному согласию.
— Угу, — Матей понимающе покачал головой и немного обиженно констатировал: — А меня, значит, можно тискать…
— А ты совсем другое дело. Ты же человек. Следовательно, должен понимать, что не тискать кота невозможно и… просто обязан позволять совершать мне такие действия в отношении себя! — выдала эмоциональную тираду, осознала, что звучит очень двусмысленно и поспешно уточнила, что это касается только гипотетического образа кота. А то еще подумает чего лишнего…
Матей только усмехнулся в ответ и заметил:
— Я котов не тискаю. Но понимаю такое желание. Иногда хочется запустить пальцы в мягкую шерстку.
— Я тоже не сторонник насилия над личностью, — я опустила ресницы, немного смутившись. Нет, правда, со всеми знакомыми кошками и котами всякие нежности с моей стороны всегда были в пределах разумного.
— Понятно. Значит, на добровольной основе будешь меня тискать? — весело спросил он.
— Ммм… — неуверенно протянула я. — А ты каким котом себя видишь?
— Черным, большим, пушистым, — не задумываясь, ответил Матей.
— Как Лексуш?
— Почти. С синими глазами только.
— С синими… — задумчиво повторила я вслед за ним, мысленно рисуя образ гипотетического кота, такого похожего на Лексуша, но с глазами Матея. — Необычное сочетание…
— А ты себя какой кошкой видишь? — вдруг спросил он, игриво прищурив левый глаз.
— Я? Я… я пока не определилась! — честно призналась я. — Более того, даже никогда об этом всерьез не задумывалась. Может, белой?
— Хм… — Матей критически окинул меня взглядом и согласно кивнул. — Да, тебе пойдет. Просто… должен же я хотя бы примерно представлять, кого буду тискать…
Я подавилась возмущением и бросила в него первое, что под руку подвернулось. Хорошо, хоть это была маленькая диванная подушечка, до этого мирно лежавшая на сидении рядом со мной. Он со смехом поймал ее в воздухе и прицельным броском запулил на место.
— На добровольной основе, естественно! И чисто гипотетически! — это он решил меня успокоить, видимо.
— Лексуша тискай! — воскликнула я и опять кинула в него подушечкой.
— Не могу! — он снова ее поймал, но на этот раз положил рядом с собой. — У нас с ним договор. Я его не тискаю, он меня не будит по утрам.
— Какой полезный договор, — протянула я не без зависти, вспомнив, как меня дома обычно будили наши питомцы.
— Очень полезный, — кивнул Матей и добавил с притворно-тяжелым вздохом. — Но не всегда выгодный. Даже потискать некого…
Я усмехнулась и сделала вид, что последняя фраза ко мне совершенно не относится. Я ведь не кошка. Так, весело препираясь и болтая о всякой ерунде, мы совершенно не заметили, как пролетело время. Матей попутно варил кофе еще раза два, поджаривал сыр на сковородке… Нам было весело и совершенно не хотелось думать о том, который час. Пока не позвонила Света и не поинтересовалась, почему это она уже давно (пять минут как) в общежитии, а меня все еще нет и не собираюсь ли я остаться у кое-кого на ночь. Я в ужасе округлила глаза и посмотрела на настенные часы, затем на Матея. Из-за стола мы вскочили практически синхронно. Без пятнадцати минут двенадцать! Свете я сказала, что скоро буду, и нажала отбой.
Мы уже прошли несколько метров по направлению к прихожей, но в этот момент на кухне зазвонил городской телефон. Матей извинился и вернулся обратно, чтобы ответить на вызов. А я осталась стоять посреди гостиной, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения. Как Золушка, которой надо вернуться домой до полуночи. Эта мысль меня отчего-то развеселила, заставив взглянуть на себя со стороны. Пожав плечами, я рассудила, что никуда в принципе не спешу и перестала нервничать. К тому же, Матей все никак не мог завершить разговор, по доносившимся фразам я поняла, что звонят из лаборатории и это серьезно.
От нечего делать взялась разглядывать интерьер. Помимо прочего, здесь присутствовал самый настоящий камин, а так же кресло-качалка с переброшенным через спинку пледом. Наверное, очень уютно сидеть возле зажженного камина в кресле и читать что-нибудь интересное или глинтвейн попивать, глядя на огонь. Таковы были мои представления. Только вот ощущения от этих двух предметов поступали противоречивые. Камин лучился ярким желто-оранжевым, даже несмотря на то, что сейчас огонь в нем не горел. А кресло-качалка… от нее веяло холодом… брр… я бы в нее ни за что ни села. Надо расспросить Матея об этой вещи. Сдается мне, с ней что-то не так. Ее лучше не держать в доме. Поежившись, я отвернулась в другую сторону. Дверь, ведущая в кабинет, оказалась приоткрытой и луч света из гостиной выхватывал из полутьмы небольшую часть тамошней обстановки. Я не собиралась туда заходить, но вдруг вспомнились слова Матея, что эта комната когда-то была рабочим кабинетом его деда и там все осталось так, как было при нем. Заглянула. Увидела всего лишь краешек стола и то, что на нем лежало. Какие-то бумаги и… Я решительно шагнула внутрь и в недоумении уставилась на два браслета, сплетенных из полевых ромашек. Свежих ромашек! Взяв их в руки, я в этом убедилась. Хорошо, допустим, ромашки можно вырастить посреди зимы в горшке или в оранжерее, если очень постараться. Но плетение! Я помнила каждый узелок на этих браслетах. Да это я их и плела, лично, в этом не может быть сомнений! Только… это ведь было во сне… или нет? Я разволновалась и сжала кулаки, сминая хрупкие браслетики. Тут же раскрыла почему-то дрожащие ладони, ожидая увидеть безнадежно помятые лепестки, но… они как ни в чем ни бывало распрямились и приняли прежнюю форму, словно бы были не настоящие, а силиконовые! При этом цветы выглядели вполне натурально и пахли ромашкой. Я даже специально их понюхала… Мысли проносились в голове одна бредовее другой. Разум отказывался что-либо анализировать. Свет померк….
— Маруся? — я услышала голос Матея за спиной и резко развернулась. Он стоял в дверном проеме и его фигура как раз и заслоняла льющийся из гостиной свет. — Маруся… — как-то обреченно повторил он мое имя.
— Матей! — выдохнула я и потрясла зажатыми в кулаках браслетами. В голове роилась куча вопросов, но почему-то выбрать из этого сонма хоть один приличный не удавалось.
— Я все объясню… — сказал он и сделал шаг навстречу.
Я попятилась. Нет, я не боялась его, хотя, наверное, следовало бы. Просто не хотела, чтобы он приближался. Еще пять минут назад я доверяла этому человеку, а теперь… Теперь у меня, мягко говоря, были сомнения в его честности. Хорошо хоть он правильно расценил мой маневр и остановился. Иначе… не знаю, что иначе…
— Что это? — указала взглядом на ромашки.
— Ромашки, — последовал ответ. Да уж, логично. А то я не вижу, что это за цветы.
— Кто сплел эти браслеты? — нахмурилась.
— Ты…
Я прикрыла глаза, справляясь с ощущениями. Да, правильно, их сделала я. Но когда? И почему я считала, что это был сон?
— Это какой-то гипноз? — другого рационального объяснения у меня просто не находилось.
— Нет, Маруся, никакого гипноза, — Матей грустно покачал головой и добавил: — Мы с тобой действительно гуляли по берегу озера, где и росли эти ромашки.
— Но… как? — растерянно выдохнула я. Я бы и хотела ему не поверить, но факты, факты — вещь упрямая. Вспоминались детали, микроскопические доказательства в пользу того, что все произошло в реальности. Только в голове это никак не укладывалось.
— Переместились в пространстве и времени… — глухо ответил он на вопрос и как будто съежился весь, ожидая моей реакции.
— Кто ты, Матей? — прошептала я резко осипшим голосом.
— Бог, — просто сказал он.
— Бог? — переспросила я и отчего-то разозлилась. Может потому, что совсем не рассчитывала услышать такое. Да что он мне тут лапшу на уши вешает, в конце концов! От скромности точно не помрет! Ишь, какое самомнение! Бог он, ага! — Какой еще Бог? — взвизгнула я.
— Науки. Обыкновенный Бог науки.
Я истерически расхохоталась. Нет, вы посмотрите на него! Бог науки!
— Если ты Бог науки, тогда я… я… ведьма! — очень сильно хотелось в тон ему сказать «Богиня», но никакого второго слова на ум не приходило, Богиней чего я могла бы быть, да и не считала я себя никогда Богиней. У меня все нормально с самооценкой, в отличие от некоторых. И я выпалила первое, с чем согласилось мое внутреннее я. Впрочем, ведьмой я себя тоже назвать не могла, скорее уж экстрасенсом, даже не слишком сильным…
— Вообще-то ты — ведьма и есть, — абсолютно серьезно сказал Матей и подарил мне немного снисходительный взгляд.
— Ну уж нет! — окончательно разъярилась я. — Я не ведьма, ты — не Бог, и все это какой-то дурацкий розыгрыш! Только я не пойму, зачем тебе все это нужно, Матей! Ведь я тебе верила! Ведь я… — гневные слова исчерпались и я закусила губу, стараясь не расплакаться. Как он мог со мной так поступить? Почему врал?
— Я тебе не врал, — твердо произнес он. — И я это докажу! — с этими словами он в один миг преодолел разделявшее нас расстояние и схватил меня за запястья, я пыталась вырваться, но куда там, меня притянули к себе и… А вот дальше у меня закружилась голова, показалось, что пол резко ушел из-под ног и мы куда-то падаем. Длилось это недолго. Стоило мне зажмуриться, как ощущение твердой основы под ногами вернулось.
— Отпусти меня немедленно! — завопила я, резко открывая глаза. По инерции еще оттолкнула Матея от себя и замолчала, удивленно озираясь по сторонам. Мы стояли совсем в другом месте! Это был холл какого-то большого дома, я бы даже сказала, особняка.
— Добро пожаловать на мою родную планету, Маруся, — как в тумане донесся до меня голос Матея. Он говорил что-то еще, рассказывал, обрывки фраз проникали в мое сознание, постепенно выстраиваясь в сложную мозаику, дополняемую моими собственными выводами. Я почти не слушала его, я просто стояла, уставившись на портрет, который самым первым попался мне на глаза и прочно завладел вниманием. На нем была изображена семейная пара с двумя детьми. Молодая, красивая женщина с немного вьющимися волосами каштанового цвета счастливо улыбалась мне с картины. Мужчина стоял чуть позади и приобнимал супругу за талию, положив голову ей на плечо. Его светло-соломенные пряди ниспадали вниз, переплетаясь с ее каштановыми. Даже на этом портрете было видно, что эти двое души в друг друге не чают. На переднем плане стояли их дети. Мальчик и девочка примерно одного возраста. В момент написания картины им кажется было лет по двенадцать. Девочка удалась в папу, а мальчик, как водится, был больше похож на маму. Почему меня так поразило изображение этой семьи? Да потому что я знала эту женщину и мужа ее тоже видела однажды. И с мальчиком их встречалась… года три назад. Это была Диана, мамина подруга, она часто бывала у нас, Мелани ей даже своего котенка доверила… А однажды она приехала с друзьями и среди них был ее будущий муж. Я помню его. Он мне тогда еще фокусы показывал. Было это семь лет назад. И насколько я помню, на тот момент у Дианы не было детей, как нет и сейчас. Откуда же они тогда появились? И как я могла три года назад встретить двенадцатилетнего Матея (в том, что картине именно он, я не сомневалась), если ему сейчас двадцать один? Мозг отчаянно буксовал от этих вопросов, я хмурилась и кусала губы, но очередная фраза Матея, долетевшая до меня, поставила все на свои места:
— … между Землей и Адельтеррой прогрессивная временная разница. На Земле проходит час, на Адельтерре — три…
— Мама знала? — уточнила я, не поворачивая головы. Хотя к чему этот вопрос? Конечно, знала! Диана ее лучшая подруга, они и сейчас часто видятся… Как она могла не знать?
— Спроси у нее сама, — ответил мне Матей и это стало последней каплей. Слезы хлынули из глаз помимо моей воли.
— Мне все врали! — прошептала я. Как же это больно, оказывается, когда тебе врут самые близкие люди. Скрывают, не договаривают, не доверяют.
— Маруся… — мое имя из его уст прозвучало ласково, тепло, утешающе. Он, кажется, хотел подойти ко мне и обнять, но я почувствовала движение за спиной и резко развернулась.
— Мне все врали! — повторила я, глядя на него широко раскрытыми глазами и не обращая никакого внимания на стекающие по щекам слезы.
— Врать и не договаривать — не одно и то же, — тихо произнес он, как будто и сам не очень-то верил в истинность этого утверждения.
— Может… но от этого не легче, — горько проговорила я и попятилась. Уйти, уйти отсюда! Сейчас же! Не видеть его, не слышать. Не хочу! Где-то позади меня дверь, до нее всего два шага… я не слишком отдавала себе отчет в своих поступках. Бежать — не самое умное, что я могла сделать, но именно этого хотело мое сердце. Побыть в одиночестве. Просто побыть в одиночестве… С дверью не пришлось долго возиться — она открывалась наружу и, слегка толкнув ее бедром, я буквально вывалилась на порог. В лицо дохнуло ночной свежестью, я сбежала вниз по ступеням и, не долго думая, помчалась вперед по дорожке, которая вела к воротам.
— Подожди! Маруся, да подожди же ты! — кричал мне вслед Матей, но я не оборачивалась, только прибавила ходу, думая лишь о том, чтобы он меня не догнал.
Внезапно прямо передо мной выросла стена из розовых кустов, я резко затормозила, чуть не врезавшись в этот колючий забор, и разъяренно прошипела:
— А вы еще откуда тут взялись? Сгинули с моего пути, быстро! — и как ни странно, розы повиновались, расступились мгновенно, образуя не сильно широкий проем в ряду. Как раз для меня по размеру. Я устремилась в него и вскоре уже бежала по пустынной площади незнакомого мне города. А Матей застрял. Кусты его не пропустили так быстро, как меня, я бы даже позлорадствовала по этому поводу, но в тот момент меня больше всего волновало, что рано или поздно он меня все-таки настигнет. У него все преимущества. Он знает местность и он сильнее и быстрее меня. Поэтому небольшую фору, полученную благодаря странным розовым кустам, я поспешила использовать как можно эффективнее. Я принялась петлять по улочкам и переулкам как заяц, то ускорялась, то останавливалась и замирала, прислонившись к стене какого-нибудь дома. Я ориентировалась только на собственное чутье. Быстрые шаги Матея за моей спиной все удалялись, а вскоре и совсем затихли. Вот и все. Оторвалась. Я выдохнула и наконец позволила себе оглядеться. Двухэтажные домики, аккуратные улочки, фонари, лавочки. Пусто. Кое-где в окнах горел свет, но в основном было темно. Елки! Осознание ситуации накрыло меня по полной программе. Я одна, ночью, в чужом городе, на чужой планете, о которой ничего не знаю! Может, тут маньяки бродят за каждым углом! А я ушла от того единственного, кто мог вернуть меня домой! Ведь мог? С ним же можно было договориться? «Можно, можно!» — ехидно поддакнул внутренний голос, а я прикрыла рот ладошкой, заглушая рвущие наружу рыдания. Что теперь делать? Уверенности в том, что найду дорогу назад — никакой. Я просто не помню, куда бежала. Дура! Дура! Дура! Я сползла по стеночке и обхватила колени руками. Браслеты из несминаемых ромашек белели во тьме, напоминая, что они всему причиной. Зачем я их только заметила? Я грустно уставилась на ромашки, перебирая пальцами узелки. И выбросить жалко, и смотреть тошно. Пришлось надеть оба на левое запястье и затолкать под рукав, чтобы не отсвечивали. Нет, сидеть так бесполезно. В последний раз всхлипнув, я вытерла слезы тыльной стороной ладони и осторожно отлепилась от стены. Надо двигаться, идти куда-то, иначе я просто сойду с ума.
Озираясь по сторонам и вздрагивая от любого шороха, я пошла просто вперед, стараясь держаться в тени домов и быстрее проходить под фонарями. Бросилась в глаза одна особенность — здесь все улицы были пешеходными. Они тут без транспортных средств обходятся, что ли? В голову лезли разные мысли. От самых мрачных до вполне оптимистичных. Прохожих по-прежнему не наблюдалось и я уже не особо и рассчитывала кого-либо встретить, даже озираться перестала. Пока не завернула за очередной угол. Тот, с кем я столкнулась, видимо, тоже не думал, что в этот час здесь могут ходить люди.
— Простите! — на автопилоте выпалила я, попутно сгибая и разгибая несколько пострадавшую в результате удара ногу. Ему было хуже. Он налетел на меня головой и теперь сидел, высунув язык и дергал ушами в разные стороны. Сначала мне показалось, что это обычный пес, но приглядевшись, я поняла, что ошиблась. Передо мной сидел лис! Большой лис, в городе! В который раз за последний час я попятилась, подавляя в себе желание развернуться и сорваться на бег.
— Это Вы меня простите, госпожа ведьма! — а это кто сказал? От неожиданности я даже забыла возмутиться тому, что меня снова ведьмой назвали. Подозрительно прищурившись, посмотрела на лиса. Он, что ли? Мама, тут еще и животные разговаривают! — Позвольте представиться, — он вытянул передние лапы и склонил голову. — Редрик, посол Восточного объединенного королевства в Городе Мастеров.
— Оч-чень п-приятно, — заикаясь, ответила я. Голова немного закружилась и я оперлась рукой о ближайшую стену.
— Вам плохо? — участливо спросил… хм… посол и подбежал поближе, заглядывая мне в глаза. — Вы плакали? Вас кто-то обидел?
Я отрицательно помотала головой на все вопросы и сказала, что заблудилась.
— А-а! — воодушевился он. — Давайте я Вас провожу! Куда Вам надо? В Академию? — на этот вопрос я скривилась. — В резиденцию Богини? — я уже хотела было начать отнекиваться и от этого предложения, но он сам ответил: — Там сейчас никого… Может, к госпоже Ксении? — я встрепенулась и даже хотела уже кивнуть, рассудив, что госпожа Ксения и моя мама наверняка одно и то же лицо. Вот с ней я хотела бы поговорить! Но и на этот раз лис не дал мне и слова вставить. — Только ее тоже сейчас нет на месте, — задумчиво проговорил он и беспокойно забегал вокруг меня. — Что же делать? Что же делать? А, знаю! Я отведу Вас к ее лучшей подруге! Идемте! — с этими словами он развернулся и потрусил в ту сторону, откуда пришел.
Я постояла-постояла и поплелась за ним. К подруге, так к подруге! Посмотрим, какие тут друзья у моей мамочки.
Идти пришлось совсем недолго. Буквально через несколько десятков метров лис толкнул лапой одну из калиток и придержал ее, пропуская меня во внутренний двор довольно-таки солидного двухэтажного дома. Все это время он не переставал говорить. Из его речей я узнала, что мы идем не куда-нибудь, а в посольство Восточного объединенного королевства, а подруга госпожи Ксении, не кто-нибудь, а самая настоящая принцесса этого самого королевства. При этом лис настоятельно просил в присутствии принцессы титула ее не упоминать и вести себя как можно проще, так как она, по его словам, совсем этого не любила. Ну что ж, посмотрим, что за принцесса такая.
Дверь посольства открылась легко, как только лис коснулся ее лапой.
— Проходите, госпожа ведьма, — учтиво проговорил он и слегка склонил голову. — Располагайтесь, я сейчас позову мою принцессу, — с этими словами он кивнул мне на диванчик и быстро взбежал по лестнице, ведущей на второй этаж, только рыжий хвост мелькнул.
Присаживаться я не стала, предпочла осмотреться. Да и… принцесс, кажется, принято стоя встречать. Дом мне сразу понравился. Теплый, уютный, гостеприимный. Никогда раньше не бывала в посольствах, но почему-то мне кажется, что ни в одном земном подобной атмосферы нет. А здесь как-то… по-домашнему, что ли.
Где-то на втором этаже послышались приглушенные голоса. Один из них явно принадлежал лису, а второй — женщине. «Да что ж ты сразу не сказал!» — только и смогла разобрать я и сразу после этих слов по коридору раздались звуки чьих-то быстрых шагов. Я выжидающе уставилась на лестницу. Сначала моему взору предстали туфли на изящных каблуках и подол длинного черного платья, кажется, из бархата. Наряд плотно облегал идеальную фигуру своей хозяйки, выгодно подчеркивая ее достоинства и придавая образу что-то неуловимо кошачье. Мой взгляд скользил выше, а женщина продолжала стремительно спускаться по лестнице. Наконец, наши глаза встретились. Мои зеленые и ее желтые, с вертикальным зрачком. Я задохнулась от переполнивших меня эмоций. И дело было не в том, что меня настолько поразили необычные зрачки этой женщины, а в том, что я узнала эти глаза!
— Мэл! Маруська! — наши вопли слились воедино, а в следующий миг она оттолкнулась от ступеньки и прыгнула мне на руки. Да, отталкивалась еще женщина, а поймала я уже кошку. Платье опало на лестницу, с грохотом покатились по ступеням туфли… А я с наслаждением зарылась лицом в шерсть моей самой любимой кошки, которую до недавнего момента считала умершей.
— Мэл, Мэл, Мэл! Ты жива! — повторяла я.
— Конечно, жива! — фыркнула кошка, на миг прекратив громкое мурлыканье. — А ты-то как здесь? — спросила она, слегка отталкиваясь от меня лапами, чтобы заглянуть в глаза. — Ксеня тебе все рассказала, да?
— Нет, — я отрицательно помотала головой.
— Нет? — удивилась она. — А как же? А-а-а… я, кажется, понимаю… — Мелани хитро прищурилась. — Давай, рассказывай!
— Это ты рассказывай! — счастливо рассмеялась я и закружилась вместе с ней по залу. Стоило попасть в этот мир! Хотя бы ради этой встречи стоило!
Немного позже мы сидели на диванчике и доверяли друг другу все свои тайны. Совсем как в былые времена. С той лишь разницей, что сейчас она говорила на человеческом. Естественно, в моей обиде на маму она меня не поддержала, почти полностью повторив фразу Матея, что врать и недоговаривать это не одно и то же. В обиде на Матея тоже не поддержала, фыркнув, что уж кому-кому, а ему и так досталась не самая завидная роль. Но почему-то на ее слова я не отреагировала так болезненно. После всего, что она мне поведала о своем рождении, о том как оказалась в нашем доме, как связала свою жизнь с маминой, как нашла Диану, разглядев в ней Богиню из другого мира, между прочим, родного мира ее папы, я несколько по-другому взглянула на ситуацию. Да, может, так и правильно, ребенка, которым я тогда была, посвящать в такие тайны не стоило. Меня оберегали, в том числе от меня самой. Но потом-то! Точнее, сейчас, можно было сказать!
— Мы хотели, — муркнула Мелани в ответ на мой вопль справедливого возмущения. — Но ты же знаешь свою маму, она такая трусиха во всем, что касается тебя. Решили подождать…
— Дождались… — проворчала я.
— Никто не мог предположить, что ты вынудишь Матея рассказать про Адельтерру, — Мелани прикрыла глазки и как-то странно улыбнулась. А я только фыркнула на ее слова и демонстративно отвернулась. Это ж надо было такое придумать — я его вынудила, оказывается! Да я просто спросила, кто он, только и всего! Мелани тем временем приоткрыла один глаз и, хитро зыркнув в мою сторону, продолжила рассуждать: — Ведь догадалась же как-то, что мальчик совсем не может врать в ответ на прямые вопросы, — я округлила глаза и с удивлением воззрилась на нее. Да откуда? Ничего такого я не знала! Хотя, информация, бесспорно, интересная, очень… — Я не говорю, что ты сделала это намеренно, скорее, неосознанно, — кошка открыла оба глаза и положила растопыренную лапу поверх моей ладони, успокаивая. — Из-за чего хоть наехала-то на парня?
— Из-за ромашек, — вздохнула я и закатала рукав, показывая ей оба сплетенных мною браслета.
Мелани тут же оживилась и вскочила сразу на все четыре лапы.
— Интересно, интересно, — бормотала она, с упоением обнюхивая цветы со всех сторон. — Твоя работа, узнаю знакомые узелочки… Но ромашки-то адельтеррские! И второе плетение… — на секунду она подняла на меня удивленные глаза, впрочем, почти сразу ее лицо озарилось догадкой: — Ах, Матей, ах, прохвост! — воскликнула она с восхищением. — Весь в папу!
— А можно поподробнее? — нахмурилась я.
Кошка смешно хихикнула и, предварительно потянувшись всем телом, легко спрыгнула на пол.
— Можно. Только история долгая. Если не возражаешь, я обернусь и сделаю нам чаю, — и с этими словами она превратилась в женщину. Я невольно залюбовалась и предложение о том, что чай я могу и сама сделать, так и осталось невысказанным. Фигура в человеческом облике у Мэл была просто идеальной. А она тем временем, нисколько не стесняясь собственной наготы, пересекла зал, не спеша отыскала платье и туфли. — Папа говорит, мне надо чаще бывать во втором облике. А то у меня повадки все кошачьи. — как-то виновато сказала она, натягивая на себя платье через голову. — Редрик! — крикнула она куда-то в сторону второго этажа. — Займи гостью. Я на кухню.
— С превеликим удовольствием! — с готовностью отозвался лис и рыжей молнией слетел с лестницы, вмиг оказавшись сидящим напротив меня на диванчике.
Я невольно улыбнулась, такой милый он был в этот момент.
— Так Вас Марусей величать, госпожа ведьма? — спросил он, едва Мэл скрылась из виду.
— Да, меня так зовут, — ответила я и спохватившись, добавила: — Простите, я сразу не представилась, господин посол.
— Редрик, зовите меня Редрик! И если можно на «ты», — доброжелательно предложил он.
— Хорошо, Редрик, — согласилась я. — Тогда и ты, пожалуйста, обращайся ко мне только по имени.
Лис расплылся в улыбке прямо-таки до ушей.
— А Вы… прости, ты, невеста нашего Матея, значит? — совершенно бесхитростно спросил он.
— Н-нет, — с запинкой ответила я, мгновенно напрягшись. — А почему Вы… ты так решил?
— Ммм… нууу… — лис явно решал, что ответить, глазки так и бегали. — А чья же? — молодец, вопросом на вопрос отвечать лучше всего.
— Пока ничья, — я усмехнулась и пожала плечами.
— А, ну это временно, — радостно заверил меня Редрик. — А можно нескромный вопрос?
Я рассмеялась и ответила, что можно. Редрик переступил с лапы на лапу и посмотрел мне в глаза, потом отвел взгляд, опять переступил лапами и наконец выдал:
— А у тебя фамильяр уже есть?
Я опешила, вот уж чего не ожидала, так не ожидала.
— Нет у нее фамильяра, нет, — послышался ироничный голос Мелани. Она прикатила из кухни столик с чашками, чайником, какими-то сладостями и, расположив его напротив дивана, уселась между мной и Редриком. — Не хочешь ли ты предложить свою кандидатуру? — прищурилась она на лиса.
— Да куда уж мне… — скромно отозвался Редрик. — Но у меня же есть дети!
— Ой! Всех твоих детей мы благополучно устроили еще на прошлой неделе! — махнула на него рукой Мэл и принялась разливать чай по чашкам.
— Но у меня ведь еще будут, — с нажимом заметил лис и как бы между прочим попросил налить ему побольше сливок.
— У Маруси в фамильярах будет кошка! — упрямо заявила Мэл, одарив Редрика не слишком добрым взглядом. Но пожелание о сливках учла и себе тоже плеснула в том же количестве.
— Это ей решать! Может, ей лисята мои приглянутся? — возразил Редрик.
— Да куда ей с лисицей на Земле? — практически прошипела Мелани, отставив чайник на столик от греха подальше.
— Какая Земля? Они с Матеем поженятся и она будет жить здесь! — сказал лис с такой интонацией, как будто это было уже свершившимся фактом.
— Да не собираюсь я замуж! — не выдержала я. Мало того, что решают без меня кого мне в любимцы взять, так еще и женят!
— Это временно! — рявкнули на меня одновременно Редрик и Мелани.
Я возвела глаза в потолок и шумно выдохнула. Временно, не временно… Пока что я все еще злюсь на Матея, хоть эмоции и немного поутихли после разговора с Мелани. Наш первый поцелуй я ему никогда не прощу! Каково вообще мне было узнать, что он уже на самом деле случился и только я по своей неосведомленности наивно полагала, что мне все приснилось. Да если бы я только знала, что это не сон! Я бы… я бы… От воспоминаний о поцелуе меня бросило в жар и пришлось срочно прятать лицо в ладонях.
— Ты ее напугал, — прошептала Мелани, явно обращаясь к лису.
— Да ты тоже хороша. У девочки стресс, а ты орешь, — тихо проговорил он.
Я сдавлено хихикнула и опустила руки. Знали бы они, о чем я только что думала.
— Все в порядке, — на всякий случай заверила обоих.
— Давайте пить чай! — спохватилась Мэл.
— Да, — кивнула я и взяла в руки чашку. Пить хотелось просто ужасно. — Кстати, ты обещала рассказать про папу Матея.
— О! Это великий эльф! — Редрик оторвал острую мордочку от своей кружки. — Мудрейший император, настоящий предводитель своего народа, один из сильнейших магов Адельтерры, при всей своей занятости всегда находящий время на обучение подрастающего поколения. Я имею честь дружить с эрлом Эльдариилом и очень этим горжусь!
— А еще Эльдар любящий муж и замечательный отец, — дополнила тираду лиса Мелани. — А уж как он ухаживал за своей Дианой до свадьбы! Мне Шейла рассказывала. Представляешь… — и после этой фразы последовали красочные описания того, как нежно и трепетно этот мужчина относился и продолжает относиться к своей женщине. Все это было, бесспорно, интересно, я бы даже больше сказала — история их любви тянула на роман, но чем дальше я слушала, тем меньше понимала, что значит загадочная фраза «Весь в папу!». Что она имела ввиду? И почему уже по второму кругу про их свадьбу рассказывает? Свадьба, да, шикарная, думаю любая девушка о такой мечтает. Да, традиции здесь немного не такие как на Земле. Никаких тебе ЗАГСов, священников и прочих посредников. Признались в желании соединить свои судьбы, призвали стихии в свидетели и все, готово! Что еще? Оказалось, помолвки тут тоже бывают. И тоже не без участия стихий и магии. Ой, как все сложно… Мой мозг откровенно отказывался воспринимать информацию. Перевозбужденный пережитым стрессом организм, видимо, обрадовался, что уже находится в безопасности и решил перейти в энергосберегающий режим с минимумом функций, то есть — заснуть. Я отчаянно сопротивлялась, подпирала голову то одной, то другой рукой, подливала себе в чашку заварки покрепче, даже грызла какую-то местную сладость, но ничего не помогало. Из речей Мелани я с трудом улавливала половину…
— Да ты засыпаешь! — она наконец заметила мои безуспешные попытки сохранять бодрость. — Прости, совсем забыла, на Земле ведь уже давно ночь. Пойдем, я тебя отведу в гостевую комнату, — она встала с дивана и потянула меня за руку.
— А-а-а… — попыталась возразить я.
— Идем-идем, — не стала меня слушать Мелани. — У тебя еще есть часов восемнадцать до земного утра. И выспаться успеешь и все остальные вопросы решить.
Ах, да. Прогрессивная разница во времени. К этому мне еще долго привыкать придется. Я поднялась и потопала следом за Мелани на второй этаж.
— Вот, — она открыла одну из дверей и пропустила меня внутрь. — Ванная направо, если хочешь освежиться.
Я подумала и решила, что хочу просто смыть косметику с лица. На большее моих сил не хватит. Зеркало в ванной «обрадовало» темными кругами вокруг глаз. Тушь, не выдержав моих истерик, красиво «поплыла» и на удивление ровным ореолом осела на верхних и нижних веках. А эти двое мохнатых мне ничего не сказали, впрочем, могла бы и сама догадаться, что буду выглядеть ужасно. Хотя… я повертела головой, разглядывая себя в разных ракурсах. Не ужасно, просто вышел эдакий вариант макияжа smoky-eyes, вполне приличный, но совсем непривычный для меня. В таком виде я и впрямь очень сильно походила на ведьму. Удивительно, как еще аллергия не проявилась. Я не спеша умылась и снова взглянула на себя в зеркало. Вот теперь нормально. Только… я придвинулась поближе, не веря своим глазам. Мои ресницы поменяли цвет! Из светлых стали вдруг темными! Отчего вдруг? Я озадачилась, но размышлять о причинах этого явления в данный момент совершенно не хотелось. Доберусь до своей косметички, попробую отмыть спецсредством и, если уж не получится, тогда подумаю. Хмыкнув, я ополоснула лицо еще раз и вернулась в комнату. Мелани с чувством взбивала подушки. На пуфике рядом с кроватью лежала ночная сорочка, видимо, предназначавшаяся мне. Я невольно улыбнулась. В своей заботе Мэл очень похожа с моей мамой.
— Хочешь, я тебе помурлычу? — спросила она, когда я переоделась и улеглась.
— Хочу, конечно, — улыбнулась я, прикрывая глаза. — Но я усну и так. А ты наверняка на ночную охоту намылилась…
Послышался шорох падающего платья и мягкие лапы прошлись по кровати. Мелани улеглась мне под бок и замурлыкала. Я сонно поглаживала ее, но вскоре рука моя ослабела. Урчащие звуки еще какое-то время раздавались по комнате, потом затихли. В мою щеку ткнулся влажный кошачий носик. Своеобразный такой поцелуй на ночь. Убаюкала и теперь преспокойно пойдет гулять. Приоткрыв один глаз, я в этом убедилась — Мелани как раз протискивалась в приоткрытую балконную дверь.
С улицы тянуло ночной свежестью и прохладой, примешивался тонкий аромат каких-то цветов и еще что-то… Так обычно пахнет после грозы. Озон! Точно! Хотелось вдыхать и вдыхать этот воздух полной грудью. Бесконечно… Я думала, усну сразу. Но как только Мелани ушла, в голову полезли разные мысли. Мозг вместо того, чтобы отключиться, взялся анализировать недавние впечатления и новую информацию. Постоянно прокручивалась сцена нашего последнего с Матеем разговора, в результате которого я оказалась на Адельтерре. Вспоминался его взгляд, выражение лица, губы зачем-то вспоминались… Нет, это невозможно! С тяжким вздохом я откинула одеяло и села на кровати, опершись спиной на изголовье. Сон как рукой сняло! Еще двадцать минут назад засыпала на ходу, а теперь ни в одном глазу! Я с тоской посмотрела в окно. Ну конечно! В него как раз светила местная луна, забыла как ее здесь называют. Поэтому и сон не идет. А привычных плотных занавесок здесь нет… Все не как у людей. «А ведь они и не люди, оборотни!» — усмехнулась я собственным мыслям и принялась рассматривать силуэт дерева за окном, в надежде, что такое созерцательное занятие поможет отвлечься и наконец уснуть.
Внезапно толстая ветка качнулась и к очертаниям листвы добавились чьи-то ушки и пушистый хвост. Кошка… я невольно улыбнулась. Может, Мелани решила вернуться. Ведь ее одежда здесь осталась. Осторожно ступая по ветке, кошка легко спрыгнула и оказалась на балконе. Я гипнотизировала взглядом дверь в ожидании ее появления. Но она отчего-то медлила. Где-то минут через пять, когда я уже устала ждать, лунный свет в дверном проеме заслонила кошачья фигура. И я поняла, что ошиблась. Это не могла быть Мелани. Это был кот! Тоже черный, большой, такой же пушистый, но… кот… или… не совсем кот. Я несколько секунд смотрела в необычные синие глаза ночного гостя и, закусив губу, отвернулась. Сердце забилось быстрее. Я его узнала. Вчера бы еще не узнала и ни за что бы не поверила, что такое возможно, а сегодня, в свете новой информации, ошибка маловероятна. Меня раздирали противоречивые чувства, хотелось смеяться и… нет, плакать сегодня я больше не буду.
Краем глаза я видела, как он в нерешительности переминался с лапы на лапу у порога, как опустил уши и медленно двинулся в сторону кровати, периодически бросая на меня жалобные взгляды. Затем матрас слегка прогнулся с одной стороны, кот подполз ко мне и положил голову на колени. Глаза зажмурил еще. Зараза! Вся злость испарилась в одну секунду. Я отдернула руку и прерывисто вздохнула. Посмотрела на плюшевую макушку и пальцы сами к ней потянулись, зарываясь в шерсть.
— Эх, Матей, Матей… — прошептала я. Знал ведь, чем взять, пришел котом, а не человеком. Вот к чему был его вопрос, что бы я делала, если бы мой друг был котом. А этот мохнатый приоткрыл один глаз, посмотрел на меня снизу вверх и замурлыкал.
Не знаю, сколько времени мы так сидели. Я теребила его шерсть, а он весьма старательно издавал урчащие звуки и больше никаких действий не предпринимал. Вопросов у меня к нему набралась целая куча, почти столько же разного рода претензий. Но я молчала, ведя внутренний диалог сама с собой, и только вздыхала. Я пыталась поставить себя на его место. Как бы я поступила? Уж наверняка не стала бы раскрывать все тайны сразу. Присмотрелась бы сначала. А насчет прогулок у озера… если бы у меня была такая возможность, взять и утащить его куда-то в уединенное место, где никого, кроме нас бы не было, воспользовалась бы? Или устояла бы перед таким искушением? В конце концов, вынуждена признать, поцелуев мне тоже хотелось…
— Ты хоть разговаривать-то умеешь в этом виде? — наконец спросила я вслух, устав от собственных мыслей.
Матей перестал мурлыкать и, предварительно смешно откашлявшись, ответил:
— Конечно, умею.
— Хорошо, — кивнула я. — И откуда у тебя вторая ипостась? Ты тоже оборотень, как Мелани?
— Нет, я не оборотень. Способность к обороту у меня от Лекса. То есть, Лексуша. У нас ним особое энергоинформационное взаимодействие.
— Ага! — как только он назвал своего кота кратким именем, меня осенила догадка. Лекс, Алекс, Александр! Да это же он! Не зря мне казалось, что я его знаю. Вот Свете-то сюрприз будет!
— А Лекс как раз оборотень, хоть и далеко не чистокровный, — тем временем продолжил Матей. — Кстати, принцессе Мелани он приходится внуком.
Надо же, почти родственник мне, оказывается. Дальнейший разговор происходил очень интересно. Как только я открывала рот, чтобы что-то спросить, Матей тут же как бы в продолжение предыдущей темы, принимался говорить именно о том, что меня интересовало. Где-то разе на двадцатом эта закономерность начала меня напрягать и я спросила напрямую:
— Ты что, мысли мои читаешь?
— Только те, которые обращены в мой адрес, — ответил он, моргнув своими синими глазищами.
Я подзависла, вспоминая все, о чем думала последнюю неделю. Анализировала, что из этого могло напрямую касаться Матея. На поверку оказалось много, причем такого… несколько интимного. Размышляя, я не заметила, как сжала пальцы на его загривке сильнее, чем следовало бы. Очнулась, только когда он начал полузадушенно кряхтеть.
— Марусь, — прохрипел он, после того как я отпустила его шкурку и извинилась. — Я никогда не прочитаю те твои мысли, которые ты не хотела бы мне доверить! Клянусь! — и смотрит на меня такими честными глазами.
А я молчу… ибо думаю. Думаю о поцелуе у озера, о своих тогдашних невысказанных желаниях, которые кое-кто все-таки исполнил… И по тому, как меняется взгляд Матея, от серьезного до игривого, я понимаю, что сейчас мыслю именно в его адрес. И он все это… как бы… слышит.
Глухо застонав от досады, я сползла вниз и накрыла голову одеялом. Это катастрофа!
— Марусь? — он попытался поддеть лапой кончик одеяла. — Ты чего?
Ничего. Я сгораю со стыда.
— Совершенно зря! — ёшкин ты кот, и это я для него подумала, что ли? — Между прочим, ты тоже можешь читать мои мысли…
— Правда? — я резко сбросила с себя одеяло и повернулась к нему. — А это еще почему?
Матей вздохнул, покосился на мою левую руку и попросил:
— А давай я тебе завтра об этом расскажу? При свете дня и в другом обличье…
— Отсутствие света мне не мешает. А облик ты и сменить можешь! — фыркнула я.
Матей многозначительно хмыкнул и посмотрел мне в глаза. «Ты уверена, что прямо сейчас готова увидеть меня… в чем мать родила?» — отчетливо услышала в голове его голос и почувствовала, что заливаюсь краской. Об этой особенности оборота я почему-то не подумала. Могла бы подумать, ведь видела, как это делает Мелани, но не подумала.
— Э-э… а почему ты мне не можешь так рассказать? — решила поскорее перевести стрелки, пока в голову не полезли совершенно неуместные мысли, связанные с абсолютной обнаженностью после смены облика.
— Могу… — Матей поморщился. На кошачьем лице это смотрелось несколько кумедно. — Но будет лучше, если я сделаю это, будучи человеком. Мммррр? — таким образом испросив моего согласия, он ткнулся пушистой макушкой мне в ладонь.
— Хорррошо, — медленно произнесла я, нарочно растягивая букву «р». — Но тогда… — я мстительно прищурилась и притянула его к себе, — я буду тебя тискать до утра!
— Тискай, — обреченно согласился Матей и прикрыл глаза, изображая из себя мученика. Вот только мордашка так и расплылась в предвкушающей улыбке. Ну, держись, кошак!
