Глава 11

– Ух ты! – Алек театральным жестом вытер пот со лба.

– Ох, черт, – выдохнула Дэйзи. – По крайней мере ей не удалось вас сокрушить. Вы и волоска не потеряли.

– Ну да. Хотя я рад, что вы свидетельствовали в пользу моего поведения. Можете представить себе этого юного Адониса на месте для дачи свидетельских показаний, обвиняющего полицию в жестоком обращении?

– Вот видите, и от меня бывает польза, – не преминула заметить Дэйзи. – И вам спасибо – за то, что не дали ей меня выставить. Мне уж показалось, что все, хотя, если подумать, я могу ее понять.

– Не за что – по крайней мере в этом. Но каков напор! Теперь ясно, почему половина графства начинает хныкать при одной только мысли о том, чтобы попасться ей под ноги. И да, конечно, сокрушить она меня не сокрушила, но и ни одного ответа на мои вопросы тоже не дала. Вот теперь, например, мне стало очень интересно, почему она перенесла отъезд на Ривьеру.

– Не сомневаюсь, что вы получите ответы на свои вопросы. Вы же неодолимы. – Замечание прозвучало бы весьма двусмысленно, не произнеси его Дэйзи с таким отсутствующим видом, что Алек даже не испытал побуждения покраснеть. Довольно быстро выяснилось, что Дэйзи все еще переживает по поводу моральных аспектов пребывания в доме, хозяйка которого спит и видит, как бы поскорее выставить ее за порог. – Я ощущаю себя какой-то змеей подколодной… или кукушонком в чужом гнезде, или кем-то в этом роде. Хотя я бы чувствовала себя еще хуже, если бы леди Валерия приняла меня с распростертыми объятьями или старалась как могла мне помочь.

– А разве это не она вас пригласила? – Алеку вдруг показалось, что он, возможно, все же сможет понять эту любопытную семейку.

– Да что вы! Меня пригласила Бобби при поддержке своего отца, а ее мать пришла в ярость от того, что с ней не посоветовались. Кроме того, леди Валерия не одобряет, когда девушка «из хорошей семьи» сама зарабатывает себе на жизнь. Мне кажется, – добавила Дэйзи рассудительно, – она боится, как бы Бобби не последовала моему примеру.

– Воистину шокирующему примеру.

Дэйзи наморщила восхитительно веснушчатый носик. Вот кто на самом деле неодолим!

– Ну, моя мама тоже так считает, – призналась она. – Другое дело, мне кажется, леди Валерия не желает моего присутствия здесь, поскольку не хочет, чтобы Себастьян знакомился с девушками на выданье. У нее жуткие инстинкты собственника, а женившись, он выскользнет из-под ее каблука – ну, хотя бы отчасти. Только не подумайте, что я льщу себя тем, что он ко мне привязался!

– Правда? – Алек старался говорить как можно равнодушнее. – А вы к нему?

– Нет, хотя поначалу он мне понравился. Вот если бы его характер соответствовал внешности, правда? Но он пока не гонит меня из дома, и я – пусть и под фальшивой отговоркой – выслушала его признания. Мне кажется, лучше сохранять с ним добрые отношения – если вы не против, конечно.

– А если бы я и возражал, это что-нибудь изменило бы? Да ладно, болтайте с ним сколько душе угодно, только помните: никаких расспросов. И сделайте так, чтобы он понимал: я знаю, что вы с ним. Не хотелось бы выкапывать в зимнем саду еще и ваше тело.

Веснушки на внезапно побелевшем лице сделались еще ярче. Дэйзи яростно замотала головой.

– Нет, он этого не сделает! Я не думаю, чтобы у него вообще хватило на это духу, а если и хватило бы, в желтой гостиной не найдется ничего тяжелее доски для нард, чтобы ударить меня по голове.

Алек улыбнулся, однако голос его оставался совершенно серьезным.

– Будьте осторожны, Дэйзи. Сейчас, пока я здесь, я уверен, вам ничего не грозит, но я никогда не прощу себе, если с вами что-то случится. Ладно, схожу на ферму поговорить с сэром Рэджинальдом.

Дэйзи не стала просить его взять ее с собой, из чего он сделал заключение, что баронет вряд ли является подозреваемым. Впрочем, полезная информация могла иметься и у него, а Дэйзи могла и ошибаться…

Стоило Дэйзи увидеть Себастьяна, как у нее не осталось ни малейших сомнений в том, что уж на его счет она не ошибалась. Вряд ли можно было найти кого-то, менее похожего на жестокого убийцу. Он так и сидел в кресле у доски для игры в нарды, уронив подбородок на руки. Его поникшие плечи содрогались.

Она хотела уже тихонько выйти, но Себастьян все же услышал ее и поднял голову. Лица он, правда, в ее сторону не повернул.

– Дэйзи? – произнес он прерывающимся голосом.

– Да, я…

– Знаю, вы пришли закончить партию. Боюсь, я раскидал фишки по всей комнате.

– Ничего. Мне нужно сказать вам кое-что, но это может и подождать.

– Да нет, все в порядке. Заходите. – Он выпрямился и даже сделал вялую попытку встать.

– Не вставайте, не надо. – Дэйзи уселась в кресло напротив него. Потом некоторое время вертела в руках фишку, избегая смотреть ему в глаза. Все же короткий взгляд не помешал ей заметить его покрасневшие глаза и мокрые от слез ресницы. – Я хотела извиниться перед вами. Мне надо было с самого начала признаться в том, что мы со старшим инспектором Флетчером знакомы. Более того, это я попросила его приехать, так как не верю, что Грейс убил Оуэн Морган.

– Все в порядке. Это уже неважно. Вообще все неважно, – безнадежно произнес Себастьян. – Все за исключением того, что мать ухитряется повернуть дело в десять раз хуже.

– Я знаю, что вы имеете в виду, – сочувственно кивнула Дэйзи. – Моя мама тоже не сахар, хотя и совсем по-другому. – Мысленно она принесла извинения вдовствующей леди Дальримпл, которая по сравнению с леди Валерией была просто святой.

– Правда? – Парслоу чуть просветлел, словно ему до сих пор не приходило на ум, что грозные родители бывают и у других. – Она тоже обращается с вами как с маленькой и не дает заниматься ничем полезным или интересным… ну, или хотя бы тем, чем вам хочется?

– Пыталась. Только я ей не позволила. – Дэйзи не забыла своего обещания не вмешиваться, но оно касалось лишь следствия. А то, что она задумала сейчас, к следствию не имело никакого отношения. – Леди Валерия не сможет помешать вам, если вы будете отстаивать свою позицию. Вы уже взрослый человек, и Бобби сообщила мне, что у вас есть свои деньги.

– Совсем небольшие.

– Я точно помню, она говорила, что на них можно прожить.

– Да, но… – Себастьян сильно прикусил губу, стараясь взять себя в руки. – Спасибо за то, что стараетесь подбодрить, но вы… вы не понимаете. Есть и другие проблемы…

В комнату ворвалась леди Валерия. Дэйзи с удовольствием бы ее пристукнула.

Впрочем, и у той был такой вид, словно она готова была убить Дэйзи. И если бы взгляды могли убивать, Алеку пришлось бы выкапывать в зимнем саду еще один труп.

– Значит, мисс Дальримпл, вы заняли место вашего коллеги в деле запугивания моего сына?

– Ох, нет, мама. Дэйзи…

– Мой бедный мальчик, тобой манипулируют самым отвратительным образом. Мисс Дальримпл заодно с полицией. Не бойся, я позабочусь о том, чтобы тебе не причинили вреда. Мисс Дальримпл, я вынуждена просить вас собрать свои вещи. Если ваш инспектор Флюстер откажется отпустить вас в Лондон, не сомневаюсь, вы сумеете убедить «Чеширский сыр» предоставить вам комнату.

– Нет! – громко произнес Себастьян, встав между Дэйзи и матерью. – Дэйзи вовсе не пытается мною манипулировать. Она сама рассказала мне, что знакома с инспектором Флетчером.

– Как бы то ни было, она не может оставаться в Окклз-Холле.

Вообще-то, позволять мужчине защищать себя противоречило принципам Дэйзи, но в данном конкретном случае она решила, что этот опыт окажется для Себастьяна полезным. Она даже поздравила себя с неожиданно быстрым эффектом своей воспитательной беседы.

– Вот Бобби ты бы ни за что не позволила останавливаться одной в гостинице! – продолжил он.

– Я не вижу причин, почему этого не может мисс Дальримпл, предпочитающая позиционировать себя как женщину независимую. Смею предположить, ей не привыкать жить по гостиницам, и по меньшей мере один из ее знакомых джентльменов уже проживает в «Чеширском сыре».

– Ах да, Петри. Но тогда ей и вовсе туда нельзя.

– Разумеется, можно. Она сама говорила, что Филипп Петри ей как брат. И не начинай скандалить, ты же у меня воспитанный мальчик.

Себастьян же, с которым обращались как с ребенком, начал по-детски и капризничать:

– Но я хочу, чтобы она осталась здесь! Она мне нравится. Она друг. Ты вообще не разрешала мне ни с кем дружить.

Леди Валерия вдруг одарила Дэйзи заискивающей улыбкой, которой едва не удалось то, в чем не преуспел испепеляющий взгляд: убить ее на месте от потрясения.

– Не говори глупостей, милый, – произнесла она. – Разумеется, ты можешь дружить с кем хочешь. Полагаю, ничего страшного не случится, если мисс Дальримпл задержится у нас на день или два. У вас, наверное, осталось еще над чем поработать, мисс Дальримпл? – Слово «поработать» она произнесла с особым ударением. – Не хочешь ли ты тихо и спокойно поиграть со мной в нарды, Себастьян?

Судя по его виду, он с удовольствием отказался бы, но под взглядом матери, разом ставшим вдруг снова стальным и неумолимым, он вздохнул и кивнул. Дэйзи пошла к себе наверх, размышляя о том, позволит ли леди Валерия своему мальчику выиграть партию.

Ей и на самом деле стоило поработать над статьей, поэтому она уселась за пишущую машинку, вставила в нее чистый лист бумаги и некоторое время сидела, глядя на него. О чем, интересно, говорил Себастьян? Если у него есть деньги на самостоятельную жизнь, какие еще проблемы беспокоят его, помимо неспособности противостоять матери? Почему он так нервничает?

Предположить она могла только одно: все-таки это он убил Грейс и сейчас живет в ожидании неминуемого ареста.

Спустя полчаса лист утратил свою белизну. Теперь на нем красовалось полтора предложения. Да и в размышлениях о виновности или невиновности Себастьяна Дэйзи особо не продвинулась. Правда, сейчас она смотрела не на лист бумаги, а в окно, на пару крякв, весело покачивавшихся под дождем на воде во рву. В конце концов она решила, несмотря на моросящий дождь, прогуляться навстречу Алеку.

Выйдя из комнаты, она увидела Грэг, заносившую в спальню Бобби перемену белья.

– А, Грэг, что, мисс Роберта уже вернулась? – окликнула она ее.

Служанка оглянулась и покраснела.

– Нет, мисс.

– Ты, случайно, не знаешь, где она?

– Никак не могу сказать, мисс, – уклончиво ответила та.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь? – допытывалась Дэйзи.

– Не знаю, мисс, вот вам крест.

– Но тебе ведь что-то известно насчет ее отсутствия, так ведь?

– Ох, мисс, она заставила меня поклясться, что не скажу, а то их светлость прознают.

– Но ты же знаешь, что в доме полиция и они тоже спрашивают, – беспощадно напирала Дэйзи.

– Ага, мисс, я видела детектива Пайпера, но он-то не про сегодня спрашивал. Он хотел знать, не видала ли я мисс Роберту или ее светлость в тот вечер, когда Грейс пропала. Ну, или вообще еще кого.

– А ты видела?

– Нет, мисс. Я уложила сундук ее светлости, но она всегда одно и то же берет, так что уж даже не присматривает. Потом свою сумку пошла уложила. Ну а после ни у кого из них во мне нужды и не было, вот я и осталась у себя отдохнуть перед путешествием. Ехать с ее светлостью – это вам, мисс, не пикник.

– У меня от одной мысли о таком мороз по коже, – призналась Дэйзи, поежившись, и пошла дальше. Все равно, решила она, что бы там ни скрывала Бобби, это вряд ли помогло бы Алеку, потому что ему в любом случае придется допросить ее, когда она наконец вернется. Если это ему вообще будет интересно. То, что надо хранить в тайне от леди Валерии, совершенно необязательно интересно кому-нибудь еще.

Раскрыв красный зонтик, она пошла по тропинке, которую описал Алеку Бен. Тропинка привела ее в рощу, где росли осины, дубы и кусты орешника с ярко-желтыми сережками. Едва выйдя из леса, Дэйзи услышала мычание. Перед ней неспешно проследовала вереница черно-белых коров в сопровождении собаки аналогичной расцветки и пастуха. Все они направлялись в сторону нескольких невысоких кирпичных построек, окруженных деревянной изгородью. Коровы потянулись в широкие ворота слева от Дэйзи, и тут прямо перед ней из калитки вышел Алек.

Она сразу пожалела, что не пришла на несколько минут раньше. Конечно, как горожанин Алек мог и не знать, что в английской деревне такие дверцы в стене называют калитками для поцелуев, а если и знал…

Алек приветственно помахал ей свободной рукой: в другой он держал большой черный зонт.

– Привет. Надеюсь, ничего не случилось?

– Нет, мне просто показалось, что самое время подышать свежим воздухом. – Дэйзи подождала его и повернула назад.

Их зонты то и дело сталкивались, она закрыла свой и спряталась под его черным. Идти, когда Алек взял ее под руку, стало легче. Он улыбнулся ей.

– Сэр Рэджинальд сказал что-нибудь полезное? – спросила она, делая вид, будто им не привыкать идти рука об руку.

– Ни слова. Тринадцатое декабря сохранилось в его памяти вовсе не в связи с исчезновением Грейс или со сборами к утреннему отъезду жены и сына. Он даже ведет записи, и они подтвердили, что погода в тот день была теплой, а дойная корова-чемпионка по кличке Глориоза дала молоко с почти рекордным процентом жирности.

– Не могу сказать, – хихикнула Дэйзи, – чтобы это меня слишком удивило.

– Он очень милый старик и ложится спать рано, потому что его коровы просыпаются с рассветом. Как Себастьян воспринял ваше признание?

– На самом деле ему было все равно. Он совершенно расстроен и, похоже, считает, что моя роль в вашем появлении незначительна. – Дэйзи решила, что проблемы Себастьяна с матерью и ее собственные советы вряд ли будут интересны Алеку.

– Или потому, что он знает… или боится того, что это его мать или сестра убили Грейс ради его благополучия?

– Бог его знает! Одного этого, должно быть, достаточно, чтобы его терзали ночные кошмары.

– Да, кстати, не вернулась ли мисс Парслоу? – поинтересовался Алек, когда они миновали рощу и подходили к дому.

– Когда я уходила, ее еще не было.

– Ладно, тогда оставлю ее на завтра. Надо посмотреть, не разузнал ли чего Пайпер, а вечером, надеюсь, нам удастся прокачать деревенских.

– «Прокачать», конечно же, означает накачать пивом? – недовольно пробормотала Дэйзи.

Алек ухмыльнулся.

– Разумеется. Алкоголь – лучшая смазка для языков. Я вернусь завтра утром – так рано, как позволят приличия.

– Если позволит голова. После «прокачки».

– У меня голова крепкая. О чем это я… да, я приду пораньше, потому что днем – похороны.

– Я думаю, мне лучше не ходить. Это выглядело бы странно: ведь мы с ней не были знакомы. И потом я и в лучшие времена не слишком-то любила похороны.

– Увы, присутствие на похоронах жертв убийств входит в обязанности детектива. Вдруг кто-то да сломается и сознается во всем.

– Если вы надеетесь поймать там кого-нибудь из Холла, вам не повезло. Леди Валерия запретила кому-либо идти – и домашним, и слугам. Право же, довольно некрасиво – с учетом того, что Грейс проработала здесь несколько лет, да и остальные служанки с ней дружили.

– Скорее, это просто грубо. Ладно, мне пора идти. Пока у нас все равно нет уверенности в том, что это дело рук кого-то из усадьбы. А после похорон мне хотелось бы поймать Мосса на пару слов. Тип он, похоже, не самый легкий в общении, можно сказать, простой мастеровой, но…

– «Кормящийся трудом рук своих»? – Дэйзи вопросительно посмотрела на него, склонив голову набок, так что Алеку вдруг захотелось поцеловать ее в кончик носа.

– Это «Сон в летнюю ночь», – коротко ответил он. – Но я все-таки надеюсь, что похороны дочери заставят его сотрудничать в деле поимки убийцы.

Они наконец зашли под навес маленького бокового крыльца, и Дэйзи высвободила руку.

– Мне кажется, Мосс был бы на седьмом небе от радости, если бы узнал, что вы подозреваете леди Валерию! – заметила она.

– Вот уж нет, – проворчал он. – Ну почему, почему мне всегда приходится иметь дело с аристократами?

– Если верить Пайперу, потому что у вас ученая степень и вы говорите как благородный.

Алек рассмеялся, стряхнул воду с зонта и закрыл его.

– В этом есть и светлые стороны, – с улыбкой сказал он. – Знакомство с некоторыми представителями аристократии может оказаться очень даже приятным.

Они вошли в дом и направились в длинную залу.

Прежде чем отправиться на поиски Пайпера, Алек еще раз предостерег Дэйзи на предмет вмешательства, чем изрядно подпортил эффект от комплимента.

Обиженная, она свернула в желтую гостиную и даже обрадовалась, застав там Филиппа. Тот заглянул поблагодарить за вчерашний обед, и его уговорили задержаться к чаю. Его присутствие заметно снизило царившее за столом напряжение.

Ни Бобби, ни Бен к чаю не пришли, но появился Себастьян, восстановив душевное равновесие, по крайней мере внешне, а леди Валерия нацепила маску радушия.

Когда она сидела во главе стола, разливая по чашкам чай и раздавая кексы, никто и не догадался бы о том, что совсем недавно она буквально исходила намеками на недостойные отношения Дэйзи и Филиппа.

Впрочем, благодушное настроение ее светлости продлилось недолго. Филипп завел разговор про свою машину – он вообще любил о ней поговорить. Стэн Мосс не только отрегулировал мотор так, что тот теперь работает как шелковый, но и научил Филиппа делать это самостоятельно. Стэн Мосс – настоящий гений механики. Он мог бы заработать целое состояние, будь у него нормальная мастерская с современным оборудованием…

Лицо леди Валерии мигом приобрело обычное выражение громовержицы. Себастьян явно получал удовольствие. Дэйзи изо всех сил избегала встречаться с ним взглядом из боязни прыснуть.

– Нет, правда, – продолжал Филипп. – Только подумайте, как удобно вам будет иметь бензоколонку у самого порога, вместо того чтобы каждый раз гонять до самого Уитбери, чтобы заправиться.

– Никогда, – объявила леди Валерия голосом архангела, возвещающего о Втором пришествии. – Никогда не бывать в Окклсуиче бензоколонке – пока я… пока деревня принадлежит сэру Рэджинальду!

– Тоже верно, – с готовностью согласился Филипп. – Запахи и все такое, да? Так вся деревня, значит, принадлежит поместью, да?

– К сожалению, сэр Рэджинальд – это было еще до нашей женитьбы, – чтобы купить какое-то там новое оборудование для своей фермы, продал права собственности на кузницу и гостиницу. Даже притом, что условия продажи запрещают вносить какие-либо изменения без нашего разрешения, от этой глупой продажи ничего, кроме неприятностей.

– Контроль утрачивается, да, – кивнул Филипп. – Отец тоже продал большую часть Малверн-Грин, чтобы оплатить налоги с наследства, когда умер дед.

Последовавшая дискуссия о превратностях налогов с наследства и налога на прибыль настолько вернули ему благосклонность леди Валерии, что она пригласила его на ленч в воскресенье.

– Если вы, конечно, еще задержитесь в наших краях, – добавила она, бросив многозначительный взгляд на Дэйзи.

Филипп тоже посмотрел на Дэйзи, но совсем по-другому.

– Спасибо огромное, задержусь и с удовольствием приду, – ответил он. – Но в понедельник мне надо быть в Лондоне. Бизнес, понимаете ли, а я не захватил сюда своего помощника. Дольше задержаться никак не получится, честно.

Ему ужасно не хотелось уезжать, оставив ее с Алеком и нераскрытым убийством, решила Дэйзи. Впрочем, она и сама не видела возможности продлить свое пребывание в Холле дольше следующих выходных, чего бы там ни хотелось Бобби и Себастьяну. Требования Алека насчет невыезда свидетелей тоже вряд ли хватит надолго, да и экскурсия на ферму в качестве предлога больше не выдерживала никакой критики: у нее уже имелось предостаточно времени сходить туда. И хотя само по себе проживание в гостинице смущало Дэйзи не слишком сильно, она просто не могла позволить себе даже очень скромную стоимость комнаты в «Чеширском сыре».

По крайней мере, подумала она, Филипп поможет ей с вещами, и деньги за неиспользованный обратный билет ей возместят. Разумеется, Дэйзи вернет ему разницу между ценой первого и второго класса, вот только останется она после этого с несколькими шиллингами. И на что их хватит? На пару шелковых чулок?

Филипп встал из-за стола, чтобы уходить, но его остановил Себастьян.

– Послушайте, старина, не задержитесь ли вы еще ненадолго? Мы могли бы сразиться на бильярде? – Он упрашивал как маленький мальчик.

– О чем речь, старина?

По лицу леди Валерии пробежала тень ужаса, подавленная так быстро, что Дэйзи даже усомнилась в том, не показалось ли ей все это. Рот ее светлости приоткрылся, но, прежде чем она успела возразить что-то, ее опередил Филипп:

– А что скажете, старина, если мы сыграем в снукер, а третьей возьмем Дэйзи? Для девушки она очень даже неплохо играет.

– Неплохо! – возмутилась Дэйзи. – Тебя-то я не раз и не два побила!

Себастьян рассмеялся.

– Знай я, что вы играете, Дэйзи, обязательно предложил бы партию. Для разнообразия от нард. Идемте, раз так.

Уж не облегчение ли обозначилось на лице его матери? Снедаемая любопытством, Дэйзи вышла следом за мужчинами.

Впрочем, странные реакции леди Валерии довольно быстро вылетели у нее из головы, поскольку ей пришлось бороться с Себастьяном и Филиппом, чтобы те не мошенничали в ее пользу. Добилась она, однако, только того, что оба принялись делать это все более открыто до тех пор, пока не перестали попадать по шарам от хохота.

Дэйзи ни разу еще не видела Себастьяна столь раскрепощенным и счастливым; она не сомневалась в том, что при родителях ему почти не удавалось так радоваться. То, как мать привязала его к себе, казалось ей теперь почти преступлением. Стоило ли удивляться тому, что Себастьян увлекся хорошенькой горничной – с такими катастрофическими последствиями?

И все равно Дэйзи не верила в то, что он убийца. У него ни за что не хватило бы духу на такое. Это совершил кто-то другой.

Леди Валерия? Бобби? Таинственный коммивояжер? Наверняка не Бобби. Из одноклассниц Дэйзи никак не могли получиться убийцы – особенно из таких правильных и спортивных, как Бобби. Убийство – это вам не крикет.

И все же кто-то его совершил, и последствия преступления снова навалились на Дэйзи и Себастьяна, когда Филипп уехал. К обеду они спускались в невеселом молчании.

Серое шелковое платье более чем соответствовало настроению Дэйзи. К столовой она подходила в ожидании очередного долгого, невеселого вечера, однако, еще не взявшись за дверную ручку, услышала характерно-заунывный голос Моуди и задержалась у двери.

– Нет, миледи. Мисс Роберта еще не возвращалась. Мисс Грэг просила передать вашей светлости вот эту записку, которую та для вас оставила.

– Записку? Роберта оставила записку? И Грэг передает ее мне только сейчас? – голос леди Валерии звучал разом возмущенно, потрясенно и недоверчиво.

– Я вас понимаю, ваша светлость, однако таковы были инструкции леди Роберты.

– Что она там пишет, Валерия? – в голосе сэра Рэджинальда послышалось легкое любопытство. Теперь Дэйзи не могла не подслушать их разговор даже под страхом смертной казни. К счастью, леди Валерия не стала отсылать Моуди, прежде чем развернула записку дочери, а прочитав ее, от потрясения и вовсе забыла о присутствии дворецкого.

– Боже праведный, Реджи! – вскричала ее светлость. – Роберта не будет ночевать дома!

– А где?

– Она не сказала! И пишет, что не знает, когда вернется!

Бобби? Скрывается от полиции? Но она ведь едва чувств не лишилась, когда Дэйзи сообщила ей о том, что Грейс убита. Или это оттого, что тело Грейс все-таки обнаружили?

Какой бы предательницей ни чувствовала себя Дэйзи, она не могла не рассказать об этом Алеку.