Часть седьмая

Их счастье бросалось в глаза, и, бесспорно, смотреть на них доставляло удовольствие. Не так много времени Сара и Люсио прожили вместе, но девушка уже словно родилась заново. С разрешения и согласия Метью молодой врач оставался при ней неотлучно, и эти две недели очень были похожи на медовый месяц. Парадокс, двойственность, неловкость и необычность ситуации, в которой оказалась эта пара, состояли в том, что мужчина был одновременно и любовником, и сиделкой для своей дамы. В первое время он, впрочем, много размышлял над сутью их отношений. Над тем, насколько они прочны, и чем же они на самом деле являются. Сара – не первая девушка, страдающая анорексией, которую видел Люсио. Он помнил, что некоторые ее предшественницы вызывали в нем симпатию, но такое сильное чувство, такое биение сердца он испытал, только встретив Сару. Никому и никогда раньше не удавалось так его растрогать и вызвать такое восхищение, как этой девушке. А самое главное, никто и никогда ему не был нужен так, как она.

Каждое утро он докладывал Метью об успехах этой пациентки, такой непохожей на всех остальных, которая все по-прежнему, делая над собой немалое усилие, принималась за еду. Например, когда он выяснил, какой вид пиццы ей нравится больше, она обкусала только корочку вокруг куска, который он ей отрезал, старательно обходя моцареллу и кусочки тунца, так аппетитно расположенные в самом центре порции. Правда, в то утро она услышала по радио официальное сообщение о том, что ее отец включен в список кандидатов на пост президента республики. Эта новость оглушила ее, словно гром среди ясного неба. Сара никак не была готова услышать такое известие, и оно привело ее в смятение. Меньше всего она, обвинявшая своего отца в том, что он забывал ее, не считался с ней, заботясь только о своем социальном статусе, хотела оказаться дочерью главы государства! А это равнодушное сообщение, без смягчающих объяснений, конечно, не могло помочь растопить лед в их отношениях. Теперь, после такого, у ее отца останется еще меньше времени для нее. Также ее терзала мысль о том, что теперь за ней могут начать охоту папарацци. Раньше пресса не интересовалась ею, но теперь ушлые журналисты наверняка ее «откопают», и если достоянием газетчиков станет ее нынешнее психологическое «перевоспитание», она этого не вынесет. Люсио прекрасно все понимал.

Сара не однажды рассказывала ему, все время с обидой в голосе, как часто Филипп Филло подчинял ее жизнь своим амбициозным планам. Так часто, что у нее зародилось чувство, будто она появилась на свет только для того, чтобы играть строго определенную роль в этой гонке честолюбцев. Этим же утром – сколько раз! – приходила ей в голову мысль – ужасная! – что тот телефонный звонок, несколько дней назад, с полным отчаяния голосом, возможно, был сделан из соображений извлечения пользы для предвыборной кампании, а вовсе не из сердечного желания примириться. Его голос тогда показался искренним, открытым, а волнение неподдельным – еще бы! – но он такой хитрец, что Сара не знала, что и думать! Люсио поэтому нисколько не удивился, заметив, как из-за этих нахлынувших волнений вновь проснулась болезнь его подопечной: анорексия зашевелилась…

Молодой доктор, призвав на помощь все свое терпение и нежность к этой девушке, попытался предотвратить приближающийся рецидив. Чтобы ее успокоить, Люсио сказал:

– Ну, это не так уж и важно! Если судить по опросам общественного мнения, шансов обойти остальных кандидатов у него немного. А потом, если даже его и выберут, мы поженимся, ты возьмешь мою фамилию, и мы уедем в Италию. Там моя семья, она живет возле Флоренции. Там у нас родятся четверо детишек, и ты будешь так занята, что не найдешь и минутки свободной, чтобы подумать об отце.

В ответ Сара расхохоталась. Его оптимизм и юмор в который раз уже восстанавливали порядок в ее мыслях и чувствах. Свадьба, дети, интересно, какова доля шутки в этих его словах, – думала Сара.

Каждый день добавлял что-то новое в их ставшее уже традиционным времяпровождение, слагающееся из завтрака, укрепляющей силы прогулки и восстанавливающего дух посещения парижских музеев. По вечерам они развлекали себя походами по магазинам, покупая всякую всячину, чтобы доставить друг другу удовольствие. К Саре понемногу возвращалась радость от ощущения жизни… и одновременно вкус к еде. Как будто Люсио, разобрав по кирпичику ее бывшее отношение к жизни, сложил для будущего строительства новый фундамент, заменив цемент более крепкой смесью из любви к мужчине и любви к существованию.

К собственному удивлению, Сара очень скоро выучилась прекрасно готовить. Но Люсио объяснял ей, что в этом нет ничего необычного и что он на своем веку повидал немало бывших анорексичек, ставших впоследствии отличными поварихами или специалистами по диетическому питанию. Эта перспектива подала ей надежду, открыла большое поле для деятельности, и Сара, заинтересованная и воодушевленная новыми возможностями приложения своих сил, накупила кулинарных книг и с головой погрузилась в их изучение, словно в школьные учебники. Легко усвоив основы, она набралась смелости и стала делать покупки самостоятельно, по собственному усмотрению, превращая вслед за тем процесс приготовления блюд в почти творческий процесс. Поистине, произошла внутренняя революция.

Однако, как только приходила пора садиться за стол, все усложнялось. Сару опять охватывала тревога. Ее вес увеличился, хотя она пока еще не могла есть нормально, как все. За неделю она поправилась на один килограмм. Если Люсио эта новость обрадовала, то ее, напротив, огорчила. Напрасно молодой человек повторял ей, что с каждым днем она становится все красивей, Сару эти слова не успокаивали. К счастью, он научился угадывать ее болевые точки и использовать в разговоре аргументы, которые ее убеждали. Например, такой:

– Знаешь, это очень нужно для наших постельных занятий. Потому что, когда твои острые коленки упираются мне в живот, мне как-то не того… Услышав это, Сара побледнела:

– Правда?

– Ты еще не видела синяков, которые я получил по твоей милости, – рассмеялся он.

Шутка спустила курок, и аргумент попал прямо в цель. Понемногу к Саре возвращалось сознание ответственности за свои поступки. И чем крепче она становилась телом, тем сильнее – духом. Но без поддержки Люсио она сломается, Сара понимала это. И поскольку она понимала, что возвращение упругости мышцам, тонуса – всему телу, приятных очертаний – фигуре возможно только после падения последнего из воздвигнутых ею когда-то укреплений, она каждую минуту готова была взять в руки оружие и броситься в битву, которая должна была когда-нибудь окончиться полной победой над терзавшими ее демонами.