Люсио и Сара, взявшись за руки, вышли из квартиры. Весело болтая, они зашагали по улице. Полностью поглощенная новой жизнью, Сара и думать забыла о своем теле, отдавшись счастью чувствовать рядом желанного спутника, на смену которому пришло удивление от осмотра четырех гектаров сада, созданного эксцентричным банкиром, путешественником и бескорыстным человеком в одном лице. Любовь, поселившаяся в их сердцах, помогла им оценить вид этой возделанной земли, где мирно сосуществовали цивилизация и гармония. Они долго стояли в розарии, в котором, в гуще цветов, то здесь, то там, росли фруктовые деревья. Они посетили фруктовый сад, напоминающий лесную опушку, каким-то чудом попавшую в самый центр Парижа. Погрузились в размышления, войдя в японский садик, через который протекал ручеек, настраивающий посетителей на поэтический лад. Она хотела впитать в себя каждое мгновение этого счастливого дня, не потерять из него ни крошечки, вглядывалась в пружинящий ковер осоки, внюхивалась в свежесть папоротника, сожалела, что не побывала здесь в пору цветения азалий и рододендронов. Рядом с Люсио любой день особенный, не похожий на другие. Она, закоренелая горожанка, даже не могла вообразить, что способна оценить подобное место, где царит покой, что будет умиляться каждой мелочи, каждую секунду вдыхать новый аромат, восторгаться самым невзрачным кустиком. Наконец, ее пронзила мысль: жизнь в самом деле стоящая штука.

Она все еще была в своих мыслях и в своем наконец пришедшем счастье, когда зазвонил ее мобильный телефон. Теперь она, даже не взглянув на высветившееся имя, ответила на вызов.

– Алло, Сара, не отключайся, прошу тебя, это папа, – раздался прерывающийся взволнованный голос. – Я надеюсь, что все будет хорошо. Я только хочу тебе сказать, что мама и я, мы тебя очень любим.

Ошарашенная и удивленная этим звонком и этим признанием, девушка молчала, боясь выдать нахлынувшие на нее чувства. Сколько же прошло времени, пока она не услышала этих простых и таких долгожданных слов! Голос в трубке продолжал:

– Мы вчера весь вечер рассматривали фотографии в нашем семейном альбоме. Столько лет мы его не открывали. И… и… и мне кажется, я кое-что понял.

– Вот как, и что же? – спросила Сара, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.

– Мне… мне кажется, что мы были не на высоте.

Сара инстинктивно напряглась. «Не на высоте»! «На самом дне во всем» – вот так больше походит на правду.

– Я знаю, прошлого не вернешь, но я очень хочу помочь тебе, неважно каким способом, хочу, чтобы к тебе пришло счастье, которого ты так заслуживаешь, чтобы в твоей жизни были незабываемые минуты, которых я тебе не сумел подарить.

На последних словах голос в трубке задрожал. Вряд ли блестящий политик плакал, это как-то не вязалось с его имиджем, но он точно переживал сильные чувства.

– Мама здесь, рядом со мной, можно, я передам ей трубку?

– Да, – бесцветным голосом ответила Сара.

– Девочка моя, как ты там? Ты знаешь, мы так за тебя перепугались.

«Дура несчастная, раньше надо было пугаться», – хотела ответить Сара. Однако она сочла за лучшее промолчать. Бесполезно, да и ни к чему именно сейчас подливать масла в огонь.

– Начиная с этой минуты я и твой отец всегда будем стараться ставить себя на твое место. Самое главное – это чтобы ты выздоровела.

– Конечно, дай мне папу.

Голос министра уже окреп:

– Да, Сара.

– Я не хочу, чтобы ты вмешивался в дела доктора Сорина и его клиники.

– Да у меня и в мыслях такого не было! Просто тогда вечером я был вне себя и… вот и вырвалось.

– Знаешь, мне сейчас трудно говорить. Оставь меня в покое на время. Я вам сама позвоню на днях.

– Ладно, как ты захочешь, но, пожалуйста, прошу тебя, сообщай нам о твоем самочувствии.

– Обещаю.

Губы дрожали, на глаза наворачивались слезы, то злые – от прошлых обид, то облегчающие душу – от только что пережитого волнения. Девушка отключила телефон и обернулась к Люсио, который на время разговора деликатно отошел в сторону.

– Это были мои родители.

– Я понял. Ты… ты как, нормально?

Люсио нежно обнял ее. Простое, человеческое прикосновение, и его достаточно, чтобы отодвинуть от нее все тревоги и вернуть спокойствие и безмятежность. Этот юноша – лучшее в мире лекарство!