Эмили, не зная, чем заняться, зашла в столовую выпить кофе. Тучная дама, напустив на лицо приветливую улыбку, тут же обратилась к девушке: – Здравствуйте, вы только поступили?

– Э-э… да, а вы?

– Как хорошо, что вы здесь, вы же пришли в клинику не для того, чтобы худеть, – рассмеялась собеседница, не дождавшись ответа, – Меня зовут Лилиан Бензимон, я из завсегдатаев этого заведения. Нет необходимости объяснять почему, это и так бросается в глаза, верно?

Эмили немного сконфузилась. Не часто к ней обращаются так прямо и откровенно. Она подыскивала слова, чтобы вежливо отделаться от этой дамы.

– Очень приятно, Эмили Вебер. Я здесь, чтобы… ну… чтобы стабилизировать свой вес.

– Простите мою нескромность, но тот мсье, с которым вы беседовали сегодня утром, это, по-моему, Ральф Фаррелл, кутюрье? Он очень симпатичный.

– Да, это он, – охотно подтвердила девушка, удивляясь занятному простодушию своей новой знакомой, которая, судя по всему, за словом в карман не лезет.

– Он мой кумир! Какие платья он создает! Если бы у меня было столько денег, чтобы я могла себе позволить купить какое-нибудь из них, я ни за что на свете не поправилась бы ни на грамм, просто из страха не влезть в него.

– Что, правда?

– Да нет, шучу. На самом деле я очень люблю поесть. И набрать вес – мне пара пустяков. Это у меня в генах. Я всегда говорю, что на пустой воде вкусной еды не приготовить. И почему от всего, что мне нравится, я толстею? В самом деле, жизнь – отвратительная штука! Господь Бог должен был бы все калории поместить в брокколи, а не в круассаны.

Эта восхитительная логика рассмешила Эмили. Лилиан уселась напротив девушки.

– Давайте поедим чего-нибудь?

– Нет-нет, – испуганно воскликнула Эмили, ужаснувшись перспективе разделить трапезу с этой обжорой.

И сколько же, интересно, нужно еды, чтобы остановить ее словесный поток?

– Не бойся, каждая – свое. Вы знаете, Метью не любит небрежности в диетах, которые он нам рекомендовал. Он не терпит никакого изменения ни в графике, ни в видах продуктов, иначе он разражается гневной тирадой. Если я не худею, то это всегда моя вина, но никак не его. А как трудно соблюдать диету! У меня уже нет права ни на что! Что же мне остается в этой жизни? В конце концов я стану неврастеничкой, вот что меня ожидает. Толстая неврастеничка, а вы говорите, что не все потеряно!

Эмили не удержалась и вновь прыснула от смеха.

– Мне очень неловко, но вы говорите о грустном так забавно, что я…

– Не извиняйтесь, дорогая. Рассмешить кого-то – это все равно как накормить его, только без единой калории. О, идея!

– А вы правы, – понимающе улыбнулась девушка.

– Серьезно, я сейчас приготовлю что-нибудь. Метью решил, что каждую неделю один из нас должен готовить на всех. Он считает, что общая трапеза за одним столом, наши разговоры, обмен мыслями и впечатлениями, а также сам процесс приготовления пищи, все это – составные части лечебного процесса. Так вот, сейчас моя очередь. Вы любите мясо по-арабски? Мне придется с ним провозиться весь вечер, если вы не согласитесь мне помочь.

– Только не прямо сейчас, – и Эмили посмотрела на мадам Бензимон чистыми невинными глазами, – но я обещаю, что, если мы с вами на следующей неделе, обе, все еще будем здесь, я приготовлю для нас угощение.

– Конечно будем, что за вопрос. Меня-то вы можете найти в этой клинике в любую минуту.

Посмотрев на часы, толстуха вдруг всполошилась:

– Ох, я все болтаю, болтаю, а ведь у меня дел по горло. Нужно найти Клару и передать ей список с покупками. Мне надо спешить!

Лилиан вышла, и столовая сразу показалась совершенно пустой. Любопытно, подумала Эмили, она-то с самого начала посчитала эту «еврейскую мамашу» надоедливой особой, но в конечном счете надо признать, что общаться с ней было приятно. Без сомнения, это потому, что мадам Бензимон обладает заразительным чувством юмора. Улыбчивая приветливость служит ей, скорее всего, защитной скорлупой, которая спасает ее от расспросов о причине грусти, наполняющей ее взгляд, когда, по ее мнению, никто на нее не смотрит…

На Эмили навалилась тяжелая усталость. Шаркая ногами, она медленно направилась к себе. Какая-то частичка ее изначальной агрессивности улетучилась. Такого состояния духа у нее давно уже не было. Она подумала о том, что бы она сейчас делала, не будь она здесь, в клинике. Наверное, сидела бы в туалете, вызывая рвоту после очередной кондитерской оргии. Только от одной этой мысли ее желудок рефлекторно начал сжиматься. Она старалась дышать глубоко и медленно, пока не прекратились спазмы. Браво, подумала она, Метью был бы доволен.