Лилиан медленно шла к лифту. Она тащилась с черепашьей скоростью к кабинету доктора Сорина, который ожидал услышать ее уверенные шаги, так он ей потом сказал. Она знала, что сначала он закатит ей вступительную речь. Как давнишняя пациентка, страдающая рецидивами болезни, она имела на это право. Каждый раз он представал перед ней вежливым и сердечным, предлагал разные методы и советы, как можно более смягчая фразы и обещания непременного похудания, так что все это было похоже на завернутый в блестящую бумагу и перевязанный лентами долгожданный подарок. И каждый раз она с замирающим от надежды сердцем распаковывала его подарок, однако заранее знала, что и на этот раз ничего не выйдет. Чертовы калории! Вот прицепились! Что им надо в ее клетках? Пусть отстанут от ее ляжек и ягодиц! Проклятые калории, которые надо вытравить, прогнать, искоренить! Но она терпеть не может подсчитывать, отмерять, отбрасывать лишнее, сокращать, ограничивать себя. И прежде всего ей ненавистна перспектива отравить свое существование, лишив себя единственного удовольствия: поесть. И вот она приходит в клинику, она всей душой за предлагаемый режим питания, следуя которому она худеет. Но стоит ей вернуться домой, все ее рвение улетучивается, и она вновь набирает сброшенные килограммы. Стрелка весов приближается к отметке 100, она бросается в панику и вновь записывается на прием к доктору. Спираль, замкнутый круг, колея, откуда не выбраться. А впрочем, зачем?

Она коротко и очень тихо стукнула в дверь, надеясь, что доктор не услышит. Напрасно, у Метью был прекрасный слух.

– Войдите!

– Здравствуйте, доктор.

– Здравствуйте, мадам Бензимон. Как вы себя чувствуете?

– Как всегда, ни бодро ни вяло.

– Не могли бы вы объяснить немного подробнее? – Метью поудобнее уселся в кресле.

– Вот вы, вы счастливы?

– Не каждый день, но иногда случается. А вы?

Лилиан сначала посмотрела в потолок, а затем перевела взгляд на доктора:

– Если бы я была счастлива, вы думаете, я старалась бы похудеть?

– Это могло бы вам помочь более стойко переносить ограничения в еде и не слишком огорчаться по этому поводу. Почему же тогда вы упорствуете в своем желании похудеть, если для вас непереносима сама мысль о соблюдении диеты?

– Вы же знаете причину, мы уже говорили об этом. Это из-за моего мужа… чтобы он перестал бегать за каждой юбкой.

– Вы полагаете, что достаточно сбросить несколько килограммов – и он вернется?

– Я же могу попытаться, «попытка – не пытка», он, во всяком случае, так говорит.

– Вы еще достаточно молоды, вам нет и пятидесяти, вы никогда не задумывались о том, чтобы найти работу или какое-нибудь занятие, которое заставляло бы вас выходить из дома и встречаться с другими людьми? Ваши сыновья уже выросли.

Обычно улыбающееся лицо Лилиан помрачнело.

– В нем росту метр восемьдесят, он выше меня на целую голову. И кроме супа, он больше ничего не ест дома, а только у своей подружки, которая умеет разве что разогреть в микроволновке полуфабрикаты.

– Еще одна причина найти себе дело и заняться собой!

– А что, по-вашему, я найду? У меня только среднее образование, и я никогда не работала. Никто со мной и разговаривать не станет.

– Я вам повторяю еще раз: вы еще молоды, в сорок четыре года еще не поздно обучиться какой-нибудь профессии.

– Муж не хочет. Он боится, что у меня не будет времени готовить ему супы, стирать и гладить его рубашки.

Смягчившись, Метью сказал, поднимаясь из кресла:

– Все-таки подумайте об этом. Давайте-ка я взвешу вас, и посмотрим, достаточно ли вы были благоразумны.

Лилиан горестно вздохнула.

– На 600 грамм меньше, чем в последний раз, не так уж плохо!

– По сравнению с тридцатью лишними килограммами это капля в море!

– Не отчаивайтесь так быстро, лиха беда начало.

Врач протянул своей пациентке распечатку.

– Взгляните, я изменил вашу диету, теперь вы не должны испытывать чувство голода.

Первый завтрак:

Комментарий: чтобы удовлетворить вкусам мадам Бензимон, мы придумали другой вариант завтрака, который предлагаем здесь же. Эти взаимозаменяемые варианты можно использовать поочередно, добавляя любое питье без сахара:

или

или

или

или

Второй завтрак:

Обед:

Полдник:

Ужин:

Перешагнувшая сорокалетний рубеж и очень тучная, Лилиан пробежала глазами список, и на ее лице появилось удовлетворенное выражение:

– Как это мило! Больше всего мне нравятся варианты первого завтрака.

– Вся загвоздка в том, мадам Бензимон, что когда вы вернетесь домой и займетесь кухней сами, тут-то у вас и возникнут сложности. Коль скоро вы не собираетесь менять свой обычный домашний рацион, то за несколько дней вы набираете все потерянные здесь килограммы, и даже больше. У вас есть пароварка?

– Естественно!

– Тогда используйте ее для приготовления рыбы, овощей, но только не манной крупы.

– Но доктор, в этом случае мой муж потребует развода тут же!

– Делайте это для себя, а ему продолжайте готовить обычные блюда, только сами их не пробуйте.

– Но то, что вы от меня требуете, это бесчеловечно! Честное слово, вы какой-то гастрономический нацист!

Метью ожег ее взглядом:

– Прошу вас, выбирайте выражения!

– Извините, доктор, вечно у меня срывается что-то подобное с языка, такой уж у меня характер.

– Я знаю, поэтому не сержусь на вас, но не говорите мне никогда больше подобных гадостей.

– Обещаю, простите.

Лилиан Бензимон поднялась. Мэтью устало вздохнул. «Гастрономический нацист»! Да, чего только не услышишь про себя. А почему не опереточный маркиз де Сад? Он никому и ничем не обязан. И если он предписывает определенный режим, так это только для блага самого пациента. Какой же иногда бывает неблагодарной его работа!