Глава 26
Наконец-то напряжение, скованность сошли, и словно прорвало плотину: люди принялись выговариваться, наперебой рассказывая друг другу о своих возможностях, как они проявились, сколько хлопот доставили. Как-то само собой все перешли на «ты», отбросив отчества, лишь Арина никак не могла заставить себя обращаться к Феликсу иначе, чем Феликс Эдуардович.
– Аля, а у тебя со стенами как так получилось? – поинтересовался Валентин, умудряясь дотянуться через весь стол, чтобы подлить ей коньяку.
– Эх, та еще история приключилась! – Женщина махнула рукой, едва не столкнув тарелку Германа на пол. – Я ж по образованию товаровед. До тридцати пяти лет жила с мужем, сыном в области, дом у нас свой был, хозяйство, огород. Муж все мыкался, где только не пытался подрабатывать, да проку с него все равно мало было, все я на себе тащила. Он и раньше выпивал, но в меру, без запоев, а потом как с цепи сорвался. И по врачам, и по целителям его таскала, да без толку. Вот и допился однажды, замерз зимой в сугробе, метров сто до дому не дошел. Так мы с Егором вдвоем остались, ему тогда еще и двенадцати не было.
Восьмого марта собрались мы нашим бабским коллективом в клубе, попеть, поплясать, от жизни своей маленько отдохнуть, как вдруг гроза началась. Представляете? Снега кругом по колено еще, а тут вдруг гром и ливень. Как эта молния в клуб залетела, до сих пор не понимаю, но это была самая настоящая шаровая молния! А потом она взорвалась. Хорошо пожара не случилось, хоть многие и пострадали, ожоги получили, да через меня заряд прошел, сознание потеряла. Но обошлось, только ожог небольшой на спине остался. Думаю, из-за этого и получилась моя способность.
В конце мая беда у нас стряслась. Зашла к соседке после работы, да заболтались, засиделись, слышу – народ с улицы кричит, дом мой загорелся. Старый, деревянный, вспыхнул как спичка. А сын-то мой, Егор, внутри! Пожарным пока дозвонишься, пока дождешься! В окнах огонь, из всех щелей дым валит, я мечусь, что делать не знаю, в голове потемнело, дальше как в тумане все помню. И не поняла, как удалось, да только через стену я в дом прошла, сына схватила и вытащила на задний двор. И потом не думала, как в дом попала, не до этого было, без всего на улице остались. Две машины у меня тогда имелось – продала их, что на книжке накопилось – все сняла, да перебрались мы с Егором в Подмосковье, с нового места решили жизнь начать. Пока деньги были, справлялись, потом похуже стало, никак работу не могла хорошую найти. От нужды вспомнила, что гадаю я на картах неплохо, бабка моя еще научила. Попробовала – пошло дело, появились клиенты. Егорку своего деньгами этими выучила, на ноги поставила, сейчас вот дальше учится, во Франции. Жениться уже там собирается, фотографии недавно присылал: хорошая девочка, на кошечку похожа, глазки такие ясненькие, видно, что миленькая. Как только с невесткой своей по-французски говорить буду – не знаю, но ничего, справлюсь.
Промочив горло, Алевтина продолжила:
– Так вот, а потом как-то раз было дело: из дома вышла, дверь захлопнула, а ключи не взяла. Вспомнила тот случай, дай, думаю, рискну, попробую. И получилось – прошла сквозь стену. Что с этой способностью делать как не знала, так и по сей день не знаю, но раз уж пригодилось, жизнь моему сыну спасло, значит, и дальше польза будет.
Алевтина замолчала. Молчали и остальные. Валентин взял бутылку коньяка, привстал и снова потянулся через стол к ее бокалу.
– Ой, Валечка, мне хватит! – замахала руками женщина. – Лучше винца, а то голова задуреет!
Винный бокал наполнил Гера и спросил, кому еще подлить.
– Мне… если можно, – тихо ответила Арина, на что ее дед неодобрительно крякнул, но промолчал.
Подложив себе на тарелку еще салата, Никанор развернулся к Алевтине:
– А скажи-ка, милая, через двери-то закрытые проходишь?
– Нет, – качнула она пышной прической, – только через стены.
– Любые? – поинтересовался Гера. – В смысле – из любого материала?
– Не совсем, – Алевтина тщательно собрала вилкой остатки гарнира с тарелки, помогая куском хлеба, – через железо не могу. Железобетон очень сложно, даже не рискую. Через бетон сложно, но можно, а вот дерево, кирпич – без проблем. Феликс, подай вон то мяско, будь добр, очень уж оно вкусное!
– Конечно. – Феликс взял блюдо с жаренной на гриле корейкой ягненка и подошел к женщине. – Что еще положить?
– Хватит пока, надо же и за фигурой следить! Так, а у кого тост созрел? У всех налито, а не выпито! Непорядок!
– Давайте, я скажу, – Герман взял бокал и поднялся. – Друзья, думаю, выражу общее мнение, если скажу, что благодарен Феликсу Эдуар… Феликсу за то, что он совершил это маленькое чудо: нашел, собрал нас здесь всех вместе, познакомил друг с другом, подарил прекрасный вечер. Не берусь говорить за всех, скажу только за себя: буду рад сотрудничеству, я готов с вами… с тобой работать, Феликс, надеюсь, мой дар окажется полезен.
– Да все не против! – Валентин запустил пятерню в давно не стриженные кудри и взлохматил их еще сильнее. – Только чем мы заниматься-то будем? Никак в толк не возьму, что мы делать-то конкретно собираемся?
Держа в руке бокал вина, Феликс смотрел на бутылки в центре стола каким-то странным взглядом, полным тихой, необъяснимой злости, и молчал. Спас ситуацию звонок в дверь.
– Еще кого-то ждем? – вопросительно приподнял кустистые седые брови Никанор.
– Вроде нет.
Феликс резко встал, с грохотом отодвигая стул, и быстро вышел из гостиной. Открыв дверь, он увидал охранника Алексея.
– Феликс Эдуардович, бога ради, простите за беспокойство, – сказал он. – Когда вы в последний раз Марию Львовну видели?
– Кого?
– Соседку вашу, – Алексей кивнул на дверь квартиры напротив. – Марию Львовну.
– А… не скажу точно, где-то с неделю тому назад, наверное. Что-то случилось?
– Надеюсь, ничего, – с угрюмым и одновременно виноватым видом произнес охранник. – Вы же знаете, я работаю сутки через двое, а Геннадий уволился, сказал, нервы расшатались, слуховые галлюцинации у него вроде начались, да и вообще, чертовщина какая-то в нашем доме происходит. Его временно подменяют, но я все равно один пока остался…
– Алексей, извини, у меня сейчас гости, если можно, скажи конкретно, в чем проблема.
– Мария Львовна каждый день в девять утра ходит в магазин за молоком и хлебом, если куда-то уезжает на пару дней, то оставляет мне ключи, чтобы я цветы поливал – у нее в квартире цветы, она за них переживает. Так вот, я Марию Львовну уже восьмой день не вижу, и ключей она мне не оставляла. Вот, думаю, может, вы ее видели?
– Хммм… – призадумался Феликс, – нет, за эту неделю мы точно не сталкивались. Хотя, быть может, именно не сталкивались. Какие-то контакты родных, близких у тебя есть?
– В том-то и дело, что нет. Сколько я здесь работаю, она одна всегда жила, никто к ней не приходил. Не знаю, что делать: вызывать ли полицию, МЧС? Если дверь вскроют, а с ней все в порядке, просто срочно уехала куда-то, это же скандал. Кто будет оплачивать ремонт?..
– От меня-то что требуется?
– Если вы ее вдруг увидите…
– Хорошо, сообщу.
Захлопнув дверь, Феликс вернулся в гостиную. Никанор и Алевтина на два голоса пытались петь какую-то старинную русскую песню, Валентин рассказывал Гере о движении ударной волны, держа в руке блюдо из-под каре ягненка и размахивая тарелкой так, словно собирался швырнуть ее в стену. А Арина почему-то сидела на стуле, испуганно поджав ноги.
– В чем дело, что такое? – подошел к ней Феликс.
Девушка жестом попросила мужчину нагнуться и сдавленно прошептала на ухо:
– У вас тут, кажется… крысы! Или мне показалось… Показалось, что видела, как под столом крыса пробежала! Вы не подумайте, я не трусиха, мышей, пауков, гусениц не боюсь… вот только крыс! Боюсь…
– Показалось, – Феликс успокаивающе погладил ее по плечу, – нет тут никаких крыс, может, просто тапок чей-то был. – И добавил громче, выпрямляясь: – А если тут вдруг заведутся какие-то крысы, то мы от них быстренько избавимся!
– А вот и Феликс вернулся! – воскликнул Валентин, оборачиваясь. – И тост созрел! За тебя сейчас пить будем! За твои способности!
– Да! – Алевтина пыталась поставить локоть на стол, подпирая ладонью подбородок, но локоть всякий раз соскальзывал. – Про тебя-то мы и не послушали! Рассказывай, ждем!
Оставив Арину, Феликс подошел к столу, взялся двумя руками за спинку своего стула, набрал полные легкие воздуха, медленно выдохнул, улыбнулся и произнес:
– Да нет у меня никаких особых способностей, кроме, быть может, того, что людей хорошо чувствую, понимаю их, да фантазии юношеские о благородном спасении мира все еще не выветрились. Сейчас я хорошо зарабатываю, и у меня достаточно денег воплотить эти фантазии в реальность. Так что я просто состоятельный романтик, только и всего.
– Не прибедняйся, Феликс! – икнув, Валентин шутливо погрозил пальцем. – Ты летать умеешь!
– Только не говори об этом авиакомпаниям, они не должны терять клиентов! – рассмеялся тот.
– Сам видел, как ты от пола оттолкнулся и в воздухе завис! – Сабуркин снова икнул, взял бокал Геры и глотнул вина.
– Я просто медленно подпрыгнул, Валя, – сквозь смех ответил Феликс, присаживаясь за стол. – А ты уже вторую бутылку водки в тот момент допивал, одиноким яблоком закусывая, так что не смущай людей почем зря. Так, у кого-то был тост? Давайте выпивать!
– Мы-то выпиваем, – прищурившись, Алевтина смотрела на Феликса, – да вот ты-то за весь вечер и глотка не сделал!
Тяжело вздохнув, Феликс сокрушенно покачал головой.
– Алечка, ну к чему мне вас отягоща… грузить своими болячками? У меня язва желудка и панкреатит, мне вообще пить нельзя, не обращайте на меня внимания.
– И не поел ничего! Ни куска не проглотил!
– И фобия еще, нервное расстройство – не могу есть прилюдно, только в одиночестве. Вот провожу вас, тогда хорошенько и наемся. Говорю же, не обращайте внимания. Все это не опасно, я не псих, просто есть маленькие странности.
– У кого ж их нет, – кивнул Никанор. – Все мы сплошные чудеса в решете: дыр много, а вылезть негде. А кто там приходил?
– Охранник подъезда.
– Чего хотел? Вроде не шумим.
– Соседку мою потерял, говорит, не видел ее давно: в магазин не ходит, ключи от квартиры, чтобы цветы поливать, не оставляла. А у нас тут только две квартиры на площадке, вот и подумал, может, я ее видел. Не хочет МЧС вызывать, дверь вскрывать, панику создавать, жильцов лишний раз нервировать.
– А духом дурным от двери не тянет? – Алевтина с размаху откинулась на спинку стула и едва не упала вместе с ним, благо Гера успел подхватить.
– Вроде нет.
– А стены здесь из какой ерундени сделаны?
– Уверен, что кирпич, – сказал Герман. – Это же «сталинская» высотка.
– Так давайте я зайду и гляну! Тоже мне проблема! Если бабка карачуна дала, скажешь охране, что воняет от двери, пускай полицаев вызывает, а если ее там нет, значит, уехала и спи спокойно!
– Да мне бы самому не хотелось, чтобы тут какая-то суета поблизости поднялась… – задумчиво произнес Феликс и перевел взгляд на раскрасневшуюся Алевтину. – Выпитое на твою способность не влияет? Не застрянешь где-нибудь случайно по дороге?
– Ой, да меня тут кто-то обидеть хочет! – Женщина хлопнула ладонью по столу. – Чуток горло промочила и сразу – напилась!
– Я же за тебя волнуюсь.
– Ой, не надо, не надо! Я за себя сама поволнуюсь! Идемте, детки, мамочка покажет класс!
Хлопая тапками по голому, лишенному драгоценного ковра паркету, Алевтина направилась к дверному проему. За нею потянулись остальные.
Выйдя на площадку, Валентин достал из кармана штанов пачку сигарет с зажигалкой и произнес задумчиво:
– Надо же, сколько сидели – курить вообще не хотелось! – Щелкнув зажигалкой, он жадно затянулся и посмотрел на соседскую дверь. – Дорогие тут, наверное, квартиры?
– Достаточно, – Феликс смотрел на Германа, молодой человек явно о чем-то сосредоточенно размышлял.
Алевтина тем временем подошла к стене и похлопала ладонью, будто попробовала штукатурку на прочность.
– Погоди! – воскликнул Гера. – Феликс сказал, охранник упомянул цветы, которые надо поливать, значит, они в горшках! Если хозяйки нет в квартире, ты могла бы вынести оттуда какое-нибудь растение?
– Могла бы, – отойдя от стены, Алевтина вернулась обратно к квартире Феликса. – Валечка, угости даму сигареткой? Вот не курю же! Но когда выпью в хорошей компании, прямо самое оно!
Валентин протянул ей сигарету, чиркнул зажигалкой. Герман смотрел то на Феликса, то на Никанора с Ариной, понимая, что слышат его только они.
– Так вот, – продолжил молодой человек, – если растение не высохло, не умерло, я считаю информацию. Если повезет, узнаем, куда бабушка уехала или что там вообще произошло. Ну-у-у… если ее нет в квартире, разумеется.
Гера замолчал. Феликс смотрел на него пугающе пустым взглядом. Веки его не двигались, ресницы не моргали, а зрачки расширились, заполняя синеву глаз вязкой чернотой.
– Феликс… – Герман тронул его за плечо, – Феликс Эдуардович, с вами все в порядке?
– Да, – медленно, будто с усилием произнес мужчина, затем тряхнул головой. – Ну-ка, давайте попробуем. Сделайте это!
– Сейчас все будет! На, Валя, держи! – Алевтина протянула бывшему десантнику тлеющий окурок. – Мама пошла к бабуле!
Пошатываясь, женщина направилась к стене и, не замедляя шага, просто исчезла, словно преграда оказалась вовсе неосязаемой. На долю секунды поверхность стены заволновалась, пошла ленивыми крупными волнами, как упругая маслянистая жидкость, и успокоилась. Валентин затушил окурок о пачку и полез за новой сигаретой.
– Хочешь? – предложил он Феликсу.
– Нет, спасибо.
– Тебе?
– Тоже нет, – ответил Герман.
– Давай сюда, – Никанор взял сигарету, помял пальцами, оторвал фильтр, пожевал задумчиво сухими губами и затянулся от поднесенного огонька.
Минут через пять Алевтина вернулась. К пышной груди женщина прижимала пластмассовый горшок, из которого торчали широкие глянцевые листья.
– Бабульки там нет, никого нет! – сообщила она. – Вот вам растение!
– Фикус лировидный, – с ходу определил разновидность растения Герман, принимая горшок. – Все семейство фикусовых обычно капризное, вредное, но разговорить постараюсь.
Все вместе они зашли в квартиру и отнесли горшок в гостиную. Сдвинув тарелки в сторону, цветок поставили на стол.
– Тебе надо что-то специальное? – заинтересованно топтался рядом Валентин. – Чтобы настроиться?
– Только тишину. Если можно.
Герман потер ладони, согревая руки, затем поднес пальцы к растению, не касаясь его. После чуть тронул листья, провел кончиками пальцев по кромке, коснулся прожилок, и лицо его вдруг побледнело, а взгляд остекленел. В глазах Германа возник иной оттенок зелени – призрачным сиянием он вспыхнул и осветил изнутри глазные яблоки, словно нечто заповедно-яркое выглянуло из глубины на мгновение, посмотрело сквозь тончайшее стекло и скрылось, не позволив себя рассмотреть.
Пару секунд парень постоял, зажмурившись, затем открыл глаза, и произнес:
– Соседке вашей позвонили среди ночи, сказали, что ее сестра при смерти. Она поехала к ней, а живет сестра где-то в Саратовской области. В тот момент старушка не думала ни о цветах, ни о ключах, да и другой охранник работал, не тот, кому она ключи оставляла. А второму охраннику она почему-то не доверяла. Бабушка сама вызывала такси на вокзал. С ней все в порядке, должна скоро приехать. Теперь хорошо бы вернуть цветок на место.
– Легко! Валечка, помоги донести горшок, заодно и покурим!
Взяв цветок, Сабуркин с Алевтиной пошли в прихожую. Феликс понимал, что должен бы идти вместе с ними, но не мог сдвинуться с места. Он сидел, подперев кулаком подбородок, блуждающим темным взглядом изучая пространство. Старик Никанор пытливо глядел на него поверх очков. Затем будто случайно звякнул вилкой о край тарелки. Темный взгляд замер и медленно, очень медленно отыскал старика.
– Детективное агентство, – тихим голосом произнес Феликс. – Мы можем создать детективное агентство.
Лицо Никанора расплылось в улыбке, старик кивнул и поднял вверх большой палец.
