Глава 7

Купеческий корабль, конечно, резко отличался от боевой галеры. Широкий, как футбольное поле, медлительный, как ледокол, он был гораздо удобнее для пассажиров, чем боевой корабль, на котором каждый сантиметр использовался максимально эффективно, и даже капитан не мог себе позволить роскошной каюты, какая была у хозяина купеческого «грузовика». В этой каюте могла улечься целая рота бойцов – если бы кто-то позволил им поганить драгоценные ковры, коими был застелен пол.

Виднелись следы побоища – замытые, но не до конца выведенные темные пятна, образовавшиеся явно не от пролитого вина или соуса, на стенах, отделанных темно-красным деревом, – дырки от стрел и зарубки. Пара ковров тоже прорублены – тут, скорее всего, поработал здоровенный пожарный топор, вроде тех, что был укреплен на каждой из мачт корабля.

Олег знал, зачем эти топоры, что ими делают, когда падает сломанная мачта, но также знал, что бывает, если невероятно сильный человек отбивается таким топором от наседающих на него врагов. Видел на палубе. Зрелище, честно сказать, не для слабонервных…

Купец лежал на кровати возле приоткрытого окна-иллюминатора, и когда Олег с сопровождающей его Марго вошел в каюту, не сразу обратил внимание на вошедших, и только когда дочь подошла ближе и положила ему на лоб руку, щупая температуру, открыл глаза и повернулся к чужаку.

– Подойди. Присядь! – пророкотал он, делая слабое движение пальцами, указывая на стул возле постели. Стул был прикреплен к полу хитрым металлическим захватом, и, как Олег заметил, такие захваты были по всему полу каюты – там, где их не закрывали толстые, пушистые ковры.

Удобное изобретение. Олег не помнил упоминания о такой штуке в земной литературе по морскому делу. Впрочем – может, такое где-то и было, Олег слишком далек от кораблестроения, чтобы утверждать категорично.

Когда сел на стул и посмотрел на купца поближе, нахмурился, и сердце слегка екнуло от неприятного предчувствия – лицо хозяина каюты было багровым, губы сухими, потрескавшимися, явно высокая температура. Сепсис от ран?

Купец заметил, что Олег нахмурился, едва заметно усмехнулся:

– Что, плохо выгляжу? Знал бы ты, как я себя чувствую! Раза в три хуже, чем выгляжу! Совсем хреново мне, парень…

– А что с вашей супругой? – спросил Олег невпопад. – С ней все в порядке?

– Тоже не очень хорошо. – Купец на пару секунд прикрыл глаза. – Досталось ей. Лежит, лихорадит. Если вовремя дойдем до столицы – выживем. Не дойдем вовремя…

Купец не договорил, но тут и так все было ясно. Неужели на таком большом корабле не было лекаря? Олег опять не удержался, спросил.

– Лекарь был. Только теперь он рыб кормит на дне, – спокойно ответил купец. – Спрятался, дурак… но от судьбы-то не уйдешь! Выволокли, решили, что важная персона, стали требовать показать, где у него спрятаны деньги. А когда не сказал – зарубили. Вот и все. Лучше бы встретил смерть с мечом в руках!

– Вы зачем меня позвали? Что хотите? – прямо спросил Олег, отбрасывая дипломатию. – Вы обо мне все знаете. Это я виноват в ваших неприятностях. Я уничтожил вашу галеру и сделал так, что захватили вторую. Вы хотите мне выставить счет?

– Ты купцом никогда не был? – усмехнулся хозяин каюты. – Выражаешься уж больно профессионально… Нет, я не хочу тебе выставить счет. Более того, счет ты можешь выставить мне – ведь ты спас мою семью, моих дочерей, и меня самого. Лайон ведь давно за мной охотился, он мой враг. Дурак я был – когда-то отпустил его, не убил. Он был моим партнером, и когда я узнал, что он меня обворовывает, выгнал. Тогда он и пообещал со мной разобраться. Так что все было не случайно. А ты попался ему просто как дар небес! Если бы не ты – он бы никогда не смог меня достать. Хотя поговаривали, что он хочет нанять убийцу… но я в это не верю. Ему нужно было поглумиться надо мной, унизить, причинить боль. Ну и денег заработать, это уж само собой! И если бы ты не сумел освободиться сам и освободить меня и мою семью – наши последние дни превратились бы в череду мучений. Лайон еще тот негодяй, подонок! Да, да – знаю, что ты скажешь, – как я его не разглядел, когда затевал с ним дела? Да вот так… не разглядел. Сын одного из наших давних знакомых, можно сказать, друзей. И вот так получилось. Нет худшего врага, чем бывший друг, не находишь?

– Так все-таки, чего вы от меня хотите?

– Я хочу, чтобы ты защищал судно во время нашего пути до столицы. Ты ведь боевой маг, так что если на нас по дороге нападут или попытаются это сделать – ты их остановишь. Кроме того, хочу, чтобы ты, когда я… если я умру в дороге (Марго возмущенно крикнула из-за спины Олега: «Папа! Не смей!»), ты сопроводил их в наш дом и передал на руки управляющему, сделав все, чтобы они доехали без проблем. Я написал управляющему письмо, он тебя вознаградит за твою работу.

Купец замолчал, Олег же удивленно поднял брови:

– Вы же меня не знаете. А если я негодяй? Если я подлец, который воспользуется вашей слабостью, вашей… смертью, и нанесет вред вашей семье? Ну как вы можете доверять человеку, которого первый раз в жизни видите? Это по меньшей мере легкомысленно!

– Ничего подобного! – Купец облизнул губы и на секунду прикрыл веки. Ему явно было тяжело говорить. – Я знаю, что ты хороший человек. Ты не смог вынести этого… зрелища. (Олег прямо-таки спиной ощутил, как где-то позади напряглась, затихла Марго.) Ты поможешь мне, я знаю. А потом иди, куда хочешь. Хотя я бы предложил тебе работать на меня… на мою семью.

– И в качестве кого? – Олег удивленно поднял брови, хотя и вышло это несколько нарочито. Неужели не ясно – в качестве кого? Но ему хотелось услышать это от самого купца.

– Боевого мага. Водить караваны судов. Охранять их. Ты вообще в курсе, что Империя ловит таких, как ты, и пристраивает на государственную службу? Или уничтожает! А если ты будешь работать на меня… на мою семью, тебя никто не тронет.

– А вы купец… с какой стороны? Ну… я имею в виду…

– Я понял! – перебил купец. – Да, я из Зелана. Но сейчас мы идем в столицу Кайлара, попробуем там найти мага-лекаря. Для меня и для жены. И для дочери тоже…

– А что у дочери?

– Хм-м… почти то же самое, что и у жены, только послабее.

Купец не стал уточнять, что именно – поменьше. Но Олег и так все прекрасно понял – он ведь все-таки врач, хирург, и не из худших! Диссертацию, между прочим, готовился писать! Кандидатскую. Так что… чего тут понимать-то, сам все видел и знает, что может быть с женщиной после нескольких грубых мужиков, старавшихся сделать ей побольнее.

– Подождите… вы зеланец, и готовы доверить свою семью человеку из Кайлара? И не просто человеку, а боевому магу, который долгие годы воевал против вашей армии?! Да вы знаете, скольких зеланцев я убил? Сотни. А может, тысячи. И вы мне доверяете?

Купец внимательно посмотрел на Олега, глаза его блестели – то ли от боли, то ли от температуры. «Ему на самом деле очень плохо!» – подумалось Олегу.

– Моей армии? – криво усмехнулся купец. – У меня нет армии. И никогда не было. Если не считать армией мою охрану. И я всегда был против братоубийственной войны. И всегда торговал с Кайларом – контрабандой, да, но торговал! И ничего против кайларцев не имею! Как и против тебя. Ты же не сумасшедший, убивал не ради удовольствия! Ты служил в армии. Как и многие. Так почему я не должен тебе доверять?

Он замолчал, закрыл глаза, и Олег вдруг забеспокоился – потерял сознание? А может – умер?! Но широкая, могучая грудь поднималась и опускалась, прокачивая через легкие живительный воздух. Досадно видеть такого могучего, сильного человека беспомощным, ничтожным… Хотя… попробуй кто-то сейчас обидеть его дочь – ведь встанет и пойдет убивать! И ни болезнь его не остановит, ни раны – только смерть! Настоящий мужчина. Герой! Илья Муромец!

– Знаешь, когда я тебе поверил и почему? – Голос купца был хотя и негромким, но жестким, сильным, как у здорового: – Когда ты сказал этому негодяю, что девочек насиловать нельзя. Нельзя! Ты настоящий мужчина, я знаю. И то, что у тебя было в прошлом, для меня не имеет никакого значения. Это все ерунда! Ты должен помочь моим дочерям! И супруге… если она выживет. (Марго позади купца всхлипнула.) Тише, дочка! Все мы смертны! И каждому отпущен свой срок! Я умру хорошо, зная, что защитил моих детей! И вы не будете бедствовать – я богат, я очень богат! Будете жить на доходы от поместий, от торговли – управляющий об этом позаботится. Но ты должна вникнуть в то, что он делает. Гилбер хороший человек, но… когда мимо тебя проходят такие деньги и нет никакого контроля – соблазн слишком велик. Ведь у него есть дети, внуки. Вдруг появится молодая жена… В общем – контролируй его. Я не зря тебя учил! Ты умница, красавица! Только одно тебе скажу – когда выберешь себе мужчину, сделай так, чтобы он не смог запустить руку в наши закрома. Обещай мне! Твой контроль над всеми деньгами – и только так! Обещаешь?

– Обещаю! – Марго всхлипнула и выбежала из каюты, зажав лицо руками, Олег же внимательно посмотрел на купца:

– Неужели так плохо?

– Плохо. То ли стрела была отравлена, то ли в рану попала грязь. Да и наконечник стрелы сидит в кости – болит ужасно. Невыносимо. Не дотерплю я до столицы. Туда ходу еще дней пять-семь, это как боги дадут.

– Почему так долго? – искренне удивился Олег. – Под парусами-то?!

– Это тебе не боевая галера. Мы двигаемся медленно. Зато и не качает – замечаешь? (Олег заметил. Да, качало едва-едва, в отличие от узкой валкой боевой галеры.) Гребцы гребут, но… им тоже надо отдыхать. Иначе перемрут. Так что… Чего нахмурился? Я что-то не так сказал?

– Гребцы. Рабы! – Олег помотал головой. – Ненавижу рабство! Как вы можете?!

– Да что я такого сделал-то? – тоже удивился купец. – Это каторжники, убийцы, насильники. Вина их доказана. В руднике они бы давно все перемерли. У меня хорошо кормят, не загоняют до смерти, содержат в чистоте – я даже позволяю им мыться! Так чем плохо? Лучше башку отрубить? Казнить?

– Может, и лучше! – подумав пару секунд, ответил Олег. – Я против рабства! Но ладно, об этом не буду. Вы знаете, что у меня нет брайда? Как с этим быть?

– Восстановишь в Патриархате. У меня там есть связи, сделают за считаные дни, – не задумываясь ответил купец. – Ерунда это все. Не проблема. Деньги дают все. Кроме… м-да. Жизни.

Замолчали. Купец думал о своем, Олег о своем. Молчание нарушил Олег:

– Я могу посмотреть, что у вас с ногой? И вот еще что – от вашего лекаря остались инструменты? Снадобья?

– Остались. – Купец слегка удивленно посмотрел на собеседника, и лоб его наморщился. – Ты что, разбираешься в лечении? Ты же боевой маг!

– У меня мать была лекаркой, – почти не соврал Олег. – Я кое-чему у нее научился. Могу попробовать. В любом случае – хуже-то не станет, так ведь?

– Да если и станет… скорее отмучаюсь! – серьезно заметил купец. – Давай, парень! Спасешь – озолочу!

Олег встал, подошел к постели купца, осторожно откинул одеяло, и… задохнулся от тяжелого запаха гниения. Нога распухла, сделалась красной. На ране была прилеплена тряпка, пропитанная сукровицей и гноем, и Олегу пришлось отдирать «бинт» от кожи, и было это очень, очень болезненно. Так болезненно, что купец застонал, вцепился в края постели громадными ручищами, и с его широкого лба потекли крупные капли пота. Но сознания не потерял, спросил хрипло, захлебываясь, тяжело сглатывая слюну:

– Видал? Хреново дело, да? Что скажешь?

Ну что Олег мог сказать? Что началась гангрена? Что спасти этого человека может только чудо? Что даже современная земная медицина была бы бессильна перед этой напастью, если только не отпилить ногу? А если отпилить – где взять антибиотики? Уже и ампутация просто так не спасет!

Стоп! Чудо?! Черт подери, а где он находится? Там, где чудеса возможны! Он ведь умеет лечить магией, память Семига четко это говорит – умеет! Просто боится в это поверить. Не верит, как не верит в чудеса любой нормальный врач. Вера только в науку и в свои руки – руки хирурга!

Нет антибиотиков? Есть магия! Семиг не великий лекарь, совсем нет. Что-то вроде мага-терапевта, эдакий полевой фельдшер. Но останавливать лихорадку он может! Если применить специальное снадобье. А чтобы изготовить это снадобье, нужно иметь ингредиенты. И много еще чего может! Не великий лекарь, но вообще-то – волшебник!

В принципе, Олег мог бы поддержать силы купца и так, без снадобья, но это гораздо менее эффективно. И еще – в любом случае надо будет извлечь наконечник, застрявший в кости. Опять же – нужно снадобье! Чтобы усыпить. Анестезии-то нет. И еще – необходимо подкачать магической энергии – она уже на исходе.

– Дело не так плохо, как думается… – начал Олег. – Я умею лечить магией, но слабо. Меня все-таки учили воевать, а не лечить. Это уж так… от матери досталось (мать Семига в самом деле была лекаркой-магиней). Но мне нужны снадобья, и срочно. Нужны инструменты лекаря. И если там нет щипцов, долота, молотка – нужно откуда-то их взять.

– Озолочу! – купец закусил губу. – Так хочется увидеть внуков, понимаешь?! Внуков! И сына, сына сделать! Сына хочу! Или пусть будет внук! Спасешь – не пожалеешь!

– Сделаю все, что могу, – пожал плечами Олег, глядя на чернеющую, фонтанирующую гноем рану. – Не обольщайтесь. Я неопытный лекарь. Вот если бы что-то поджечь – это всегда пожалуйста! А чтобы лечить магией…

– Хватит болтовни! – с досадой оборвал его купец и тут же взял себя в руки. – Поторопись, парень! Худо мне совсем, чувствую – беда идет! Я уже едва соображаю! Горит все! Огнем горит!

Олег кивнул, повернулся и тут же наткнулся взглядом на Марго, стоящую у дверей и смотрящую на него с такой надеждой, что землянину стало не по себе – а вдруг не получится? А он уже подал надежду!

Впрочем – тянуть время было нельзя. Времени просто не было. У купца, при всей его мощи, оставалось не более двух суток жизни. Продукты разложения уже отравили организм.

– Веди! – приказал Олег и следом за девушкой вышел из каюты на свежий воздух.

Каюта лекаря Олегу понравилась. Он тут же решил, что попросится переселиться сюда. Не очень большая, она была уютной, заваленной книгами и свитками, а еще – в ней пахло таким знакомым, таким родным запахом! Запахом спирта! Запахом трав и дезинфекции! Все равно как попал в больницу. Что-то ностальгическое, да.

Набор инструментов хирурга нашелся – он лежал в шкафу, сложенный в кожаный саквояж. И похоже, что по здешним ценам стоил огромных денег. Хотя и на Земле он стоил бы совсем даже не мало.

Скальпели-ножи, отточенные до остроты бритвы, захваты, ножницы, щипцы – все выполнено из стали, и это легко понять по витым узорам на стали. Чтобы изготовить только один подобный захват, кузнецу пришлось бы потрудиться не менее суток, так что это все точно стоило огромных денег.

Беспокоил тот момент – как здешний народ уберегает инструменты от ржавчины? Ведь на земле хирургические инструменты сделаны из нержавеющей стали!

Как оказалось, уберегают самым простым, но не самым удобным способом, – их покрывали тонким слоем масла. То есть перед началом работы нужно вначале их вытереть, потом уже кипятить. А после кипячения протереть еще и спиртом. Хлопотно, да. Но главное – инструменты есть, и Олег порадовался этому обстоятельству просто-таки неимоверно. Очень не хотелось лезть в тело больного ржавым плотницким инструментом.

Травы тоже хранились в шкафу, и на радость Олега, все пакетики, все мешочки с травами были подписаны, так что разобраться в них не составило никакого труда. Спасибо памяти Семига – Олег легко прочитал эти надписи.

Тут же стояли медицинские весы – не очень привычные, с грузиками из серебра и сами посеребренные, но вполне пригодные для работы.

Олег быстро отобрал те травы, а также порошки из разных минералов, даже из дерева и кости, отвесил нужное количество ингредиентов на весах (с запасом, помня, что нужно будет лечить еще и женщин). Сложив все в чугунную ступку, резво заработал пестиком, превращая это сборище соломы и горных пород в нечто единое, цельное. Как он помнил (вернее – помнил Семиг), чем мельче будут частички смеси, тем эффективнее сработает снадобье.

Он усадил за ступку Марго, показав ей, как нужно работать пестиком, как растирать, как встряхивать и перемешивать содержимое ступки. Можно было бы, конечно, приказать сделать это кому-нибудь из рабынь, которые занимались кухней и уборкой, но Олег тут же отказался от этой мысли. А если натрясут что-то в состав? Волосы, например? Или вообще – вшей? И снадобье тут же уменьшит эффективность, а может, и совсем перестанет работать. Или того хуже – приобретет отравляющие свойства! С магическими снадобьями нужно быть очень осторожным – этому учат всех магов на самом начальном этапе обучения. Учили и Семига, закончившего армейскую Школу Магии.

А потом Олег отключился, впав в транс. Нужно было восполнить запас магической энергии.

В этот раз он пил из Океана Силы осторожно, опасливо, будто разгоряченный путник из ручья с ледяной, ломящей зубы водой. И все равно – когда втянул первый «глоток», испытал такое наслаждение, что оторваться от Океана оказалось очень трудным делом, и Олегу стоило огромных усилий, чтобы вернуться назад, в свое тело. В тело Сергара Семига.

С точки зрения стороннего наблюдателя, наверное, прошло не больше минуты, но для Олега это были часы – часы наслаждения, часы удовольствия, ради которого любой из людей отдал бы все, что он имеет.

И опять Олег с нервным смешком подумал о несправедливости судьбы – одним все, другим – ничего! Одни могут стать магами, зарабатывать огромные, по меркам крестьянина, деньги, другие – прозябать на ужасной, отупляющей, грязной работе за жалкие медяки и так и не познать удовольствия, которое доступно любому, самому завалящему магу. И на Земле не все счастливы и довольны жизнью. Кто-то рождается в богатых семьях, и все для него – деньги, сладкая жизнь, власть. Или кто-то от природы получает прекрасную внешность, или ангельский голос, музыкальный слух. Завоевывает конкурсы, получает награды, деньги. И только потому, что ему дано было родиться с особым строением голосовых связок и слухового аппарата. Справедливо? Нет, конечно. Но жизнь вообще штука несправедливая… увы.

Здесь же, в каюте, нашлась большая спиртовка, на которой семейный лекарь купца готовил свои снадобья. Олег зажег ее одним щелчком пальцев, вызвав у Марго непроизвольный вздох.

Да, магия – штука забавная. И теперь, когда Олег более-менее воссоединился с памятью Семига, ему ужасно хотелось магичить! Как ребенку, дорвавшемуся до интересной игры и неспособному от нее оторваться.

Олег ссыпал получившуюся смесь в серебряный котелок, черный от патины и украшенный затейливой вязью-рисунком, долил строго отмеренный объем спирта из большой стеклянной бутыли, стоявшей в шкафу, предварительно попробовав спирт на вкус, чтобы определить градус, а еще – на запах и вкус попробовал вычислить содержание сивушных масел. Мало ли что могло стоять у здешнего лекаря… водка какая-нибудь! А Олегу требовался чистый, практически медицинский спирт.

Конечно, это был не медицинский спирт, от которого сразу сушит язык, – чистота этой жидкости оставляла желать лучшего, но за неимением другого – пойдет и этот, градусов около семидесяти или чуть больше. Фактически это был очень крепкий, многократной перегонки, очищенный самогон, практически не пахнущий сивушными маслами. И это было очень хорошо.

Олег варил снадобье около получаса, помешивая его специальной деревянной палочкой, найденной в саквояже лекаря (да примет Создатель его душу!), а когда закончил, в течение пяти минут закачал туда нужное заклинание, предупредив Марго, с интересом наблюдавшую за манипуляциями лекаря, о том, что прерывать его нельзя, пускать никого в каюту нельзя, и лучше, чтобы она закрыла дверь на засов. На что Марго радостно согласилась, с каким-то даже неприличным обожанием глядя на своего «командира».

Кстати сказать, это самое обожание в глазах девчонки Олега начало слегка напрягать. Землянин чуял, что добром все это не кончится, и совершенно не собирался крутить амуры с дочкой того, кто обладал таким влиянием в этом чуждом для него мире. Олег собирался вцепиться в подвернувшийся шанс и выжать из него все, что сможет, чтобы закрепиться, чтобы обрести социальный статус, чтобы не бегать по миру, как перекати-поле.

Хватит граберства! Хватит раздолбайства! В конце концов – он врач, или кто?! А раз врач – так и надо жить врачом! И если землянин, обладающий знаниями всей современной земной медицины, не прорвется наверх и не станет выдающимся хирургом этого мира – значит, он полная бездарь, идиот, недостойный звания настоящего врача! А Олег точно был хорошим врачом, что и собирался сейчас доказать.

– Мне нужна горячая вода. Много чистых тряпок. Чистые тряпки для перевязки – лентами. И твоя помощь – будешь мне подавать инструменты. Все понятно?

– Все… – Марго побледнела, и Олег увидел, как руки ее вдруг затряслись мелкой дрожью. Он замер на месте, потом шагнул к ней, взял за руки, глядя в глаза:

– Ты как себя чувствуешь? Ты в силах мне помочь?

Марго промолчала, потом неуверенно кивнула:

– Ну… да! Конечно. А ты сомневаешься?

– Сомневаюсь. Раздевайся!

– Как это – раздевайся? – вздрогнула девушка.

– Совсем. Сними с себя всю одежду.

– Я не могу! Не могу! – Девушка скрестила руки на груди, будто закрываясь от опасности, и смертельно побледнела. – Не могу!

– Тогда мне придется сорвать с тебя одежду, – спокойно сказал Олег, чувствуя, как внутри все холодеет от решимости. – Мне нужно, чтобы ты была совершенно здорова, когда станешь мне помогать. Потому – я должен тебя осмотреть, убедиться, что мне не придется спасать одновременно тебя и твоего отца. Раздевайся. Если уж на то пошло – я видел тебя во всех видах! Чего меня-то стесняться?!

– Ты видел, как меня…

– Видел! – перебил Олег. – И вот что, не надо себя терзать! Ты ни в чем не виновата! Так сложились обстоятельства! Это они виноваты, они себя унизили тем, что насиловали беззащитную девушку! И они наказаны! Мы с твоим отцом всех их убили. Так что тебе нужно успокоиться и забыть!

– Забудешь тут… – горько усмехнулась девушка. – Я и сидеть-то не могу! Не то что стоять…

Она высвободила руки из лямок «сарафана», и платье упало на пол, оставив ее стоять в одних трусах. Трусы были пропитаны кровью – видно, что она что-то подложила, но это «что-то» совсем не спасало ее от кровотечения.

Олег похолодел – если верить купцу (а не верить ему нет никаких оснований) – мать девушки к этому времени уже должна была истечь кровью. Ведь он сказал – та в гораздо худшем состоянии. И потому нужно скорее что-то предпринимать, пока и та, и другая не отправились на тот свет!

Что именно предпринимать – Олег прекрасно знал, память Семига исправно выдавала информацию, как компьютер своему хозяину, но одно дело знать, что надо делать, и другое – сделать это, когда сознание земного врача отчаянно сопротивляется «лженаучным чудесам»!

– Все снимай! – приказал Олег и тут же успокоительно добавил: – Я лекарь, не забывай. Мне сейчас не до твоих прелестей! И мне все равно, кто передо мной – мужчина или женщина!

Это было не совсем так. Олегу совсем не было все равно – ну как может быть все равно половозрелому взрослому мужчине. Но стоило только перевести взгляд от красивых, торчащих вперед девичьих грудей на пропитанные кровью трусы – так сразу же мужчина позорно бежал, оставив на своем месте врача-хирурга, для которого на самом деле все равно, кто перед ним стоит. Главное – это больной, которого нужно лечить!

Марго медленно стянула трусы, оставляя на бледной коже красные потеки, и Олег внимательно осмотрел ее тело, не касаясь руками и не выдавая своих чувств.

Девушка вся была в синяках. Ягодицы в желто-черных кровоподтеках, синие от гематом бедра, синий живот. Даже стройные, сухие лодыжки и те были в синяках.

Олег, честно сказать, даже и не представлял масштабов травм! И ведь девчонка держалась так, будто с ней ничего не случилось! Ходила, разговаривала, как здоровая! На одной силе воли – это он теперь понял наверняка.

Марго пошатнулась, глаза ее закатились, и девушка начала оседать на пол. Олег быстро шагнул к ней, подхватил на руки и легко, как ребенка, понес к окну, туда, где стоял узкий, длинный стол с бортиками по краям. Может, этот стол и не был изначально предназначен для операций, но землянина это никак не волновало – главное, на нем легко умещался человек, и свет из открытого окна позволял работать.

Положив потерявшую сознание девушку на стол, Олег еще раз ее осмотрел – благо что нужные инструменты были в саквояже несчастного лекаря. Как и ожидалось – у девушки имелись внутренние повреждения, разрывы, что было совсем даже неудивительно, если вспомнить, с какой жестокостью ее насиловали озверевшие пираты. Скорее всего, она бы не прожила и недели, если бы Олег не вмешался. Даже сейчас опасность еще не миновала – через разрывы слизистой оболочки микробы гарантированно попадали и в полость живота, и в кровь, так что судьба девушки фактически предрешена. Если только не случится чуда. Даже на Земле ей пришлось бы перенести несколько операций, а в послеоперационный период долгое время ограничивать себя в еде, питаться только жидкой пищей, в общем – получить весь набор мучений, которые получают от Провидения пациенты с подобными травмами. Жуткое дело, да, врагу не пожелаешь…

Лекарь взял котелок со снадобьем, отлил в серебряную мензурку-стаканчик около ста грамм иссиня-черной жидкости и, приподняв голову девушки, осторожно влил жидкость ей в горло. Девушка судорожно сглотнула, закашлялась, и Олег несколько секунд с замиранием сердца ждал – вырвет или нет? Очень не хотелось терять драгоценное снадобье!

Нет, слава местным богам – вся жидкость осталась внутри девушки. Теперь нужно немножко подождать. Но прежде – запереть дверь в каюту. Мало ли кто заглянет, а тут… голая девушка на столе, а перед ней мужчина. Как лекаря его никто не знает. Так что… на всякий случай – на засов! Ну а теперь можно взяться и за дело! И за тело…

Олег встал рядом с девушкой, возложил на нее руки. Закрыл глаза, настраиваясь на работу. Но… никак не получалось. Во-первых, чтобы войти в транс, ему нужно было расслабиться. А как тут расслабишься, когда стоишь на ногах? Да и стоит только войти в транс – тут же брякнешься на пол. Но тут было и еще одно обстоятельство… которое сильно смущало Олега. Память Семига услужливо выдала весь порядок работы с пациентом, и был этот порядок настолько непривычен, настолько странен для земного врача, что Олег еще минуты три колебался, перебарывая инстинкты землянина. И только потом со вздохом начал раздеваться.

Дело в том, что лекари, которые не обладали особо могучей силой – а случай предстояло лечить достаточно серьезный, да и срочность подгоняла, – просто ложились на пациента, раздевшись донага. Зачем? Для того чтобы соединить ауры как можно более тесно, а как это сделать по-другому? Нужен максимальный телесный контакт лекаря и пациента, и только тогда эффект от лечения будет максимальным. Не все это делали, и не всегда: во-первых, многих останавливало то обстоятельство, что лекарь и пациент окажутся одного пола. Других – как раз наоборот, пугали разнополые контакты.

Само собой, многие мужчины на дух не переносили никаких контактов, напоминающих гомосексуальные отношения. То же самое касалось и женщин – хотя тут все было гораздо проще. У женщин нет таких ограничений, и нередко мужчины предпочитали пользоваться услугами женщины-лекарки, если дело касалось лечения их жен. И тоже по понятным причинам – смотреть на то, как на твою жену взгромоздился голый мужик, – это для обычного мужчины выше всяких сил. Пусть даже ты и знаешь, что мужик этот всего лишь лекарь, и его помыслы очень и очень далеки от любых попыток воспользоваться, так сказать, беспомощностью твоей супруги.

Было и еще одно обстоятельство, которое всплыло из памяти Семига, очень даже неприятное обстоятельство… или приятное – это уж как на него посмотреть. Но о нем Олег сейчас думать не хотел. Справится с делом, и уж тогда подумает – как ему из этого всего выкрутиться!

Раздевшись, осторожно забрался на стол, предварительно убедившись, что сооружение выдержит двоих, и так же осторожно улегся на девушку, постаравшись «растечься» по ее телу всем своим мускулистым организмом. Руки к рукам, ноги к ногам, и даже голова лежит так, чтобы касаться щеки девушки своей щекой. Любовники, да и только! Немного не хватает, чтобы стать любовником… са-амую малость!

Дыхание успокаивается… тянутся секунды… минуты… наконец… странное ощущение! Будто падаешь куда-то. Так бывает во сне – летишь, летишь… дыхание захватывает, пропасть внизу – невероятно глубокая, и спасут тебя только… крылья! Вот они – огромные, белые, распахнулись за спиной! И ты паришь! Спускаясь все ниже и ниже…

– Привет! – Девушка сделала круг вокруг него, светлая, сияющая, как ангел. – Полетели?

– Куда?

– Да куда-нибудь! От этих глупых, неуклюжих тел! Улетим! И будем летать вечно! Вечно!

– Нет уж. – Олег нахмурился и одним взмахом могучих крыльев оказался рядом с девушкой, испуганно отшатнувшейся от него. – В тело! Назад! Ты должна жить! Обязательно должна! Иначе – все зря! Иначе – они победили! Назад, быстро!

– Нет! Я не хочу возвращаться! Не хочу!

Девушка оказалась неожиданно сильной, такой сильной, что Олег едва сумел ее скрутить. И когда он все-таки ее победил, то тут же заработал крыльями, поднимаясь в небо.

Взмах, еще взмах! Тяжело! Очень тяжело! Плечи устали, отяжелели, но… все выше, выше!

Миг! И вот он в каюте, смотрит на себя из-под потолка. М-да… картинка еще та! Распластались, как два любовника, уснувшие после утех, кто бы увидел – греха не оберешься, нарасскажут потом…

Девушка в его руках лежала молча, не вырывалась, ничего не говорила, только грустно смотрела на «любовников», а когда Олег начал спускаться вниз, к телам, тихо сказала:

– Я же не просила тебя меня спасать! Меня обесчестили, надругались над моим телом! Мне больно! Мне плохо! Зачем ты заставляешь меня терпеть боль?! Зачем мучаешь? Я не хочу жить, понимаешь? Зачем ты это делаешь?

– Я вылечу тебя. Ты все забудешь. Тебе будет казаться, что это все было во сне. А что касается твоей девственности… так это дело простое. Самое простое из того, что нам предстоит сделать. Возвращайся. Обещаю, что все будет хорошо!

Он толкнул девушку вниз, и душа мгновенно исчезла, нырнув в тело. А следом нырнул и Олег. И ахнул, увидев все и сразу!

Он видел потоки крови, пронизывающие организм, он видел все мышцы – и по одной, и сразу все. Достаточно было лишь напрячься, захотеть увидеть – и нужный орган становился виден как на ладони. И врачу-хирургу уже точно не стоило никакого труда понять, как работает орган и нет ли в нем повреждений. Не зря учился столько лет!

Девушка была практически здорова – до того момента, когда ее подвергли насилию. Ни следов болезни сердца, ни болезни легких. Почки – как с картинки «почки здорового человека». И все, все у нее было здоро́во – кроме тех мест, которых коснулись руки насильников. И не столько руки…

Чтобы устранить повреждения, нужно было всего лишь хорошенько этого пожелать. А еще – направить поток магической энергии. Сильный поток, сравнимый с тем, что затрачивался на накачку боевых плазмоидов.

Дело шло медленно, но плоть срасталась слой за слоем. Сердце билось в усиленном режиме, подгоняя строительный материал, и Олег знал – после лечения девушка похудеет и будет очень сильно хотеть есть. Из ничего «что-то» не сделаешь, для ремонта нужны материалы, и организм отбирает эти материалы у самого себя, выделяя для этого все, что потребуется, все, что нужно для заживления ран.

Когда Олег завершил работу с разрывами тканей, восстановив их практически полностью, он «прошелся» по коже, устраняя гематомы, царапины, порезы – какой-то негодяй разодрал девушке кожу на правом бедре – практически до самого мяса, занеся туда грязь из-под своих мерзких ногтей. Рана болела, и кожа вокруг нее была красной, воспаленной и опухшей. Хотя рана и не была очень большой.

Занесенную в организм заразу Олег искоренил довольно просто. Вернее – это сделал сам организм, отторгая все ненужное, задействовав все свои ресурсы, выпустив на захватчиков-бактерий могучие орды защитников-фагоцитов. Девушка потела, мочилась под себя, ее рвало, и с выделениями выходила вся отрава, что попала в ее организм. Олег всем телом чувствовал, как поднялась температура ее тела. Организм Марго бился за жизнь, подстегнутый волшебством, и побеждал – как и положено при правильном лечении.

Напоследок Олег вспомнил о том обещании, что дал Марго, немного поколебался – стоит ли? Но решил – все-таки стоит, и восстановил девственную плеву. Глупо, конечно, но здесь наличию этого лоскутка плоти придают такое значение, что лучше, чтобы он все-таки был. Средневековье же, не Земля! Хотя… и на Земле – по-разному. Где-то за отсутствие «чести» у невесты могут и убить.

Когда слезал с девушки, усталый, опустошенный, с нервной усмешкой подумал о том, что все это очень похоже на попытку изнасилования беспомощной девицы, и если бы кто-то видел его со стороны… И тут же обернулся к окну, за которым мелькнуло чье-то лицо. Младшая сестра Марго! Та, которую он спас от насилия!

Олег вдруг рассердился и показал девчонке кулак. Девчонка не испугалась и тоже показала ему кулачок, после чего Олег вдруг рассмеялся и с минуту не мог остановиться, хохоча как сумасшедший. И только когда вспомнил о том, что стоит все еще голышом, поспешно бросился в сторону, запоздало спасая свои мужские интимные места от нескромных взглядов не посвященных в тему наблюдателей.

Вытереться, оттирая кровь, пот и содержимое желудка пациентки, протереть руки спиртом, и когда снова обрел приличный облик – разбудить «спящую царевну». Для этого провести рукой над головой девушки и пожелать: «Проснись!» Нет, хорошо все-таки быть волшебником! В сказках для того, чтобы разбудить спящую красавицу, нужно обязательно быть принцем, а еще – крепко поцеловать ее в сахарные уста. Вот только сахарные уста этой девицы испачканы в блевотине, и потому бесконтактный способ выглядел гораздо более привлекательным.

Марго открыла глаза, непонимающе посмотрела на Олега, который навис над ней, обеспокоенно определяя результат своего воздействия.

Результат не просто удивил Олега – потряс! Человек Земли – по крайней мере, человек цивилизованной части Земли – никогда бы не поверил, что за считаные минуты (а именно столько прошло с момента начала процедуры) можно полностью избавить пациента от ушибов, царапин и порезов – да так, что от них не останется и следа! Синяки пропали, пропал и воспаленный порез!

То, что Олег совершил внутри девушки, конечно, не было видно, но и то, что осталось открыто взгляду, – просто ошеломляло. Это невозможно!

А потом началось то, чего Олег и опасался. Марго вдруг потянулась, выгибаясь, как кошка, моргнула, задержав веки секунды на три (даже показалось вначале, что она потеряла сознание), снова открыла глаза, затуманенными глазами нашла Олега и, протянув к нему руки, глубоким грудным голосом проговорила-промурлыкала:

– Я тебя люблю! Люблю! Люблю!

О господи! Олег буквально шарахнулся от девушки в сторону, опасаясь, что она тут же вцепится в него и не отпустит уже никогда, а когда Марго проводила недоумевающим взглядом объект своего обожания, торопливо, сбивчиво, начал свою спасительную речь:

– Марго! Госпожа Марго! Тьфу! Госпожа! Да мать-перемать… Марго! Это не то, что ты думаешь! Это не любовь! После лечения у пациентов противоположного пола всегда возникает чувство, похожее на любовь! Нужно помнить об этом и смириться! Между нами ничего нет! И не будет!

Марго сползла со стола и, как ведьмочка в «Вии», пошла на Олега, протянув к нему руки.

– Нет, нет! – искренне закричал Олег, представив, что сейчас эта заблеванная, потная, в крови и сукровице девица повиснет у него на шее. – Тебе вымыться надо! Ты грязная!

Это были волшебные слова. Почти заклинание! Какая девушка потерпит нечистоту? Вернее – чтобы ее нечистоту заметил любимый мужчина? Вот и Марго не потерпела. Она остановилась, будто ее кто-то схватил за плечи и не пускает, опустила взгляд на свои бедра, ниже… и, взвизгнув, прикрылась руками.

Олегу показалось, что она до сих пор не понимала, что находится в одной каюте с чужим мужчиной и раздета донага. А может, и понимала, но хотела скрыть свою нечистоту от взгляда того, кто ей был дорог больше всего на свете. Пока что дорог. Сколько продлится действие послеоперационного «наката», никто до конца так и не знал. Это Олег помнил наверняка. Или, скорее, Семиг помнил.

Потом Олег сидел, отвернувшись к окну, а за спиной сопела, пыхтела, шлепала босыми ногами та, на которой он не так давно лежал, как любовник на своей подруге. Когда Марго слегка сердито позволила ему повернуться, Олег увидел, что поволока любовного безумия из глаз девушки ушла, она была хмурой, но большего Олег в ее глазах не рассмотрел. Не делала она больше и попыток наброситься. И это обстоятельство, честно сказать, немало порадовало Олега.

Почему порадовало? Ну, во-первых, кроме дружеского участия и жалости, ничего другого он к этой девушке не испытывал. Ну да – красавица, не хуже, чем Севия, женушка незабвенная. Даже покрасивее, если подумать, – черты лица потоньше, ноги постройнее. И даже грудь красивее – более правильной формы, правда, поменьше. Но это даже интереснее – Олегу вообще-то не очень нравилась большая женская грудь. Как и большинству мужчин – что бы там ни говорили на этот счет женщины, озабоченные размером своих грудей.

Во-вторых, воспользоваться слабостью девушки, зная, что она просто околдована побочным эффектом от сработавшего заклинания, было бы низко. Недостойно. Это все равно как изнасиловать больную, находящуюся в коме! А Олег никогда не был подлецом и насильником.

И в-третьих… как он потом будет смотреть в глаза ее отцу? Спас, чтобы потом изнасиловать? Нет уж, такое не для него! Хорошо, что наваждение у нее вроде как прошло. Наверное – прошло!

– Веди меня к матери. Отцом потом займемся. И распорядись, чтобы принесли воды и тряпок. Как себя чувствуешь? Где-то болит? Голова не кружится?

– Не болит. Не кружится! – Девушка посмотрела как-то странно, но разбираться не было времени.

– Тогда – давай, торопись!

Женщина умирала. В воздухе каюты висел тяжелый запах отмирающей плоти – такой же, какой был и в каюте ее мужа, отличающийся лишь примесью удушливого запаха благовоний, которые курились в углу комнаты под маленькими изваяниями богов. Скорее всего, воскурили эти ароматические свечи не для того, чтобы просить у богов защиты и выздоровления – люди знали, что богам по большому счету наплевать на мелких муравьев-людей, их страдания богам неинтересны. Если эти боги вообще существуют… Нет, благовония нужны были только для того, чтобы заглушить смрад болезни. Удавалось им это плохо, и дышать в комнате можно было, лишь немного привыкнув. Нового же посетителя запах просто-таки сшибал с ног.

Олега не сшиб. Того, кто практиковался в морге, того, кто вскрывал трупы, трудно ошеломить каким-то там запахом и видом больной плоти. Те, кто не может это выдержать, отсеиваются уже на первом курсе мединститута, тут же поняв, что выбрали не ту профессию.

В каюте находились пятеро – собственно больная, ее средняя дочь, младшая дочь (та самая хулиганка, что показывала Олегу кулак) и две женщины с рабскими ошейниками на шее – одна постарше, лет сорока, или чуть больше, крепкая, жилистая, как мужик, и молодая, лет двадцати – стройная, симпатичная, еще не изломанная тяжелой работой и грубыми мужиками. Обеих Олег видел на «Синей птице». Они работали на кухне, а младшая еще и обслуживала экипаж. И у той, и у другой на лице застыло выражение хмурой покорности, но это и понятно – если раб не проявляет покорности, его просто убивают. Или продают тому, кто выбьет из «рабского отродья» все возможные ростки свободолюбия. Особенно у женщин.

Хозяйка каюты была в сознании. Белое как мел лицо, огромные синие глаза, кажущиеся неправдоподобными на фоне резко заострившегося лица.

Женщина поразила Олега своей красотой. Вот в кого удались дочки! Даже странно, как это от такого гигантского медведя, как ее муж, могли родиться такие красивые, стройные девчонки?! Стоило бы ожидать пятьдесят на пятьдесят – эдаких симпатичных медвежат, кряжистых и могучих, как их папаша.

Но этого не произошло. Три девушки – две настоящие красавицы, от вида которых захватывало дух (средней было лет четырнадцать, и выглядела она почти точной копией Марго), и младшая, обещавшая стать такой же красоткой, как и сестры, но пока что угловатая, худенькая.

Когда Марго появилась в каюте, и следом за ней Олег – все головы тут же повернулись к ним, и младшая девчонка обвиняюще показала пальцем на Олега:

– Он лежал на ней! Голый! И она была голая! (Марго возмущенно фыркнула.) Мама, я сама видела! Он делал с ней что-то нехорошее!

– Заткнись, Алма! – Марго шагнула вперед. – Мама! Он лекарь! Он тебя вылечит! Позволь ему!

Женщина нахмурилась, осмотрела Олега с ног до головы и спокойным, слабым голосом сказала:

– А зачем ты лежал на ней голым? Лечил? И на мне будешь лежать голым?

– И на вас буду – если позволите! – пожал плечами Олег. – Впрочем, вы можете и отказаться. Тогда я пойду к вашему мужу. У меня нет времени вас уговаривать. Вы или лечитесь, или нет.

– Ты думаешь, я скажу – нет? – усмехнулась женщина. – Да мне сейчас все равно, кто ляжет на меня, хоть демон, лишь бы я осталась в живых! Ах да, забыла спросить – а на каких условиях ты меня вылечишь?

– Хм-м-м… – Олег вдруг задумался, и лицо Марго посуровело. Похоже, она подумала, будто Олег хочет содрать с них денег. Собирается вымогать, как и положено продвинутому лекарю.

– За мою работу я хочу, чтобы вы отпустили на волю всех ваших рабов. Тех, что находятся на этом корабле! – поправился он. – И гребцов тоже! Тех, которых я решу отпустить. Я с гребцами поговорю, и если решу, что он должен быть отпущен, – вы его отпустите. А всех рабов, что пришли к вам с «Синей птицы», – на волю, без исключений. Согласны?

– Согласна! – уголками губ усмехнулась женщина. – Послушай, ты, может быть, поторопишься? Честно сказать, у меня уже не осталось крови! И ты еще ее пьешь… Лечи! И скорее к мужу! Клянусь – ты не пожалеешь, что это сделал! Наша семья умеет быть благодарной!

– Все выйдите из каюты. Останется только Марго, и… вот ты! – Он указал на старшую рабыню. – Ты будешь помогать. Остальные – вон!

– Мы не пойдем… мы останемся… – возмутились сестры Марго, но Олег сделал страшную физиономию и рявкнул еще громче: – Вон отсюда! Или я вас выкину! Быстро! Пошли! Вон!

Девчонки вылетели из каюты, как пробки, бормоча под нос какие-то туманные гадости и угрозы. Олег выждал несколько секунд и, кивнув на дверь, приказал ее запереть. Потом отмерил стаканчик снадобья – оно усиливало магическое воздействие лекаря – и аккуратно, так же, как недавно делал это с Марго, влил жидкость в рот пациентки. И когда она застыла без сознания, стал раздеваться…

Поймать душу этой пациентки было гораздо проще – мать никогда не оставит своих детей. Даже за крылья, выросшие за спиной. И за свободу. Полетала, конечно, сопротивлялась, но в конце концов сдалась. Отправилась в свое тело.

Олег прекрасно понимал – все эти полеты, крылья, весь этот виртуальный мир – не что иное, как результат работы его собственного мозга, переводящего потоки информации в приемлемую для понимания форму. Он знал, что нет никаких крыльев, нет полетов, а есть некое информационное поле, содержащее запись о личности его владельца, и это поле в определенный момент отделяется от носителя и отправляется неизвестно куда. В хранилище информационных полей, или «душ», как их называют обычные люди. На тот свет, в общем. И, само собой, каждой душе очень хочется освободиться от своего узилища в человеческом теле и отправиться в свободный полет. Как душе той же Марго, никак не желавшей возвращаться назад. Почему не желавшей? Да понятно – почему. В теле больно, в теле плохо, душат страшные воспоминания о насилии, крови, убийствах. А душа не страдает. Душе хорошо! Летай себе да летай…

С их матерью другое дело – ее душа привязана к телу крепкими канатами долга. Ни одна нормальная мать не бросит своих детей и не отправится порхать, забыв о материнском долге. Всякие матери бывают, конечно, но потому и сказано: нормальная мать.

Но полетать ей хочется, и возвращаться для того, чтобы ощутить разрывающую внутренности боль, чтобы медленно угаснуть в невыносимых страданиях, только ради того, чтобы подольше побыть с дочерьми, – это очень трудно. Очень.

Но она все-таки вернулась.

Душу возвращают прежде, чем лекарь начнет процесс лечения – иначе она может отлететь от тела слишком далеко, и вернуть ее уже не получится. Вылечится тело и останется лежать без души бесчувственным бревном, пуская слюни и делая под себя.

Повреждения тела матери Марго были гораздо более серьезными, и процесс отмирания воспаленной плоти зашел гораздо дальше. Как тут же определил Олег – жить женщине оставалось не больше пары дней. А может, и меньше.

Во-первых, она потеряла огромное количество крови, практически уже за гранью того уровня, который может поддерживать жизнь тела.

Во-вторых, воспаление уже перешло в гангрену – а после этого только тяжелые, выматывающие операции с удалением части кишечника, чистками и всевозможными мучительными процедурами, после которых, в конце концов, женщина перестала бы быть полноценной женщиной, а еще – длительное время не смогла бы самостоятельно не только помочиться…

Лечение заняло больше часа, и Олег, когда закончил, вымотался до такой степени, что его буквально шатало. Он даже не смог вымыться сам, и мыли его Марго со служанкой-рабыней, которую Олег недавно пообещал отпустить на волю. Сам Олег почти и не понимал, что с ним делают. Он сидел в деревянном корыте, которое принесли в каюту, и тихо сопел, повесив на грудь голову, внезапно сделавшуюся будто свинцовой.

Больную помыли чуть раньше, пока Олег валялся в отключке, накрытый перепачканным одеялом, и уже не видел, что с нею сталось. Уложили лекаря в кровать, что стояла в этой же каюте. Натянули на него одежду, сопя и тихо ругаясь сквозь зубы (пришлось звать еще нескольких женщин-рабынь), все-таки крепкий мужик, тяжелый, накрыли одеялом и не беспокоили около трех часов. Но не больше того.

– Поднимайтесь! Ну?! Поднимайтесь!

Олег с трудом разлепил веки, увидел перед собой лицо Марго с прилипшей к щеке прядью волос и невольно улыбнулся – как она была хороша! Даже лучше Севии, черт подери проклятую сучку! Не Марго, конечно, – Севию. Проклятая предательница!

Рядом с Марго стояла ее почти точная копия. Олег даже помотал головой, сбрасывая наваждение – не может быть! Но «копия» никуда не делась, улыбнулась, не размыкая губ, и тихо сказала:

– Мне неудобно вас беспокоить, вы так с нами устали, но… мой муж умирает. Ему совсем плохо. Пожалуйста, займитесь им!

– С вами все в порядке? – Олег, кряхтя, спустил ноги с кровати и стал внимательно рассматривать пациентку. – Ничего не болит? Кровотечения нет?

– Все в порядке. Только похудела! – снова улыбнулась женщина, и глаза ее метнулись в сторону, будто она застеснялась, как девчонка.

– И помолодела! – улыбнулась Марго. – Она теперь выглядит чуть старше меня! Вы настоящий волшебник, господин Олег!

– Ну… так-то, да! – без ложной скромности ответил Олег и тут же перестроился на деловой лад. – Ведите. Надо спешить! Инструменты где? Ага! Вижу! Снадобье не забудь, Марго! И не вздумай уронить – этим ты отца точно убьешь! Другую порцию готовить довольно долго, и ингредиентов для снадобья осталось мало. Идемте!

Саквояж с инструментами был довольно-таки тяжел, а ноги Олега слегка дрожали от слабости. Потому шел медленно, держась за стенку каюты, хотя качало и не очень сильно.

Ветер надувал паруса, и здоровенный пузатый корабль бодро вспарывал море. Летели брызги, и палуба была очень скользкой, залитой морской водой. Потому Олег больше всего боялся упасть, выронив из рук саквояж, который по закону подлости точно покатится к тому месту в бортовом ограждении, которое было проломлено при абордаже. И утонет в морской пучине. Да что там саквояж – сам туда сверзишься, и попробуй после найти человека среди волн, украшенных белыми барашками. Это не теплоход, это парусник. Пока развернешься, пока исхитришься вернуться… а время-то идет! Захлебнешься на раз! Если акулы не сожрут. Да и матросов для управления парусами было так мало, что упавшего в воду бедолагу найти вовсе не светит. На веслах подойти к утопающему, и то – проблема.

Но все обошлось. Пару раз поскользнувшись по дороге, Олег героически преодолел и свою слабость, и не очень длинный участок палубы между каютой, где он недавно находился, и каютой купца.

Купец выглядел совсем уже плохо. Лицо цвета вареного рака и почерневшая рана на ноге. Ему понадобилось время, чтобы узнать Олега и поприветствовать слабым взмахом руки:

– Конец мне! Я знаю, ты вылечил моих… спасибо! Тебе все оплатят… Пожалуйста, доведи корабль до места! Доведи… Ох… ох… – купец снова потерял сознание.

– Снадобье! Быстрее! Да не стойте, хватит рыдать! Помогать будешь! – Олег кивнул Марго. – Сможешь не рыдать?

– Постараюсь…

– Тогда лей ему в глотку! Да осторожно, чтобы не захлебнулся! Вот так… Инструменты протерли, как я сказал? Спиртом? Хорошо. Теперь лейте спирт в тазик. Лейте, лейте! Бинты вскипятили? Отлично. Все, стойте рядом и ждите! Черт! Уберите ее! Отнесите на кровать!

Мать Марго упала в обморок, когда увидела, что стало с ногой ее мужа. А нога распухла, как бревно, иссиня-черная и страшная. Воспаление слишком быстро развилось – пришло в голову Олегу, – скорее всего, наконечник отравлен. Надо было все-таки начинать с него, а не с женщин. Но теперь уже поздно сожалеть.

Оторвал тряпки с раны, отбросил в сторону. Намочил в спирте тампон, сделанный из чистого куска сукна, протер рану. Нажал на нее – из отверстия брызнул гной.

Сначала нужно добраться до этого проклятого наконечника сквозь раздувшуюся гнилую плоть, от одного вида которой бросало в дрожь. Но только вот и это не первое дело. Первое – поддержать организм! Иначе вытаскивать наконечник не понадобится. Продукты разложения уже отравили кровь.

Олег сел на кровать рядом с больным, закрыл глаза, положил руки на рану. Сосредоточился.

Минуты через три начал видеть. Плоть вокруг раны сделалась полупрозрачной… проявилась кость, сосуды… стал виден наконечник, который расщепил бедренную кость и застрял в ней, да так, что наружу торчал лишь маленький кусочек втулки. Олег даже удивился – это какой мощности должен быть лук, чтобы стрела так вонзилась в кость! Хотя ничего удивительного в этом не было – вспомнить, например, английские луки, которые пробивали броню рыцарей, как картонку. Что уж говорить о человеческой кости, даже такой могучей, крепкой, как у этого человека-горы.

Олег пустил импульс Силы, активизируя защитников организма, добавил еще! Он физически чувствовал, как из него истекает мощный поток энергии, пропитывая, «заряжая» больного, сжигая заразу, вычищая больные клетки.

Дело шло медленно, и только на ограниченном участке тела – там, где его касались ладони Олега. Смешно, но землянин до рвоты не хотел раздеваться и ложиться на мужчину… и дело было не в брезгливости. Хотя и это не последнее обстоятельство…

Полчаса, не меньше, Олег пропитывал ногу больного магической энергией, убирая воспаление, уничтожая, разлагая больные клетки. Кровь, проходя через поле магии, очищалась, и по венам возвращалась к сердцу уже чистой, здоровой.

Когда наконец оторвался от лечения и посмотрел на ногу – она уже не была черно-синей. Края раны красные, воспаленные, но гной уже не вытекал, и лицо больного стало бледным, а не багровым, как раньше. Теперь можно взяться и за наконечник.

Олег взял куски шнура, перетянул ногу купца выше раны. Долго держать жгут нельзя, но Олег и не собирался. Ему нужно только выдернуть из кости стальную гадость.

Рассек мышцы, отодвинул в стороны, обнажая кость с наконечником, внимательно осмотрел это место. Помедлил немного, вздохнул, взялся за молоток и долото, предварительно хорошенько вымоченные в спирте. Хотя при наличии способности уничтожать заразу это действие не было очень уж обязательным. Но по-иному Олег не мог – многолетняя привычка врача держать все инструменты продезинфицированными была выше новоприобретенных знаний.

Удар! Еще удар!

Кость треснула, расщепилась.

Взялся за щипцы, попробовал уцепиться за наконечник – не получается!

Удар! Удар! Удар!

Шлеп! Кто-то упал за спиной! То ли Марго, то ли снова ее мать, а может, кто-нибудь из рабынь, стоящих на подхвате. Но эти – вряд ли. Они такого насмотрелись, что какая-то там оголенная кость и кромсающее ее долото для них как кучка дерьма под ногами гребца. Неприятно, но обычно, и ничего страшного. Уж чего-чего, а оголенных костей, разрубленных людей и насилуемых на палубе женщин они, вероятно, насмотрелись выше крыши.

Есть! Готово!

Наконец наконечник поддался и выскочил, со звоном шлепнувшись на пол.

Так вот почему он не вылезал – когда ударился в кость, его узкое острое жало согнулось, наподобие рыболовного крючка, и выдрать его можно было исключительно с долотом и молотком!

Мерзкая штука! Того, кто это придумал, надо подвесить за ноги, пока не сдохнет! Или расстрелять этими же стрелами.

Кстати, ко всему прочему, наконечник полый – вон у него дырка на боку. И вполне вероятно, что стрелу с этим наконечником могли поставить в горшочек с дерьмом и оставить на солнцепеке. Олег читал о таких «милых» штучках в древние века. Вроде как скифы забавлялись таким образом, отравляя свои стрелы. А что – даже если ранение легкое, разовьется заражение организма, лихорадка, и как следствие – смерть. Или же отрежут конечность. В те времена понятия не имели о гуманности и снисходительности к врагу. Все, что приводит к победе, – в порядке вещей, любой способ умерщвления врага, даже самый жестокий и экзотичный.

Кость в месте ранения была сломана, но это ерунда, если рядом имеется лекарь, способный силой мысли заживлять раны. Такой, как Олег, к примеру.

Зашить рану не так уж и долго. И вот уже вместо зияющего отверстия грубые стежки суровой ниткой, вымоченной в спирте.

Снял жгуты, тут же из раны начала сочиться кровь – красная, густая, как вишневый сироп. Теперь сделать главное.

– Оботрите его! Хорошенько вытрите!

Несколько женских рук заработали тряпками, стирая гной, сукровицу, кровь, пот, все, что выделилось из купца за время начального лечения. На обработку ушло минут пятнадцать, не меньше – после протирания мокрыми тряпками пришло время спирта. И когда закончили обработку спиртом, Олег вздохнул, снял штаны, и в одних трусах полез на больного, резко пахнущего болезнью и спиртом, которого помощницы не жалели. Благо, что у лекаря в каюте стоял небольшой бочонок в запасе.

Олег так и не понял – зачем этому лекарю нужно было столько спирта. Скорее всего, для изготовления снадобий, но возможно, что тот был еще и любителем заложить за воротник. Ведь, строго говоря, это был вовсе не спирт, а крепкое вино многократной перегонки. Наконец улегся, с содроганием, морщась и раздумывая о том – видел бы его кто-нибудь из сокурсников. Вот было бы разговоров! Брр… рассказывай потом, что это лечение такое! Тьфу!

Медленно растаяли мышцы, оставив висеть в воздухе сеть сосудов и нервов. В первую очередь нужно было срастить их. Те места, где сосуды были порваны, буквально светились красным светом, как если бы в этом месте стояли лампочки-датчики. На сращивание концов сосудов ушло минут пятнадцать, не меньше. А может, и больше – в виртуальном пространстве время не имеет значения. Нервы срастались еще дольше.

Разорванные и разрезанные мышцы медленно прорастали новыми волокнами, стягивались, омываемые потоками свежей, здоровой крови.

Закончив с главным делом, Олег просмотрел остальные органы на предмет деформации и болезни, ничего особого не обнаружил – кроме пары кариесных зубов, которые походя залечил, будто всю жизнь этим только и занимался. Если не считать ран, полученных от пиратов, купец был просто-таки бесстыдно здоров.

Теперь нужно было поймать его душу. И Олег чувствовал, что это будет совсем не просто. Если человек уже решил, что умрет, что жить ему остались считаные часы, а муки болезни невероятно велики, – душа с радостью покинет свой «сосуд» и отправится в «диспетчерскую» для нового распределения. Что, скорее всего, сейчас и произошло.

Олегу пришлось заниматься поиском мятежной души довольно-таки долго, и когда он обнаружил ее, яростно двигающую крыльями и хохочущую, как выкрашенный белой краской демон, то тут же настиг беглянку и уцепил ее (его!) за шевелюру пышных волос – такую же, как у хозяина души:

– Стоять! Назад!

– Да пошел ты!

Бам!

Удар был настолько сильным и неожиданным, что Олег не смог отреагировать и полетел вниз, беспомощно раскинув крылья. С минуту падал, пока не опомнился, и снова метнулся за беглецом. Молнией метнулся вперед, обогнав объект нападения, и, раскинув руки, встал перед ним, будто намеревался поймать сущность в распростертые объятия.

– Ну и чего ты тут встал?! – возмутился медведеобразный объект. – Уйди с дороги!

– В тело лети! Возвращайся!

– Не хочу! И не заставляй, а то сейчас еще получишь по башке! Я тебе должен, да – ты спас моих девчонок, но все равно получишь по башке! Я не терплю противоречащих мне! Сказал не пойду – значит, не пойду! И все тут!

– А сам по башке получить не хочешь? Не забывай, что ты – всего лишь душа, а я – волшебник!

Олег быстро превратился в подобие Майка Тайсона и, подлетев к купцу, нанес тому такой великолепный прямой удар в челюсть, что готов был поклясться – слышал, как эта самая челюсть хрустнула. Душа купца сложила крылья и закувыркалась вниз так стремительно, что Олег даже слегка напугался – вдруг совсем прибил? Вот этого только не хватало!

Но нет – купец вяло трепыхнулся, раскрыл крылья и медленно, криво полетел вперед, туда, где в темном небе светилось что-то вроде луны. Видимо, пункт назначения всех душ, распределительный лагерь.

Олег опять догнал душу, залетел вперед и завис, не давая улетать.

– Ну что ты ко мне пристал?! – Душа буквально взмолилась, и Олегу послышались плаксивые нотки. – Все, что я мог сделать, – сделал! Три дочери – есть! Денег им заработал! С голоду точно не умрут – денег хватит и их детям! Могу я спокойно отправиться на тот свет?! Ну что ты пристал, как соломина к заднице гулящей девки?! Отстань, проклятый!

– А сын?!

– Что – сын?! Нет у меня никакого сына!

– То-то и оно. Ты же хотел сына! Так какого черта улетаешь из тела? Сына-то не сделал! И внуков не увидел! Кому дело передашь – девчонкам?

– Ну-у… Марго очень даже разумная. И жена моя умненькая, соображает по коммерции. Думаешь, зря я ее в рейс потащил? Она переговоры ведет – любой позавидует! Есть кому дело оставить. Хм-м… но вообще-то ты прав. Я и забыл – дело-то недоделано! Сына – нет! Как можно помирать, не сделав сына?! И как я забыл… М-да. Просто… хорошо здесь – ни забот, ни хлопот! Летай себе да летай! И очень уж хотелось посмотреть, что же там такое светится! Просто тянет туда, и все! Чувствую – мне туда!

– Когда-нибудь все там будем! – философски заметил Олег. – Давай-ка в тело, быстро! Пока еще нити к телу не оторвались. Там тебя ждут, надеются… а ты здесь на лекаря нападаешь, болван! Пошел в тело! Сейчас же! Вперед!

Р-раз! Что-то вроде вспышки, и душа купца исчезла.

Еще вспышка! И Олег уже в своем теле, и тут же под ним зашевелился больной. Бывший больной. И Олег поспешно сполз с пациента, чувствуя, как силы его покидают. Все, на что его хватило, – доползти до кровати в этой же каюте. Он упал на постель и забылся тяжелым сном.

Он еще никогда так не уставал.