Глава 5
Храм был не таким, какие стоят на Земле. И дело даже не в архитектуре. Отличие этих храмов от земных было видно сразу, как только посетитель переступал порог здания.
Статуи. Штук десять, не меньше. В центре, надо понимать, – Создатель, главный бог. Справа и слева от него второстепенные боги, отвечающие за разные отрасли народного хозяйства и кое-какие аспекты человеческой жизни. Богиня Любви, Бог Войны, Бог Земли, Бог Воды – целая куча мелких богов, которых можно было бы назвать и архангелами, отвечающими за определенные направления божественной работы.
Не было никаких икон, но фресок на стенах – предостаточно. Основная фреска – Создание мира. Этот мир создавался немного подольше, чем земной, так как Создателю вначале пришлось потрудиться над мелкими богами, потом создать все сущее, а затем научить богов управлять этим самым сущим. На создание мира ушло пятнадцать дней, то есть три пятидневки. Выяснилось – что неделя здесь не семь, а пять дней.
Все это рассказала Олегу Севия, пока они втроем ждали настоятеля храма, заканчивающего принимать заявки-молитвы и подаяния от страждущих утешения и поддержки прихожан. Их тут было немного, человек десять, хотя деревня и удивила Олега своим размером – она была не меньше городка, в котором он недавно учинил эпичный погром.
Здешний главный бог отличался от земного тем, что не имел своего аватара во плоти, никто его не убивал (даже глупо – кто посмеет покуситься на бога?!), и в людском обществе он появлялся крайне редко, в основном в видениях истеричных дамочек и юношей астенического сложения, накуренных жесткой наркотой. Создатель сидел где-то на небесах и рулил своим хозяйством через мелких божков, которые, если верить храмовым летописям, так и сновали среди людей, донося до их сведения информацию о божьей воле. В основном информирование широких масс происходило через священников, главным из которых был Патриарх, обитавший, само собой, в столице Империи. Ему время от времени был приход Откровения, которое тут же излагалось на бумаге и доносилось до сведения рупоров Веры на местах. И через них уже уходило в народ.
Кроме Больших Откровений, были еще и местные, локального уровня, вроде откровения принести в жертву жирненькую курочку или три десятка свежих яиц – для поддержания жизнедеятельности храмового «рупора». Ну и в звонкой монете – кто сколько может.
Подход четкий, вполне прагматичный и безупречный по логике, был одобрен Олегом, который всегда был весьма далек от религиозного фанатизма. Верил он только в себя, в свою маму и в науку, с помощью которой был намерен познать все и вся. И верил, что это возможно.
Здешняя система Веры была максимально, даже в сравнении с земной, монетизирована. Хочешь что-то от богов? Заплати за услугу! Или так и сиди в дерьме по самые уши.
А еще – все храмы были чем-то вроде отделений ЗАГСа. Тебя венчают, записывают факт венчания в книгу, фиксируют это дело в храмовом амулете (Олега это обстоятельство немало повеселило – ну чем не компьютерная база?!), а затем все регистрационные действия транслируются в Главный Храм, или по-другому, в Патриарший Храм. Раз в полгода. Или чаще – если будет оказия.
И самое главное – именно здесь выдают брайды и нарекают имена. Захотели назвать ребенка, принесли его в храм – освятили, записали имя и… все! Потом, когда получит брайд, это имя уже впишут в него. И снова – все данные отправятся в Центральный Храм. И если кто-то желает поменять свое имя – это делается только через храм.
Наконец, последний из местных просителей божественных благостей расстался с бумажкой, на которой было написано прошение к богам, бросил в урну для пожертвований посильный взнос, постаравшись шваркнуть деньги так, чтобы казалось, будто он запустил туда целое ведро золотых монет, и вышел, с любопытством косясь на незнакомую троицу. И только тогда настоятель обратил свое внимание на незнакомцев, скромно сидевших на лавочке возле статуи Бога Праздников, увенчанного виноградной лозой и обладающего таким крупным мужским достоинством, что, казалось, – это не пенис, а какой-то баклажан, и это не Бог Праздников, по совместительству почему-то отвечающий в том числе и за плодовитость женщин, а Бог Урожая с одним из своих продуктов на основе клятого ГМО.
Олег, пока сидел под этой статуей, постоянно косился на выдающиеся части каменного полового гиганта и размышлял о том, как же местные жители не стесняются приводить сюда своих детей и не стоило ли прикрыть эдакую пакость каким-нибудь симпатичным фартучком. Или гигантским фиговым листком. Если и не морали ради, то чтобы женщины, разочарованные статями своих законных мужчин, не пускались во все тяжкие в поисках подобного этому «баклажану». У бога-то имеется, значит, и у чужих мужчин есть!
Паскудство, точно. А вот Богиня Любви не вызывала отрицательных эмоций, и потому Олег отвернулся от притягивающего взгляд гнусного «баклажана» и смотрел уже только на нее, краем уха прислушиваясь к тому, что шепчет ему Севия, наставляющая своего «жениха» в богословии и в том, как нужно правильно вести себя на обряде бракосочетания.
Богиня Любви явно понимала в своем деле. Ее изваяли со всеми интимными подробностями, кои обычно видят только партнеры в сексе, да и то – если партнерша не отличается патологической стыдливостью. Из одежды на фигуристой каменной молодке была только стилизованная накидка на плечах, символизирующая брачный покров (со слов Севии), да корона, представляющая собой золотой обруч, спереди к которому было приделано изображение сердца. Только не такое, как на Земле, больше похожее на изображение двух плотно сжатых ягодиц (если провести черту посредине), а настоящего сердца, каким его видят хирурги да патологоанатомы.
Уж Олег-то точно видел настоящее сердце и не раз держал его в руках, потому мог с полной ответственностью сказать – да, это оно! Каким образом изображение сердца попало на корону юной богини – этого Севия не знала и лишь досадливо поморщилась, заявив, что не о том он сейчас думает и чтобы выбросил из головы всякую ерунду в тот час, когда…
Олег понимал, что не о том думает «в тот час», но как ни гнал из головы посторонние мысли – ничего с собой не мог поделать. Нереально! Все – нереально!
Храм этот смешной, годный для журнала «Хастлер», – нереален!
Девчонка, запах пота и благовоний которой он чуял, – нереальна!
Мальчишка, больше похожий на мудрого карлика, – нереален!
И настоятель храма, в своем ярко-красном шелковом халате, ужасно похожий на далай-ламу, – тоже нереален!
Сон, это все сон! Никакого ощущения того, что сейчас Олег женится на красивой девчонке, никакого ощущения того, что он может погибнуть в этом мире, и единственное спасение – сменить имя и бежать как можно дальше.
Мало времени прошло, очень мало. События несутся вскачь, и мозг не успевает их осознать. Наверное… Или это смертный сон. Говорят же, что перед умирающим проносится вся его жизнь? Ну вот! А у Олега пронеслась НЕ ЕГО жизнь! Почему бы и нет?
– Что желают господа? Заказать поминовение по предкам? Попросить у Богини Любви благословения на их любовные органы? (Севия даже не покраснела, а вот Олег…) Или, может быть, хотите вызвать священника на дом для отпущения грехов больного?
– Хотим сочетаться браком! – твердо заявила девушка и, тут же снизив голос почти до интимного шепота, попросила: – Святой отец, я могу поговорить с вами наедине? Пожалуйста… без лишних ушей!
Святой отец, слегка удивленный и даже обескураженный, неуверенно кивнул, и Севия увлекла его под сень статуи Бога Войны, кстати сказать, не отличающегося большим мужским достоинством, но зато награжденного могучими мышцами и мечом, воздетым в крепкой руке.
О чем Севия говорила со святым отцом, Олег не слышал. До него только доносились обрывки фраз:
«…таковы обстоятельства!», «…у нас нет другого выхода!», «…не дайте погибнуть!», и как вишенка на торте: «…мы будем очень, очень благодарны».
Само собой, это были слова Севии. Святой же отец бурчал что-то наподобие: «…но это же…», «…да как так?!», «…это стоит немало!».
Олег даже обеспокоился – неужели она выложила этому прохиндею все то, что они договорились скрывать от народных масс?! О деньгах, о преследовании, об артефакте? Она что, с ума сошла, рассказывать о них этому жулику?!
Священник удалился куда-то за статую Создателя, скрипнула дверь, и троица беглецов осталась в храме наедине сами с собой – если не считать двух служек в дальнем конце храма, сосредоточенно натирающих каменный пол чем-то вроде мастики. Пол начинал блестеть и выглядел очень нарядно. Да и чего бы ему не выглядеть нарядно, если плиты, судя по всему, вырублены из розового мрамора, очень гармонирующего с бежевыми стенами, и фигурами богов, раскрашенными в цвета, очень приближенные к естественному цвету кожи. Тем соблазнительнее казалась Богиня Любви, к которой нет-нет да и возвращался взгляд Олега-Сергара, да-а-авненько уже не имевшего секса.
– Ух-х! Все! – облегченно выдохнула усталая девушка, от которой несло конским потом. Впрочем, от нее пахло совсем неплохо и даже возбуждающе, – видимо, в женском поте все-таки содержатся феромоны, привлекающие голодных до секса самцов. Олег же был очень, очень «голоден»! Или это Семиг был «голоден»? Трудно сказать. Да и какая, собственно, разница, кто из них хотел эту небольшую, миленькую девицу?
– Что именно – «все»?! – насторожился Олег. – Он нас погнал отсюда поганой метлой?!
– Чем? – не поняла Севия, но, тут же догадавшись о смысле слов, отрицательно помотала головой. – Десять золотых содрал, мерзавец! Этот обряд не стоит больше двух, ну самое большее – трех золотых! Как чует, сволочь, что нам невмоготу! Я ему сказала, что я – твоя любовница, что я из древнего рода аристократов, и мы сбежали от гнева родителей, которые послали за мной погоню. И что нам срочно нужно сменить твое имя! И тогда он задрал цену. Притом в церковных книгах будут указаны только пять золотых! Остальное пойдет мимо кассы. Он ведь отчисляет в Центр налоги со своих доходов, вот и не хочет, чтобы с него брали лишнее. И вот еще что – какое имя ты поставил первым? Главное имя?
– Олег. Я буду – Олег!
– Хорошо. Тогда ты будешь аристократ девятого ранга Олег Амстар Марон Фольга. Запомни это!
– Запомню, – кивнул Олег и, глянув на Севию, закусившую губу, вдруг спросил: – Что недоговорила? Что ты еще ему сказала?
Севия секунд пять смотрела на Олега, криво усмехнулась и, пожав плечами, просто ответила:
– Что я беременна. И что если он откажет нам в регистрации – убьет сразу двоих. И тебя, и нерожденного ребенка. Так-то ему плевать и на тебя, и на мифического ребенка, но нужно же изобразить из себя спасителя душ? Мол, не взятку взял, а сделал хорошее дело!
– А что, он мог и отказать?
– Мог. Во-первых, все свадьбы совершаются в пятый день пятидневки, во-вторых, нужно заранее предупредить, подать заявку. В-третьих – взять свидетелей, обычно, это родители с той и другой стороны. Ну и вообще… не очень-то любят священники встревать в скандальные дела. Потому он и содрал с нас приличные деньги. На десять золотых в сельской местности можно до-о-олго прожить и вполне себе сытно. Лошадь хорошую купить, например. Или повозку. Так что он совсем даже не прогадал. Но все, пошли! Вон он идет! И деньги приготовь, деньги! Сразу отсчитай, чтобы остальные не показывать – глаза у мерзавца завидущие!
Процедура соединения влюбленных сердец прошла настолько быстро, что Олег заподозрил, что настоятеля ожидает обильный завтрак, и обряд бракосочетания лишь досадная помеха на пути к сытной похлебке и кружке вина. Их поставили перед алтарем, на который был водружен «Свидетельский амулет», настоятель громко и четко произнес имена брачующихся, что и зафиксировал этот самый магический «компьютер». Брайды Севии и Олега приложили к амулету, «считывая» информацию, потом служка принес гигантскую книгу, в которую настоятель удивительно ровным и красивым почерком вписал имена новобрачных, дату соединения влюбленных и свидетелей, которые при этом событии присутствовали.
В свидетели пришлось взять двух служек, которые, будучи оторваны от натирания полов, шмыгали красными сопливыми носами и своими кислыми рожами не способствовали повышению градуса торжественности этого мероприятия.
Затем на каждого из новобрачных был возложен обруч-венец, похожий на тот, что красовался на голове Богини Любви, и… все. Настоятель объявил парочку мужем и женой.
Предложения поцеловаться не последовало, как и наставлений о том, как правильно надо любить и содержать мужа (жену). Настоятель лишь на прощание помахал белой холеной рукой и сразу же испарился, унеся с собой запах храмовых благовоний и десять полновесных зеланских каранов, из числа тех, что Олег отжал у несчастного владельца трактира.
– Ну что, едем куда-нибудь в лес? Туда. Где погуще? – деловито предложил Савах, а когда Олег поинтересовался – «Зачем?!», так же деловито пояснил, что без полноценного соития с молодой женой брак считается недействительным, даже если сделаны правильные записи в храмовой книге.
На что Севия ответила: «Дурак!» и мило покраснела, смутив Олега мыслью о том, что все взаправду. И он на самом деле сегодня сможет обладать этой милой девчонкой – на законном основании?!
Додумать мысль ему не дали – Севия настояла, чтобы они сейчас же тронулись в путь – утром ведь немного поспали, отдохнули, так что вполне смогут добраться до ближайшего городка, находящегося в тридцати километрах от главного тракта, на старом тракте, идущем вдоль извилистого побережья через целую вереницу маленьких портовых городков, где живут рыбаки и ныряльщики за жемчугом.
Старый тракт потерял свою актуальность тогда, когда Кайлар построил новый тракт, прямой, мощенный камнем, сокращающий путь из северных окраин до центра как минимум наполовину. Передвигаться по новому тракту оказалось гораздо выгоднее, чем по старому, так что прежнюю торную дорогу порядком подзабросили – ездили по ней теперь только местные жители, мелкие купцы, торгующие в городках прямо из своих здоровенных фургонов-домов, да беглые людишки, не желающие попасть на глаза дорожной страже, патрулирующей Новый Тракт по всему его протяжению – особенно после окончания войны, когда расшалились банды разбойников, состоящие в основном из бывших кайларских вояк.
Передвигаться по старому тракту было не очень безопасно, но зато никто не подумает, что беглецы могут отправиться длинной дорогой. А если кто и подумает – всегда можно скрыться в лесах, окружающих старый тракт, тогда как Новый Тракт шел по взгорью, с одной стороны ограниченный скалистыми горами, забраться на которые могли только горные козлы, а с другой стороны – открытой степной равниной, любимым пастбищем сотен тысяч овец, коров и лошадей. Захочешь спрятаться – и не спрячешься, даже если и возникнет такая необходимость.
А еще можно было попробовать нанять в портовых городках какую-нибудь шаланду, способную отвезти до самой столицы. Само собой – отвезти вместе с лошадьми. Лошадей жена Олега и его свояк бросать не хотели ни за какие коврижки, не для того, мол, их возвращали, и что это не только память об отце, убитом мерзким злодеем, но и хорошие деньги, которые точно им пригодятся в дорогой для проживания, жадной до денег столице.
Дорога к старому тракту проходила как раз через городишко, осчастлививший Олега законным браком, и скоро беглецы не спеша, но и не медля ехали по узкой, наезженной телегами проселочной дороге, наслаждаясь видом хвойного леса, спускающегося туда, где вдалеке сверкала на солнце синяя полоска моря. Отсюда, с плато, открывался великолепный вид на много десятков километров вперед, и, честно сказать, Олег уже и думать забыл о том, во сне он находится или в яви. Он наслаждался. Не портило настроение даже то обстоятельство, что завтракать пришлось только засохшими пирогами, оставшимися еще со вчерашнего дня – запасливая Севия уложила их в рюкзак вместе с вещами, и теперь троица беглецов ела прямо на ходу, запивая водой из фляг, которые наполнили на выезде из городка у общественного колодца.
В городке был свой трактир, и даже не один, но задерживаться для того, чтобы набить свой живот свежей пищей, было бы непростительной глупостью – помня, что где-то за спиной творится нездоровая суета, и куча народа желает причинить Олегу как можно больше неприятностей. Нет уж – вначале жизнь, потом еда! «Не делайте из еды культа» – как говорил один известный персонаж. И Олег был с ним совершенно согласен.
Лошади шли неспешно, потому ехать легко и приятно – сиди себе на колышущейся спине лошади да жуй черствые пироги. И думай о том, что день грядущий тебе готовит. Можно даже подвести некоторые итоги.
Когда он оказался в этом мире? Полтора дня назад, и за это время стал магом, аристократом и женатым человеком одновременно! Эдак через месяц, может, уже императором заделается?! А что – чем черт не шутит?! Великолепна была бы карьера! Начало положено просто отличное!
– Севия, слушай, а как становятся императором? – Олег посмотрел на девушку, погруженную в свои мысли. Та вначале не поняла вопроса, потом удивленно вскинула взгляд на мужа:
– Ты что, решил, что можешь стать императором? После того, как только что стал аристократом? Ну ты и наглец!
Севия широко улыбнулась и недоверчиво помотала головой:
– М-да, чужак, ты скромностью не болеешь. Не беспокойся, не станешь ты императором. Император – это высший ранг аристократа. В тебе должна быть хотя бы капля императорской крови. Хоть какие-то родственные связи. А еще, и главное – поддержка аристократии! Иначе не проживешь и дня. К тому же кайларцу никогда не стать императором по тебе известным причинам.
Они минут десять ехали молча, потом Олег снова спросил:
– Я вот одного не пойму – почему таким, как я, позволяют свободно бродить по Империи? Не пояснишь?
– То есть кому, «таким, как ты»? – не поняла Севия. – Чужим? Так не позволяют. Заберут в инквизицию, запытают, а потом сожгут. С вами, демонами, только так! Хе-хе-хе.
– Таким, как я, боевым магам, – хмыкнул скорчивший кислую мину Олег. Он не видел ничего смешного в «запытают». Интересные тут у них в Средневековье шутки!
– А! Братец пусть расскажет, а то у меня язык уже устал! – Севия почему-то вздохнула и, как показалось Олегу, сердито отвернулась в сторону. Интересно, чем он ее обидел? Переживает, что пришлось стать его женой? Так он и не настаивал! И даже на соблюдении супружеского долга не настаивал! Хм-м… интересно, она на самом деле девственница или это так… разговоры? И где они будут спать этой ночью?
– Что рассказать? – встрепенулся мальчишка. – Почему тебя до сих пор не поймали и не заставили служить Империи? Так руки еще не дошли! Я предполагаю, что в центре Кайлара всех боевых магов уже переловили. И вообще – магов. И только такие, как ты, тихони попрятались по диким углам и сидят себе, не отсвечивают. У меня есть предположение, что Семиг именно потому и забрался в этот глухой угол, что сюда известия доходят через много месяцев, а если и доходят, то не больно-то их кидаются исполнять. В здешних местах зеланские патрули не рискуют ходить по два человека. Пятеро, самое меньшее, а частенько семь-восемь человек! А то ведь могут и морду набить или ножиком пырнуть! Тут народ отчаянный – старатели, охотники, контрабандисты!
– Контрабандисты? А что возят? Какую контрабанду?
– Да всякое. Спирт выгоняют, настойки всякие делают. В столице на это дело пошлина большая, так они тут делают да и шаландами перевозят. Травку растят хорошую, грибы! Императоры – и нынешний, и прежний – запрещали эту гадость возить куда-либо. Война ведь, государству нужны здоровые, в разуме солдаты. А что могут навоевать наевшиеся грибов придурки?
– А еще что возят?
– Золото. Его тоже обязаны сдавать государству. Война! Все золото только государству! Драгоценные камни. Серебро. Да и после войны Империя лапу с драгоценностей не уберет.
– Хм-м… интересно, а как же ювелиры? Они из чего делают? И как их проверить?
– Есть способы. Маги-то на что? Золото метят! Ювелиры покупают золото только у государства. А если поймают ювелира, продающего свои изделия без метки государственной гильдии магов, – все, ему конец. Лицензию отберут, ну и башку могут отрубить. Имущество отнимут. Так что это не шуточки! Все равно делают, конечно, подпольные ювелиры. И метки ставят – маги тоже кушать хотят. Так что контрабандисты живут и процветают. Как говорил папенька – чем больше запретов, тем больше заработок у смелых людей. Вот и все.
– Скажи, а каковы отношения между аристократами и простолюдинами? Ну… как бы это сказать…
– Бросаются ли простолюдины целовать ноги аристократу? – ухмыльнулся Савах. – А неплохо было бы! Только нет. Плевать им! Если только это не те простолюдины, что живут на арендуемой земле. Вот те – да! Почти рабы. А так… есть у тебя деньги – ты им «господин аристократ». Нет денег – они об тебя ноги вытрут. Аристократ – это юридическое понятие. Землевладелец, другим словом. Для своих подчиненных – он божество. Для других – просто человек. Я же тебе говорил, чем аристократ отличается от простолюдина. Суд другой. Наказания другие. Ну и еще там много всего, сейчас даже не перечислишь.
Снова все замолчали и долго ехали, не говоря ни слова. В обед сделали привал, дали лошадям отдохнуть, попить воды из довольно-таки полноводного ручья.
Поспали около часа. И снова забрались на лошадей, помня, что ехать до места еще очень далеко.
Добрались к вечеру. Впрочем, как и планировали.
На удивление Олега – город был довольно-таки большим, и уж точно больше по размеру, чем тот городок граберов, из которого он так быстро сбежал. По размеру этот город был похож на один из множества провинциальных городков центра России, но размером это сходство и заканчивалось. Странной архитектуры дома, настроенные в беспорядке, грубая кладка, мостовая, вымощенная таким же грубым камнем.
Кое-где валяется лошадиное дерьмо, активно растаскиваемое полчищами вопящих, как торговки на базаре, птичек, ореховая шелуха, пучки соломы, зацепившиеся за придорожные чахлые кусты. Стены домов оплетены чем-то вроде дикого винограда, но там, где вьющиеся лианы открывают бугристую с белым раствором по краям камней стену, становится видно, что этим домам уже очень много лет. Сотни, а может, даже и тысячи. Камни истерты временем – дождями, градами, подточены морским ветром, напитанным солью так, что, когда дышишь, кажется, будто во рту у тебя застрял маленький кусочек соленой рыбы.
Здесь пахнет водорослями, йодом, смолой и пряностями. Приморский городок, одна из маленьких столиц отчаянных контрабандистов, вечных антагонистов, которые никогда и ни при какой власти не будут жить по закону. Ибо законы не для них, законы – для стада баранов, послушно идущего туда, куда их гонит пастух. То ли на пастбище, то ли на бойню…
«Люди удачи» – так зовут себя контрабандисты, и они не хотят быть послушным стадом, а потому – только море, только гул ветра в снастях быстроходных шхун, только звон клинка и посвист абордажной сабли! Вот судьба! И это Жизнь.
На троицу путешественников никто не обратил никакого внимания – по улицам сновала масса народа, выглядевшего гораздо более экзотично, чем какие-то там неприметные всадники, коих на дорогах Империи, как рыб в морской глубине. Едут – да и пусть себе едут. Главное, чтобы не мешали жить.
Гостиницу нашли в центре, вполне приличную, и до оторопи напоминающую ту гостиницу, в которой Олег жил в городке граберов. Все – один в один. Два этажа, наверху комнаты для девиц пониженной социальной ответственности и комнаты для постояльцев.
Внизу – трактир с танцзалом и небольшой сценой для музыкантов. Даже прилавок, за которым сидел трактирщик, и дверь в хранилище денег находились в тех же местах. Олег даже головой потряс – это же какое-то дежавю! Хотя и понимал, что ничего удивительного в том и не было. Скорее всего, за многие годы все имперские трактиры пришли к удобной архитектурной форме. Зачем придумывать новое, когда можно взять старые чертежи и построить практичное здание, удовлетворяющее всем возможным запросам. Зал был заполнен на четверть – хотя время уже и к вечеру, но музыкантов пока на месте нет, играть некому, так что основное развлечение еще не наступило. Дневное время – для зарабатывания денег (если ты, конечно, не ночной грабитель), а потому, пока светло, – надо трудиться в поте лица, чтобы уже с наступлением темноты пойти и нормально пропить с таким трудом нажитые звонкие кружочки. А для чего еще жить, если не пить, не гулять, не тискать пахнущих потом, дешевыми благовониями и предыдущим клиентом разбитных молодых девчонок, век которых так же недолог, как и век людей удачи?
Девчонки становятся шлюхами очень рано и так же рано превращаются в старух. Многие из них в двадцать лет выглядят уже на сорок. Но как можно, не употребляя наркоту, выдержать многочасовые надругательства над своим телом, если не заглушать сознание хорошей порцией черной жвачки? От которой зубы скоро начинают болеть и в конце концов выпадают, оставляя в деснах гнилые, невыносимо смердящие пеньки…
Этот трактир считался довольно-таки дорогим, потому девушки здесь были вполне приличные – пятнадцати-шестнадцати лет от роду, и в большинстве своем сохранившие и зубы, и здоровье, не став еще сосудом для хранения множества экзотических болезней, привозимых пиратами и купцами с южных островов Архипелага.
Да, как выяснилось, пиратов здесь было предостаточно. Что, впрочем, совсем даже не удивило Олега. Если есть море и корабли – обязательно будут и пираты. Со слов Севии, большинство контрабандистов не брезговали морским разбоем. И потому все купеческие корабли имели очень приличную охрану, а некоторые даже нанимали специальные охранные корабли с отрядами обученных морскому бою наемников-каперов, которые, по слухам, тоже не брезговали ограбить попавшийся под руку «сочный» незащищенный кораблик.
Вообще, судя по рассказам девушки, на морском пространстве творился полный беспредел. Все грабили всех. Купцы купцов, пираты пиратов – если подворачивалась такая возможность. Наемники то охраняли корабли, то грабили их же и фактически тоже являлись пиратами, временно пошедшими на службу по контракту. Невообразимая мешанина из всевозможных грабителей, одновременно являющихся и потенциальными жертвами.
Когда Севия рассказывала о положении дел, Олег спросил – если на море все так сложно, какого черта купцы возят свои товары именно по морю, а не отправляются более безопасным путем, по суше, по тракту, патрулируемому отрядами военных? И получил ответ, в точности подтверждающий его умозаключения: во-первых, как это и было во все времена, передвигаться по морю быстрее во всех отношениях.
Большое значение имела скорость движения корабля. Она могла доходить и до двадцати километров в час. Ни один караван не может идти с такой скоростью. Притом круглосуточно.
Материк был похож на полумесяц, вытянутый с севера на юг, и расстояние между «рогами» этого полумесяца, само собой, гораздо меньшее, чем если бы караван шел по суше.
И кто сказал, что безопасность на тракте выше, чем на морских дорогах? Банды разбойников скрываются в лесах, и патрули до сих пор не смогли выкорчевать всех бандитов до последнего человека. И скорее всего – искоренить их не смогут никогда, пока есть караваны, а в караванах товары и деньги. Поговаривают, что целые деревни занимаются грабежом, восполняя свои неуспехи в сельском хозяйстве.
Кстати сказать, Олег счел версию о деревнях грабителей очень убедительной.
Перевозки товара кораблем гораздо дешевле, чем если перевозить его наземным транспортом. Лошадей надо кормить, возчикам и охране платить, а перевезешь лишь самую малость. Караваны использовали только на «коротком плече», когда товар уже доставили в порт и разгрузили в портовые склады. Вот тогда его или грузили в фургоны, или вьючили на лошадей и везли по мелким городкам, распродавая по лавкам, или прямиком, с фургонов, всем желающим и имеющим покупательную возможность подданным Империи.
Императорам было не до морских пиратов, они воевали, вбрасывая в топку войны все больше и больше человеческих душ, увлеченные сжиганием судеб и жизней тех, кем поставило их править злое, капризное Провидение.
Олег всегда считал, что самодержавие – хорошая система правления, эффективная, работоспособная, но что делать, если самодержец идиот? Как его сменить? Если смена власти предусмотрена только с помощью родственного наследования трона, и до того момента, как самодержец «откинет копыта», он точно сумеет уморить по своей прихоти целую тучу народа, щедро удобрив поля сражений кровью и телами несчастных подданных Империи.
Комната нашлась сразу. Вернее, две комнаты. Одна побольше – для молодоженов, и одна небольшая, подешевле – для мальчишки.
Трактирщик принял деньги, без лишних слов выдал ключи, и через десять минут Олег уже сбрасывал вещи на вощеный пол большой и светлой комнаты, выглядевшей гораздо симпатичнее, чем та комната, в которой он жил раньше. Оно и понятно – цена на эту комнату была в полтора раза больше, чем на комнату в том, другом, далеком теперь трактире.
Лошадей тоже пристроили – в конюшне гостиницы, заплатив за постой и прокорм. Олег по совету Севии кинул мелкую серебрушку мальчишке-конюшему, и тот серьезно заверил, что кони получат самый лучший корм и самые лучшие стойла. И вычистит он их тоже на совесть.
После того как Олег сбросил вещи, сразу направился в мойню. Была мысль взять с собой молодую жену, но… почему-то постеснялся. Надо и самому как следует вымыться, и она должна привести себя в порядок – без его, мужских, понимаешь ли, глаз. И кроме того, она хотела еще зайти к травнику-лекарю. Купить кое-каких снадобий. Каких – Олегу не сказала, но он, чувствуя прилив крови в пах, закономерно решил, что это противозачаточные средства. Негоже ей с первого же секса залететь! Ни кола ни двора – и с пузом! Только подумаешь – и вздрогнешь. Дети должны рождаться вовремя! Хотя Провидению обычно наплевать на такие людские мысли. Захочет – и будет ребенок. Не захочет… ну, понятно.
Рюкзак с артефактом Олег взял с собой в мойню. Хватит, наоставлялся! До сих пор от «котелка» мерзко воняет гарью и паленым мясом. Как вспомнишь руки покойника, которые его держали, – так сразу и с души воротит. Противно! Хотел даже помыть магический артефакт мыльной водой, но не рискнул – ну его к черту! Непонятно, как он может среагировать на горячую воду, и самое главное – не дай бог коснешься магической пакости рукой. Метнет еще куда-нибудь, в другой мир, в тело бродячего пса, напичканного глистами, – вот тогда и пожалеешь о том, что не был осторожен!
Нет, Олег теперь будет мудрым, как питон Каа! Хватит с него глупых ошибок и попадалова!
Горячая вода – хорошо! Запах хвойного мыла – хорошо!
Голова чешется от пота и пыли – отвратительно!
Все-таки современный человек Земли не привык целыми днями копошиться в грязи. Только попав в условия Средневековья, понимаешь, какое это счастье – вода в доме! Горячая вода! Это еще хорошо, что здесь есть мойни, бани, если говорить по-земному. Парилок только нет, не принято. А неплохо было бы и попариться. Выпарить из себя усталость, нервную перегрузку, дурной пот, уносящий грязь и болезни.
Увы, нет парилки. Как только станет здешним олигархом – введет моду на парилки в обиход. Обязательно введет!
Прополоскал пропыленную одежду, переоделся в чистое, выходное. Сегодня у него первая брачная ночь! Честно сказать, волнение, как у мальчишки, который впервые идет на настоящее свидание с девчонкой. Свидание, на котором должно случиться ЭТО. То, о чем мечтают все мальчишки, как только у них на лобке начнет расти редкий пушок.
Олег усмехнулся – он вспомнил легенды о предводителе гуннов, который якобы в девяносто лет от роду лично скакал в атаку на горячем коне, а после того, как побеждал в битве, – пользовал своих многочисленных жен и наложниц, не обходя вниманием и красивых пленниц. Легенда, конечно, но… сказка ложь, да в ней намек! – стремиться надо к совершенству.
Интересно – каким он будет в девяносто лет? Сейчас ему, судя по всему, лет тридцать пять. Нет, не ему – телу носителя! Олегу-то как было, так и есть на десять лет меньше.
М-да. В связи с перемещением потерял десять лет жизни. О чем, впрочем, расстраиваться глупо. Ведь он, Олег, хотел вообще отказаться от жизни! А взамен вдруг получил новую. Интересную. Яркую. Перспективную.
Как в сказку попал! Даже прекрасная принцесса в наличии!
Ох, принцесса… только представил, что будет держать ее в объятьях, и тут же штаны оттопырились, будто туда вставили небольшой кол. Давненько Олег не был с женщиной! С тех самых пор, как разбился на байке и заработал перелом позвоночника. Все, что ниже пояса, – как тряпка.
Но теперь! Теперь он – мужчина! Да еще какой! Ого-го! Или даже иго-го! Жеребец!
С широкой глуповатой ухмылкой на лице Олег поднялся в свою комнату, думая, что обнаружит там Севию, но ее все еще не было. У нее был второй ключ – Олег выпросил его у трактирщика – так, на всякий случай.
Посидев немного на будущем брачном ложе, подумал минут пять, подождал, а потом пошел в обеденный зал. Нашел трактирщика, сделал заказ, приказав отнести все в свой номер, в хорошей посуде, с цветами и салфетками.
В конце концов – у него ведь сегодня праздничный ужин! Банкет, можно сказать! Внизу шумно, но можно потом и спуститься вниз, потанцевать! Если захочется, конечно. Сегодня должны быть другие «танцы»!
Заказав все самое лучшее и заранее расплатившись, подумал и решил на всякий случай забросить в хранилище трактирщика сто золотых – те, что получил от провинившегося владельца другого трактира, и еще немножко. Если уж быть предусмотрительным – так быть им до конца!
Договорился о том, чтобы можно было забрать деньги и не приезжая в трактир – достаточно лишь прислать амулет с «отпечатком души», и хранитель вышлет деньги по указанному адресу. Или отдаст гонцу. Или передаст через купца. То есть сделает то, что сказано в амулете.
Эта система напоминала Олегу операции с чеками и избавляла от многих проблем. Вдруг корабль разобьется, и все деньги пропадут? А тут у него есть запас! Вот только напрягала необходимость платить за хранение, но… нет роз без шипов.
Почему здесь не развилось ссудное дело, Олегу разъяснила Севия. Оказывается, это запрещено законом в обеих империях, и никто уже не помнил, откуда взялся такой запрет. Тайно ссуживали, но якобы без процентов. А узнают, что за свою ссуду требовал проценты, добром это не закончится.
Олег взял себе на заметку данный факт и решил по приезде в столицу полазить по библиотекам – если будет такая возможность. Посмотреть, как сложилась такая дикая банковская система, тормозящая развитие экономики.
Экономика без кредитов – ничто! Что бы там ни говорил обыватель, фыркающий при слове «кредит». Идиот не понимает, что одно дело – купить в кредит автомобиль, чтобы возить свой зад на постылую работу в офис, полный такого же, как он, планктона, и другое – купить средства производства, которые будут приносить тебе прибыль. Как пример – тот же автомобиль. Если человек купил автомобиль и работает на нем в такси или развозит грузы, то этот автомобиль – средство производства. Это правильное пользование кредитом. Если человек тянет из себя жилы на работе, живет в ветхой халупе, но ездит на крутом автомобиле, возит на нем девок на трах – это плохое пользование кредитом. И человек этот настоящий идиот.
Олег оставил при себе деньги, что заработал на артефактах, и те, что были раньше, – хватит. По нынешним реалиям, и если сравнивать, к примеру, с теми же крестьянами, то он – настоящий богач. Крестьянин золота и не видит. Какое ему, к черту, золото? Хорошо, если водится хоть серебро!
Олег как-то размышлял на тему – почему крестьяне занимались своим тяжким трудом, а не сбегали в город, не делали что-то еще, но только не эту тяжкую, монотонную, малопродуктивную сельскую работу. А потом, по зрелом размышлении, понял: во-первых, работа у них была только летом. Зимой крестьяне сидели в избах, спали, ели и практически ничего не делали – если, конечно, у них не было домашнего скота. Но и тогда не шибко трудились – покормили, напоили, и снова спи.
Опять же – стабильность. У них всегда есть еда, крыша над головой. А у него, грабера, какая судьба? Может заработать, а может и голову сложить! А они вот не хотят сложить голову. Они хотят жить в покое, в своем доме, с семьей. А не, как перекати-поле, бегать туда-сюда в поисках места, где можно укорениться.
Всегда нужно рассматривать ситуации и с другой точки зрения, вроде как со стороны. И тогда все может оказаться совсем не таким, как с первого взгляда.
С точки зрения тех же крестьян, он – пустое место. Бродяга, не стоящий доброго слова. Грабер, вот и все.
Когда закончил с деньгами и вернулся в комнату – улегся на кровать, сняв башмаки, и незаметно для себя уснул. Проснулся только тогда, когда в дверь постучали, – кухонные работники принесли заказанную еду.
Ее было много – и пироги, и какие-то острые, пахучие закуски, названия которым Олег не знал, и жареное мясо, и салаты – да чего только не было! Олег приказал принести самое лучшее, самое вкусное – на троих, и побольше, с запасом.
И кувшин хорошего вина – а почему бы и нет?
Сейчас этот кувшин стоял в ведерке, обложенный льдом. Хорошее вино не должно быть теплым. А лед добыть не так уж и сложно – если у тебя есть деньги на хорошего мага. Он вмиг превратит воду в лед. Хватит до самой зимы.
Севия пришла уже тогда, когда из комнаты выходила статная подавальщица, расставлявшая и украшавшая тарелки так, как было положено ставить их на праздничном столе. Олег сказал трактирщику, что хочет отпраздновать с молодой женой важное событие в их жизни, и трактирщик понимающе кивнул, сделав многозначительную хитрую мину. Хотя, само собой, ничего в сказанном не понял. Но на то и трактирщик, чтобы потакать желаниям клиентов и делать так, чтобы им всегда было приятно.
Увидев стол, Севия улыбнулась и заявила, что должна срочно помыться. Что от нее несет лошадиным потом, и вообще… понятно. На что Олег ей ответил, чтобы та забрала в баню и братца, который вряд ли отправится мыться по своему желанию.
Через пять минут девушка ушла и появилась через полчаса – невообразимо быстро, если судить об этом по земным девицам, которые никогда не спешили в деле придания своей внешности «товарного вида».
Чисто вымытая, просто-таки блестящая – Севия была прекрасна. Олег не сводил с нее глаз, и желание у него было только одно – наплевать на праздничный ужин, сорвать со своей жены одежду и… показать, на что способен!
Олег был намерен не осрамиться перед аборигенами – ведь он цивилизованный человек, который понимает не только в компьютерах и мотоциклах, но и в сексе! Уж чего-чего, а современная цивилизация просвещает людей насчет этого «таинства» выше всякой крыши. Разве может сравниться в этом деле с землянином какой-то там абориген Средневековья!
Впрочем, если вспомнить слова своей молодой жены, ее даже чему-то там обучали! Нужно будет поподробнее узнать, как это все происходило. КАК можно обучать сексу, не занимаясь им?! Это все равно как стрелять из винтовки, не имея винтовки.
Бах! Бах! Из пальца.
Хм-м… м-да.
Севия успела слегка подкраситься – чуть-чуть подвела глаза, чуть подрумянила щеки. Но слава местным богам – все в меру.
От нее пахло какими-то тонкими, пряными благовониями, и выглядела девушка сногсшибательно в своей тонкой, почти прозрачной белой рубахе и в обтягивающих бедра лосинах. У Олега даже дыхание замерло от волнения…
Они долго и со вкусом ели – все было на уровне – как в лучшем ресторане. Пили вино, от которого Олег немного захмелел.
Разговаривали обо всем – о мире, о жизни, смеялись, строили планы. Севия ухаживала за Олегом – подкладывала ему лучшие кусочки, подливала вина – пряного, немного странного (на вкус Олега), похожего на глинтвейн.
А потом Савах ушел, скорчив смешную рожицу и незаметно сделав Олегу неприличный жест, демонстрирующий, что должен сделать муж со своею женой.
И молодожены остались одни.
Олег сидел на своем стуле, одеревенев, изображая из себя статую дикарского божка. Глаза выпучены, губы плотно сжаты, тело твердое, как доска.
Севия же была такой, как всегда, – улыбчивая, свежая, как утренний цветок, и ничуть не смущенная своей ролью новоиспеченной супруги. Она закрыла дверь за братом, прошла на середину комнаты и, не смущаясь под взглядом Олега, начала раздеваться.
Вначале на пол скользнула белая рубашка, под которой, как и ожидалось, не было ничего, кроме тела. Кроме двух аккуратных небольших девичьих грудок, вызывающе целящихся в Олега затвердевшими на сквозняке коричнево-розовыми сосками.
Нет, кроме грудей, еще кое-что было – плоский животик, мечта любой «фитоняшки», и гладкая кожа, мерцающая в свете заходящего солнца, заглянувшего в окно гостиницы.
За рубахой последовали сапоги – милые такие мягкие сапожки с причудливой цветной вышивкой. Дорогие, кстати, сапожки! И, видимо, купила она их сегодня, когда ходила по городу. Иначе чего ради девушка так долго бродила по этому городишку?
Тонкие носочки – бежевые, тоже вышитые – полетели на пол.
Похоже, что аристократка из древнего рода не очень-то утруждала себя аккуратным обращением со своими вещами. А может, торопилась в порыве страсти?
Наступила очередь брюк. Тесные, облегающие бедра как вторая кожа, они со змеиным шипением поползли вниз, Севия переступила на месте и на пару секунд замерла, будто ожидала, что муж оценит ее стати.
И он оценил.
Дыхание перехватило – как она была хороша! Длинные, стройные ноги, крепкие, как у спортсменки! И что приятно удивило – ни волоска на них. Он почему-то ожидал, что здешние дамы ходят заросшими, как бабуины. Может, и ходят – но только не Севия! Гладкие ножки, кожа будто искусственная – ни морщинок, ни прыщиков – статуя, а не человек!
Нет, ну надо же быть такой совершенной!
Сколько в ней росту? Невысокая, да. Сто шестьдесят, не больше, но за счет совершенных пропорций кажется выше.
Кстати, мышцы рук довольно-таки развиты, и плечи как у спортсменки. Интересно, чем она их так натренировала? Неужели дочери аристократов занимаются спортом?
Трусики умилили – сделанные, как и рубаха, из белой ткани, похожей на шелк, они были похожи на узкие шортики с завязочками по обоим бокам. Когда завязки сдались тонким, сильным пальцам и трусики легко скользнули к щиколоткам, оказалось, что некоторые девушки этого мира (или все?!) очень не любят, если кое-где у них кустятся заросли. Радует, что в этом мире есть средства удаления волос, не оставляющие после себя никакого раздражения и делающие кожу гладкой, чистой и розовой, как у младенца.
А потом Севия начала танцевать. Что она исполняла – Олег не знал. Вероятно, какой-то эротический танец. Может, ее этому и учили, готовя к семейной жизни, а может, подсмотрела где-то в «пункте раздачи разврата», одном из трактиров, служащих еще и публичными домами.
Не важно, где она это увидела, но то, что девушка исполняла, было настолько чувственно, настолько эротично, что большинство земных стриптизерш обзавидовались бы, глядя на это совершенство! В полной тишине, под музыку, звучащую в ее голове, Севия перетекала из позы в позу, как течет ручеек, резко, мгновенно перебрасывала тело в пространстве, застывая в немыслимых позах, когда невозможно было поверить, что такое вообще возможно. Она была гибкой, как лоза, и поперечный шпагат для нее – плевое дело. Стоять на пальцах левой ноги, подняв правую вертикально вверх – этого, наверное, не сделают и девяносто девять процентов земных гимнасток!
Она становилась на четвереньки спиной к мужу, изгибая спину, как кошка, оборачивалась, скалилась на Олега, обнажая безупречно белые зубы, и тут же, будто подброшенная пружиной, взметалась вверх, становясь на мостик, но тоже как-то по-хитрому, одной ногой опираясь о пол, другую подняв вверх, к потолку.
Нет, это был не танец. Это была помесь танца с акробатическим этюдом, и если Олег не ошибался – с включением в систему элементов единоборств.
«Ката! Вот что это такое! – осенило его – И она ведет бой с воображаемым противником!»
Чем бы это ни было – это было великолепно, прекрасно и… возбуждающе.
Так возбуждающе, что Олега просто распирало от желания. Кровь прилила в пах, Олег тяжело дышал, кусал губы, захлебываясь от похоти.
Закончила Севия невообразимым броском, оказавшись перед мужем на спине с широко разведенными в стороны ногами.
Он качнулся к Севии – то ли чтобы схватить ее и бросить в постель, то ли просто вжать в пол и сделать то, о чем он мечтал сегодня весь день, но она не дала ему этого сделать. Ноги скрестились, и вот уже девушка стоит перед ним на коленях, упираясь руками в грудь.
Толчок! И Олег валится на спину, да так, что ноги едва не вскинулись вверх.
Тихий девичий смех, завязки штанов мужчины побеждены, штаны рывком сдернуты до щиколоток, летят в сторону, в общую кучу, набросанную на полу.
А затем Олег оторопел – он почувствовал, как губы девушки обхватили его плоть. Он вздрогнул, схватил Севию за голову – то, что она сделала, было так неожиданно, так… странно, что он в первые секунды не мог поверить в происходящее! А потом ему стало ни до чего. Он будто погрузился в некий туман, в котором не осталось совсем ничего – кроме ощущения горячих губ, горячего языка, ловких, умелых рук и мысли: «Да что же она делает?! Вот так девственница! Ни хрена себе!»
Но она все-таки была девственницей. Когда Олег вошел в нее, немного отдохнув после первого оргазма – Севия ойкнула, застонала, выгнулась, прижимая к себе своего первого мужчину руками и ногами, а когда они вместе кончали, сотрясаясь, тяжело дыша, покрытые потом, будто пробежали километров пять – он увидел, что его пах и простыня испачканы кровью.
Ее было на удивление много, он даже испугался – может, что-то нарушил, порвал? Но Севия его успокоила, сообщив, что у них в роду это всегда так. Девственная плева очень крепкая, и как следствие – кровотечение после дефлорации обильное. Так было и у мамы, и у бабушки, и у маминых сестер.
Севия рассказывала об этом так обыденно, так просто, как если бы сообщала Олегу рецепт изготовления пирога или тортика. И он снова вдруг отчетливо почувствовал разницу между воспитанием обычного землянина и этой иномирной, внешне похожей на земных девушки.
Еще Олег подумал о том, что интересно было бы посмотреть тело местных людей… хм-м… в разрезе. Посмотреть – насколько они отличаются от землян по форме органов, и даже – по наличию органов. Например, есть ли у них аппендикс. Или нет ли у них какого-нибудь другого органа, кроме обычных, тех, что есть у землян.
Будучи дипломированным хирургом, Олег увидел бы разницу моментально. И сейчас в нем говорил чисто научный интерес.
А потом снова заговорил самец, желающий свою самку. И Олег потянулся к Севии.
Но она отстранила его – мягко, но неуклонно. Встала с постели, подошла к столу, взяла полотенце, намочила его в мыльной воде, предназначенной для рук, и, подойдя к Олегу, нежно, но деловито вытерла его испачканное в крови «хозяйство». Потом так же деловито вытерлась сама, бросив испачканное полотенце к порогу.
Потом взяла что-то из своей сумки, поставила склянку на тумбочку у кровати. Вернулась к столу, налила из кувшина в большую кружку, попила, подошла к Олегу, протянула:
– Пей! У меня в горле пересохло, у тебя, наверное, тоже!
Олег с благодарностью выпил прохладную жидкость – до дна, жадными глотками. Он только сейчас понял, как хотел пить. Севия отобрала кружку, небрежно поставила ее на пол, не утруждаясь походом к столу, и прыгнула к Олегу в постель, прижавшись всем своим гладким, упругим телом.
Хорошо! О господи, как хорошо! Разве может быть ТАК хорошо?!
– А ты где научилась таким… хм-м… штукам? Будучи девственницей.
– Ну… я же тебе рассказывала – во-первых, меня учили специальные матроны. А во-вторых… наличие девственности не означает, что девушка не может заняться сексом! Есть и другие способы. Кстати, давай пока не будем туда. Честно сказать, у меня там побаливает. Я смазку взяла, специально. Знала, что понадобится. Так что немного передохнем и еще полюбим друг друга!
– Так ты… уже занималась сексом? – Олег закашлялся. Он внезапно даже охрип – горло пересохло.
– Конечно! Мне уже шестнадцать лет! Что удивительного? Если девушке год показывать, как надо заниматься сексом, как ублажить мужа, она что, не найдет способа заняться сексом с тем, кто ей понравился? Девственность цела, ну и все! Муж получил ее в целости и сохранности! Тебе разве не понравилось?
– Понравилось, но… как бы тебе это сказать… хм-м…
– Так и скажи – как есть! Хотел получить совершенно неискушенную простушку, как деревенскую девку, которая боится потрогать мужчину между ног, или зажатую горожанку, не знающую, как выглядит мужской член?! А получил современную девушку, которая – о ужас! – занималась сексом! А сам-то? Ты что, не был с женщинами? Небось и девственницы попадались! Мужчина ты красивый, мужественный – точно были женщины. И тебя ведь не заботило то, что ты суешь член в любовницу? Так почему ты отказываешь женщине в праве распоряжаться своим телом так, как ей хочется? Почему?!
– Да я и не отказываю… – слегка растерялся Олег, которому разговор нравился все меньше и меньше. – Только странно. Ты считала себя девственницей, притом что у тебя был мужчина! И не один, наверное? Сколько их было?
– За один раз? Самое большее – двое. А! Ты имеешь в виду сколько вообще? Хм-м… если без Андера – то десять.
– А с Андером что случилось? Почему его исключила?
– Ну я ему так… руками! А это же не считается!
– Не считается… – эхом откликнулся Олег, ошеломленный и можно сказать – вдребезги разбитый «интересным» известием. Оказывается, его жена – шлюха, которая с ранней юности занимается сексом, да так, что и профессионалки перед ней отдыхают! И вот как теперь на это реагировать?!
– И что, тебе это все нравилось? Ну… не так, как положено? Ты понимаешь, о чем я? – Олег сам не знал, зачем это спросил. Что-то сродни ковырянию в ране. Сладкая боль – ковыряешь, отдираешь корочки, выдавливаешь сукровицу… противно, но и сладко. И кажется – что это правильно – вот так ковырять, выдавливая содержимое нарыва.
– Все я понимаю!
Смешок, а потом рука девушки легла Олегу на живот, опустилась ниже… и начала двигаться, все убыстряя и убыстряя движения.
– Вначале мне было слегка неприятно и даже противно. И больно. И вкус не нравился. А потом… потом я привыкла и мне стало нравиться. Очень нравиться! И могу сказать, что теперь мне ТАК нравится даже больше… когда будешь меня брать – ударь, ладно?! Сильно, ладонью! Или ремнем! Чтобы больно, чтобы кожа горела! Я хочу! Давай! Хочу! ХОЧУ!
Севия встала на колени, прогнулась, ожидая, когда Олег подойдет сзади. Он все медлил, «переваривая» сказанное и не понимая, что хочет и что ему делать. Но потом инстинкт пересилил, да и как можно было устоять, когда перед ним в самой лучшей позе в мире стояла прекрасная девушка… нет, женщина! Изнемогающая от желания, источающая запах страсти и любовные соки!
И он взял ее, как никогда не делал этого с женщинами – грубо, оставляя на гладких бедрах следы своих сильных, покрытых шрамами рук.
Он хлестал ее, истошно стонущую, кричащую, изнемогающую в оргазме – вначале рукой, потом встал, выйдя из женщины, схватил ремень, на котором висел кинжал, выдернул его из перевязи – и начал сечь – извивающуюся, закрывающуюся руками и снова подставляющую гладкий похотливый зад и гладкую спину.
И снова вошел в нее, покрытую красными вспухшими полосами, горячую, тугую, пульсирующую от приступов множества оргазмов!
А когда кончил в очередной раз, рухнул рядом с ней, глядя в потолок, не понимая, где находится, что с ним, кто с ним – он настолько устал, настолько выложился, что не хотел больше ничего – кроме как спать. Забыться и спать… минимум сутки.
Ему что-то снилось. Но он не помнил – что именно. А может, и не снилось, и это было забытье… Он слышал незнакомые голоса. Кто-то говорил, слова были знакомыми, но Олег их почему-то не понимал. Это было как музыка, как мелодия, которую слышишь, понимаешь, что музыка тебе знакома, но никак не можешь вспомнить ее названия.
А потом не стало и слов. Чернота. Только Великая Тьма. Вначале он ощутил холод. Потом – в ноздри ударил запах моря – йода, рыбы, водорослей. И только потом – звуки. Кто-то вроде как бил в ладоши и плескался водой.
* * *
А еще – ощутимо качало. Сильно качало! Очень сильно!
Олега затошнило, а потом вырвало – куда-то вбок, на обнаженное плечо. Обнаженное?! Почему – обнаженное?! А-а-а… он же в номере гостиницы! И лежит на постели с женой!
И только через несколько секунд понял – никакая это не постель. Под спиной – будто доска. Жесткая, холодная доска!
Глаза открывались медленно, будто их склеили столярным клеем.
Солнце. Яркое, синее небо. Ветер туго надул паруса. Реет флаг – белый флаг. И это что-то да значит. Что именно?
Шевельнулся, медленно подтянул к себе ноги, попытался сесть. Получалось это плохо – ноги тряслись, палуба качалась, голова страшно болела, просто раскалывалась от боли! Но он все-таки сел, пытаясь сфокусировать взгляд, сделавшийся мутным, как если бы смотрел сквозь запыленное стекло.
Сфокусировал. И тут же взгляд уткнулся в ухмыляющуюся бородатую рожу.
Мужчина лет сорока, борода с проседью, в бороду вплетены какие-то дурацкие блестяшки – бусинки, фигурки. Волосы заплетены в косицу – тоже украшенную блестяшками. Сильные, жилистые руки, загорелые дочерна, торчат из потертого кожаного жилета. Ниже – пояс, на котором висят нож, кинжал и широкий короткий меч. На жилете нашиты металлические пластины. Надо понимать – это такая броня? Хиловата, однако…
Мысли пробивались, будто сквозь вату, и Олег не сразу сообразил, что вокруг что-то не то. Как он оказался на корабле? И кто это перед ним стоит?
Мысли прервал болезненный тычок в бедро. Нога сразу заболела, заныла, и это будто прочистило мозги.
И тогда ощутил прикосновение холодного железа на шее. Железа?! Рука дернулась, уцепилась за обруч, зазвенела цепочка. Крепкая такая цепочка, конец которой был вделан в палубу.
– Встать! – снова тычок в бедро, и Олег скривился от боли. Привстал на одно колено, на другое… Покачиваясь, держась за бортовое ограждение, но стоит!
Что же все-таки случилось?! Вот только что он лег спать рядом с молодой женой, утомленный любовными ласками, и вдруг просыпается на палубе неизвестного судна, да еще и… в рабском ошейнике?!
Это рабский ошейник?! Ах ты ж черт! Да как же так?!
И другая мысль, заставившая похолодеть – Севия?! Что с Севией?! Их захватили! Их ночью – захватили!
– Где я?! Что с моей женой?! Куда вы ее дели?! – Голос вначале был хриплым, «каркучим», но окреп и зазвенел сталью. – Идиоты! Вы с кем связались?! Да вы знаете, что я с вами сделаю?! Ах вы, твари!
Руки сами собой забегали, складываясь в сложные пассы, еще секунда, и…
И ничего. Совсем ничего. Только боль. Дикая, захлестывающая, как пенистый морской вал, сжигающая мозг, уничтожающая душу, тело!
И Олег потерял сознание, грохнувшись на доски палубы, как срубленное дерево.
Следующее пробуждение было быстрым и еще менее приятным. Гораздо менее приятным.
Голоса. Хриплые, грубые.
Ледяная вода, хлынувшая в рот и заставившая закашляться. Открыл глаза – над ним стоят несколько мужчин – разного возраста, разного «размера». Одно неизменно – все обвешаны оружием, как елка игрушками.
Пираты! Точно – пираты!
Мысль ошеломляющая, впивающаяся в мозг, как раскаленная игла!
Боль в голове уже немного стихла, мозг превратился в старую, но еще побаливающую рану. Болело бедро, ушибленное сапогом бородача, подташнивало, а еще – знобило на морском ветру. Мокрый. С ног до головы – мокрый!
– Встать! – Тот же голос, тот же бородач, и мысль: «Я не могу колдовать! Что случилось?! О господи, что случилось?! Где Севия?! Что с ней?!», и сразу представилось, как толпа этих здоровенных мужланов распинает брыкающуюся, рыдающую девушку и насилует, насилует, насилует! В кровь! Раздирая внутренности! Глумясь над ее нежным телом!
Ох-х… да что же это такое?!
Встал. Затравленно посмотрел по сторонам – улыбающиеся лица, ничего звероподобного. Мужики как мужики. Одеты пестро – так и что? На Востоке тоже одеваются пестро. Может, и не пираты?
– Кто вы? Что вам нужно? Где моя жена? Где я?
Люди вокруг снова заулыбались, кто-то захохотал, бородач оглянулся и негромко, но жестко приказал:
– Пошли вон! По местам! Нечего тут торчать!
Мужчины молча, не говоря ни слова, разошлись, не глядя на бородача. Похоже, что он имел тут непререкаемый авторитет.
Впрочем, здесь были не только мужчины. Олег заметил и пятерых женщин – крепких, почти не отличимых от остальной массы невооруженных людей. Только грудь, которую никак не скроешь под обтягивающей торс рубахой, выдавала их гендерную принадлежность.
– Хочешь знать, где находишься? – усмехнулся бородач. – Ну так слушай. Это рейдер «Синяя птица», а я – капитан Лайон. А ты теперь – мой раб.
– Где моя жена?! – Глотку Олега перехватило спазмом, он прокашлялся. – Кхех-х… где Севия?!
– Севия? Не знаю. Скачет, наверное, куда-нибудь. В столицу, скорее всего. А может, и в сам Зелан. В Зелане жить получше, побогаче. Или плывет на корабле. Так что не знаю я, где твоя жена.
– А я как тут оказался?!
– А ты еще не понял? Продала тебя твоя жена. За двести золотых продала. Хорошие деньги! На эти деньги можно долго жить! Очень долго! А мужа найти несложно. Да и зачем муж такой молодой девке? Погуляет еще всласть, успеет замужем побыть!
– Она уже замужем! – Олег стиснул зубы, в глазах его мутилось – от бессильной злобы, от ярости и от… понимания.
– Да ладно! – Бородач раскатисто рассмеялся, вытер нос широкой ладонью. – Развестись – раз плюнуть! Денег только дай в храм, вот тебе и развод! Она же аристократка! Ей позволено многое, чего не позволено другим. Она может развестись и без твоего участия – просто потому, что хочет! Так что не говори ерунды! Обобрала тебя, денег за тебя взяла да и свалила подальше! Молодец, девка! Далеко пойдет… если не прибьют. Сумела меня убедить тебя купить – а это многого стоит! Меня убедить трудно, да!
Нет, Олег поверил сразу. Слишком все было хорошо, чтобы быть правдой. Слишком сказочно. Молодая девчонка, которая радостно отдала ему свою девственность. Жена! А все было лишь подготовкой к краже. Все для того, чтобы его обобрать! Вот только зачем было его продавать?! Ну – зачем?!
– И как все обставила-то! Ловкачка! Так что теперь ты мой – навсегда! До самой смерти! И прими это, как свою судьбу. Тогда будет легче. А может, и не легче. Но только мне плевать! Я тебя купил, и теперь – ты мой!
– Зачем я тебе? – Язык не слушался, чужой, как и все тело. Олегу не хотелось говорить. Ему хотелось умереть. Женщины! Вот они, женщины! Имя им – предательство! И та, прежняя, его обманула, предала, и эта! Мразь! Какая мразь!
– Ты боевой маг, – просто пояснил капитан. – Ты будешь служить нашим главным оружием. Мы будем грабить. А может, и сопровождать. А ты будешь бить по кораблям противника. Так бить, как это делал в армии. Вот и все!
– А не боишься, что я ударю по тебе?
– Ты видел, что бывает, если начинаешь колдовать без моего разрешения. Этот ошейник, между прочим, стоит приличных денег. Мне пришлось за него недурно заплатить! На самом деле – это амулет, который не только останавливает твое колдовство, но и не позволяет тебе уйти с корабля. Цепь – это пока что. Потом я тебя отпущу. Но если ты удалишься от корабля на расстояние больше чем пятьдесят шагов – он сломает тебе шею. Или задушит.
– А как же я буду колдовать? Если на мне ошейник?
– А тогда я буду снимать с ошейника запрет, и ты станешь колдовать. А чтобы у тебя не было всяких дурацких мыслей, сразу скажу – под прицелом тебя будут держать три арбалетчика. Они не убьют тебя сразу. Ранят. А потом тебе будет больно, очень больно! Обещаю. Стоит тебе только подумать о том, чтобы ударить по кораблю или по мне. Или по команде.
– И зачем же мне тогда жить? – Олег вытолкнул эти слова с такой обреченностью, с такой мукой, что капитан расхохотался, глядя на своего раба:
– Небось подумал о том, как побежишь от корабля и как ошейник сломает тебе шею? Или прыгнешь за борт, на корм акулам? Дурак! Пока ты жив, пока существуешь – есть надежда! Ты будешь жить и надеяться, что доберешься до этой парочки – твоей женушки и ее братца! Кстати, знаешь, о чем она говорила? Что у нее есть выбор, и если я не дам ей денег столько, сколько она хочет – то сдаст тебя инквизиторам. Те хоть и поменьше заплатят, но вполне себе безопасно. Да еще и перед властью прогнется. Кстати, как она в постели, а? Ха-ха-ха… я бы не отказался покувыркаться с такой девкой! Хороша, сучка! Так что живи, а вдруг тебе повезет и ты еще до нее доберешься? Отдерешь, а потом глотку ей перережешь! Двойное веселье! Хочешь ей глотку перерезать? Ну?! Скажи! Хочешь?!
– Задушу суку! – неожиданно для себя пообещал Олег, и капитан снова расхохотался:
– Вот видишь! Живи! И сделай то, что задумал! Задуши ее! Верни себя! А что касается жизни на корабле – да совсем неплохо! Кормить буду хорошо, одевать, обувать. Бабу хочешь? Пожалуйста! Хочешь – одну из рабынь дам! А могу тебе и из борделя приводить! Нечасто, но приводить! Может, ты мужиков любишь? Так у нас есть любители! С удовольствием подставят зад! Или тебя попользуют! И бабы у нас есть в команде – ох и затейницы! Можешь с ними и трахаться! Только выполняй все мои приказы как надо, как следует – и будешь жить. А потом вдруг на меня нападет такая дурь, я возьму, да и отпущу тебя! И денег дам! И меч! И ты догонишь эту тварь! Твой брайд у меня лежит… аристократ ты хренов! Крепко она тебя надула, ага! Ну и сучка! Небось денежки у тебя были? Кстати, пацан этот шибко расстраивался, говорил, что денег у тебя должно было быть больше. Хе-хе-хе… Кстати – странный пацан, тебе не показалось? Ну этот, братишка ее. Разговаривает – ну чисто взрослый! Нечисто с ним что-то, ох нечисто! Но да ладно – не мое дело. Итак, ты успокоился? Больше не хочешь покончить с собой?
– Не хочу! – ответил Олег и сказал это абсолютно искренне. Он не хотел умирать. Действительно, пока жив – можно надеяться и на месть. А мертвецу уже все равно! Сергар Семиг в его душе отказывался умирать!
Сергар Семиг не сдается!
