Глава 10. Новые знакомые Павла

Из окон кабинета председателя комитета государственной безопасности открывается прекрасный вид площадь и на памятник Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому – основателю всероссийской чрезвычайной комиссии. Памятник в те времена стоял в самом центре одноимённой площади. Вокруг него по кольцу двигалась вереница автомобилей. Люди куда-то спешили по своим делам. Андропов уже долго стоял у окна. Напоследок ещё раз взглянул на памятник своему знаменитому предшественнику, закрыл белые занавески на окне и быстрым шагом вернулся к рабочему столу. С правой стороны на нём стояла небольшая, бронзовая статуэтка Донкихота. Неисправимого аскета, идеалиста и пламенного борца за справедливость, прослывшего в народе борцом с «ветряными мельницами». В некоторой степени характерный двойник единовластного владыки самой могущественной государственной и одновременно надгосударственной структуры Советского Союза.

Андропов аккуратно положил холёные, интеллигентные руки на край стола. Слегка опёрся на него и пристально посмотрел на своего помощника через толстые стёкла тяжёлых, роговых очков. Майор Белов, сидевший в гордом одиночестве за длинным столом совещаний, молчал. Он деликатно ждал реакции начальника на ранее сделанный им доклад.

– Значит, у товарища «Иванова» внезапно появились новые защитники, которые сумели опередить наши действия, которые мы ранее предприняли для его освобождения?

– Да, Юрий Владимирович, так оно и есть. Я планировал через нашего осведомителя по линии МВД свести дело с убийством к достаточной самообороне и таким образом ограничиться условным наказанием товарища «Иванова», с последующим снятием с него соответствующей статьи. Но, произошли некоторые, непредвиденные нашим планом события. Товарищ «Иванов» похоже, что серьёзно влюбился, а его пассия и коллега по институту прикладной математики, Екатерина Надеждина, через своего нового знакомого Колокольцева Никифора Петровича, бывшего сотрудника первого главного управления КГБ, вышла на контакт со скандально известным в нашей стране адвокатом Крыловым Семёном Львовичем. Этот адвокат сейчас вплотную занялся уголовным делом товарища «Иванова» и у него есть все шансы снять с него подозрение в преднамеренном убийстве. Кроме того, Колокольцеву удалось обнаружить нож, который ранее принадлежал гражданину Фоменко. На нём криминалистами найдены следы крови и теперь под давлением адвоката проводятся необходимые следственные действия для идентификации её принадлежности.

– А тебе не кажется, Антон Константинович, что уж больно как-то гладко люди из ЦРУ, через ранее завербованного ими сотрудника комитета выходят на нашего товарища «Иванова», а вместе с ним и на институт, в котором в настоящее время занимаются разработкой сверхсекретной системы «Периметр»? Не является ли это случайное убийство – заранее спланированной акцией американцев?

– Вряд ли, Юрий Владимирович, американцем бы не удалось так тонко спланировать выход их агентов на товарища «Иванова», но, что интересно, в адрес Колокольцева Мюнхенским радиоцентром ЦРУ начались передачи нового сообщения. Причём, это произошло почти сразу после ареста товарища «Иванова». Наши специалисты незамедлительно приступили к расшифровке текста радиограммы, но пока результатов никаких нет.

– А что, разве шифровальные блокноты, которые мы изъяли на Троекуровом кладбище, не позволяют нашим специалистам расшифровать сообщение Мюнхенского радиоцентра?

– Похоже, что американцы что-то заподозрили и сменили шифр, – извиняющимся тоном произнёс помощник Андропова.

– Вот как! Получается, что гражданин Колокольцев располагает целым набором шифровальных блокнотов и тем самым всё же сумел наших контрразведчиков обвести вокруг пальца! А «наружка» не сумела уследить за действиями бывшего разведчика, когда он получил новые шифровальные документы! Просто – замечательно!

– Выходит, что так, Юрий Владимирович. Это действительно просчёт группы второго главного управления, которая работала по делу Колокольцева. Но теперь повторно задерживать бывшего полковника нам уже не резон. Мы можем сорвать операцию «Кордон» и тем самым косвенно выдать наши работы по изделию «Периметр».

– М-да! – произнёс Андропов и недобро прищурил глаза. – Не трогайте, пока, Колокольцева, но максимально усильте за ним наблюдение. Как можно быстрее получите санкцию прокурора и установите всю необходимую аппаратуру в его квартире!

– Слушаюсь, Юрий Владимирович! После того, как товарищ «Иванов» будет выпущен на свободу, я лично проведу с ним соответствующую разъяснительную работу на предмет сохранения известной ему информации в строжайшей тайне. С тем, чтобы Колокольцеву передавалась строго дозированная информация, причём, исключительно согласно легенде операции «Кордон»! Одновременно люди из второго управления и наружного наблюдения, в паре с оперативно-техническим отделом, продолжат в усиленном режиме контролировать все шаги своего нового подопечного – гражданина Колокольцева. Мы совместными усилиями постараемся больше не допустить сомнительных контактов наших подопечных с тем, чтобы предотвратить возможность утечки достоверной информации по изделию «Периметр»!

– «Постараемся больше не допустить!», – недовольно проворчал председатель комитета и не торопясь встал с кресла. – Нет такого слова для контрразведчика – «постараемся»! Кровь из носу, но поставленная перед подразделениями задача должна быть выполнена в срок и в полном объёме!

Юрий Владимирович с минуту молча прохаживался по кабинету. Время от времени пальцами рук растирал виски. Видимо плохой сон сказывался на самочувствии председателя комитета. Наконец, он резко остановился напротив сидящего за столом помощника и с сомнение в голосе спросил:

– А ты точно уверен, Антон Константинович, что люди из нашего наружного наблюдения и второе управление больше не допустят несанкционированных контактов бывшего полковника разведки с агентами ЦРУ? Я вчера ещё раз внимательно просмотрел личное дело Колокольцева и не уверен, что наше наружное наблюдение сможет с должным качеством его постоянно контролировать. Этот человек имеет двадцатилетний опыт работы в разведке за границей и его очень хорошо учили уходить из-под наблюдения. Ты понимаешь, что под угрозой провала находится особо засекреченный проект государственного значения, от которого зависит будущее безопасности всей нашей страны?! Кстати, с кем у Колокольцева были контакты, которые могут вызывать наше подозрение?

– Буквально на днях он встретился с нашим послом в Канаде Яковлевым и членом центрального комитета Горбачёвым.

– Полагаешь, что теперь, при необходимости, Колокольцев через Яковлева сможет дублировать передачу собранных сведений своим новым хозяевам?

– Он может передать с ним то, что в настоящее время работает под нашим контролем.

– Думаешь, что они об этом и так не догадываются. Может второго тайника и не было, и они сменили шифр своих радиограмм для Колокольцева, после того как узнали, что тому не удалось вывернуться и мы плотно поработали с ним. Так сказать, для отвода глаз? Что-то темнят ЦРушники в этом деле! Ты мне лучше вот что скажи: насколько ты всё-таки уверен, что высылка наших разведчиков из Канады прошла не без помощи нашего посла в Канаде Яковлева?

– Стопроцентной уверенности по Яковлеву у меня пока ещё нет, но на девяносто восемь процентов могу утверждать, что дело обстоит именно так, как вы говорите, а потому, выход Колокольцева на Горбачёва, как возможного будущего лидера нашего государства, не может быть случайным! Для меня представляется весьма сомнительной стажировка Яковлева в Соединённых Штатах, которую он в своё время там проходил. Не исключаю возможности его вербовки американской разведкой именно в период стажировки, а сейчас ему приказали начать подготовительные работы к захвату власти. Таким образом, в настоящее время вырисовывается тандем: Яковлев-Колокольцев в пользу Горбачёва, и тут бывший полковник разведки преднамеренно, или по воле случая, но оказывается в самом центре особо важных информационных потоков и секретов нашего государства, причём самого высочайшего уровня.

– Если ты прав, Антон Константинович, то дела обстоят ещё хуже, чем мы предполагали. Яковлев пользуется особым расположением Суслова, а у того имеется большое влияние на нашего Леонида Ильича. Соответственно и Горбачёв через Яковлева автоматически попадает под высокое покровительство, а тут уже вырисовываются самые непредсказуемые последствия от таких политических союзов. Правда, у Горбачёва есть три слабости: излишнее самолюбие, любовь к деньгам и слишком большое влияние его жены на принятие решений. Американцы могут использовать любую из его слабостей, или их убойную комбинацию. Ещё в бытность Горбачёва секретарём на ставропольщине его в народе прозвали «Миша-конвертик». Ты, Антон Константинович, прекрасно понимаешь – за что наш народ даёт такие клички своим руководителям. Эта болезнь, к великому нашему сожалению и стыду, страдают многие управленцы страны. Партийный билет стал этаким рутинным элементом жизни людей, прикрываясь которым можно пробраться на самый верх иерархии государственного управления и получить соответствующие блага. Оттого наш комитет теперь для многих людей и в центральном аппарате, и в министерствах словно красная тряпка для быка. Комитет просто ненавистен для таких людей, а нам надо работать так, чтобы суметь провести наш государственный корабль без повреждений через разрушительные ледяные заторы, создаваемые нашими внутренними и внешними врагами! Главная беда состоит в том, что мы до конца так ещё и не осознали – какую именно страну мы построили! Вот так-то, Антон Константинович! В таких условиях нам с тобой предстоит сейчас работать!

– Может и наивный вопрос, Юрий Владимирович, но зачем таких людей с подмоченной репутацией продвигают наверх? Ведь партия нам велит опираться на принципы порядочности и честности?

– Если бы всё было так просто, то у нас уже давно был бы коммунизм, Антон Константинович! Такими людьми, как Горбачёв легче управлять. Человек без тёмного пятнышка в своей биографии практически неуправляем из вне. Его действия не предсказуемы, а значит и опасны. Ты думаешь куда уходит львиная часть денег, которые так старательно прикарманивают наши местные князьки различных рангов?

Майор глубоко вздохнул и многозначительно посмотрел на потолок.

– Вот то-то и оно, и нам предстоит с тобой начать с этим паскудным явлением непримиримую и весьма опасную борьбу! – заключил председатель комитета и пристально посмотрел на своего помощника.

– Тогда, Юрий Владимирович, мы просто обязаны оставить процесс освобождения товарища «Иванова» нашим новым «добровольным помощникам», а мы сами пока останемся в тени и будем следить, чтобы операция «Кордон» протекала в выгодном для нас русле. Таким образом, мы не будем лишний раз светиться перед американцами рядом с Колокольцевым, а через товарища «Иванова» сможем поставлять его новым хозяевам всю необходимую нам дезинформацию по поводу интересующего их объекта «Периметр».

– Это хорошо, Антон Константинович! Я одобряю ваше предложение, но и не забывайте, что одна из наших главных целей на данный момент остаётся выход на доверительном уровне на академика Глушкова! Постарайтесь уладить дело товарища «Иванова» со случайно возникшей судимостью так, чтобы она никоим образом не помешала его работе по прежнему профилю в институте. Нам нужно, чтобы знаменитый академик как можно скорее помог нам приступить к созданию автоматизированной системы управления народным хозяйством СССР, а ключом к сердцу академика, на данный момент, может быть только его собственный внук! Два родных человека должны на генном уровне потянуться друг к другу, а тем более у них есть много общего и в духовном плане! Наша главная цель – это как можно скорее остановить тотальное разворовывание страны и одновременно прекратить практику планирования развитие её экономики на арифмометрах! Многие у нас боятся такого резкого перехода к современному способу управления народным хозяйством, но время не оставляет для нас другого выбора! Каждый наступивший новый день подвигает нас всё ближе и ближе к моменту, когда мелкие экономические проблемы жёстко сплетутся в единый клубок. Пока имеющиеся в стране проблемы ещё не так заметны, но, тем не менее, они имеют тенденцию к накоплению, а если мы допустим, что к власти в нашей стране придут люди, проталкиваемые американской разведкой, тогда сверхсекретная программа «Периметр» для нашей страны останется лишь в пустую потраченным временем! СССР, как государство просто рухнет под консолидированными ударами наших внешних и внутренних противников! Государственных секретов, которые мы сейчас так тщательно с вами охраняем, для американцев просто не останется! Всё и вся будет распродано новыми властями мгновенно, словно чёртик из табакерки появившимися нуворишами, а где – и просто, по глупости и наивности, будет отдано за бесценок, лишь бы поскорее уничтожить ненавистный СССР!

– Я всё прекрасно понимаю, Юрий Владимирович, а потому приложу все силы, чтобы выполнить поставленную передо мной задачу! – поднявшись со стула, бодро отрапортовал майор Белов.

– Не надо вскакивать и изображать из себя ретивого служаку, Антон Константинович! – поморщился председатель комитета. – Мне нужен результат, а не только видимость работы! Это там наверху, рядом с товарищем Брежневым, в чести красивые рапорты о ещё не проделанной работе. Мне этого совершенно не нужно! В самое ближайшее время жду от вас подробнейшего отчёта, Антон Константинович!

Майор Белов через своих осведомителей в МВД всё-таки, на свой страх и риск, ускорил решение дела Павла. Он не захотел полностью пускать всё на самотёк, прекрасно понимая бюрократическую сущность пенитенциарной системы страны. Её медлительность и закостенелость потребует слишком много времени, чтобы легальным путём добиться освобождения Павла, а время действительно поджимало. Таким образом, общими усилиями адвоката и комитета довольно скоро наш герой оказался на свободе.

За забором с колючей проволокой его уже ждали на адвокатской «Волге» вишнёвого цвета Колокольцев с Катей. За рулём автомобиля, в дорогом импортном костюме сидел виновник сегодняшнего события – Семён Львович Крылов. Его лицо сияло от удовольствия так, будто бы его самого сегодня выпустили из тюрьмы. Катя, завидев похудевшего на тюремной баланде Павла, тут же распахнула дверь автомобиля и стремглав бросилась к нему навстречу. Из машины не торопясь вышли Колокольцев с другом, давая своей новой знакомой в полной мере насладится моментом встречи после длительной разлуки. Катя же буквально повисла на шее Павла и стала его отчаянно целовать в щёки. Парень был так ошарашен горячей встречей, что не знал, как ему поступить, а тут на них ещё смотрит адвокат с каким-то незнакомым человеком. Павел осторожно поцеловал Катю в щёку и плавно опустил на землю. Девушка радостно улыбалась ему, но заметив, что её парень смотрит поверх её головы и отчего-то смущается, оглянулась. Затем, взяла его за руку и повела к своим новым знакомым.

– Знакомься, Павел! Это Колокольцев, Никифор Петрович. Дипломат и очень неравнодушный, просто замечательный человек! Я как раз хотела ехать к следователю, чтобы переписать ему своё заявление. Оно, вдруг почему-то, оказалось неверно заполненным! Но тут мимо меня на своём такси ехал Никифор Петрович и остановил машину. Не знаю почему, но я поделилась с ним своим горем и оказалось, что не зря! Через Никифора Петровича мне и удалось познакомится с нашим новым другом – самым лучшим в нашей стране адвокатом, Семёном Львовичем Крыловым.

Адвокат учтиво и одновременно смешно поклонился Кате и Павлу, после чего поблагодарил её за комплимент.

– Бывший дипломат, Катерина Ивановна, а сейчас всего лишь простой, московский таксист! – уточнил высокий, хорошо ухоженный мужчина, в дорогой одежде и радушно улыбнулся.

Он протянул Павлу открытую, широкую ладонь, а девушка смущённо улыбнулась, а затем, задорным голосом поправила:

– Бывших дипломатов, по-моему, не бывает, Никифор Петрович! Хоть они, может быть, по воле судьбы и становятся простыми таксистами, но манера поведения у них всё равно остаётся какая-то особенная и совершенно не таксистская!

– А у вас, Павел, весьма наблюдательная девушка! – произнёс бывший полковник и крепко пожал руку Павлу.

После чего обменялся доверительными улыбками с Катей, и та продолжила:

– И кроме того, Никифор Петрович нашёл нож этого бандита Фоменко, а самый лучший в нашей стране адвокат – Семён Львович Крылов, с которым ты уже хорошо знаком, отдал эту ценную улику в криминалистическую лабораторию и там нашли на нём следы твоей, Павел, крови!

Вновь обретший свободу лишь посмотрел на узкий шрам на запястье, оставшийся ему на память. Тогда в пылу драки он и не заметил незначительного ранения. А известный на всю страну и даже за рубежом адвокат, лишь скромно улыбнулся и раскланялся, а затем, многозначительно оглянувшись по сторонам, негромко, полушёпотом произнёс:

– Я для верности кому надо уже намекнул, что, если наши власти не хотят крупного скандала с привлечением зарубежных средств массовой информации – таких, например, как: «Радио Свобода», «Би-Би-Си» или «Немецкая Волна», то лучше уж уладить это весьма сомнительное дело полюбовно, к взаимному удовольствию! И что вы думаете, наша власть таки испугалась, что пошла на попятную. Помяните моё слово: если я не прав, то я вовсе никакой и не адвокат, а так – всего лишь пустое место! Но, тем не менее, я больше чем уверен, что даже самого судебного заседания уже не будет! Будьте покойны, но наши власти состава преступления в вашем деле, Павел, не найдут или – не захотят найти, и всё спишут на драматическое стечение самых различных случайных обстоятельств! У вас даже судимости не будет, молодой человек, и это нелепое дело – совершенно, ни коим образом не повредит вашей работе в институте, в котором вы вместе с такой прелестной девушкой, как Катя, делаете такую важную для страны работу! Ваша биография останется чиста, прямо аки слеза младенца!

– Огромное вам спасибо, Семён Львович! – радостно воскликнула Катя и снова обняла Павла, который стоял рядом с ней с каким-то растерянным видом.

– А где это вы, Павел, работаете, что так важно для всей нашей страны? – внезапно, с лукавыми искорками в глазах поинтересовался Колокольцев.

– А мы вместе с Павлом в одном секретном институте работаем! – весело ответила Катя. – Мы решаем очень важные для нашей страны задачи, но о них ещё долго никто не узнает!

– Очень жаль, что никто и ничего при вашей жизни не узнает о том трудовом героизме, которое вы совершаете на благо нашей Родины? – усмехнулся бывший полковник. – И об этом сейчас, конечно, абсолютный молчок и рот на замок!

– Мы с Павлом давали подписку, что никому не разгласим темы наших исследований и разработок! – слегка смутилась Катя.

Щёки её сделались пунцовыми/ Ей стало стыдно, ибо она поняла, что на радостях умудрилась наболтать немного лишнего.

– Ну, нет – так нет! И не подумайте, что я у вас, Катерина, сейчас пытался выведать страшную военную тайну! – весело ответил Колокольцев, пытаясь свести неожиданно возникшее напряжение к шутке. – Да и не смущайтесь вы так, а лучше забудем об этом маленьком недоразумении! Давайте, все вместе отпразднуем сегодня освобождение вашего Павла! Какие будут предложения на сей счёт?

– Лично я «за»! – вновь воспрянула духом Катя и подтолкнула плечом упорно молчавшего Павла. – Кстати, меня наш руководитель отпустил на вторую половину дня в связи с твоим освобождением и просил передать от всего нашего коллектива и его лично большой привет и то, что в понедельник он ждёт тебя в институте!

– А что я? – скромно пожал плечами бывший подследственный. – Если вы все за, то и я не против, если, конечно, это не будет слишком дорого!

– Вот и прекрасно! – оживился маленький, пухленький Семён Львович. – Предлагаю отметить это важное событие в том самом ресторане гостиницы «Россия», с которого и началось ваше освобождение, Павел!

– Опять «Россия», – невольно поморщился Колокольцев, вспоминая встречу с Яковлевым, который назначил ему на завтра свидание на теннисном корте. – Может где ещё можно неплохо отметить это бесспорно важное событие.

– Ну, тогда в «Арагви»! И, чур, я всё оплачиваю! – не унимался пухленький любитель шикарного и вкусного времяпрепровождения.

Других предложений больше не поступило и на том все и сошлись. Когда Павел уже садился в «Волгу», он непроизвольно оглянулся и ему показалось, что на автобусной остановке стоял с детства хорошо знакомый ему человек. «Глупости, разве может мой отец быть сейчас здесь?», – подумал путешественник во времени и сел на заднее сиденье машины. Дверь захлопнулась, и Павел ещё раз оглянулся, чтобы посмотреть на автобусную остановку через заднее стекло, но на ней уже никого не было.

– Ты чего там увидел? – глядя на внезапно изменившееся лицо парня, удивлённо спросила Катя и тоже посмотрела на пустую автобусную остановку.

– Да нет, ничего! Видимо, мне только показалось! – тяжело вздохнул Павел и первый раз после длительной разлуки улыбнулся Кате.

Когда все уселись в салоне адвокатской «Волги», её владелец обернулся к притихшим на заднем сиденье Кате и Павлу. Хитро посмотрел на беспечно улыбающегося парня и задумчиво изрёк:

– А вы, молодой человек, оказывается в нашей стране не менее популярны, чем я! Когда я вчера по делав вашего освобождения из мест, не столь отдалённых, был у нашего главного прокурора страны, то он мне показал одно интереснейшее письмецо, подписанное целой группой весьма уважаемых в Союзе и за рубежом людей. Там было много академиков, профессоров, а первой фамилией в этом списке оказался главный кибернетик Советского Союза, тот самый учёный, которого знает весь мир и к мнению которого прислушивается даже в ООН – это академик Глушков! Очень такое внушительное, скажу я вам, по своему содержанию письмо, и в нём указывается, что без вас, Павел, нашей науке будет очень сложно выполнять поставленную перед ней нашей партией и правительством очень важную задачу, и это может негативно отразиться не только на нашей науке в целом, но и на обороноспособности всей нашей великой страны! Вы, Павел, случайно, не являетесь родственником академика Глушкова? Как-то мне доводилось разговаривать с Виктором Михайловичем. Так вот, чем-то вы мне его очень сильно напоминаете, молодой человек, а на лица у меня память весьма цепкая!

– Паша, Виктор Михайлович действительно очень много о тебе расспрашивал, буквально каждый день! – удивлённо глядя на Павла, будто бы только сейчас она впервые его увидела, медленно произнесла Катя, но тут же ойкнула, замолкла и вновь покраснела.

Она вспомнила, что один человек из отдела кадров категорически запрещал ей упоминать про академика Глушкова и вообще как-то его имя связывать с институтов, в котором она работает. Но в салоне «Волги» было немного сумрачно, и девушка надеялась, что её покрасневшее от смущения лицо кроме Павла никто не заметит. Хотя, и обратила внимание, что Колокольцев после того как она упомянула имя-отчество академика Глушкова тоже обернулся и как-то по-особому на неё посмотрел. Павел от такого пристального внимания к своей личности со стороны множества людей тоже смутился и слегка покраснел. Так они и сидели оба смущённые, со слегка покрасневшими лицами.

– Всё ясно! Не буду больше вас смущать, молодые люди! – хмыкнул адвокат, отвернулся от них и повернул ключ в замке зажигания.

Двигатель новенького автомобиля равномерно заурчал, и машина вскоре помчалась по московским улицам. Семён Львович ловко лавировал в потоке железных «коней» на оживлённых улицах огромной столицы огромной страны и вскоре они уже подъехали на Тверскую, к ухоженному зданию ресторана «Арагви». Главный распорядитель сам лично встречал знаменитого адвоката.

– Гляжу вы сегодня не одни, Семён Львович, – вкрадчиво, с явно выказанной учтивостью тоном диктора всесоюзного радио произнёс распорядитель и указал на уютный столик недалеко от сцены. – Сейчас у наших артистов небольшой перерыв, но, если вы задержитесь у нас, то вы, Семён Львович, и ваши гости получите истинное наслаждение от выступления весьма уважаемого в нашей стране артиста! Вам подать как обычно или сегодня вы желаете чего-нибудь особенное?

– Мне как обычно, Аркадий Венедиктович, ну а моим гостям я рекомендую ваше фирменное блюдо и то самое вино, что вы мне предлагали в прошлый раз! Пусть для моих гостей это будет сюрпризом! – весело ответил адвокат, привычно пристраиваясь за столом, застланным белоснежной скатертью.

Распорядитель с важным видом откланялся и ушёл отдавать указания насчёт новых посетителей ресторана. Зал был наполовину пуст, хотя, как заметила Катя, грозный швейцар, который стоял на входе, старательно отказывал случайным прохожим. В дальнем углу сидела большая, шумная компания кавказцев. Она случайно встретилась глазами с одним из них. Лицо южанина тут же расплылось в улыбке, и молодой парень в дорогом костюме подмигнул ей и демонстративно пригладил чёрные, топорщащиеся усы. Катя тут же отвела взгляд и стала смотреть на Павла. Тот изучал меню, искал что-нибудь подешевле.

– Нечего вам изучать эти писюльки, Павел. Они для рядовых посетителей, а я сегодня вас всех угощаю фирменными блюдами кавказкой кухни этого замечательного ресторана! Лучше поухаживайте, Павел, за своей девушкой. Вон, нам уже несут наши блюда! Здесь просто удивительная кухня и отлично вышколенный персонал! В тридцатые годы в этом зале регулярно выступал сам Лемешев. Высоцкий со своей женой-француженкой любит тут отобедать. Наши космонавты, знаменитые лётчики-полярники, многие высокие зарубежные гости с удовольствием посещали и посещают этот ресторан! Да вообще, кого в этих залах только не было! – начал объяснять Семён Львович, но в это время к нему подошёл распорядитель и преподнёс бутылку дорогого французского коньяка.

Адвокат удивлённо осмотрел пузатую бутылку из тёмного стекла и вопросительно поднял глаза на стоящего рядом распорядителя. Тот обернулся и взглядом указал на три сдвинутых вместе столика неподалёку от них, за которым сидело человек пятнадцать. Все очень хорошо одетые, при галстуках. Сидящий во главе стола седовласый мужчина смотрел на адвоката и держал в руке наполненный до краёв бокал.

– Это, во-он с того столика просили вам передать, с самым глубоким уважением, – тихо произнёс распорядитель.

Семён Львович посмотрел в указанном направлении. Узнал человека во главе стола, приложил правую руку к сердцу и учтиво, слегка склонил голову, а седовласый мужчина с полным бокалом в руке, слегка приподнял его и залпом выпил за здоровье адвоката.

Блюда грузинской кухни действительно оказались очень ароматными и вкусными. Приправленные множеством специй, они были достаточно острыми, но не раздражали и хотелось отведывать их вновь и вновь. А под лёгкое грузинское вино мясные блюда буквально сами таяли во рту. Внезапно зазвучала знакомое всем «Чито грито» из совсем недавно вышедшего на экраны страны фильма «Мимино». Катя обернулась, ахнула в полголоса и замерла. На сцене пел сам Вахтанг Кикабидзе. Девушка заслушалась и не заметила, как к ней подошёл тот самый усатый кавказец и, совершенно не обращая внимания на сидящих за столом мужчин, вкрадчиво, с расплывшейся на лице слащавой улыбкой произнёс:

– Дэвушка, можно тэбя пригласить на танэц!

Павел недоумённо посмотрел на нагловатого джигита, и плавно, с намёком приподнялся из-за стола. Он был достаточно высокого роста и буквально нависал над низкорослым дитём гор. Но тот совершенно не обращал никакого внимания на грозно смотревшего на него русоволосого парня.

– Павел, а вот этого вам сейчас совершенно не нужно девать! – заволновался адвокат.

Грузин, же продолжал горящим взором оглядывать стройную фигуру Кати и цокать языком.

– Вай какой красивый дэвушка! В жизни такой никогда не видел красоты!

Катя вжалась в кресло и не знала, что ей делать. Вроде, она и не давала никакого повода для знакомства.

– Дэвушка! Музыка очень хороший! Артист хороший! Идём, потанцуем! Ты мне сильно нравишься!

– Слушайте, джигит, девушка не желает с вами танцевать! – прервал красноречие горячего кавказца Павел.

Тот только удивлённо посмотрел на него, небрежно взмахнул правой рукой и раздражённо произнёс.

– Слюшай, я нэ с тобой танцевать хочу и не тебя спрашиваю, а дэвушку! Нэ мешай мне, да!

– А то, что я её парень, – это вас совершенно не интересует? Из приличия вы могли бы сначала у меня спросить разрешения на то, чтобы пригласить мою девушку! – глядя в спину наглого кавказца, начинал заводиться Павел.

– Да хто ти такой есть, чтобы я у тебя ещё и разрешения спрашивал?! Ты знаешь – кто мой папа?

Молодой кавказец развернулся лицом к Павлу и так посмотрел на него, будто не Павел, а он был, по крайней мере, на голову выше его.

– Ти вообще сиди и молчи, когда тэбя не спрашивают, если не хочешь, чтобы тебе больно не было!

– Павел! – попытался ещё раз успокоить своего подопечного Семён Львович, но куда там.

Кавказец уже схватил соперника за грудки, стал трясти его и сбивчиво, коверкая слова, ругаться то на русском, то на грузинском. Павел его отпихнул от себя, но южная горячая кровь джигита не дала тому успокоится. Кавказец отпустил Павла и замахнулся на него кулаком, но внезапно, до этого мирно сидевший за столом Колокольцев, перехватил занесённую руку разгорячённого дитя гор. Резко вывернул её и тому пришлось уткнутся лицом в тарелку с горячим шашлыком из баранины. Кавказец постарался вывернуться из тарелки с горячим мясом. Луковые кольца вместе с приправой прилипли на его лице, и кавказец что-то диким голосом закричал на своём языке, ухватился руками за скатерть и сдёрнул её со стола. В добавок к крику раздался звон, бьющейся посуды. Разгорячённый джигит, продолжая ругаться, стал прямо скатертью стирать со своего лица прилипшую приправу. И тут же от столика южан на помощь к опозоренному земляку кинулись молодые, горячие кавказцы. Катя вместе с адвокатом вскочили из-за стола. Девушка испуганно оглядывалась по сторонам. Адвокат же напротив, спокойно, как опытный посетитель ресторанов, со знанием дела оценивал потенциал южан. Он, недобро прищурив глаза, смотрел на приближающихся кавказцев. Колокольцев не захотел оставлять в своём тылу боеспособного противника и коротким ударом по шее отключил ретивого любовника. Теперь они вместе с Павлом и с адвокатом, плечом к плечу поджидали летящих на них десяток обиженных джигитов, но в это время из-за стола, откуда адвокату пришёл подарок, поднялся десяток крепких парней в ладных костюмах и галстуках. Они привычно, с хрустом, на ходу разминали здоровенные кулаки. Намечалась красивая драка с известной долей кровопускания. Крепкие ребята встали стеной и перегородили дорогу молодым кавказцам. Те, оценив внезапно возникшее изменение диспозиции, поняли, что теперь перевес не на их стороне и резко остановились. Кавказцы удивлённо смотрели на плотную стену здоровых мужиков, многозначительно почёсывающих костяшки кулаков и не понимали от чего те вдруг решили вмешаться. Они вообще не привыкли, когда им кто-то мешает. Кавказцы оглянулись. В это время из-за их стола поднялся, оставшийся там в одиночестве седовласый мужчина в дорогом, чёрном костюме с кокетливо торчащим платочком в верхнем кармане. Он вышел вперёд и примирительно подняв вверх руки, произнёс:

– Прошу вас, нэ надо драки! Наш молодой товарищ погорячился и немного неправильно себя повёл. Мы всё сейчас оплатим!

Из-за дружественного адвокату стола тоже поднялся седовласый мужчина в не менее дорогом костюме. Он медленно подошёл к кавказцу и что-то шепнул тому на ухо. После чего кавказец уважительно слегка поклонился Семёну Львовичу, оценивающе оглядел Катю, а затем бросил злобный взгляд на Колокольцева и Павла.

– А с вами ми ещё потом поговорим! – резко произнёс седой кавказец.

Вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку нераспечатанных «двадцатипяток». Демонстративно подержал пачку денег в руке, ещё раз недобро взглянул на Колокольцева и Павла, а затем, резко бросил деньги на пол. Кивнул головой на лежащего на полу без сознания инициатора потасовки. К нему тут же подбежали пара здоровых кавказцев. Подхватили своего земляка под руки и поволокли к выходу из ресторана, из которого уже не торопясь и не оглядываясь выходил глава кавказского клана.

– Славно мы сегодня погуляли! – хмыкнул Семён Львович и жалостливо посмотрел на лежавшую на полу разбитую бутылку французского коньяка.

– Бывает! – как ни в чём не бывало пожал плечами Колокольцев.

Посмотрел на притихшую Катю, которую за плечи обнимал Павел, и грустным голосом произнёс:

– Не обращайте, Катерина, внимание на этих диких детей гор…

Вдруг его прервал хорошо знакомый голос с явным грузинским акцентом.

– Если какая-то группа недостойных называют себя джигитами и портят праздник уважаемым людям, то это ещё не значит, что абсолютно все кавказцы наглые пошлецы и проходимцы!

Катя обернулась и увидела перед собой улыбающегося Вахтанга Кикабидзе с огромным букетом алых роз. Откуда тому за такое короткое время удалось достать такие шикарные розы неизвестно, но девушке было очень приятно получить букет цветов от знаменитого артиста.

– Прошу вашего прощения, несравненная красавица, за отвратительное поведение этих – недостойных вашего внимания людей! Ваша красота просто свела их с ума, а кавказцы – истинные ценители женской красоты! Простите их великодушно! Всему виной лишь ваша неотразимость, прекрасная незнакомка! – с достоинством произнёс Вахтанг и галантно поцеловал Кате руку.

– Меня зовут Катя, то есть Екатерина, – в который раз уже краснея за сегодняшний день робко представилась девушка.

– Вот и замечательно, Екатерина, а меня вы, наверное, уже знаете, как зовут? – хитро улыбаясь произнёс Кикабидзе, на что девушка лишь скромно кивнула в ответ и представила своих друзей.

– Вот и хорошо, что мы с вами познакомились! Сейчас я скажу своему другу, директору ресторана, и всё будет моментально исправлено, причём, в самом лучшем виде! Вы сможете продолжить свой праздник, а я спою для вас самые лучшие грузинские песни!

Не прошло и получаса, как новый столик для адвоката и его гостей был готов, а на нём вновь красовалась бутылка дорогого французского коньяка. Теперь уже Семён Львович поднимал бокал в честь столика с крепкими ребятами, а перед седовласым главой соседнего стола стояла пара бутылок лучшего грузинского вина от адвоката.

Праздник продолжался. Павел и Катя медленно танцевали и неотрывно глядели в глаза друг другу, а на сцене красиво и задушевно пел Вахтанг Кикабидзе и смотрел на весело кружащуюся молодую пару. Они уже напрочь забыли глупое происшествие и были счастливы. Они ничего вокруг себя не замечали. Весь мир для них сузился только до них двоих.

Уже поздним вечером они с радостными лицами сели в адвокатскую «Волгу» на заднее сиденье и не потрудились обернуться, когда отъехали от ресторана. За их машиной следом выехали ещё два автомобиля: блестящая хромированным металлом чёрная «Волга» с тонированными стёклами и неприметный, серенький жигулёнок.