Глава 9. Гостиница «Россия» и КПЗ

– Это здесь! – довольным тоном произнёс Колокольцев, указывая на входную дверь в квартиру. – Думаю, что Семён Львович пока ещё дома. Обычно он около одиннадцати выводит на прогулку свою собаку, а уж только затем идёт на службу. Собака в его жизни у него на первом месте! Мы с Семёном Львовичем как-то в молодости вместе учились в московском юридическом институте. Потом наши служебные дорожки разошлись, а взаимная приязнь осталась и со временем переросла в дружбу.

Бывший полковник усмехнулся каким-то воспоминаниям и решительно нажал на кнопку звонка, а затем, стал ждать, но проходила минута, затем – другая, а отклика хозяина квартиры всё не было. Лишь за закрытой дверью звонко лаял разбуженный резким звонком пёс. Катя пока осматривала коридор престижного дома и обитые кожей входные двери. Медные, блестящие шильдики указывали на номера квартир. Рядом с кнопкой звонка, в медной рамочке красовалась каллиграфическая подпись: «Крылов С. Л., адвокат». Всё в этом необычном для неё доме было своеобразно и непривычно. Начиная со входной двери с медной ручкой в виде фигурки льва с роскошной гривой и заканчивая свежевыкрашенными стенами с небольшими картинами на стенах и аккуратными дверьми квартир. В её пятиэтажной хрущёвке в подъезде пахло лишь кошками. Иногда этот запах перебивался ароматами жаренной картошки, а на стенах красовались росписи местных «художников-литераторов».

– М-да, видимо всё-таки вы Катя были абсолютно правы в том, что мне нужно было изначально позвонить по телефону Семёну Львовичу, прежде чем ехать к нему в гости. – с досадой произнёс бывший полковник. – Ладно, позвоним моему товарищу на работу!

Катя и Колокольцев вышли из подъезда. Совсем рядом с домом адвоката, который был ровесником эпохи Сталина, красовалась телефонная будка. Таксист достал из кошелька «двушку», т. е. две копейки с гербом СССР на реверсе, и бросил её в монетоприёмник. Набрал номер и стал терпеливо ждать. Шли длинные гудки. Катя стояла рядом с телефонной будкой и через стекло наблюдала за своим новым знакомым. Она с напряжением слушала доносившиеся до неё хриплые звуки гудков вызова и ждала. Для неё каждая минута была сущей пыткой. Когда в адвокатской коллегии, наконец-то, подняли трубку, то ленивый женский голос безапелляционно произнёс:

– Семёна Львовича сегодня не будет! Звоните в понедельник!

Неизвестная барышня уже хотела было положить трубку, но Колокольцев успел остановить её.

– А где он? Сегодня же вроде как не выходной день!

– А кто его спрашивает? – недовольно поинтересовалась коллега адвоката.

– Друг Семёна Львовича!

– Если вы его друг, то должны были знать, что Семён Львович на два дня взял отгулы и сегодня находится на свадьбе у своего товарища или знакомого в гостинице «Россия»!

В трубке что-то щёлкнуло и раздались жёсткие, короткие гудки отбоя. Колокольцев положил трубку.

– Ну, что? Что вам сказали, Никифор Петрович? – нетерпеливо спросила Катя у выходящего из телефонной будки Колокольцева.

– На свадьбе наш адвокат и будет только в понедельник, а сегодня у нас четверг!

– Значит он нам уже не сможет помочь! – горестно вздохнула Катя и опустила голову.

– Как это – «не сможет помочь»?! – возмущённо воскликнул друг адвоката и уверенной походкой направился к стоящей рядом с домом машине такси. – Идёмте, Катя. Сейчас же поедем в гостиницу «Россия» и найдём там моего друга!

Девушка с сомнением взглянула на уверенно идущего к машине таксиста. Набрала полную грудь воздуха, резко выдохнула и постаралась тоже придать своей походке уверенность в себе и, кажется, ей это вполне удалось. Кате подумала, что сама судьба послала ей в помощь Никифора Петровича и теперь у неё обязательно получится вытащить из тюрьмы Павла. Она больше нисколько не сомневалась, что это её Павел и она теперь в ответе за его жизнь.

Машина Колокольцева ловко маневрировала по центру города в плотном потоке московского транспорта и довольно быстро подъехала к гостинице «Россия». На стоянке у главного входа стояла целая вереница различных машин и автобусов, среди которых был и украшенный лентами и шарами белый свадебный лимузин. По всей видимости, машина была из правительственного гаража, ибо простым смертным машины такого класса напрокат для свадьбы не давали. Колокольцев с трудом нашёл свободное место на стоянке. Припарковал машину, осмотрел свой костюм. Длительная работа секретарём советского посольства за рубежом наложила на него свой отпечаток, а от того, даже устроившись на работу таксистом, он продолжал одеваться с иголочки: в дорогой импортный костюм, модный галстук и до блеска начищенные узенькие туфли. Аккуратно взяв под руку Катю, новоиспечённый таксист смело пошёл ко входу гостиницы.

– А нас туда пустят? – запаниковала Катя и посмотрела на стоящего у дверей грозного швейцара.

– Пустят! Ты только не сомневайся и, пожалуйста, улыбайся мне! Постарайся не обращать ни на что и ни на кого внимание. Я всё сделаю сам! Вот увидишь, всё будет просто прекрасно!

Не успели они подойти к гостинице, как мимо них не спешной походкой прошёл молодой парень в потёртом джинсовом костюме и на ломаном английском скороговоркой произнёс:

– Куплю доллары, марки, фунты.

– Работать нужно! – на ломанном русском ответил Колокольцев.

Молодой человек быстро отошёл в сторону и к нему тут же подошёл ещё один в джинсовой куртке.

У разведчика слух был неплохой, и он услышал, как фарцовщик ругнулся матом, а потом бросил своему напарнику:

– Жмот и, скорее всего, иностранный коммунист! Брежнев скоро пол мира сделает коммунистами за наш счёт, а сами с голыми задами ходить будем!

На входе в гостинице дежурил дородного вида мужчина в служебной ливрее, которая смотрелась на нём как попона на цирковой лошади. Опытным глазом он окинул приближавшуюся к ним парочку. И, если седовласый, в годах иностранец в дорогом костюме не вызывал у него ни малейшего сомнения в своей платёжеспособности и принадлежности к иностранцам из капстран, то девушка в недорогом плащике вызывала определённые сомнения. Но, останавливать ли их, чтобы не нарваться на совершенно ненужные ему неприятности по службе? Вот вопрос! Абсолютно не ошибаться и знать: с кого брать побор за вход на запретную для простого советского человека территорию, а с кем необходимо лишь вежливо раскланяться и пропустить, – этот бесценный опыт к таким людям приходит лишь с годами, если, конечно, в своё время над безошибочным определением значимости человека не поработал хороший наставник, но такой наставник тоже хороших денег стоит. А межу тем иностранец весело говорил на беглом английском и многообещающе посматривал на свою молодую спутницу. Проходя мимо швейцара, он даже не повернул в его сторону голову. Девушка в это время весело смеялась. Страж ворот в чудесный мир советского зазеркалья уважительно кивнул и открыл входную дверь, а весёлая парочка проплыла мимо него и скрылась в вестибюле гостиницы. Проходя рядом с людьми в штатском, которые стояли сразу за швейцаром, Колокольцев продолжал достаточно громко на английском рассказывать Кате весёлую историю про свои похождения в канадском ресторане. Он рассказывал, как раз про тот момент, когда ему на колени неожиданно села дама и его полный бокал с вином полетел на пол. Правда, бывший советник посольства не вдавался в подробности и не уточнял, что этот случай с ним произошёл за границей, но этого и не требовалось. Люди в штатском не отреагировали на него. Они безошибочно узнали по речи, проходящего мимо них в безукоризненном костюме западного покроя, иностранца из-за океана, хотя, на это раз они глубоко ошиблись. Их коллег в высшей школе КГБ прекрасно обучали иностранному языку. Знающие преподаватели ставили правильное произношение. Имелась и отличная практика за границей. Так что, служители невидимого фронта заблуждались насчёт респектабельного господина, хотя им это не столь простительно, как рядовому швейцару.

– Ну. вы даёте, Никифор Петрович! – переводя дух, весело произнесла Катя, когда они свернули за угол и людей в штатском не стало видно. – Где вы так прекрасно научились говорить по-английски? Я и половины не поняла из вашего рассказа, но всё равно получилось достаточно весело. Вы прямо иностранец какой-то, а не простой московский таксист! Ой, извините меня, Никифор Петрович, – смущённо закрыла рот ладошкой девушка.

– Таксисты они ведь тоже люди, а как люди – они бывают разные, а, иногда, эти простые таксисты заканчивают высшие учебные заведения, а может и не одно, – заметил мнимый «иностранец» и улыбаясь добавил. – Кстати, скоро Олимпиада и к нам, в Москву прибудет много иностранцев, а поэтому, язык врага надо знать! Кстати, ты снова забыла улыбаться!

Катя посмотрела в лукавые глаза такого необычного, нового знакомого и, совершенно нехотя, но всё равно – улыбнулась. Она заметила, что странного таксиста нисколько не покоробили её непроизвольно вырвавшиеся слова о простых таксистах.

Колокольцев не отпускал девушку от себя. Гостиница «Россия» в семидесятые годы была самой большой гостиницей во всём мире. Более пяти тысяч постояльцев одновременно могли в ней отдыхать, и это – не считая обслуживающего персонала. Кроме того, имелся концертный зал на две с половиной тысячи мест; двухзальный кинотеатр на полторы тысячи мест, не считая множество ресторанов и VIP-залов. Так что, заблудиться в такой огромной гостинице было, что раз плюнуть. Всё так же держа Катю под руку, Колокольцев направился к стойке администратора и на великолепном английском, сославшись на своё вынужденное опоздание, уточнил – где именно сегодня в гостинице празднуют свадьбу. Тот оказался в курсе и отправил весёлую парочку в ресторан на самом последнем этаже. Поднявшись на лифте, они оказалась как раз напротив двери в ресторан. Оттуда раздавался голос Муслима Магомаева. Катя сразу узнала его голос, как и слова знакомой песни: «Ах эта свадьба, свадьба, свадьба в даль летела…». Эти слова знала вся страна. Колокольцев открыл дверь. Музыка и голос певца стали значительно громче. Они вошли в зал. Ещё не видя певца на небольшой сцене в глубине зала, Катя почувствовала, что это поют в живую, а не крутят магнитофонную запись или пластинку. Она удивлённо посмотрела на умудрённого жизнью сопровожатого и неуверенно спросила:

– Это что, настоящий Магомаев поёт?

– Похоже, что так оно и есть! Сам маэстро решил осчастливить своим присутствием и концертом свадьбу молодожёнов!

Катя расширила от удивления глаза. Она никак не думала, что на свадьбу можно пригласить знаменитого артиста, а Колокольцев оглянулся. Он был выше ростом и ему было лучше виден весь зал. К нему в это время уже спешил незнакомый человек. Скорее всего – это был распорядитель ресторана.

– Сюда нельзя! Здесь частное мероприятие! – замахал руками служивый.

– Извините, но мне нужен господин Крылов! – на английском произнёс Колокольцев.

Распорядитель критически оглядел одежду непрошенного визитёра, но не нашёл к чему придраться, да и понял, что перед ним иностранец. Мельком взглянул на Катю, но тут явно советская несмышлёная девчонка, которая по недоразумению или с умыслом связалась с иностранцем. По мужчине было видно, что перед ним настоящий иностранец из капстраны, а с такими иностранцами никто из штата гостиницы по доброй воле в конфликты не вступал. «Ладно, не моего это ума дело. Пусть девкой люди из конторы занимаются. Может она у них уже давно на крючке, а я тут со своими принципами!», – подумал распорядитель ресторана и на не таком чистом, как у Колокольцева английском предложил немного подождать. Имя адвоката Крылова знали все близкие к верхам москвичи. Его услугами пользовались и министры, и артисты, и крупные авторитеты, и даже – диссиденты. Он всюду был своим среди чужих, а в этом уютном ресторане на последнем этаже гостиницы «Россия» любили отдыхать как раз верхи, а поэтому и прислуга ресторана уже знала всех власть-имущих и их свиту в лицо. Вскоре подошёл и адвокат.

– Ба! Да кого это я вижу! – воскликнул Крылов, ещё издали завидев Колокольцева, стоящего у входа в ресторан с весьма симпатичной девушкой. – Сколько лет – сколько зим!

Друзья крепко обнялись. Адвокат оказался совсем невысоким, достаточно упитанным мужчиной, уже в годах и с проседью на висках. Он цепким взором, сквозь стёкла очков в золотой оправе с ног до головы оглядел Катю, а затем хитро улыбнулся и весело спросил:

– Это что же, Никифор, вижу, что после Канады ты решил совершенно сменить свой имидж? Старую жену оставил дома, а сам, так сказать, в приятном обществе такого прелестного создания, как твоя великолепная спутница, решил отдохнуть от ратных дел? Познакомишь?

Колокольцев взглянул на моментально покрасневшую Катю. Та даже отвернулась и хотела уже убежать, но он лишь крепче сжал её руку и не дал ей этого сделать.

– А ты, Семён, как был в молодости пустой балаболкой и бабником, так им и остался, хотя, как адвокат, громкое сумел себе имя каким-то образом заработать! Кстати, я со своей женой уже в разводе и имею полное право ходить в ресторан с кем хочу!

– Ну, ладно, извини, Никифор! Выпил немного лишнего, вот амурные мысли и полезли мне в мою седую голову. Пойдём за мой столик. Там как раз пара свободных мест имеется! Посидим, шампанское даме предложим, а заодно, и мои глубочайшие извинения! – эпатажным тоном произнёс адвокат и забавно раскланялся перед Катей.

Глядя на сконфуженное лицо Семёна Львовича и горестно склонённую седую голову с огромной пролысиной, Катя ещё больше смутилась, но Колокольцев что-то ободряющее шепнул её на ухо. На что девушка удивлённо посмотрела на адвоката и так же церемонно протянула руку для поцелуя. Адвокат рассмеялся и уважительно поцеловал Кате руку.

– Кстати, мою спутницу зовут Катерина Ивановна, – весело улыбаясь, представил девушку Колокольцев.

– Очень рад знакомству! – произнёс Семён Львович и ещё раз покланялся. – Ну что, мир, Катерина Ивановна?

– Зовите меня лучше просто Катерина. Мне так больше нравится! – смущённо улыбаясь ответила спутница Колокольцева.

– Замечательно, Катерина! Ну, а как меня зовут вы уже определённо знаете?

Катя согласно кивнула в ответ и Семён Львович повёл своих гостей в зал. Адвокат семенил впереди них, показывая дорогу и не прекращая при этом извиняться перед Катей. Дошли до отлично сервированного столика, за которым адвокат пока ещё сидел в гордом одиночестве. Видимо, его связи с диссидентами давали о себе знать. Власть имущие пользовались услугами известного адвоката, который за всё время практики не проиграл в суде ещё ни одного дела, но публично афишировать отношения никому не хотелось. Так что адвокат был гостем всех и никого по отдельности. Колокольцев хотел отодвинуть от стола стул и помочь своей спутнице поуютнее устроиться за столом, но Семён Львович вызвался сделать это лично. Усадив Катю, он позвал официанта и попросил его принести бутылку охлаждённого, французского шампанского.

– Не хотите ли свежих омаров, юная прелестница, а то право, мне как-то до сих пор как-то не удобно перед вами? – с видимым покаянием в глазах произнёс адвокат, но тут же обратился к своему другу. – Никифор, никогда просто так ко мне не приходишь! У тебя скорее всего дело и в этом деле замешана твоя спутница или я не прав?

– Ты как всегда прав, Семён! В логике тебе никогда нельзя было отказать. Мы пришли к тебе, чтобы ты помог Кате! У неё, а вернее с её другом случилась беда! – пояснил Колокольцев и тут же поинтересовался. – А, кстати, у кого такая роскошная свадьба? Случайно, не твоя ли?

– Да брось ты эти шутки дурацкие! Ты же знаешь – я проверенный годами женоненавистник! – кисло сморщившись ответил адвокат.

– По тебе и не скажешь, что ты женоненавистник! – улыбнулся бывший полковник, – Видел, как ты глядел масляными глазками на Катю. И имей ввиду, старый ловелас, у Кати уже есть жених и она его очень любит! Так чья это свадьба, ты говоришь?

– Дочери министра рыбной промышленности. Мой старый клиент. Нельзя было не прийти и не поздравить. Кстати, здесь находится и твой бывший начальник – Александр Яковлев, а вместе с ним и член ЦК КПСС – какой-то Михаил Горбачёв со своей супругой. Говорят, он раньше первым секретарём на Ставрополье был. Занял место безвременно умершего Кулакова. Так что, можешь сходить и поздороваться со своим бывшим начальством. А ты сам где сейчас работаешь?

– Таксистом работаю! – нисколько не смущаясь ответил бывший полковник.

– Вот, оно оказывается, как нас жизнь у поворачивается. Весёлая у нас страна! – хмыкнул адвокат. – То секретарём посольства в капстране, то таксистом «бомбишь» на московских улицах. Ты же по первому высшему образованию – юрист! Мог бы по профилю идти!

– Не могу, – грустно произнёс Колокольцев.

– Понимаю-понимаю, видно компетентные органы широкого профиля сильно сузили твой диапазон возможностей!

– Сейчас не обо мне речь, Семён! Ты Кате помоги. Её парня взяли за неумышленное убийство, а хотят ему преднамеренное приписать! Свидетелей и улик у следствия нет. Могут выкатить ему на всю катушку, но мне, всё-таки, кое-что удалось, так сказать, в кустах, на месте происшествия найти. Вот, смотри!

Колокольцев достал из кармана нож-бабочку, завёрнутый в платок, и положил на стол перед адвокатом. Тот осторожно, двумя пальцами потянул за край платка и нож выкатился из него.

– Занятная штучка! – усмехнулся адвокат и с любопытством посмотрел на Катю. – Любимое орудие труда нашего определённого нетрудового контингента.

Девушка совсем забылась, где она находится. Столько всего необычного навалилось на неё разом. Оказывается, её новый знакомый в действительности не обычный таксист, а бывший дипломат. Тогда и не удивительно откуда у него такой хороший английский и галантные манеры. А кроме него, в этом зале находится много важных людей, которых хорошо знает вся страна. Катя слушала звонкий и чистый баритон Магомаева и мечтала о том времени, когда-то им с Павлом тоже удастся посидеть в таком роскошном ресторане, за красивым, хорошо сервированным столом. А в это время знаменитый певец пел песню про море и верность скал. Катя вновь подумала про себя и Павла: «Как сложится наша судьба? Удастся ли ей самой в этой непростой ситуации оказаться прочной как скала и не поддаться соблазнам, а их вокруг так много. Вон, оказывается, как люди наверху живут, а призывают всех жить коммунистическими идеалами!».

– Катя! – чуть ли не на ухо ей громко произнёс Колокольцев. – Ты где это сейчас обитаешь? Семён Львович ждёт от тебя рассказа про твоего Павла. Поподробнее, пожалуйста, расскажи ему обо всём, что ты знаешь. Опиши кого ты в тот неудачный вечер видела и при каких обстоятельствах. Может ты кого-то узнала из нападавших на твоего Павла?

Катерина посмотрела на адвоката и лежащий перед ним на столе нож. Теперь лицо Семёна Львовича было абсолютно серьёзным. Он не торопясь завернул нож обратно в платок и положил себе в карман пиджака.

– Отдам знакомым ребятам в лабораторию. Пусть повнимательнее его изучат, а вы, Катя, расскажите мне всё, что вы помните и, по возможности, очень подробно.

Когда девушка уже заканчивала свой горестный рассказ, мимо столика, за котором они сидели, прошёл посол в Канаде Яковлев с каким-то мужчиной со странной, розовой отметиной на залысине. Эти двое о чём-то оживлённо рассуждали, а Колокольцев не особо хотел разговаривать со своим бывшим начальником, хотя тот и начальником был для него лишь формальным. Яковлев бросил его в Канаде и оставил без должной поддержки во время задержания, но проходивший мимо посол заметил своего бывшего второго секретаря и как ни в чём ни бывало кивнул ему, и даже подошёл к нему. Пришлось прерывать рассказ Кати, а Колокольцеву – представлять всех друг другу. Так Колокольцев познакомился с Горбачёвым. К счастью, Яковлев не стал долго задерживаться у столика адвоката. Он лишь, для чего-то, спросил про телефон у бывшего полковника про его нынешнее место работы. После чего, даже пообещал посодействовать и устроить того в более приличное место. Быстро распрощался и ушёл с Горбачёвым прогуляться по террасе гостиницы. Когда они ушли, Катя продолжила свой горестный рассказ о Павле.

– Я берусь за ваше дело, Катерина! – дослушав девушку, после короткого размышления произнёс адвокат. – Думаю, что через пару-тройку дней у меня будет, что сказать вашему следователю!

– Только через три дня! – тяжело вздохнула девушка.

– Быстро только котята родятся! – улыбнулся Семён Львович и тут же стал подбадривать приунывшую девушку. – Не вешать носа, Катерина Ивановна, мы с вами ещё поборемся за вашего парня! Мне и не такие дела удавалось распутывать и вытаскивать людей из, казалось бы, совершенно безнадёжных ситуаций!

Через три дня, как и все предыдущие, свободное от допросов время Павел проводил в камере предварительного задержания. Вот и сегодня, после очередного прессинга следователя, он сидел на узких нарах и смотрел на маленькое зарешечённое окошко под самым потолком. Воздух в камере был спёртый, кислый, неприятно пахло гнилью и мочой. Великовозрастный сосед по нарам с любопытством разглядывал новенького, но тот как примагниченный не отрывал взгляда от слабого света, падающего в сумрачную камеру из маленького оконца. Под высоким потолком слабо светилась загаженная мухами лампочка.

– Чё, на свободу сильно охота? – усмехнулся чернявый мужик и лениво почесал грудь под рваной майкой. – Тебе это теперь ещё не скоро светит! По «мокрой» статье идёшь, однако. А там таких, как ты не жалеют! Могут тебе и «вышку» дать или, в лучшем случае, «четвертак» запаяют! С них станется!

– Да, не хотел я его убивать. Как-то само собой всё вышло, – безо всяких эмоций произнёс Павел.

Это он в начале посадки переживал, а уже через пару дней нудных допросов и гнилой камеры все чувства у него как-то притупились и появилось лишь холодное равнодушие к своей судьбе. Не хотелось больше ни спорить, ни кричать о своей невиновности, ни вообще, чего-либо кому-то доказывать. Он прекрасно понимал, что без доказательств и свидетелей следователь на него может вешать что угодно. Всё зависело от его чистоплотности и неравнодушия, а со следователем у Павла, как говорится, – не срослось. Тому явно хотелось побыстрее закончить дело об ничтожном убийстве бывшего зека и доложить начальству о его передаче в суд. «Ну, не поделили горячие парни друг с другом молодую девку и один второго убил из ревности. Вот и всё! Что тут ещё думать?».

– Это все так оправдываются, но для суда это не доказательство! Не отмажешься, кореш! Накрутят они тебе по полной для отчёта и хороших премий! – бодренько объяснил сокамерник.

– А чёрт с ними! Пусть лепят, что хотят! – махнул рукой Павел и резко замолк.

Сокамерник понимающе покосился на товарища по несчастью и немного смягчился.

– Когда я свой первый срок мотал, тоже так как ты думал! По началу в депресняк ушёл! Потом плюнул на всё! Молодой был, всё до фени было! А теперь я уже хитрее действую, а от того теперь ментам реже попадаюсь! Учись у меня, пока я жив! – рассмеялся чернявый и вновь почесал грудь. – Хотя тебе уже учёба может не пригодится! Расстреляют тебя! Точняк, расстреляют!

Сокамерник хотел ещё что-то сказать, но в это время в глазке на металлической двери отодвинулась заслонка. Появился глаз охранника. Он не торопясь оглядел всю камеру. Убедился, что всё в наличии и непорядка не имеется. Глазок вновь закрылся и тут же лязгнул замок. Дверь открылась. Охранник, не заходя в камеру громко выкрикнул:

– Задержанный Иванов! Без вещей, на выход!

Павел посмотрел на сокамерника. Тот лишь пожал плечами. Пришлось выходить, хотя сегодня допрос у следователя уже был.

– Лицом к стене, руки за спину! – без эмоций скомандовал охранник – Пошёл! Прямо!

Команды следовали одна за другой, пока не подошли к двери, за которыми каждый день Павла допрашивал следователь.

– Стоять! Лицом к стене! Руки за спину!

Вновь лязгнул замок. Дверь следственной комнаты открылась.

– Проходим! – скомандовал охранник и доложил небольшого роста, упитанному мужчине в цивильном костюме. – Задержанный Иванов доставлен, товарищ адвокат!

– Идите, сержант, а вы, Павел Викторович, проходите и присаживайтесь к столу. Мне нужно будет о многом вас расспросить! Меня зовут Крылов Семён Львович. Теперь я ваш адвокат и вместо положенного вам по закону государственного адвоката буду заниматься вашей защитой. Поверьте, я весьма и весьма заинтересован в снятии с вас всех ложных обвинений!

– Но у меня нет денег на оплату личных адвокатов! – присаживаясь на привинченный к полу стул, смущённо произнёс Павел.

– Не волнуйтесь, ваша Катя теперь и мой друг, а своих друзей я в беде никогда не бросаю! Когда мне приходилось воевать на фронте, в нашей разведке было железное правило: своих в тылу врага не бросать! А сейчас мы с вами как на фронте! Так что, садитесь, Павел, и не торопясь, обстоятельно, с самого начала расскажите мне обо всём, что связано с вашим делом, и, желательно, – как можно поподробнее!