Бобренев монастырь. Коломна. Автор снимка Д. Ометсинский.

Год, месяц и день рождения этой замечательной подвижницы неизвестны. Зато известно, что ее называли негласным казначеем Глинской пустыни, вновь открытой после Великой Отечественной войны. Так же известно, что она была келейницей сначала у митрополита Алтайского Макария (Невского), а потом у епископа Арсения (Жадановского), новомученика, который, возможно, и благословил Ольгу Серафимовну на путь юродства.

Почти всю свою довольно долгую жизнь блаженная работала в миру детской няней или воспитательницей в детских учреждениях. Скончалась Ольга Серафимовна в 1960 году. Могила ее и сейчас находится на Введенском кладбище в Москве. Рядом с простым деревянным крестом, на котором нет фотографии покойной, но зато есть металлический образок Серафима Саровского, стоит другой деревянный крест. Это могила родной сестры Ольги Серафимовны, Марии. По этим двум крестам довольно легко можно определить место погребения блаженной.

Происходила Ольга Серафимовна Дефендова из дворянской благочестивой семьи. Предок ее знал преподобного Серафима Саровского. Почитание этого святого Ольга переняла с детства, и имя для пострига для нее выбрано далеко не случайно: Ольга считала преподобного своим небесным покровителем, хотя на эту тему не особенно распространялась.

Ольга рано и точно смогла узнать Божию волю о себе. И Бог, видя такое доверие, сообщал подвижнице Свои тайны. Ольга Серафимовна была прозорлива и обладала даром читать в душах людей. Но все эти дары ничто перед тем даром любви к людям, которым венчается истинное подвижничество. Именно любовь к людям и делает человека богоподобным. Ольга Серафимовна себя не жалела ради других людей — достаточно почитать воспоминания о ней.

Жизнь Ольги Серафимовны во время революции и до конца Великой Отечественной войны вроде бы ничем особенным не примечательна, кроме того, что она была келейницей двух святых и к тому же детской няней. Сведений об этом периоде жизни блаженной немного.

Вид Глинской Рождество-Богородицкой общежительной пустыни с северной стороны.

Вот некоторые. Митрополит Макарий очень любил детей, и дети его любили. В Угрешской обители, где владыка жил последние годы, был детский приют. Дети готовили владыке подарки к празднику. Часто подарки эти состояли из еды, которую дети откладывали в особые коробочки и баночки. К праздникам эта еда пропадала и отвратительно пахла. Но владыка Макарий принимал и такие дары, утешая и благодаря детей. Ольга Серафимовна была неизменной участницей всех этих торжеств. Она тоже с теплотой относилась к «подаркам» детей.

Сохранилось очень мало сведений, как складывались отношения блаженной с атеистической властью, но, вероятно, и ей пришлось вынести немалые испытания, о которых она предпочитала молчать. Вскоре после окончания Великой Отечественной войны Ольга Серафимовна поселилась в Марьиной роще, в коммунальной квартире, вместе с тяжело больной сестрой Марией.

Это было время духовного расцвета подвижницы. Она совершала разные аскетические подвиги, миру, как правило, незаметные. Спала блаженная на полу, подстелив доху, в которой ходила зимою, а под голову клала полено. В шесть утра в квартире поднимался утренний шум: люди просыпались, готовили еду, собирались на службу. В комнате блаженной слышно было довольно громко говорящее радио «Маяк» с утренними новостями. А сама Ольга Серафимовна в это время коленопреклоненно молилась. Она настолько глубоко уходила в молитву, что не слышала ни слова из радиопередачи.

Днем блаженная странствовала по городу. Ведомая Божественным духом, она возникала там, где больше всего была нужна, и в то время, когда могла помочь людям. Блаженная почти весь день не вкушала пищи и не знала отдыха, но об этом люди, ее знавшие, почти не догадывались, как и о том, что она монахиня. Ее называли Ольгой Серафимовной, и только немногие священники, к которым блаженная приходила на исповедь, знали, что это мать Серафима.

Старцы Глинской пустыни называли Ольгу Серафимовну своим негласным казначеем. Каждый раз, появляясь в обители, которую очень любила, Ольга Серафимовна привозила значительные денежные суммы. Она никогда не рассказывала об их происхождении. Но ясно было, что сбор средств для обители — одно из ее постоянных занятий.

Многие московские священники знали блаженную и почитали в ней подлинную угодницу Божию. Отец Василий Серебренников оставил проникновенные воспоминания в своих записках, потом вошедших в книгу «Свеча Богу».

Однажды к Серебренниковым зашла хорошая знакомая Елена Васильевна. То была глубоко верующая душа, деятельная и сильная.

— Поедем, поедем, с каким человеком я тебя познакомлю! — напала она на Василия, по обыкновению расслабившегося от недомогания. Василий согласился, несмотря на плохое настроение. Он не ожидал от поездки ничего особенного, но пчела внутри довольно загудела. Может быть, от Бога эта поездка? Василий Николаевич доверял своей знакомой.

Елена Васильевна привезла Василия Николаевича в Марьину рощу, где жила блаженная. Оповестить о приезде нужно было, постучав в форточку. Постучали. Изнутри форточку открыла бледная-бледная рука и потом исчезла — вот мистика!

— Ольги Серафимовны нет дома. Но раз приехали — зайдем, — сказала Елена Васильевна.

В комнатенке было холодно. Сестра Ольги Серафимовны, Мария, лежала на кровати, закутавшись. Увидев гостей, присела и приветливо сказала:

— Заходите. А Оли нет дома, она будет только вечером.

Немного подождали, посидели, побеседовали с Марией Серафимовной. Вдруг дверь в комнату открылась и в проеме показалась улыбающаяся круглая голова. Мария в изумлении даже привстала на своей кровати:

— Ольга! Что же, ты вернулась?

— Да, вернулась, — ответила вошедшая. — Проехала семь остановок на трамвае и решила вернуться.

Затем сказала, повернувшись к Василию Николаевичу:

— Странно, я не приглашала к себе монахообразного батюшку.

«Где она видит монахообразного батюшку?» — подумалось Василию Николаевичу. Тогда мысль принять священство только-только у него появилась.

Елена Васильевна решила приготовить чай. Для того, чтобы в чайнике вскипятить воду, нужна растопленная печка. Василий Николаевич растопил печь. Хотя бы чаю напиться — на улице было уже довольно холодно. После короткой беседы, уже перед самым выходом, Ольга Серафимовна вдруг подошла к Василию Николаевичу и сложила руки, как будто просила ее благословить. Василий Николаевич изумился:

— Ольга Серафимовна, я мирянин, я не могу вас благословить!

Пока прощались, прошло некоторое время. И тут Ольга Серафимовна снова сложила руки: мол, благословите! Василий Николаевич снова отказался: нет, я мирянин! Но когда Ольга Серафимовна в третий раз подошла, так же сложив руки, он благословил ее.

Так Ольга Серафимовна стала духовным другом и помощницей Василия Николаевича. Как что непонятно или пришли сомнения — он спешил к Ольге Серафимовне. Когда шла полным ходом подготовка к экзаменам в духовную семинарию, Василий Николаевич в очередной раз приехал в Марьину рощу. Ольга Серафимовна была дома и встретила его отборной бранью, без грубости, но резко. Тогда был получен отказ митрополита Николая назначить Василия Николаевича священником. Однако вскоре скончался настоятель храма во имя Иоанна Воина, отец Косьма. Освободилось место штатного священника, и Василий Николаевич смог начать священническое служение.

— Ей о себе запрещено Богом рассказывать, — говаривал отец Василий.

Блаженная поддерживала его до самой своей кончины.

— Я готова была распяться за вас! — как-то сказала она ему. Отец Василий знал, что она слов на ветер не бросает.

Будучи монахиней, ведущей аскетический образ жизни, Ольга Серафимовна жизни в миру не презирала, а к людям была снисходительна, хотя порой обличала их слабости и страсти. Читая ее жизнеописание, как не вспомнить слова московского старца, святого праведного Алексия Мечева о «монастыре в миру»?