Глава 10

– Ты шпионишь за мной? – спросила Алекс, уходя от вопроса Карадока.

– Думаю, это тебя нужно об этом спросить.

– Меня?

– Да, тебя. Ты шпионишь за Боудиккой в пользу Рима?

– Ты шутишь! Я такой же римский шпион, как и ты. И вообще, это не имеет смысла.

– Почему нет? Мы воюем против римлян.

– Да, но они этого не знают. Римляне считают, что кучку сумасшедших варваров ведет не менее сумасшедшая женщина. Они не считают людей Боудикки армией и надвигающуюся войну рассматривают как небольшую неприятность. Гедвин выяснил это, когда шпионил за римлянами. Алекс знала, что все это правда, из исторического инструктажа, который она получила. Одной из главных причин, почему Боудикке так долго удавалось одерживать победы, было то, что римляне не видели в ней серьезной угрозы, потому что она была женщиной.

– Все, что ты говоришь, правда, но ты так и не объяснила, откуда ты пришла.

– Предлагаю нам с тобой объявить перемирие и заключить договор. Я обещаю не лгать тебе – никогда. Но ты должен понять, что, если я буду говорить тебе только правду, будут такие вещи, которые я не смогу сообщить тебе, – сказала Алекс.

Карадок задумался, изучая ее своими необычными янтарными глазами. Наконец он кивнул:

– Согласен. Мы не будем лгать друг другу.

– Хорошо. – Машинально Алекс протянула руку для рукопожатия. Когда Карадок коснулся ее после некоторого промедления, его прикосновение не было деловым рукопожатием. Друид сжал ее предплечье способом, которым в древности скреплялись клятвы: запястье к запястью, пульс к пульсу, кожа к коже.

Его прикосновение взволновало Алекс, но это волнение не было приступом страсти. Прикосновение его кожи – теплое, уверенное, сильное – казалось ей знакомым. Он был еще одной частью этой земли, этого времени, частью, которая казалась ей правильной.

– Мне хотелось бы, чтобы мы были друзьями, – услышала Алекс свой голос.

– Тайны – это не лучшее основание для дружбы, – заметил он, но в его голосе не было резкости, зато слышалась ирония, и он все еще не отпускал ее руку.

– Зато правда – достаточно прочное основание. Я обещала всегда говорить тебе только правду, – возразила она.

– Когда можешь, – сказал он.

– Когда могу, – согласилась она.

Неохотно, Карадок отпустил ее руку.

– Тогда скажи мне, правда ли, что тебя не учили использовать древнюю мощь леса?

Алекс улыбнулась:

– На этот вопрос ответить легко. Нет, я ничего не знаю о древней силе леса и не знаю, как ею пользоваться.

Карадок склонил голову набок и улыбнулся в ответ:

– Ты как-то странно говоришь.

Алекс почувствовала себя кроликом, которого она выпустила из плаща. Карсвел обещала ей, что чип в ее голове будет переводить все, что она говорит и слышит. Судя по всему, он работал хорошо. Конечно, у кельтов были разные акценты, одни более яркие, чем другие, но это не мешало ей понимать все, что они говорили. Поэтому она предположила, что может использовать свой обычный лексикон в разговоре с ними. Но после слов Карадока она уже не была в этом так уверена.

А он тихо засмеялся:

– Не смотри на меня так возмущенно. Я не хотел тебя обидеть и не пытался выведать у тебя то, о чем ты не хотела бы мне поведать.

Он говорил беспечно, но Алекс видела по его глазам, что он именно пытается выведать у нее что-то.

– Извини, – сказала она спокойно. – Я постараюсь вести себя обыкновенно.

Он помахал рукой:

– Не обязательно. Это делает тебя интригующей.

Алекс не была уверена, что он подразумевал под этим словом: интригующая как хорошая книга или интригующая как автомобильная катастрофа, но решила не уточнять. Вместо этого она спросила:

– Ты можешь рассказать мне об этой древней силе или это большая тайна?

Карадок сразу же стал серьезным.

– О духах леса нельзя говорить пренебрежительно, Блонвен. Уж это ты, как жрица Андрасте, должна знать.

– Но я не знаю, – призналась она честно. – Я не хотела оскорбить тебя или лес. – Она нервно огляделась вокруг и продолжила: – И я действительно хочу знать об этом. Если ты можешь научить меня.

Он провел рукой по волосам, и Алекс увидела, что кожаный шнурок, которым весь этот день они были перевязаны, развязался. Она никогда раньше не была с мужчиной, у которого были бы длинные волосы, и удивилась, насколько чувственно это выглядит. Ей захотелось прикоснуться к этим волосам, провести по ним пальцами и притянуть его лицо к своему…

– Блонвен?

– Извини. – Алекс вздрогнула. Что это с ней? Сейчас не время мечтать об этом парне, пусть и очень привлекательном.

– Я забылась, – быстро сказала она. – Что ты сказал?

Он посмотрел на нее, и в этом взгляде Алекс прочитала – он все понял. Надо же ей было умудриться выражением лица выдать, что она представила, как он ее целует? И чего теперь от него ждать? Но он сказал только:

– Как друид я много знаю о духах леса и их магии, и я часто обучал молодых друидов… – Он замолчал и устремил взгляд в лес.

Алекс догадалась, о чем он думал: теперь эти друиды, возможно все, были мертвы из-за жестокости Светония. Осторожно она протянула руку и коснулась его руки.

– Мне очень жаль, что так случилось с твоим домом. Это ужасно.

– Они пожертвовали жизнями, чтобы спасти меня. – Голос Карадока был глухим, взгляд тревожным.

– Кто? – спросила Алекс мягко, когда поняла, что он не собирается продолжать.

– Все. Римляне застали нас врасплох. Старейшины спали. Молодые жрицы и друиды заканчивали ритуал плодородия… – Уголки его губ дернулись при этом воспоминании, но глаза были полны грусти. – Я чувствовал тревогу. Я не мог ни уснуть, ни присоединиться к играм остальных. Я должен был догадаться тогда, что мое волнение было предупреждением. Но я повел себя как глупец и не внял предчувствию. Я пошел в пещеру, где тек источник, чтобы освежиться и успокоиться. – Он покачал головой и невесело улыбнулся. – Там братья нашли меня. Я не слышал атаки. Мне удалось бежать и добраться до Боудикки благодаря им, моим братьям-друидам и сестрам-жрицам. Они сделали живой барьер, чтобы не дать римлянам схватить меня.

– Но Боудикку в самом деле нужно было предупредить, – заметила Алекс.

Карадок спросил с нажимом:

– Ты действительно не знаешь, кто я и почему остальные отдали свои жизни за то, чтобы я выжил?

– Нет, – сказала Алекс просто. – Все, что я знаю о тебе, – это то, что твой голос звал меня во сне.

Злость в его глазах растаяла, и Карадок вздохнул.

– Боудикка говорила тебе, что я ее родственник. Но она не сказала, потому что все здесь это знают, что я ее ближайший родственник, сын сестры ее матери. Если Боудикка падет в битве, королевское ожерелье перейдет ко мне.

Глаза Алекс расширились от удивления.

– Я не знала этого.

– Что я говорил тебе в твоих снах? – спросил вдруг Карадок.

– Ты звал меня откуда-то в лесу, очень похожем на этот. Ты просил меня вернуться к тебе. Ты говорил, что я нужна тебе и что ты ждешь меня. – Алекс поняла, что все еще прикасается к его руке, и нервно убрала свою. Но он поймал ее, обхватив запястье.

– Что еще я говорил тебе? – спросил он.

– Ты говорил, что я должна найти в себе силы вернуться к тебе. – Она опустила взгляд на свою руку и вспомнила остальную часть сна. – Я не видела твое лицо, зато видела твою татуировку. И ты схватил меня.

Его брови приподнялись.

– Я схватил тебя?

Она кивнула:

– Да, как сейчас.

Карадок ослабил хватку, он смотрел ей в глаза и большим пальцем стал гладить ее кожу, проводя теплый круг вокруг места, где под кожей билась вена.

– И что еще я делал? – спросил он.

– Ничего. – Она снизила голос до шепота. Он был так близко от нее, что она могла ощущать тепло его тела. – Спустился туман, и ты пропал.

– В моем сне я не прикасался к тебе, но чувствовал, что меня тянет к тебе, и я искренне верил, что ты должна быть со мной, – прошептал он. – Увидеть тебя здесь сегодня было для меня настоящим потрясением. В какой-то момент я подумал, что это очередной сон. – Выражение его лица изменилось и снова стало грустным. – Как я хотел бы, чтобы все последние дни оказались только страшным сном.

Алекс протянула руку и нежно убрала волосы с пореза, который портил его лоб. Рана была нанесена несколько дней назад, она покрылась коркой и стремительно затягивалась.

– Сколько ты добирался сюда?

– Четыре дня. В первый день я не мог ехать, болела голова.

– А сейчас болит?

Он улыбнулся:

– Нет, у меня крепкая голова.

Он выглядел таким молодым с этой полуулыбкой и заживающей раной, что Алекс в порыве нежности прикоснулась к его щеке.

– Я рада, что у тебя крепкая голова, – произнесла она тихо.

Карадок ничего не ответил, но медленно наклонился к ней, как бы давая ей возможность отстраниться, плавно провел рукой сначала по тыльной стороне ее ладони, потом поднялся к плечу, шее и, наконец, погрузил пальцы в ее волосы. Потом медленно привлек девушку к себе и поцеловал.

Этот поцелуй начался как вопрос, мягкий, нерешительный, нетребовательный. Алекс была шокирована своей мгновенной реакцией на него. Она без колебаний устремилась в его объятия. Она ласкала его плечи, пока длился поцелуй. Вкус у поцелуя был сладкий, как мед, который они пили за ужином. Губы его были настолько мягкими, насколько упругим было его тело. Она крепче прижалась к нему, одну руку он положил ей на бедро. Его поцелуй был уже не вопросом, а настойчивым требованием.

Алекс забылась в его горячих объятиях. Она так давно не была с мужчиной! Не чувствовала надежного тепла и защищенности. А этот мужчина был необычный. Это был не метросексуальный офисный работник с портфелем. И не ковбой в душе, пару раз в жизни сидевший на лошади и довольствующийся грузовиком, в котором поместится небольшое стадо. Карадок был древним воином, человеком, который использовал свое тело как оружие. Он был также и друидом, а значит, думала Алекс, и ум свой он может использовать как оружие. Он был привлекательным и сексуальным, возможно, опасным, и это сразу заинтриговало ее. И он признал то, что она – Повелительница душ!

Их языки ласкали друг друга, и Карадок застонал от удовольствия. Она чувствовала его пульс и вся горела от страсти. Волны чувственности накатывали на нее, и она могла думать только об одном – о том, что страстно желает этого мужчину.

Где-то рядом сломалась ветка с таким резким звуком, что Алекс даже подумала, что это выстрел. Карадок среагировал мгновенно – он обернулся, загораживая Алекс своим телом. Менее чем в метре от них из низких кустов вышла самка оленя. Очевидно, она хотела напиться из ручья и заметила Алекс и Карадока, только когда подошла совсем близко. Олениха в испуге застыла на месте, перескочила ручей и скрылась в темном лесу.

Алекс, подумав, что ее сердце едва не выскочило из груди, положила голову на спину Карадока и рассмеялась.

– Не говори, что мы испугали ее больше, чем она испугала нас, потому что я считаю, что это неправда.

Он обернулся и обнял ее за плечи.

– Если я ничего не скажу, есть шанс, что ты поверишь, что из-за какого-то оленя у меня чуть сердце не остановилось?

Она улыбнулась и положила руку ему на сердце, которое билось учащенно.

– Оно все еще бьется.

– Да, – прошептал он, – это правда.

Алекс подняла глаза на него, ожидая нового поцелуя, но поняла, что его мысли заняты чем-то другим. Она помедлила, чувствуя смущение и замешательство.

– Блонвен, скажи мне, что ты не причинишь вреда Боудикке. Что ты здесь со мной не для того, чтобы подобраться близко к королеве и уничтожить ее.

Алекс отпрянула, будто уклоняясь от удара. Неужели он ничего не почувствовал, когда они целовались? Когда она была погружена в свои чувства к нему, он холодно рассчитывал, может ли она быть шпионом?

Когда она ответила, ее голос дрожал, но она смотрела ему прямо в глаза:

– Я уже сказала тебе правду. Если ты не веришь мне, если ты не можешь доверять мне, мне нечего больше тебе сказать. Доброй ночи, Карадок.

Алекс повернулась и, чувствуя себя незаслуженно униженной, быстро пошла к шатру Боудикки, ни разу не оглянувшись на мужчину, которого только что страстно целовала.