ГЛАВА 7
Мирный сон прервался грохотом, молнией и хриплой руганью.
— Что? Где?!
Кокон из одеяла крайне теплая штука и адское логово, если вдруг надо быстро выбраться. Едва справилась с пуховым зверем, вскочила на ноги и приняла боевую стойку у кровати. Наемникам из красного клана я вряд ли буду достойным противником, но если не покалечу, то хотя бы покусаю нападающих. Недаром же всегда тщательно следила за зубами, как чувствовала — сойдут за оружие!
В тусклом свете от камина, ошалело оглядела комнату — никого.
Лишь на половине кровати колдуна ворочался большой темный сверток.
Разбудивший меня грохот оказался сигналом оставленных чар. Искры от защитного заклинания спросонья приняла за молнию. Приглушенным чертыханием исходил Лукас, пытаясь выбраться из тесных объятий пледа.
Как нарушитель моего защитного поля, мужчина был обездвижен и туго спеленат, осталось пустышку всунуть в рот и… Чем не пупсик? Симпатичненький такой, только отчего-то жутко злой. А вот нечего было соваться к спящей ведьмочке! Поделом искусителю!
— Ага! — торжествующе воскликнула я. — Попался?! Покусился-таки? Вот я сейчас ка-а-ак…
— Проклянешь, — флегматично завершил колдун за меня. — Я помню, да. Можешь начинать.
И вот как-то сразу расхотелось мстить. Что за удовольствие, когда получил на пакость разрешение? Никакого!
Лукас, наконец, нейтрализовал защитное заклинание, выпутался из плена и недовольно зыркнув на меня, будто обрушила на его голову все грехи рода, отвернулся.
Посмотрите-ка, какие мы нежные!
Сверля мужскую спину задумчивым взглядом, я гадала: а может, переборщила с пакостями и заговоренный папоротник уже лишка? Если дать корень белого пиона сейчас, то утренних неприятностей возможно будет избежать.
Я нерешительно потянулась к колдуну:
— Лу…
— Спи, Ниэла, — категорично обрубил он.
Ну и ладно! Не очень-то и хотелось! И если что — сам виноват! Ведьмовское дело короткое: отомстила и забыла, потом еще несколько раз отомстила. Память-то девичья.
Устроившись поудобнее на боку лицом к окну, я попыталась заснуть. Повторно заклинание не читала. Понадеялась на злопамятность колдуна. Не полезет же он еще раз туда, где нехило шибануло?
На этот раз благостный сон быстро не шел. Отвлекало тихое дыхание Лукаса, тепло его тела, которое я чувствовала даже не соприкасаясь спинами. И надоедливые мысли о Буке. Гулена, а не фамильяр! И где его носит ночь напролет?
А еще надоедливым червячком внутри зудела совесть. Мол, не стоит так часто и извращенно испытывать терпение единственного защитника. Неровен час, Лукас добровольно сдаст меня в руки наемникам из красного клана или, чего хуже, Агафтии.
Порывы изображать из себя благородную леди я придушила на корню. Еще чего! Связал долю с ведьмой, пусть ведьму, нет, ведьмищу и терпит! И поглядим насколько долговечно его «верно, счастливо». Что-что, а тяжкие условия для испытания колдовских чувств я обеспечу! На такой боевой ноте, показательно громко сопя в подушку, и сдалась во власть сна.
А утром, когда яркое светило уже вовсю слепило глаза, в этой огромной кровати я проснулась… одна. О присутствии рядом мужчины напоминали лишь слегка примятая подушка, да оставленный на кресле шерстяной плед.
Продолжает соблюдать уговор и уходить заранее? На мгновение я даже пожалела о заявлении, что не хочу просыпаться рядом с Лукасом. Но этот миг слабости, слава Всеблагой богине, быстро прошел, бесследно исчезнув в утренних думах и заботах.
Привела себя в порядок довольно скоро. Хоть волосы, напоминающие сейчас кубло змей простой расческе не поддались, заговоренная справилась с запутавшимися прядями в два счета! Вот она: волшебная сила магии! Как же хорошо вновь жить полноценной магичкой, а не бесправной служкой.
Пусть магия большей мерой для меня оставалась неведомой далью, но какие мои годы! Научусь всему, наверстаю упущенное, изучу неизведанное! Да!
Настроение вторило яркому солнечному дню за окном. Немного притупляла радость неизвестность, куда подевались мои мужчины. Точнее, фамильяр и временный защитник. Так, наверняка, правильнее его называть, заранее привыкая к сугубо шкурным отношениям между нами. Мне нужна защита, ему… А вот в этом еще придется разобраться.
В «большую и светлую» со стороны колдуна до сих пор не верилось.
Дожидаться Лукаса в комнате не стала. Смело спустилась вниз. Вчерашних завсегдаев в главном зале не наблюдалось. Впрочем, как и хозяйки. Немного потоптавшись между пустыми столиками, я рискнула поискать живых самостоятельно. По следу насыщенного аромата корицы и ванили нырнула в узкий коридорчик, что спрятался за темной занавесью позади служебной стойки.
Вскоре услыхала знакомый женский голосок:
— Теперь тебе хорошо, миленький?
Тут же и застыла на месте, словно лбом на стену напоролась. Ай!
Увала!
— Не робей, бери еще. От меня не убудет.
Перед глазами промелькнули картинки одна страшнее другой! Под ложечкой противно засосало. Неужели сейчас все повторится? Лукас там с ней, а мне… А я?
Ох, сколько еще испытаний смогу стерпеть? Всеблагая богиня, пощади неразумную ведьму!
Даруй мне знак, чтобы не спешила навстречу новому предательству! Будь милостива к своей дочери!
Несколько мгновений, слепо зажмурившись, ждала. После недовольно открыла один глаз, огляделась.
Земля не раскрыла бездонную пасть под моими ногами, небо не собиралось низвергнуться, стены не дрогнули…
Запрокинув голову, внимательнее всмотрелась в деревянный свод. Нет, знамений точно не предвидится. А значит, придется распоряжаться судьбой самостоятельно. И когда у меня было иначе?
Ху-ух! Шумно выдохнула и ринулась за угол, прямо на злосчастный голос наглой орчанки.
Ну я сейчас кого-то ка-а-ак приголублю…
В крохотной кухоньке возле белобокой печи ворковала Увала, приговаривая добро в дорогу ватрушкам, которые как раз отправляла в ее нутро. Я едва с ног не сбила хозяюшку, ворвавшись подобно богине возмездия.
— Где он? — сурово подбоченилась. И зло зыркнула по сторонам.
На первый взгляд Лукаса нигде не было видно. Но для надежности я не побрезговала поднять край цветастой скатерти и заглянуть под стол.
— Ишь какая грозная выискалась! Подумаешь, ночевать не пришел! Я молодой и свободный — имею полное право! — донеслось ехидное справа.
На узком подоконнике в компании пучков трав, цветов и горсток ягод для чая примостился Бука.
Ух, бесстыжая морда!
— И не надо на меня так смотреть! — возмутился паршивец.
Еще и булку жадно уминал за обе щеки. Не мышь — прожорливый хомяк!
Женщина сделала вид, что совсем не удивилась. Мол, орки привыкли к любым странностям. Чего только стоит каждое утро видеть в зеркале зеленую мор… личико. Мда.
— Я же тебя не спрашиваю, как ночь провела! — не унимался фамильяр, хитро мне подмигнув.
То ли каким-то образом догадался о том, кого именно я здесь искала и теперь принимал огонь на себя, то ли просто дурью маялся. Не впервой же.
— Спала, — чуток слукавила я. — Прекрасно и крепко.
— И даже не думала о любимом мужчине?
Я закашлялась. Чего он несет?!
— Ведь не ночевал же под боком, посреди чужого города маялся. Ночью! — надрывался мышь. — Голодный! Холодный! Одинокий!
В ком-то явно умер театрал.
— Думаю, Рьяна тебе составила компанию.
— У-у-у, жестокая! — взвизгнул Бука. — И не смей упоминать имя этой варварицы всуе!
— Кого? — вытаращились мы с Увалой на это крылатое чудо природы.
Мышь привычно забурчал:
— Кого-кого! Тирана в перьях вот кого! Говорила мне матушка, каков хозяин — таков и фамильяр! Да я, глупец, не верил!
Бука откусил огромный шмат булки и с набитым ртом продолжил жаловаться:
— Охотиться нормально не давала? Не давала! И скрыться не смог, всюду чувствовал на себе ее зоркий желтый взгляд! Повеселиться в кои-то веки тоже не дала! Думаете, просто отвадила меня от симпатичных мышек? — он понизил голос до жуткого шепота. — Нет! Она их сожрала!
— Ужас, — выдохнула я.
Увала же восхитилась:
— Какая женщина! Вот это я понимаю!
Бука ее воодушевление не оценил, недобро прищурившись в ответ:
— Кошмар, а не ночка! Едва крылышки целыми унес!
Переглянувшись с орчанкой, мы единодушно прыснули хохотом.
Вот наградила богиня фамильяром! Скука мне явно не грозит. Как бы вставную челюсть не проглотить на трехсотом году жизни, коль Бука такие байки повадится травить. Если доживу, конечно.
— Смейтесь-смейтесь, изверги! Никто не пожалеет бедного фамильяра, никто не приголубит…
— Я тебя уже пожалела трема булками!
— А я тебя приголублю, иди сюда, мистер мышь, — поманила пальчиком.
Бука поначалу подозрительно прищурился, а вдруг пакость какую уготовила, но все же не устоял перед ведьмовским обаянием и перелетел на мое плечо.
— Булки не прошли даром, — укорила обжору. — Если не умеришь аппетит, то придется ползать за мной следом, а не на шее кататься.
— Подумаешь! Все лишнее уйдет в мозг!
— Скорее в пузо, — поддержала меня орчанка.
— Злые вы, — тяжко вздохнул мышь. — Уйду от вас.
Ага, как же! Далеко от кормушки никуда не денется.
Угрозу Буки никто из нас не воспринял всерьез. Да и сам фамильяр продолжал жевать сдобу, не стесняясь ронять крошки мне на платье.
— Скоро ватрушки с сыром подоспеют. Да ароматный чай из розы с черникой заварится, — перевела тему женщина. — Не побрезгуешь разделить со мной стол, Ниэла?
Я вообще шибко не брезгливая!
— С удовольствием!
Послав ей благодарный взгляд, я даже устыдилась, что подозревала женщину в такой гнусности. Чего только не придумается с утра!
Задумавшись, пропустила момент, когда на запах выпечки пришел еще кое-кто. Заметила прибавление из-за того, что резко потемнело, будто кто солнечный свет заслонил. В дверном проеме высилась фигура незнакомца. Не мужчина! Викинг! По крайней мере, читая древние сказания, именно такими представителей этого племени я и представляла.
Высокие, мощные, все как на подбор светловолосые и светлоглазые, с острым умом во взгляде и недюжинной силой в руках. Как вошедший мужчина. Меховой плащ, то ли из шкуры волка, то ли еще какого дикого зверя, только подчеркивал могучую фигуру незнакомца. И близко подходить не стоило, чтобы учуять силу, которой от него веяло.
Я невольно поежилась.
Красивый. Но какой-то опасный, дикий, неукротимый.
Незнакомец повернулся в мою сторону, мимолетно мазнул взглядом, не заинтересовавшись, и резко шагнул к орчанке. Без лишних слов стиснул ее в медвежьих объятьях, женщина даже пискнуть не успела и впился в рот жадным поцелуем.
От накала страстей меня кинуло в жар. И незнамо, то ли бочком продвигаться к выходу и не мешать, то ли остаться и досмотреть, что будет происходить дальше. Любопытство не порок, а жизненная необходимость для ведьм!
Бука подавился булкой.
Не отрывая взгляда от разворачивающегося действа, еще немного и жар от парочки повалит, я решила не дать другу погибнуть наглой смертью. Стукнула его по спине. Вместо куска булки кувырок в воздухе и несколько кульбитов сделал сам Бука. Приземлился он жестко, как раз у ног пылкого незнакомца. И хоть громко постанывал и надрывался, точно едва не у порога смерти застыл, а кашлять перестал.
Бедняжечка… Во вредной ведьме тоже силушка есть, а ум-то… Подумаешь, перестаралась чуток! Главное, не задохнулся!
Поцелуй, наконец, прекратился. И думаете они стыдливо разбежались, как застигнутые врасплох тараканы? Держите карман шире! Мужчина только сильнее прижал женщину к себе. А в его хриплом стоне отчетливо слышалась нужда.
— Увала, — жадно задышал он ей в макушку.
Орчанка вытерла руки о фартук прежде, чем ответно обнять мужчину. Она прямо светилась вся от счастья. Сейчас Увала смутно напоминала себя. Ту, которая встретила нас вчера: сильную, горделивую хозяйку трактира. Точно сняла вдруг все наносное и теперь пред очи предстала уютная, ласкающаяся к своему мужчине простая женщина.
— Сладкая, — довольно проурчал блондин.
— Это все ватрушки, — застыдилась Увала. — С утра тесто замесила, надеялась, что к твоему приходу сдобой побалую…
Ее щеки вновь потемнели от румянца. Надо же! Робела орчанка красиво.
Мужчина по-доброму расхохотался.
— Ватрушки здесь не при чем. Это только ты, ненаглядная. Но мы никому не скажем, — подмигнул ей.
Неизвестно сколько бы продолжалась эта милая сцена, невольным свидетелем которой я стала, не закипи вода в ковшике. Заслышав веселое бульканье женщина быстро спохватилась и выбралась из объятий гостя.
— Сейчас чай пить будем, — в большей степени себе, чем нам, сообщила она.
Мужчина глаз не сводил с орчанки, наблюдая за ее мельтешением с нежной улыбкой. И мимолетного взгляда любому бы хватило для понимания: между этими двумя что-то дивное, волшебное происходит. Любовь ли?
— С ватрушками?
— С ними родимыми. Только-только подоспели.
Накрыв на стол и подождав пока мы с мужчиной присядем, Увала застыла за его спиной.
— Это мой Ольжич, чаровница, — представила блондина она и положила ладошку на его плечо, едва-едва поглаживая. Точно не могла удержаться от лишнего прикосновения.
Мужчина вторил орчанке, не уступая в силе притяжения, он накрыл ее руку своей широкой ладонью.
— Муж, — кивнул и серьезно глянул на меня, точно мог читать скрытые помыслы в глазах, проверяя притаилась ли для них какая-нибудь опасность.
Долго гляделки не продлились. Вскоре Ольжич ответил мне ленивой полуулыбкой и расслабленно принялся за скорый завтрак. Видать проверку я прошла.
— Муж? — а вот изумления скрыть не удалось.
Не удивлюсь если и глаза сделала страшные, выпучив, словно квакуша.
— Уже двадцать седьмиц как, — счастливо улыбнулась Увала.
Но как же… Вчера ведь сама видела, как они заговорщицки переглядывались с Лукасом!
— Ольжич — лесничий. Часто в лес уходит, то шалых охотников отвадить, то ловушки проверить. Благодаря ему, дичью обеспечено с полгорода.
— Скажешь тоже — полгорода. Так несколько домов…
— Шесть десятков, — гордо поправила женщина.
По хитрому блеску враз пожелтевших глаз я поняла: на стуле напротив не только лесничий — оборотень.
Орчанка и оборотень? Вот это парочка! Воистину чудны дела богов.
— Чуть не убила единственного фамильяра, ведьма! — праведному гневу Буки не было предела.
Скосив взгляд на расхаживающего по столу взбешенного мыша я в который раз поразилась, как в настолько маленьком существе может умещаться бушующий ураган эмоций?
— Я просто вовремя оказала помощь. Лучше бы спасибо сказал, неблагодарный, — и бровью не повела, что пришибить друга не входило в план спасения.
Еще в детстве выучила: при любом непредсказуемом результате стоит выбирать нестандартные решения, а лучше всего сделать умный вид, что все получилось, как надо. Кто знает-то, как оно было надо?
— Рука у тебя тяжелая, — обиженно буркнул фамильяр. — Напомни, сказать об этом Лукасу. Хотя… Что это я в самом деле?! Не буду предупреждать. Колдун на меня сову натравил, пусть с тобой сам и мучается.
— Мучается? Хорошенького же ты обо мне мнения!
Этот наглец и на миг спесь не потерял. Спокойненько так себе продолжил:
— Ведьма — счастьем не бывает, — и сказал это так уверенно, точно на себе проверил каждую ведьму с ее счастьем.
— Смотря какая ведьма!
— Любая, — выпятил губу Бука.
— Я уже жалею, что не стукнула посильнее, — если бы каждый ведьмовской взгляд обладал смертельной силой, от фамильяра осталась бы кучка пепла. И это в лучшем случае.
— Вот! Так и знал, что ты это сделала специально! — возопил мышь, подняв вверх когтистую лапу.
— Не фамильяр — истеричка! — не выдержала я. — Десять лет в междумирье не пошли тебе в пользу! Характер испортился.
— Думаешь, ты что ли стала божьим одуванчиком?
Я потянулась к фамильяру, но тот вовремя отскочил, и в руки не дался:
— Только попадись мне, паршивец!
— Ой-йо-йой! Мне уже начинать бояться или после завтрака?
— Какого завтрака? — насторожилась Увала.
— Вкусного и сытного.
Орчанка подбоченилась:
— А три булки завтраком не считались?
— Тьфу, кто еще помнит этот легкий перекус? — и потянулся за ватрушкой. Пока Увала опомнилась и отодвинула от мыша тарелку, тот успел схватить три.
— А ты не лопнешь, животинка? — с сомнением протянула я. Где у него только все помещается?
— Кто? Я? Да ты что смеешься, ведьма?!
Вновь проявив странное единодушие, мы с орчанкой одновременно изобразили серьезность. Мол, о каких шутках идет речь?
— Хорошо, торжественно обещаю, как только учую что правильно не идет, а просится обратно… Сразу выйду из таверны, чтобы не заляпать твои прекрасные скучные стены, женщина. И тебя ведьма, так и быть.
Веселый смех вновь наполнил кухню. Видимо, не я одна живо представила, обрисованную Букой, картину.
— Весело тут у вас… — покачал головой Ольжич. — Часто так?
— Реже, чем хотелось бы, — ответила Увала.
Мужчина тут же насторожился. Он спокойно отставил кружку в сторону, отложил наполовину съеденную ватрушку и развернулся к жене:
— Опять кто-то охочий до чужого добра приставал?
Женщина нервно повела плечами:
— Нет, Ольжич, все хорошо.
— Увала, — с предупреждением в голосе сказал он. Даже мне стало не по себе от силы зверя, что неожиданно стала так явно ощутимой. — Не ври мне. Ты обещала.
Орчанка стушевалась, скомкала фартух. Для полноты картины еще не хватало, чтобы носком туфельки зашаркала.
— Вран заходил, — наконец, призналась она.
— Вран значит? — в глазах оборотня зажегся нехороший огонек. — Хорошо, любимая. Я вырву ему ноги.
— Ольжич!
— Больше заходить не будет.
— Не надо, миленький! — запричитала женщина, крепко обняв мужа со спины. Точно тот мгновенно собирался заняться вырыванием ног неизвестного мне Врана. — Он же потом всю городскую власть на нас натравит!
— Боишься? — немного отстранился Ольжич, заглядывая в лицо жене. — Не доверяешь мужу, Увала?
Орчанка побледнела.
Я неосознанно вжала голову в плечи. Бука прекратил жевать. Оборотни славились справедливым, но горячим нравом. И даже дыханием не хотелось привлекать к себе лишнего внимания, вмешиваться в семейные дрязги. Неблагодарное это дело. Милые бранятся, ведьма — остается крайней. Милые опосля сладко мириться будут, а ведьме — раны зализывай.
— Только тебе и доверяю. Разве не знаешь?
Оборотень расслабился. Тень из его глаз исчезла.
— Лукас Дэ Кадари приехал. Обещался разобраться, — обронила Увала.
— Бешеный здесь? — сразу заинтересовался мужчина.
Бешеный? Характер у него, конечно, не ангельский, но чтобы до такого…
— С женой, — кивнула орчанка.
Ах, да! С женой…
— Вот оно как…
На любопытный взгляд оборотня пришлось мило улыбаться, изображая спокойствие и уверенность. Мол, жена, то бишь я, в курсе дел и совсем не удивляется пугающему прозвищу так называемого мужа.
— Ну раз Лукас сказал, что разберется, я ему верю.
Жена не удивляется. Вот совсем нет!
Я сказала не удивл… А к лешему это притворство!
— Бешеный?
Ольжич выгнул бровь:
— Муж, — и знал бы кто, как издевательски это прозвучало! — Не рассказывал?
Ведьма, что быстро не может придумать правдоподобную ложь — не ведьма!
— Мы совсем недавно соединили судьбы. Не успел еще.
— Хм-м… — задумчиво пожевал губами оборотень. Не поверил? — Обладай страж покладистостью характера и вряд ли дослужился бы до главнокомандующего отрядами северной границы.
— Я тоже не обладаю особо покладистым характером, — не смогла промолчать.
— Ты же не сжигаешь предателей дотла по щелчку пальцев?
— Нет, я… Оу…
— Ольжич, — шикнула орчанка, — не пугай девочку!
Я едва язык не проглотила от изумления. Чего-чего?! Лукас не просто колдун? И даже не верховный дейринского клана? Ох, Всемилостивая богиня… Я совершенно не знаю собственного мужа. Тьфу, и не мужа-то совсем!
— Недавно, говоришь?
Резко схватив ватрушку, я откусила немалый кусок и прихлебнула чай.
— Ош-шень вкуш-шно! Шпаш-шибо!
— На здоровье, — улыбнулась хозяйка таверны. — Не спеши, твой фамильяр все не осилит — нам хватит.
Бука тут же поспешил кинуть зерно сомнений:
— А вот я не был бы так уверен!
— Ум-нум-нум, — неразборчиво промычала с набитым ртом.
Лучше пусть считают невоспитанной клушей, чем вновь возьмутся за ненужные расспросы!
— А кто такой Вран?
Оборотень скривился, точно ватрушки не с сыром были, а на полыне замешанные.
— Да повадился тут один городовой жене моей улыбки растачать, — ответил он. — И все отказа не понимает.
— Ухаживал за мной Вран, еще до свадьбы. Да нелюб был совсем. Посмотришь, и ладный, тихий, внимательный, а что-то такое в нем есть… гнилое. Я и отказывала, — объяснила Увала. — А когда за Ольжича пошла, так Врана будто подменили. Приходит, запугивает, пытается склонить на свое. И ведь обязательно подгадает момент, когда Ольжича нет в городе.
— И что хочет?
— Требует либо ублажать его каждую седьмую ночь, либо почти всю прибыль с таверны отдавать.
Ольжич заскрежетал зубами.
Неплохо этот Вран губу раскатал!
— Лихо, — покачала головой. — А Лукас как помочь может?
Увала как-то даже изменилась в лице, словно испугалась:
— Ну так как же? Хорошо знает он правящую верхушку города. Разве не замолвит словечко?
— Думаю, он обязательно сделает все, что сможет, — поспешила заверить женщину.
Не хватало мне еще успокоительные капли готовить для орчанки! Чудеса, да и только…
Какая-то неправильная попалась! Представители столь древней расы не отличались впечатлительностью и тонкостью душевной организации. Несмотря на тяжелую для обычной женщины фигуру и высокий рост, Увала же оказалась ранимой и нежной натурой. Не зря говорят, что боги те еще затейники с особым чувством юмора.
Дальнейшее чаепитие прошло легко. Оборотень оставил попытки вывести меня на откровенность, дав насладиться стряпней жены. Аппетит Буки тоже больше никто умерить не пытался. Фамильяр успевал мастерски огрызаться на все стороны. Ну хочет он потом мучиться животом, пусть! Ведьмовское дело предупредить, остальные трепыхания в попытке повлиять на решение пустая трата времени.
За легкой беседой про городок у северной границы, его уклад жизни, свежие новости из столицы и прошло время. Открыто наблюдая за милостями этой странной парочки, я еще раз внутренне посовестилась своей недавней выходке. Теперь и мимолетных мыслей не возникало о связи между орчанкой и Лукасом, слишком заметные, неподдельные чувства она испытывала к мужу. Да и с острым нюхом оборотней особо не загуляешь. Учует подлую слабость — зашибет.
Не успела я всерьез задуматься, куда запропастился мой муженек спозаранку, как раздалось громоподобное:
— Ниэла!
Показалось, таверна содрогнулась.
Ой, вот и легок на помине…
