ГЛАВА 6
Наша комната оказалась дальней по коридору. И пока Лукас открывал дверь, вновь проявляя галантность и пропуская меня вперед, поймала себя на глупой улыбке. Чисто женском восторженном онемении! И такая злость меня взяла, что, мама, не горюй!
Вот умеет же красиво сказать! Всегда умел! Умный паршивец.
Скажите пожалуйста! Жертвенность он здесь разыгрывает, как по заранее заученным нотам. Покорность, благодушие и широту души. А вот не надо этого всего! И задарма!
Наслаждение от маленькой мести тут же притупилось. Теперь наблюдая творение рук своих и дискомфорт колдуна, вместо удовлетворения я чувствовала глухое раздражение. Сумел-таки все удовольствие мне перебить, гад!
Разрушить иллюзию оказалось плевым делом. В комнату Лукас уже вошел, одетый безупречно, как до встречи с одной вредной по натуре ведьмой.
— Ни к чему эти лишние жертвы.
Мужчина лишь проводил решительную меня удивленным взглядом, но ничего не ответил. Конечно, добился чего хотел — может и помолчать! У-у, манипулятор!
По сравнению с главным залом комнатушка, где нас поселили, показалась крохотной. Но если вспомнить кладовку, то просто хоромы! Чисто, светло, тепло. Существенным преимуществом — камин у дальней стены, в котором уже уютно потрескивал огонь. Да и книжный шкаф с толстенькими фолиантами я сразу приметила. Жажда к знаниям никогда меня не покидала. Жаль только усталость после дороги берет свое, иначе обязательно просмотрела бы томик-другой.
Все ничего, но один существенный минус сразу привел меня в мрачное расположение духа. Двуспальная кровать посреди комнаты. Одна кровать. А значит, придется делить ложе с хитрецом. Не прогонять же его спать на пол? Хотя…
— Даже не думай, — заметив мой заинтересованный взгляд, брошенный на темные доски, сразу вскинулся Лукас. Мысли он читает что ли?
— О чем именно? — я сама невинность, да.
Мужчина изобразил тяжелый вздох, даже чуток ссутулился для наглядности:
— Я тоже устал.
— Угу, я учту.
— Да мы потеряемся в этой кровати! Ты меня даже и не заметишь.
Сомневаюсь, что так. И обзаведясь шрамом, Лукас не перекочевал в категорию неприметных мужчин. Вновь придется тренировать силу воли. Держись, ведьма!
И ведь не знаешь порой чего хочется больше, подержаться за его широкую шею мертвой хваткой или зацеловать, потерявшись в наслаждении…
Оставив сумку на пуфе у шкафа, я прошла к камину. Долго всматривалась в жадное до хвороста пламя, собиралась с мыслями. Бука давно слез с моего плеча, устроившись в изголовье кровати между подушками. Кто сказал, что летучие мыши не жалуют мягкое?
Чем занимался Лукас не знаю. Но как бы ни пыталась отвлечься, постоянно чувствовала его взгляд на себе и даже, казалось, тепло от тела, словно мужчина постоянно стоял за спиной непозволительно близко.
— Жена говоришь? — собравшись с силами, перевела тему в интересующее русло.
Лишь усилием воли заставила голос звучать ровно, холодно на грани безразличия. Знал бы колдун какой смертоносный вулкан чувств бушует у меня внутри! Бежал бы, сверкая пятами!
Лукас действительно оказался прямо у меня за спиной. Привычно уже спокойный для виду и чего-то ждущий. Бури? Выяснения отношений? Так хорошо успел меня узнать?
Мужчина пожал плечами. Мол, а что такого-то? Ну сказал и сказал…
Под тяжелым пристальным взглядом все же снизошел до ответа. Хоть и очень нехотя. Впору разгоряченной кочергой в него тыкать каждый раз при разговоре! Возможно, тогда будет полегче узнать все необходимое.
— Стражи падки на женщин.
— Да что ты говоришь?! — нарочито округлила глаза. — Все или конкретно эти?
Он недовольно поджал губы:
— Я беспокоился о твоей чести.
Надо же! Беспокойный какой выискался! К лешему такую заботу!
— Скорее о своей, раз уж назвался моим мужем.
Злой прищур колдовских глаз, да глубокая складка между бровей и вся реакция, какой меня удостоили.
— Захотел притвориться семейным человеком? Тогда хотя бы делай это искуснее и не расточай комплименты другим женщинам перед женой!
Все раздражение Лукаса вмиг исчезло, сменившись ослепительной улыбкой:
— Ревнуешь?
— Еще чего! — фыркнула я. — Больно надо.
— Ревнуешь, — уверенно кивнул мужчина.
Обнять себя не дала, увернулась, вертляво проскользнув под его рукой.
— Мечтай больше!
Дальнейшая перепалка была прервана настойчивым стуком. Лукас зло покосился на дверь, точно хотел испепелить посмевшего нас прервать. Но после третьего стука все же открыл.
Несколько служанок, молоденьких девчонок, внесли лохань. Пока обустраивали место для купания, то и дело поглядывали на Лукаса, хихикая. А еще не стеснялись подмигивать моему так называемому мужу. Какой ведьме понравится столь унизительное положение? Никакой.
Вот и я, едва не кипела от сдерживаемой злости.
И если Лукас поначалу вообще не обратил на юных прелестниц внимания, то, когда заметил мою реакцию, стал расточать ослепительные улыбки направо и налево. Так и убила бы гада!
От скоропалительной, но не менее мучительной смерти колдуна спасла Увала. Орчанка лично принесла ужин, успев всего за несколько коротких мгновений оценить обстановку. Хозяйка таверны шикнула на служанок, поторопив их завершить приготовления и убраться восвояси. Притихшие девушки быстро выполнили приказ. Пожелав нам приятного аппетита и бессонной ночи, Увала, вновь спустилась в главный зал.
Лукас лично закрыл за ней дверь, не забыв запереть засов.
— Ужин или купание? — повернулся он ко мне.
Я с сожалением посмотрела на парующие аппетитными ароматами горшочки, сглотнула голодную слюну:
— Сначала хорошенько вымоюсь с дороги.
Приступать оборванкой к еде было бы настоящим кощунством.
— Как скажешь.
Все то время, что Лукас наполнял лохань водой и подогревал ее с помощью магии, я хмуро следила за его действиями.
Капнув пару капель эфирного масла лаванды, колдун подозвал меня приглашающим жестом.
— Ты выходить не собираешься?
— Зачем?
Еще и глаза выпучил, удивляясь на полном серьезе.
У меня даже слов не хватило прокомментировать такую наглость.
— Раздеваться при тебе не стану.
Громко вздыхая, точно терпел вселенскую муку, Лукас достал из шкафа ширму из красного дерева и поставил ее перед лоханью.
— Так лучше?
— Сойдет, — скуксилась я. — Будешь подглядывать — прокляну.
— Начинаю сомневаться, что ты не сделала этого раньше, — пробурчал себе под нос.
— Что?
Лукас растянул губы в вымученной улыбке, в который раз за день послушно со мной соглашаясь:
— Как скажешь, малышка.
Перед тем, как раздеться, я немало простояла истуканом, пялясь диким взглядом в ширму и прислушиваясь к беспокойным шагам Лукаса. Все пыталась разглядеть сквозь искусное плетение вид комнаты, но сквозь крохотные дырочки всей картины охватить так и не удавалось.
Приказав себе не нервничать, сняла одежду. Впервые что ли оголяюсь перед ним? Вполне непрозрачная ширма все же почему-то не дарила чувства уединения и защищенности. Мне постоянно казалось, что я у колдуна как на ладони.
Стоило воде гостеприимно принять в теплые объятья, нервозность растворилась. Я с удовольствием приступила к помывке, на какой-то момент даже совершенно забыв, что не одна в спальне.
— Э-эй! Я только попробовать! — раздался возмущенный вопль Буки.
— Не твое — лап не протягивай.
— Жлоб!
Я замерла, прислушиваясь.
Кроме сопения мыша услышала лишь скрип открывающегося окна. Потянуло осенним холодком. Кожа вдоль позвоночника и на руках тут же покрылась мурашками. Чтобы унять дрожь, с помощью простенького бытового заклинания я сильнее нагрела воду. Волшба поддалась легко, не взбрыкнула. Густой пар укутал меня с головой. Сразу стало уютнее.
— Лети-ка ты, пташка, на ночную охоту. Растряси жирок.
Судя по неразборчивому писку, Лукас не постеснялся взять Буку за шкирку и насильно выставить наружу.
— Ниэла, забираю свои слова обратно! Добром в нем и не пахнет! — успел взвизгнуть фамильяр.
— Махай-махай крылышками.
Я лишь тихонько посмеивалась, решив не вмешиваться. Пусть разбираются сами. Оба уже совсем взрослые мальчики.
— Хотя бы Рьяну со мной отпусти! — заканючил мышь. — Не так скучно будет!
По глухому хлопку поняла, Лукас прислушался, дав своему фамильяру волю.
— Составишь мне компанию, красотка? — оставалось только дивиться, откуда в голосе мыша появились нотки заправского соблазнителя? Раньше такого за ним точно не водилось.
— Совам и грызунам не по пути.
— Я не грызун! Почти. Технически между нами есть разница!
— Разве что ты не хочешь стать моим поздним ужином… — холодно добавила птица, не слушая лепет оробевшего вдруг фамильяра.
Бука подавился ответом. И судя по глумливому свисту Рьяны, припустил в ночную мглу так стремительно, что и следа не осталось.
Лукас закрыл окно. Видать, сова направилась за мышем. Ветер больше не гулял свободно по комнате. Да и никто не спорил.
— Не успела замерзнуть?
— Нет. Все хорошо. Я скоро выйду.
— Не торопись, отдыхай, — отозвался колдун. — Если надо подогреть воду…
— Не надо! — дернулась, не дав ему договорить. Еще Лукаса здесь не хватало! Особенно, когда меня так разморило.
Но все же он стал заботливым…
— Как скажешь.
Душистое розовое мыло, оставленное Увалой на бортике, приятно ласкало кожу. Хорошенько вымывши тело и трижды прополоскав волосы, я расслабленно закрыла глаза, а когда открыла их увидела плотную тень за ширмой.
— Не подходи! — расплескала воду, неожиданно резко вздрогнув. — Стой, где стоишь!
— Я всего лишь вещи заберу, — спокойно отозвался Лукас, — почищу.
И действительно через несколько секунд над верхним краем ширмы, я увидела только его руку. Мужчина забрал одежду, а заглянуть ко мне даже не попытался. Не скажу, что надеялась на противоположное… Но разочарование откуда-то взялось.
— Ладно, — смутилась чувствами.
И чего всполошилась?
Когда закончила с мытьем, на ширме были аккуратно развешаны чистая одежда и два длинных полотенца. В какой момент колдун подготовил все, осталось загадкой. Я его просто не услышала.
Волосы пришлось сушить магией. Порадовалась, что потоки сил слушались неплохо, легко поддавались мне, и светить лысой черепушкой не придется. А то мало ли…
Такой вариант, признаться честно, я тоже успела просчитать.
От одежды приятно пахло чистотой. Неужели Лукас сам применил бытовую магию? Да он оказывается полон сюрпризов, как болото квакушек!
Платье натягивать не стала, спать в нем будет крайне неудобно. Гораздо удобнее скинуть накидку, оставшись в нижней рубахе, перед тем, как лечь в постель.
Что ни говори, а водные процедуры — лечат нервы. Из-за ширмы я вышла спокойна и расслаблена, как удав. Лукас отыскался на кровати. Вся его поза говорила о напряжении. Так-так-так…. Похоже, настроение у кого-то гадкое. Может, тоже помыться не помешает? Нервишки-то колдовские, поди, пошаливают…
— Твоя кожа… — хрипло, будто спросонья, сказал Лукас. От его жадного взгляда, устремленного на меня, стало жарко.
— Ах, это…
Я мельком оглядела себя. Луна взошла и под воздействием ее силы мое тело источало слабый лилово-голубой свет. Приглушающее заклинание, как вчера сразу после ритуала, накладывать не стала.
— Одно из проявлений моей магии.
— Я не помню такого раньше.
— Я едва ли не с детства привыкла накладывать скрывающее заклятие. Трудно оставаться незаметной, когда светишься будто…
— Светлячок, — улыбнулся, закончив за меня.
— Если мешает, могу убрать, — передернула плечами.
— Нет! — резко запротестовал мужчина, обеспокоенно вскочив с кровати. — Не убирай. Прошу.
Я даже растерялась и застыла на полпути к колдуну.
— Ну хорошо…
— Ты так прекрасна в лунном свете… Хочу полюбоваться.
Горло свело, пришлось отвести взгляд. Лукас прежде никогда не купал меня в восхищении. Да и никто другой тоже. Я оказалась не готова к такому испытанию на прочность убеждений. Слишком велик соблазн покориться привлекательности колдуна, поверить невысказанным обещаниям…
— Ты уже ужинал? — поспешила отвлечься от опасных мыслей.
Дай Всемилостивая, чтобы удалось скрыть дрожь в голосе и принять безучастно-холодный вид. Иначе… Почуй колдун слабость, уцепится за нее, словно гончая и будет мне совсем туго сопротивляться искушению. Уж он-то постарается.
— Нет. Хотел с тобой разделить трапезу.
Губы растянулись в довольной улыбке. Отчего так приятно из-за его признания? Почему вообще меня должно это заботить? А ведь заботит… Еще как.
И опять я спрятала взгляд, робея. Кто хоть когда-то видел робкую ведьму? Их просто не существует. Нет, все же Лукас влияет на меня как-то неправильно! Заставляет забывать истинную суть, становясь больше женщиной, чем колдуньей. Падкой до ласки.
— Наверняка, уже все остыло, — буркнула, злясь на все вокруг и на себя в первую очередь.
— Сейчас я подогрею, присаживайся.
Как и в лесу Лукас взял все хлопоты и заботы на себя. Перенес крохотный столик к камину, уложил подушки для сидения и магией разогрел еду.
Стряпня орчанки действительно оказалась на грани волшебства. От нежного супчика я едва язык не проглотила, а яблочный сидр вприкуску с сырным хлебом вызывали такое наслаждение, что приходилось сдерживать тихие стоны. Давно так вкусно и сытно не ела.
От тепла огня, вкусной мясной похлебки и сырных хлебцев я совсем разомлела. Глаза так и норовили закрыться. Сказывалась усталость, нервотрепка, многочасовое напряжение рядом с колдуном. Я все ждала от него какой-нибудь пакости, а сейчас неожиданно так расслабилась. Появилась твердая уверенность, что ничего плохого он мне не сделает. По крайней мере, пока. Телесной боли точно бояться не стоит, насчет сердечной стоило поостеречься.
Как-то незаметно Лукас придвинулся ближе, касаясь бедром моего. Невинное прикосновение не торопилось перерастать во что-то большее и я не обратила на него особого внимания. Но вскоре, нагло воспользовавшись полусонным, довольным состоянием, колдун перетащил меня к себе на колени. У-у-у, хитрый гад! Разомлевшая от сытости и спокойствия, я уткнулась в его шею, немного побурчав себе под нос, скорее для виду, чем всерьез. И совсем не воспротивилась легким поглаживаниям по спине и волосам. Едва кошкой не мурлыкала от тихой неги. Нет, все же совсем неправильно он на меня действует!
— Я думаю, нам стоит поговорить, — как гром среди ясного неба прозвучал голос колдуна.
— Думать вредно.
— О том, что произошло десять лет назад.
Мышцы спины тут же задеревенели от напряжения.
Вот обязательно было все портить! Я только-только позволила себе ненадолго забыться в крепких мужских объятьях, а тут на тебе! Стоило напомнить, что принимаю ласку предателя, вруна и женолюбца! Гррр!
Точно и сама этого не знала…
— Я не желаю ничего вспоминать и тем более обсуждать с тобой.
— То, что тогда случилось между нами, — упрямства колдуну не занимать, он вновь не прислушался к моим протестам. В который уже раз? — Я и правильных слов подобрать не могу. Это было…
— Глупостью!
— Лучшим, что со мной случалось.
— Что? — одновременно выпучили глаза друг на друга.
Лучшим? Вот это откровение!
— В тебе говорит обида, Ниэла, — нахмурился Лукас.
Я, кряхтя аки трехсотлетняя ведьма, слезла с его колен, сев рядом, оправила одежду. На самом деле, просто тянула время, чтобы немного совладать с чувствами и не выставлять их наружу, как наивная девочка.
— Как знать… — обернулась через плечо.
Разве ведьма могла упустить возможность подразнить уязвленного мужчину?
— Я знаю, — решительно рубанул ребром ладони воздух он. — Мое чувство было взаимным.
Какая уверенность! Только вот в своей неотразимости или моей верности, считай, глупости? В самый раз рукоплескать от восхищения. Но, конечно же, Лукас такого не дождался. Запихнув злость поглубже внутрь, я изобразила милую легкомысленность. Чисто женскую.
— Может, и было. А может, и нет.
— Ниэла…
Только этот предатель умеет говорить так, что у меня внутри все обрывается. Вместо выбранной ранее холодности я вновь сорвалась в пучину обиды и гнева.
— Что ж ты так быстро и легко променял то, лучшее, как говоришь, на утехи под подолами чужих юбок?!
Лукас отшатнулся, точно вместо обвинения получил хлесткую оплеуху.
Как же долго я ждала, чтобы спросить именно это! Только отчего-то особого удовольствия не испытала.
— Или не таким уж и лучшим оно было? Раз ты не смог отказать себе в лишней возможности «попробовать нектар с нескольких цветков, восхваляя каждый», — перекривила его я, вспомнив слова колдуна десятилетней давности и поморщилась.
Обвинение вышло наполненное ядовитым сарказмом — самой противно. Лукас побледнел, очевидно и он не забыл, что именно говорил ведьмочкам в ту ночь. Но явно не ожидал, что я решусь ударить его же словами.
Глядя некогда любимому мужчине прямо в лицо, я прекрасно подмечала малейшие изменения в нем. Легкий румянец стыда, вороватый взгляд в пол, сутулость вины…
И ведь жалеет-то искренне, такие эмоции не подделать, а женское сердце все равно щемило от боли из-за предательства. Да и хрупкий цветок доверия погиб еще там, у беседки. Десять лет назад. Как вернуть то, что исчезало в муках? И стоит ли это возвращать?
— Я ошибся. Сглупил, — хрипло пробормотал Лукас.
Опять классические оправдания. Такие мужские… Не приносящие совершенно никакого облегчения.
— Прости меня.
Простые, казалось бы, слова. Труднопроизносимые для гордого воина. Но, увы, не лекарственные. Нельзя растоптать все хорошее, а потом, склонившись над руинами, просить прощения и ждать чуда. Так не бывает. Даже в мире магии.
— Пятеро мачех сделали все, чтобы я еще в детстве разочаровался в женщинах.
Подумаешь, бедняжечка!
— Пятеро? А твоя мама что же…
— Она умерла сразу после того, как дала мне жизнь.
Я сконфуженно замолчала. Не знала таких подробностей. Да и толком никогда не интересовалась жизнью Лукаса, восхищаясь им, как недосягаемым светилом, издали.
— Мне жаль.
— Мне тоже, — признался он. — Может, если бы она осталась жива, то и наша жизнь с отцом сложилась бы иначе.
Намекает, что будь в отчем доме с детства одна мама, то и отношения с женщинами в будущем приобрели бы неведомое ему постоянство?
— Почему она, — замялась, прикусив нижнюю губу. Насколько уместно будет задавать столь личные вопросы?
Лукас меня опередил, избавив от неловкости:
— Умерла?
— Да.
— Отец говорил, что она всегда мучилась слабым здоровьем и никакая магия не могла этого исправить. А когда отяжелела, так и вовсе стала напоминать тень от себя прежней.
Он винил себя в смерти матери. Пусть колдун и не озвучил этого вслух, но все было понятно без лишних слов.
— Ты не виноват.
— Не появись я так рано, может, она успела бы окрепнуть и…
— Нет, — резко прервала его ложные надежды. — Если богами предначертана смерть, то от нее никуда не деться.
Лукас скупо кивнул. Вроде и согласился, но остался при своем. Я и вовсе растерялась. Колдун и откровенность? Где это видано? Он приоткрыл мне душевную рану, но залечить ее не так просто — слишком много времени прошло с момента появления.
— Но главное не в том, почему я сделал так, как сделал. А в том, что никогда не думал, каково тебе будет, после измены. Повлияет ли это как-то? Или ты поступишь как другие: даже не заметишь, — он пожал плечами, вперившись нечитаемым взглядом в каминное пламя. — Я просто поступил так, как привык, несвязанный обязательствами или ответственностью. И за это, Ниэла, тоже прошу прощения.
Ну надо же! Едва ли не впервые с момента встречи Лукас заинтересовался мной: чувствами, переживаниями, мыслями, жизнью.
— Образование нашей связи я принял за сладострастный морок. Если бы только знал тогда…
Колдун замолк на полуслове, неотрывно глядя мне в глаза. В этот взгляд он попытался вложить все то, что не смог озвучить. Чувства, которым я пока не верила. Чувства, на которые Лукас из прошлого никогда не был способен. Чувства, которые станут моей погибелью, лишь решусь им поддаться…
— Поступил бы иначе? — едва открыв рот, я уже заранее знала ответ.
Он отчетливо читался в выражении его лица. И страшно подумать, на мгновение я поверила в эту искренность, забыв о предательстве и мучениях, что пришлось пережить.
— Если бы мы могли начать сначала, как будто ничего и не…
Больше сдерживаться сил не осталось. Я резко чеканя шаг, подошла к окну. Перед глазами все расплывалось. То ли от злости на несправедливость, то ли от слез, которые Лукас не увидит. Никогда? Не сейчас точно.
— Разговор окончен.
— Ниэла? — обеспокоенно окликнул он.
— Я устала и хочу спать.
Невыносимо тяжело открывать кому-то душу, а еще тяжелее заглядывать в чужую. Мне было больно за Лукаса. И за того мальчика, что никогда не знал материнской ласки, и за взрослого мужчину, что сейчас выглядел потерявшимся в мире. Возможно, это уже работала наша связь, а может, просто я хотела ему сочувствовать, чтобы оправдать ту подлость.
В любом случае, дальше так продолжаться не могло. Этот разговор не принес ничего хорошего — одну печаль и разочарование. Пусть я стала лучше понимать мотивы колдуна, но раскрыться взаимно для откровения или прощения? Нет, готова не была.
Несколько долгих минут ничего не происходило. Лишь тяжелое молчание стало мне ответом.
— Хорошо, как скажешь, малышка, — через какое-то время послышался вздох колдуна. — Мы еще вернемся к этому разговору.
Молчание — мой лучший друг. Вроде и не говоришь ничего дурного, а каждый понимает по-своему. Часто ведьмам это играет на руку. Нежелание показывать эмоции принимают за холодность и пренебрежение. Так и рождаются слухи о бездушности колдуний.
— Очень хочу услышать, что ты скрываешь от меня.
Сердце едва не пробило грудную клетку, я сжала пальцами узкий подоконник, покачнувшись.
— Скрываю?
— Как жила эти десять лет? Или, например, почему я тогда перестал тебя чувствовать?
— Не думал, что после твоего предательства наша связь разорвалась? — лучшая защита, как говорится, качественное нападение. Ведьме ли это не знать?
— Не спорю, такое возможно, — согласился он. И тут же загадочно добавил: — Но вот зачем Агафтия на верховном совете среди ковенов огласила тебя погибшей?
На миг перед глазами все потемнело. Тетка официально умертвила меня в ведьмовских кругах?
Чтобы вдоволь намучить новую игрушку? Сломать под себями выбросить, когда вдруг не выдержит напора? А твердят, что родная кровь не водица…
— Мало ли что может взбрести в голову верховной ведьме, — попыталась отбрехаться я.
Осипший и предательски дрогнувший голос паршиво прикрыл наглую ложь. И судя по хмыку Лукаса, он мою оплошность заметил и подобному оправданию совсем не поверил.
— Я отнесу посуду вниз, а потом вернусь и ополоснусь перед сном, — смилостивился колдун, оставив дальнейшие расспросы.
В груди расцвела благодарность. Ведь знала, что рано или поздно мужчина задаст неудобный вопрос о моем прошлом, но чтобы сказанное им потрясло до глубины души… Ох, ведьма, как к многому ты еще не готова… И еще сильной пытаешься казаться!
Как только за Лукасом тихо затворилась дверь, я громко выдохнула, краем накидки утерла вспотевший лоб. Совсем не заметила, что задерживала воздух, ожидая реакции мужчины. Чем дольше остаюсь рядом с колдуном, тем яснее понимаю: совершенно не могу предсказать его поступков или предугадать мыслей. Эти разительные отличия колдуна от того возлюбленного из прошлого хорошенько сбивали с толку.
Благодаря огню в камине по комнатушке разливалось приятное тепло, но у меня замерзли руки. Волнение тому причина.
Приказав себе не думать о плохом, да и о не столь плохом тоже, занялась рутинными делами. Собрала подушки для сидения у камина, еще огонь перекинется в недобрый час. Единственное платье, что сейчас у меня было, темно-зеленое с высокой горловиной, аккуратно пристроила в шкафу. К утру не изомнется. Плащ оставила на стуле возле кровати.
Расстелила постель, белье оказалось снежно-белым и приятно пахло свежестью. Отчего-то нервно проверила сумку, все ли корешки да травы на месте. Едва не пересчитала стебельки, частенько меня такая работа успокаивала и навевала блаженную дрему. В комнате было тихо. Слишком тихо для шумной таверны.
Заподозрив неладное, я выглянула за дверь. Тут же услышала праздный дух веселья на лихую голову, да мужицкий хохот вперемешку с бранью. Неприятный холодок пробрался под подол рубахи — долго не постоишь. Да и подслушать ничего толкового не вышло, мужские голоса сливались в неразборчивый гул. Зябко поежившись, поспешила обратно. В комнате все же намного уютнее. Только вот осмотрела я свой ночлег теперь совершенно иным зрением, призвав слабую искру ведьмовской силы.
Подозрения подтвердились: Лукас оставил здесь чары.
Под потолком искусной сеткой растянулся полог тишины, а в углах комнаты поблескивала изумрудными светляками защитная магия. Колдун оказался не так прост, это я — ведьма-недоучка развесила уши и расслабилась, позабыв о возможных неприятностях. Учитывая, что тетушка давно, как оказалось, объявила меня мертвой, а сейчас решилась претворить этот приговор в жизнь, стоило поостеречься. Лукасу было совсем не до шуток, когда рассказывал о наемниках из красного клана.
Не думала, что когда-нибудь признаюсь, но соседство с колдуном не так уж и плохо. По крайней мере, одна скрывающаяся ведьма обеспечена защитой, да и мужской заботой. Пользуйся вдоволь, тешь женское самолюбие, потчуй гордыню…
Бука все не возвращался, как и Лукас. И если в верности первого я была уверена, то долгое отсутствие второго напрягало. Шикнув от раздражения на себя же, немного приоткрыла окно и тут же скользнула под пуховое одеяло. Не замерзну, а фамильяру будет удобнее возвращаться, когда нагуляется.
Заслышав легкий скрип двери, резко прикрыла глаза. И только безумный стук сердца выдавал обуявшее меня облегчение. Вернулся! Я узнала его по шагам.
Через крохотную щелку, приоткрыв левый глаз, как воровка наблюдала за тихими передвижениями Лукаса. И едва он скрылся за ширмой, смогла перестать притворяться спящей, минуя лишние расспросы.
Послышался шорох одежды, я заинтересованно приподнялась, опираясь на локти. Богиня Всемилостивая! Свет от огня прекрасно подсвечивал силуэт за ширмой. Вроде и воочию не видишь деталей, а воображение работает будь здоров! Получается Лукас все время пока я нежилась в ванне видел меня голой? Ширма не считается. Фикция!
Вот и появился новый повод проявить ведьмовскую вредность. Я хоть жалеть не буду, что добавила в воду Лукасу заговоренный папоротник. А то после нашего разговора успела непростительно размякнуть. Утром кого-то ждут неприятные последствия купания…
Помывка у колдуна заняла немного времени. Это не девичье плескание, воины привыкли к быстрому темпу жизни и готовы всегда отразить нападение. На мощный и в тоже время гибкий силуэт Лукаса я старалась не смотреть. И так успела слюнями закапать полподушки.
Не думать об этом, ведьма, не думать! Мало тебе неприятностей?
Завершив мыться, мужчина еще и убрал за собой. Как же хорошо больше ничего подобного не делать… Вот они плюсы грубой мужской силы!
Как-то совсем неожиданно Лукас справился с делами и направился ко мне:
— Уже приготовилась ко сну?
Я так засмотрелась на его методичные действия, что и сделать вид глубоко спящей забыла!
В волосах колдуна поблескивали капельки. В свете огня они чудно подсвечивались красно-оранжевым цветом. А сам мужчина казался таким довольным, точно кот напавший на две крынки сметаны. Ужас просто!
— И не думай. Вместе спать мы не будем, — угрожающе нахмурилась я.
Думаете, впечатляющий вид грозной ведьмы возымел хоть какой-нибудь эффект? Как бы ни так! Лукас и внимания не обратил на предупреждение. Обидно…
— Спать с тобой в одной кровати далеко не предел моих мечтаний, но сегодня мы будем заниматься именно этим.
— Нет.
Он покачал головой, молчаливым укором напоминая о ведьмовском упрямстве. Да! Мы такие! Непрошибаемые! Всегда стоим на своем! Э-эй! А рубашку зачем снимать?
О, этот мощный торс, натренированные руки, плоский, словно каменный, живот… Детально рассмотреть этот прекрасный образчик мужественности мне помешал приглушенный свет.
Всеблагая мать, пощади! За какие прегрешения мне столь жестокие мучения?!
Я едва не взвыла в голос, наблюдая за приближением колдуна. Он двигался медленно, словно давал возможность всласть налюбоваться, хищно следя за моей реакцией. Красовался, гад!
Слава небесам, что хоть штаны оставил на месте! Их отсутствие нежная ведьмовская психика точно не выдержала бы.
— Я тоже устал. Давай не будем препираться. — Лукас демонстративно широко зевнул и присел на кровать.
Вот взяла и согласилась безропотно трижды! На что он только надеялся, глупый?! Ведьмы не сдаются!
Если, только поощряя победителей, но это совсем другая история… Не про нас.
Я взбрыкнула и ступнями уперлась ему в плечо, пытаясь столкнуть на пол. Куда там! И с места не удалось сдвинуть.
— Э нет, на меня этот трюк не подействует! — не собиралась так легко сдаваться. — А ну брысь отседова пока цел ишшо!
Изо всех сил пыжилась, пыхтела не хуже целого семейства ежиков, испариной покрылась, а мужчине хоть бы хны! Все нипочем! Сидит себе и в ус не дует. Едва песенки не насвистывает. У-у-у, каменюка!
— Пожалуйста?
Колдун глянул на меня через плечо, сделал жалостливые глаза, сгримасничал брови домиком и едва не пустил скупую мужскую слезу. Шут, как есть шут! Но странно признаться, что-то в ведьмовской душе все же дрогнуло. Может, поздний ужин напомнил о себе тихим приветствием, а может, мужчина оказался королем манипуляций. Своего он в итоге добился. Ворча скорее для проформы, чем всерьез, я перестала спихивать узурпатора с ложа. И нет, совершенно не выдохлась! Да, если захотеть, всю ночь напролет могла напрягать ноги и вести неравный бой! Но что-то жалко стало этого соблазнительного предателя. Еще простудится да помрет ненароком раньше времени, так и не осознав всю глубину собственной вины…
— Так и быть, объявляю временное перемирье, — выдохнула, громко отсапываясь. Едва не извел, нелюдь!
— Слава всеблагим богам.
— На многое губу не раскатывай! — предупредила сразу.
А то смотри, как глазки-то заблестели! Небось, надумать себе чего успел…
Я закуталась в одеяло, наподобие гусеницы в кокон, лишь нос и глаза остались на виду.
— А как же… — не смог скрыть недоумение мужчина.
— Одеяло мое! — злобно зыркнула. — На мою сторону кровати не претендовать!
Магией я прочертила золотую линию между нами. Через миг она исчезла, как ни бывало. Хорошо еще на простыне прожженный след не оставила. Чары, они такие, непредсказуемые. Особенно в услужении обиженной ведьме-недоучке.
— Рискнешь — схлопочешь проклятие.
— Еще одно?
— Я тебя пока не проклинала.
— Все сильнее в этом сомневаюсь, — пожаловался он.
— Попробуешь посягнуть на святое — прокляну, — продолжала озвучивать список возможных нарушений.
— На святое? На подушку что ли?
— На меня! — заботливо подсказала непонятливому гаду.
— А-а-а… это святое. Так бы сразу и сказала.
— Разбудишь — прокляну.
— А дышать мне можно? — растянул губы в язвительной улыбке Лукас.
— Через раз и тихо.
Он закатил глаза к потолку, изобразив на лице вселенскую муку. Вот! Еще чуток и взвоешь, милый! Будешь знать, как обижать ведьму, у которой характер далеко не сахар. Не мед и даже не сиропчик ягодный.
— Это все? Или будут еще требования?
Я с минуту подумала и кивнула:
— Если появятся, ты о них узнаешь первым.
С самым серьезным видом Лукас мне кивнул, раздобыл из шкафа шерстяной плед и улегся рядом. Кстати, выдуманную границу он не нарушил. Даже повода для крохотного проклятия не дал.
Погасив магические светильники, устроился поудобнее. По крайней мере, думаю, попытался. Отблески пламени сплетались в причудливом танце на грубом камне камина, кидали на потолок и стены диковинные тени.
— Эх, Ниэла, — через некоторое время вздохнул Лукас. — Чего только не сделаешь, чтобы жена была довольна.
— Я тебе не жена, — пискнула, мгновенно широко распахнув глаза.
— Будущая жена, — послушно исправился он.
— Когда это мы успели обсудить будущее?
Лукас не на шутку воодушевился:
— Ты хочешь поговорить о ритуале единения?
Наглец! Ну каков, наглец!
— Спи, Лукас, — прошептала я, мысленно махнув рукой и примирившись с бесполезностью очередного спора. — Спокойной ночи.
— Сладких снов, малышка.
Я прикрыла глаза, решив дождаться фамильяра с охоты. Но ночь сделала свое дело. Прежде, чем сдаться в крепкие объятия сновидений, я оставила защитное заклинание вокруг себя, хорошо, что Бука в свое время озаботился моими базовыми знаниями. И со спокойным сердцем уснула. Тем более, что рядом с колдуном мне до обидных слез становилось уютно и хорошо.
