31

Борг – это поселок у дороги. В хорошую погоду они выглядят по-другому – и поселки, и дороги. Бритт-Мари не заметила, когда утреннее солнце успело пробиться сквозь вечно серую пену январского неба, но оно было как обещание иного времени года. Они ехали мимо дома Жабрика, перед домом виднелась теплица. Внутри копошилась беременная женщина. Они проезжали мимо других садов, других людей – это поразительно, ведь обычно дорога в Борге пустынна. Некоторые из людей были молодые, некоторые – с детьми, некоторые махали машине. Мужчина в кепке держал в руке табличку на палке.

– Он тоже ставит табличку «Продается»? – спросила Бритт-Мари.

Свен, сбросив скорость, помахал мужчине.

– Он ее убирает.

– Почему?

– Они едут на соревнования. Хотят знать, что будет. Когда в последний раз жители Борга хотели знать, что будет?

Белая машина с синей дверью катила через поселок, и только когда они проехали мимо щита, сообщающего, что они покидают Борг, Бритт-Мари поняла: за ними едет еще одна машина. Впервые в Борге образовалась пробка.

Макс жил в одной из вилл сразу за границей поселка, их там имелась целая улица. Окна в виллах были такого размера, что казалось, тому, кто их придумал, удобнее было входить в окно, чем в дверь. Этот район уже давно ожесточенно боролся за то, чтобы муниципалитет признал его частью города, а не Борга, рассказывал Свен. В следующую секунду он резко затормозил: из гаража на улицу задом, с потушенными габаритными огнями выезжала БМВ. Фредрик, в темных очках, говорил по мобильному телефону и крутил руль так, словно машина изо всех сил сопротивлялась. Свен махнул рукой. БМВ пронеслась мимо с таким ревом, словно шла на таран.

– Жопа с лимоном, – буркнула Вега, вылезая с заднего сиденья.

Бритт-Мари пошла за ней. Макс открыл дверь прежде, чем они успели нажать кнопку звонка, протиснулся на улицу и нервно захлопнул дверь за собой. На мальчике была все та же клубная куртка с надписью «Хоккей» на груди, но под мышкой он держал футбольный мяч.

– Тебе не обязательно брать мяч с собой, Вега уже положила один в машину, – уведомила его Бритт-Мари.

Макс хлопал глазами. Бритт-Мари сложила руки в замок.

– Разве вам, вообще говоря, нужен еще один мяч? Макс посмотрел на мяч. Посмотрел на Бритт-Мари.

– Нужен?

Как будто это слово не имеет к футбольным мячам никакого отношения.

– Мне надо в туалет, – простонала Вега и нетерпеливо шагнула к дверям. Макс испуганно схватил ее за плечо, она сбросила его руку.

– Туда нельзя!

Вега подозрительно прищурилась:

– Боишься, что я увижу, как жирно вы живете? Да мне все равно, миллионеры вы или нет!

Макс попытался оттеснить ее от двери, но Вега проскользнула у него под рукой. Макс схватил ее за куртку, но девочка уже открыла дверь. Все замерли. Вега – открыв рот, Макс – зажмурив глаза.

– Я… во, блин… а где мебель? – выговорила Вега.

– Пришлось продать, – пробормотал Макс и снова потянул дверь, не давая заглянуть в дом.

– У вас нет денег? – прищурилась Вега.

– В Борге ни у кого денег нет. – Макс пошел к машине.

– А чего тогда твой папаша не продаст свою тупую БМВ? – крикнула Вега ему в спину.

– Потому что тогда все узнают, что он сдулся. – И Макс со вздохом забрался на заднее сиденье.

– Но, блин… – начала было Вега, влезая за ним, но ее остановил ощутимый пинок Омара.

– Ну хватит! Ты кто? Самый крутой легавый? Оставь его в покое.

– Я только хочу понять… – запротестовала Вега, но Омар снова толкнул ее, в бок.

– Хватит! Он разговаривает как эти, но в футбол играет как наш. Поняла? Вот и отвяжись от него.

Всю дорогу до города Макс молчал. Когда они остановились перед Дворцом спорта, он вылез с заднего сиденья, держа под мышкой футбольный мяч, опустил его на асфальт и ударил по нему ногой с такой силой, какой Бритт-Мари еще не видела.

По дороге к Дворцу спорта Омар благожелательно положил руку ему на плечи:

– Твой мяч слабовато надут. Хочешь хороший насос? Могу достать!

Бритт-Мари выпустила из багажника собаку и Жабрика. Банк возглавила процессию. Дино и Вега шли следом. Замыкал шествие Свен. Бритт-Мари несколько раз пересчитала футболистов, пытаясь сообразить, кого не хватает, пока из с заднего сиденья не раздался жалобный голос Бена:

– Извините. Я не хотел.

Бритт-Мари не сразу сообразила, откуда шел голос. Бен с трудом договорил:

– Я никогда раньше не играл на кубок. Я так… волновался. Не хотел говорить, когда мы были на заправке.

Бритт-Мари, почти ничего не расслышавшая, сунула голову в машину. Темное пятно расплывалось на штанах мальчика и на сиденье под ним.

– Извините, – прошептал Бен, зажмурившись.

– О… я… прости. Только не волнуйся! Сода все отчистит! – выпалила Бритт-Мари, вытаскивая из багажника запасную одежду.

И понимая: это в Борге она стала такой. Человеком, который берет запасной комплект одежды на соревнования по футболу.

Пока Бен переодевался, она держала у окна бамбуковую занавеску. Потом посыпала сиденье пекарским порошком. Взяла штаны с собой во Дворец спорта и постирала под краном в раздевалке. Бен стоял рядом с ней, смущенный, но с сияющими глазами; когда Бритт-Мари закончила, у него вырвалось:

– Мама сегодня приедет смотреть. Она взяла отгул на работе!

Сказал он так, как другие говорят про дом из шоколада.

Остальные дети гоняли два мяча в коридоре перед раздевалкой, и Бритт-Мари пришлось взять себя в руки, чтобы не выскочить к ним и не проинформировать на повышенных тонах, что гонять мяч в помещении в высшей степени неуместно. Она вообще не считала, что устраивать спортивные соревнования в помещении уместно. Но совсем не хотела, чтобы на нее смотрели как на сумасшедшую еще и по этому поводу, так что прикусила язык.

Внутри Дворца спорта имелась единственная трибуна, высокая и разделенная лестницей соответствующей крутизны, спускавшейся к прямоугольнику, расчерченному разноцветными линиями; именно там у Бритт-Мари возникло предположение, что матч будет проходить здесь. В помещении.

Банк собрала детей в кружок на верхней ступеньке и стала говорить им непонятные слова. У Бритт-Мари закралось предположение, что это и есть спич и что детям он нравится.

Закончив, Банк ткнула палкой в воздух туда, где, по ее догадкам, находилась Бритт-Мари:

– Тебе есть что сказать перед матчем, Бритт-Мари? Бритт-Мари не была готова к подобного рода мероприятиям, в ее списке их не было, поэтому она покрепче вцепилась в сумочку и после недолгого размышления произнесла:

– Я думаю, нам очень важно произвести хорошее впечатление.

Что она хотела этим сказать, Бритт-Мари представляла себе не слишком ясно, притом что по жизни руководствовалась в основном именно этим тезисом. Дети уставились на нее, подняв брови кто на какую высоту. Вега, грызя фрукт, угрюмо кивнула в сторону публики на трибуне:

– На кого? На этих? Да они же нас ненавидят.

Бритт-Мари, с позволения Веги, признала, что большинство людей на трибуне – многие в футболках и шарфиках, на которых виднелось название городской команды, – поглядывали на команду Борга чуточку так, как смотрят на человека, чихнувшего в вагоне метро на соседа. Посередине лестницы стоял дядя из муниципалитета и женщина из футбольной ассоциации (или наоборот), которые приезжали в Борг несколько дней назад. Вид у женщины был подавленный, дядя держал стопку бумаг, а рядом с ними стоял очень серьезный мужчина в футболке с надписью «Сотрудник» и еще одна фигура с длинными волосами и в спортивной куртке с надписями на груди: с одной стороны – название городской команды, а с другой – слово «Coach». Вид у коуч-фигуры (Бритт-Мари – человек без предубеждений!) был сердитый. Фигура, пытаясь вырвать бумаги у дяди, тыкала пальцем в детей из Борга, крича в том смысле, что «у нас тут серьезный матч! А не детская площадка!».

Было неясно, как это следует понимать, но, когда Жабрик достал из кармана шортов банку газировки, Бритт-Мари сообразила, что это не лучший способ произвести хорошее впечатление, поэтому порекомендовала ему не открывать банку. Жабрик тут же заныл, что у него низкий сахар, но Вега толкнула его в плечо и зашипела: «Ты что, оглох? Не открывай банку!» К несчастью, вследствие этого Жабрик, чей центр тяжести располагался довольно высоко, утратил равновесие и повалился назад. Дико вопя, он покатился вниз по лестнице и на полпути врезался в ноги женщины из футбольной ассоциации, дяди из муниципалитета, сотрудника и коуч-фигуры.

– НЕ ОТКРЫВАЙ БАНКУ! – заорала Вега.

– ЧЕГО? – заорал в ответ лежавший у ног коуча Жабрик, закатив глаза и сверкая белками. И, предположив, что головокружение наверняка явилось следствием падения уровня сахара, открыл банку.

Это был не самый оптимальный способ произвести хорошее впечатление. Отнюдь.

Когда Бритт-Мари и Банк прибыли к точке приземления Жабрика, коуч-фигура вопила еще сердитее. Дядя, женщина и бумаги кружились в липких брызгах газированного дождя. Количество газировки, попавшей на волосы, лицо и одежду коуч-фигуры с учетом объема банки отчасти ставило под сомнение некоторые основополагающие законы природы.

– Серье-оозно? – выплюнула коуч-фигура в лицо сотруднику. – Вот это – серье-оозно?

Сотрудник совершенно серьезно покачал головой. Коуч-фигура указала на Банк и Бритт-Мари, причем от злости – обеими руками, так что на расстоянии трудно было разобрать, указывает ли он на кого-то или, скажем, хочет дать примерное представление о размерах барсука.

– Это вы – трееенеры вот этой комаааанды? – говоря слова «тренеры» и «команды», коуч-фигура яростно выписывала кавычки.

Палка Банк совершенно нечаянно попала в коучфигуру – в первый раз; последующие пять раз выглядели чуть менее случайными. Женщина выглядела подавленной. Дядя с бумагами прокрался за ее спину и, наученный опытом, прикрыл рот ладонью.

– Мы тренеры, – подтвердила Банк.

Коуч-фигура гневно усмехнулась:

– Старуха и слепая, серьеооозно? И это на серьеооозный кубок? Дааа?

Сотрудник серьезно помотал головой. Женщина, подавленнее некуда, покосилась на Банк.

– Один из игроков вашей команды, Патрик Иварс…

– А при чем тут я? – испуганно просипел Жабрик с пола.

– А при чем тут он? – фыркнула Банк.

– Да, при чем тут он? – произнес третий голос.

За спиной у Бритт-Мари стоял отец Жабрика. Он опрятно причесался, приоделся. Рядом с ним был Кент в мятой рубашке. Кент улыбнулся Бритт-Мари. И ей тут же захотелось взять его за руку.

– Патрик на два года младше остальных. Ему еще рано участвовать в этом кубке, нужно специальное разрешение, – кашлянула женщина в сторону пола.

– Ну так дайте ему это разрешение! – рявкнула Банк и махнула палкой в направлении сотрудника.

– Правила есть праааавила! – перебила ее коучфигура.

– ДА НУ! ПРАВДА? А НУ ПОДИ СЮДА, НЕСЧАС… – заорала Банк и яростно двинула коучфигуру палкой. Фигура, чтобы не упасть, ухватилась за палку и нечаянно потянула за собой Банк вниз по лестнице, в результате чего оба участника дискуссии, потеряв опору, свалились бы за бортик, если бы чья-то рука не вцепилась железной хваткой в рукав спортивной куртки и не остановила падение.

Коуч-фигура повисла над лестницей, вытаращив глаза на Кента. Кент, держа ее за руку, объявил уверенным тоном, каким обычно рассказывал окружающим о своем бизнесе с Германией:

– Если ты только попытаешься столкнуть с лестницы слепую, я затаскаю тебя по судам. Вся твоя семья на десять поколений вперед будет по уши в долгах, уясни это.

Коуч-фигура вытаращилась на него. Банк, снова обретя равновесие, нечаянно ткнула палкой в живот коуч-фигуры раза два-три. Дядя с бумагами протянул им бумаги. Сотрудник серьезно кивнул. Подавленная женщина несколько раз кашлянула и начала:

– Также команда соперников заявила протест, касающийся этой «Виги» из вашей команды, потому что согласно личному номеру ви…

– Меня зовут ВЕГА! – огрызнулась Вега откуда-то с верхней ступеньки.

– Да, Виииееега, – попыталась исправиться женщина.

– У вас что, какашки в ушах? В-Е-Г-А!

Женщина с достоинством потерла мочку уха. Улыбнулась так, словно ей сделали местную анестезию. Повернулась к Бритт-Мари, которая в создавшихся обстоятельствах выглядела единственным разумным человеком.

– Чтобы девочки и дети младше определенного возраста были допущены к игре, нужно специальное разрешение.

– Правила есть… праа… авила, – заикаясь, проговорила коуч-фигура, так и не сумевшая высвободиться из хватки Кента.

– Ну что ж. – Кент повернулся к женщине, дяде и сотруднику и улыбнулся: – Тогда можете исключить Патрика и Вегу – ребята из городской команды, видимо, трусят играть против девочки и против парнишки на два года моложе их!

Повисло короткое обоюдное молчание.

– Чтооо? – выдавила коуч-фигура.

– ТРУСЯТ! – проорала Банк и нечаянно задела палкой спортивную куртку фигуры и немного – дядю с бумагами.

– Что заааа… – пробормотала коуч-фигура.

Так Вега и Патрик получили разрешение. Патрика, спускавшегося по лестнице на арену, обнимал за плечи отец. Но вид у парня был такой, словно больше всего ему хотелось помчаться вокруг арены, раскинув руки, как крылья самолета.

Дети высыпали на арену и начали разминку, загоняя мяч в одни ворота, и это во всех отношениях выглядело так, будто их цель – все, что угодно, кроме ворот.

Бритт-Мари и Кент остались на лестнице одни. Бритт-Мари сняла волосок с рукава его рубашки. Поправила складку на рукаве – осторожно, не задев руки.

– Откуда ты знал, что надо сказать, что они трусят?

Кент засмеялся, и все засмеялось внутри у Бритт-Мари.

– У меня есть старший брат. Со мной это всегда работало. Помнишь, как я спрыгнул с балкона и сломал ногу? Все самые большие глупости, какие я только вытворял в жизни, начинались с того, что Альф говорил: а слабо?!

– Как мило. И как мило, что ты оставил тюльпаны, – прошептала Бритт-Мари, не спрашивая, была ли и она в числе самых больших глупостей в жизни Кента.

Кент снова рассмеялся.

– Я купил их у папаши Жабрика. Он их выращивает в теплице. Вот ненормальный, а? Мы прямо сцепились – он хотел, чтобы я купил красные, потому что «они лучше», но я сказал, что ты любишь сиреневые.

Бритт-Мари стряхнула невидимые пылинки с его груди. Овладела собой. Благоразумно вложила одну руку в другую и сказала:

– Мне пора. Игра скоро начнется.

– Удачи! – Кент наклонился и поцеловал ее в щеку. Бритт-Мари пришлось схватиться за перила, чтобы не покатиться вниз по ступенькам.

Когда он уселся на последний свободный стул в той секции трибуны, где окопались все приехавшие из Борга, Бритт-Мари осознала: Кент впервые куда-то отправился ради нее. В первый раз в их жизни он продемонстрировал: он с ней вместе, а не наоборот.

На соседнем стуле, упершись взглядом в пол, сидел Свен.

Тяжело дыша, Бритт-Мари спускалась по лестнице. Банк с собакой ждали ее на скамейке возле арены. Там же была и Личность – с исключительно довольной физиономией.

– Как ты сюда попала? – удивилась Бритт-Мари.

– Да приехала, понимаешь, – беспечно ответила Личность.

– А как же пиццерия, и продовольственный магазин, и почта? Как же часы работы? – встревожилась Бритт-Мари.

Личность пожала плечами:

– Кто туда пойдет, Бритт? Весь Борг – здесь!

– Но как можно, вообще говоря, просто взять и закрыть все продовольственные точки! – воскликнула Бритт-Мари, и тут только сообразила: – Что значит «приехала»?

Личность вытянула руки перед собой, будто держась за руль.

– Ну – приехала. На машине.

– Я – человек без предубеждений! – напомнила Бритт-Мари.

Личность махнула рукой:

– Я сама ее собрала. Этот, из транспортного управления, мне сказал: инвалид, ну. Нельзя водить обычную машину. И тогда я собрала необычную.

Бритт-Мари принялась расправлять невидимые складки на юбке с такой поспешностью, что со стороны казалось – она пытается трением добыть огонь. Личность погладила ее, успокаивая:

– Нервничаешь, а? Ничего страшного, Бритт, я сказала тому сотруднику: я сажусь у арены, с Бритт. Потому что я это, как его? Оказываю на Бритт успокаивающее действие. Помощник такой: «Нуу», а я: «Не вижу секции для инвалидов. Это ж незаконно?» Захочу, говорю, в суд подам. И вот: я сижу здесь. Лучшее место!

Бритт-Мари глубоко вдохнула. Медленно выдохнула. Еще раз. Не помогло. Поэтому она извинилась, покинула место у арены и вышла в туалет, где ее вырвало. Когда она вернулась, Личность продолжала болтать, нервозно барабаня пальцами по всему, что попадалось под руку. Собака принюхалась к Бритт-Мари. Банк протянула пачку жевательной резинки:

– Обычное дело. Пищевые отравления часто случаются именно перед ответственными матчами.

Бритт-Мари жевала жвачку, прикрыв рот рукой, иначе люди подумали бы, что у нее татуировки или вообще что угодно. Потом раздались аплодисменты, судья вышел на поле, и команда из Борга, где нет даже спортплощадки, начала игру. При поддержке всего почти закрытого поселка. Но – только почти.

Игра началась с того, что какой-то крупный мальчик со сложной прической сильно стукнул Дино локтем. Когда Дино снова завладел мячом, эпизод повторился, только удар был еще сильнее. В паре метров от Бритт-Мари подпрыгивала коуч-фигура в мокрой от газировки тренерской куртке и ободряюще выкрикивала:

– Иииименно! Заставь себя уважаааать!

Бритт-Мари не сомневалась, что у нее вот-вот случится сердечный приступ, но когда она поделилась этим с Банк, то узнала, что «так бывает, когда следишь за матчем». Кто тогда, вообще говоря, захочет смотреть футбол? Когда мяч в третий раз попал к Дино, крупный мальчик на всех парах ринулся к нему, выставив локоть. И в следующую секунду уже лежал на спине. Над ним стоял Макс – расправив грудь и выпрямив руки. Он повернулся и пошел к скамейке еще до того, как судья показал ему красную карточку.

– Макс! Ха! Ты это, как его? – ликовала Личность.

Банк стукнула Макса палкой по бутсам:

– Он разговаривает как эти, а играет как наш.

Макс улыбнулся, что-то ответил – но Бритт-Мари не расслышала. Судья дунул в свисток, игра возобновилась, и ноги Бритт-Мари сами собой подняли ее с места. Рот раскрылся – тоже непонятно почему. По полю бежали трое игроков, мяч отскочил от бортика прямо под ноги Бену. Бен уставился на мяч. А вся трибуна уставилась на Бена.

– Бей, – шепнула Бритт-Мари.

– ДА БЕЙ ЖЕ! – крикнул кто-то с трибуны.

Это был Сами. Рядом с ним стояла женщина, вся красная. Бритт-Мари впервые увидела ее не в халате медсестры.

– БЕЕЕЕЕЕЕЕЙ! – вопила Банк, рубя воздух палкой.

И Бен пробил по мячу. Воздух кончился. Бритт-Мари закрыла лицо руками, Банк плюхнулась возле коляски Личности с криком: «Что там? Говори, старая перечница, что там происходит?!»

Трибуна замерла, словно не веря в произошедшее. Сперва казалось, Бен вот-вот заплачет, потом – будто он ищет, куда спрятаться. Через минуту он оказался в самом низу завывающей кучи из рук, ног и белых футболок. Борг вырвался вперед: один-ноль. Сами носился по трибуне кругами, раскинув руки, как крылья самолета, Кент и Свен вскочили, перевернув стулья, так торопливо, что случайно обнялись, и Сами на всякий случай бросился между ними, чтобы предотвратить драку.

Из хаоса выбралась женщина с красным лицом и ринулась вниз по ступенькам. Какие-то сотрудники пытались заступить ей путь, поняв, что она сейчас выскочит на поле, но остановить ее не смогли. Они не смогли бы остановить ее, даже будь у них оружие. Бен плясал с мамой, и это было их неотъемлемое право.

Борг проиграл со счетом 14:1. Это неважно. Они сыграли этот матч так, словно он – главное событие вселенной.

И это важно.