Глава 25. Шрамы на теле судьбы
Мы должны быть готовы к непредсказуемым событиям, которые могут произойти, а могут и не произойти.
Джордж Буш
Когда мы встретились с Эктором Санчесом утром после завтрака, он сказал, что десять миллиардов – слишком большая сумма для выплаты за раз, и им бы хотелось все-таки работать со мной поэтапно. Я выдаю им координаты, они проверяют данные, берут или ликвидируют цель, потом переводят деньги в размере, соответствующем категории списка.
Я сказал им, что мой предел поиска – три человека в сутки. Мне все равно пока некуда принимать большие деньги, и именно поэтому, сразу после разговора с Эктором, первым делом я поехал к финансовому консультанту.
Мужчина с немигающим взглядом напротив меня, вопреки стереотипам о финансистах, никоим образом не напоминает мне Марка Яковлевича Каца. Скорее, он похож на профессионального американского футболиста на пенсии – широкие плечи, тяжёлые надбровные дуги, низко посаженый лоб. Его зовут Гари Грант, и именно его интерфейс определил, как наилучшую кандидатуру для моих целей.
Часть денег за Хаккани по моей просьбе мне выдали наличными – буднично вручил Санчес. В рюкзаке сейчас ровно сорок тысяч долларов в четырех пачках. Не знаю, почему я назвал именно такую сумму. Пятьдесят мне показалось много, десять мало, сорок на карманные расходы в Штатах – в самый раз.
– Я вас понял, Филипп, – он энергично кивает и, кажется, впервые за встречу моргает. – Для ваших целей лучше не ограничиваться только одним счетом. Мы могли бы открыть ряд инвестиционных счетов по всему миру – Британские Виргинские Острова, Панама, Лихтенштейн, Маврикий, Кипр, Сейшелы, Сингапур… Но…
– Гари… – я поднимаю руку, призывая его прервать перечисление, но он будто не замечает.
– Полный список с возможными вариантами банков и их условиями я готов предоставить вам в течение дня. Видите ли, сегодняшние реалии таковы, что не клиенты выбирают банки, а банки – клиентов. В вашем случае наш выбор будет крайне ограничен – ваша личность, наверняка, будет отсеяна еще на этапе проверки документов. А их надо будет готовить индивидуально для каждого банка. Сопроводительные письма, рекомендации от уважаемых граждан или компаний той страны, где находится банк. Договор…
– Гари, поверьте, у меня есть все основания полностью вам доверять. Давайте обойдемся без договора. Что касается банков, то оставляю право выбора за вами.
Он некоторое время внимательно смотрит, потом снова кивает.
– Хорошо. Я правильно понимаю, что на интервью в банках вы присутствовать не сможете?
– Да, я же вам говорил.
– Мне понадобится ваш паспорт, чтобы сделать нотариально заверенные копии. Кроме того, предупреждаю заранее, что срок открытия каждого счета – от десяти дней до семи недель.
– Хотя бы один счет мне нужен завтра.
– Тогда… – Гари нахмуривается. – Скажите, ваш планируемый источник поступлений… Насколько он легален?
– Абсолютно легален.
– Тогда ничего не выдумывайте и открывайте счет в любом американском банке – Citibank, Bank of America, Chase. Вам подойдет любой. А я пока запущу процедуры регистрации в офшорах.
– Спасибо, Гари, но мне это не подходит.
Что мешает американцам уже завтра наложить лапу на мой счет в их же банке? Поматросят, бросят, еще и деньги отберут. Покопавшись в рюкзаке, вытаскиваю из него две пачки долларов и оба паспорта.
– Хорошо, открывайте счет там, где это сделают максимально быстро. Этого хватит за ваши услуги?
– Более чем. То, что останется, я могу…
– Оставьте себе. Спасибо, Гари, – протягиваю ему руку. – К обеду паспорта вернете?
– Конечно. Привезу к вам в отель. – Он крепко жмет мою руку и продолжает говорить, не отпуская: – Президент одного панамского банка – мой сокурсник. Я поговорю с ним об одном… неординарном клиенте. Вы же не ошиблись в названии числа? Я понимаю, для вас они очень созвучны – миллионы, миллиарды…
– Девять нулей после единицы, Гари. Девять.
– Понял. Сделаю все возможное, Филипп.
Когда Гари Грант откроет мне счет или счета, скажу Санчесу, что готов выдать им информацию по всему списку «A» в течение дня. Это список имен, представляющих наибольшую угрозу для Соединенных Штатов, и оплата по нему идет по ставке двадцать пять миллионов за имя.
Есть еще списки «B», «C» и «D» – еще террористы рангом пониже, криминал, крупные аферисты и мошенники, разыскиваемые Интерполом. Там расценки меньше.
В любом случае, я не собираюсь ждать. Следующей ночью я соберу в инфополе все координаты по первому списку и столько, сколько успею, – по остальным. Залью все цифры координат в несколько разных таблиц в облако, а когда придет время, просто дам Санчесу доступ.
В приемной Гари Гранта меня ожидает Алекс Томашик, не отлучающийся от меня ни на шаг. Увидев меня, он встает и, качнув головой, показывает в сторону лифта. Киваю, и мы выходим из офиса финансового консультанта. У бедолаги Алекса покраснели глаза, а сам он отчаянно зевает.
– Ты вообще спишь, Леха?
– Поспал десять минут, пока ждал тебя здесь, – не понимаю, шутит он или серьезен.
– В вашем ЦРУ совсем с кадрами туго?
– С кадрами все в порядке. Но о деталях операции знает крайне ограниченное количество людей.
– Операция – это я?
Томашик криво ухмыляется и заходит в приехавший лифт первым. Играю ему на нервах, не заходя внутрь, и он, зажатый другими пассажирами, краснеет, пыхтит и протискивается на выход. Делаю шаг, и двери за мной закрываются.
Вниз мы едем молча. Алекс буравит меня взглядом, призывая поиграть в гляделки, я же рассматриваю стену над его головой. Стоит нам выйти из лифта, как он читает мне лекцию о недопустимости подобного поведения.
– Фил, земля слухами полнится, так у вас говорят? Подобных тебе ищут не только такие, как мы. Ты меня понимаешь?
– Понимаю. Больше так не буду.
– Тогда бегом в машину!
В отель возвращаемся в тишине на том же микроавтобусе. Алекс дрыхнет, Лаура жует жвачку и смотрит в планшет, водитель рулит, а я… Я отслеживаю Панченко, курсирующего между разными казино Лас-Вегаса, и жду новостей от Киры…
Вернувшись в отель, мы с Алексом натыкаемся в лобби на Санчеса. Едва заметно кивнув, он встает с дивана и, будто не с нами, едет другим лифтом на мой этаж. Встречаемся мы уже в номере.
– Вы закончили свои дела в Майами, Филипп? – спрашивает он.
– Почти, осталось дождаться паспорта. Мне откроют счет в ближайшие дни.
– Тогда что делать со следующими платежами?
– Вы так уверены, что вам будет за что платить? – я скрываю улыбку. – Демонстрация всех устроила?
– Есть люди, склонные считать это каким-то фокусом, сговором или случайностью. Именно поэтому следующие цели – абсолютно разные, не имеющие никаких связей между собой.
– Хорошо. Тогда по следующий платежам… – Я задумываюсь, но большого выбора нет, ждать с расчетом не хочу. – Сделайте переводы так же на счет моей сестры.
– Принято. Самолет в Лас-Вегас через три часа, Филипп. Летите обычным рейсом. Рядом будут Алекс с Лаурой, я вылечу следующим рейсом, – Санчес говорит сухо и по существу. – Что по следующим целям?
– Ждал вас, чтобы начать поиск.
– Зачем? Я думал, у вас уже все готово! Люди ждут…
– Вот именно, Эктор. Ваши люди ждут, а на той стороне земного шара – тоже люди. У людей есть вредная привычка – не сидеть на месте. Например, три часа назад ваш Фазлулла был в одних горах, а сейчас, как я вижу, в другом ущелье совсем. Записывайте координаты!
– Диктуйте!
Три цели, одна из которых – лидер пакистанской террористической группировки. На ее счету – один из самых кровавых терактов. Взорванная школа в пакистанском Пешаваре унесла жизни ста тридцати детей.
Координаты, озвучиваемые мною, Санчес не записывает, а повторяет вслух. Представляю, как с каждой названной цифрой приходит в действие огромная махина, результатом действия которой станет воздание нелюдям. У тех, кто взрывает невинных детей, нет права коптить небо.
Закончив диктовать, Эктор открывает мини-бар и вытаскивает несколько банок пива. Я предусмотрительно падаю в кресло и там переживаю минуту эйфории – новый уровень. Система все еще щедро награждает за оплачиваемый поиск, но опыта в пересчете за каждого преступника – в три раза меньше.
Между делом закидываю оба полученных очка характеристик в «Удачу». Мир дважды мерцает.
Томашик выходит за дверь и вскоре возвращается не один, он с Лаурой.
– Не рано? – кивает девушка на бутылки.
– Сейчас узнаем, – отвечает Санчес. – Дохерти даст знать. А мы пока горло промочим.
Алекс вскрывает банку и протягивает мне. Я отрицательно качаю головой, встаю, открываю холодильник и достаю себе бутылку «Пепси». До утра следующего дня я могу расслабиться, а раз уж алкоголь я не пью, то отмечу сладкой газировкой. Сегодня точно тремя гадами в мире станет меньше, ведь интерфейс среагировал сразу, как Эктор закончил диктовать координаты.
Ждать приходится больше часа.
– Есть! Есть! И еще раз – есть! – вопит Эктор, победно вскидывая руки, и это совсем на него не похоже.
Комнату оглашают радостные крики Алекса и Лауры. В воздух взмывают руки с банками пива, а когда веселье утихает, Санчес подходит ко мне и буднично ставит в известность:
– Цели успешно ликвидированы. Еще семьдесят пять миллионов отправлены на счет вашей сестры.
Он хлопает меня по плечу, а я думаю, как мне объясняться с Кирой. Вряд ли она думала, что речь идет о почти ста миллионах долларов, когда я говорил, что «мне там денег должны перевести немного, можно на твой счет?».
* * *
Гари привез мой паспорт вовремя и сказал, что с открытием счета в панамском банке все на мази, и завтра к вечеру все будет готово. Договорились, что все реквизиты он скинет на мою почту, включая доступ к онлайн-банкингу. Он или сотрудники банка, не выяснял. Скорее, второе, конечно.
Как только финансист уехал, Лаура растолкала захрапевшего Алекса, и мы выдвинулись на рейс в Лас-Вегас. Весь двухчасовой полет Томашик продрых, наплевав на службу и мою безопасность. Впрочем, я был не против.
Мы приземлились в аэропорту Мак-Карран в девять вечера, и там нас тоже встретили – такой же микроавтобус и почти такой же водитель, как в Майами. Клонируют их, что ли? Или подбирают строго по определенному типажу?
– В отель? – спрашивает меня Алекс.
– Нет, мне надо попасть на бои без правил на T-Mobile Arena. – Панченко там, и я не собираюсь затягивать выполнение квеста. – Сможете провести? Билетов уже нет.
Лаура закатывает глаза, а Алекс хмыкает:
– Зачем?
– Всю жизнь мечтал увидеть собственными глазами.
– Не вопрос, проведу.
Томашик делает пару звонков, что-то негромко говорит, и когда мы подъезжаем к арене, нас уже встречает стюард.
– Мистер Томашик? – спрашивает он, переводя взгляд с меня на Алекса.
– Он самый. Проведете нашего друга Фила?
– Конечно, – улыбается стюард. – Следуйте за мной, Фил.
– Мы будем рядом, Филипп, – то ли угрожает, то ли ставит в известность Лаура.
Я с интересом рассматриваю огромный цветастый видеоэкран по стене арены, подсвеченной фиолетовым. Где-то там сидит Костя Панченко и наслаждается жизнью.
Мы заходим внутрь и вскоре оказываемся внутри огромного бурлящего котла. Представьте себе футбольный стадион, поставьте у одних ворот ринг, а все оставшееся свободное пространство заставьте креслами. Теперь усадите туда двадцать тысяч человек. Найти Костю будет непросто, и интерфейс мне в этом не сильно поможет – крыша арены скрывает его точное местоположение. Так что буду ориентироваться от своей метки.
Стюард усаживает меня за одно из VIP-мест – внизу и близко к рингу, – после чего оставляет одного. На ринге кто-то дерется, но я здесь не за этим. Прикидываю направление до Кости. Мне надо будет как-то обогнуть ринг и попасть на противоположные трибуны.
Но прежде лучше найти его глазами, благо, двадцать пятый уровень «Восприятия» позволяет разглядеть лицо каждого присутствующего.
Скольжу взглядом по лицам, пока не решаю попробовать кое-что иное. Интуитивно командую системе подсветить мне объект «Константин Панченко», чьи данные есть в памяти. И это срабатывает!
Один из силуэтов на трибуне напротив, тоже, кстати, виповой, подсвечивается по контуру зеленым. Он! В окружении двух красоток сидит покрасневший Костя, что-то орет и трясет кулаком. На мгновение мне кажется, что его крик предназначен мне, но нет. Он болеет за кого-то из бойцов на ринге.
Аккуратно, стараясь не привлекать ничье внимание резкими движениями, встаю и поднимаюсь наверх, в противоположную от Панченко сторону. Решаю сделать дугу побольше, чтобы не попасть в поле прямой видимости.
Задевая зрителей, потому что мой взгляд не отрывается от Кости, иду в его сторону так, чтобы зайти в конечном итоге сзади. Из-за этого натыкаюсь на кого-то и больно ударяюсь плечом о чей-то лоб. Машинально извиняюсь – передо мной какой-то низкорослый крепкий широкоплечий парень, смотревший, судя по всему, на ринг, потирает лоб.
– Прошу прощения, – одновременно говорим мы с ним друг другу.
Делаю извиняющееся лицо и пытаюсь обойти его, но он не отводит взгляда, и это взгляд узнавания. Его лицо вытягивается.
– Фил?
– Да… – тяну я, лихорадочно пытаясь понять, откуда этот явно местный парень меня знает. – А мы знакомы?
– Я – Майк! – кричит он мне в ухо, пытаясь перекричать толпу. – Майк Хаген!
– И? – Имя кажется мне смутно знакомым.
Парень чешет затылок и смущается.
Майк ‘Бьорн’ Хаген, 29 лет
Текущий статус: профессиональный спортсмен.
6 уровень социальной значимости.
Класс: боец 7 уровня.
Не женат.
Замечен в противоправных действиях!
Отношение: Дружелюбие 15/60.
Интерес: 81 %.
Страх: 0 %.
Настроение: 75 %.
Его интерес к моей персоне подозрительно высок – не об этом ли предупреждал меня Алекс? На всякий случай прикидываю, как буду уходить – «Спринт», рывок к Косте под «Скрытностью», деактивация интерфейса и… Дальше будет видно.
Кладу руку на плечо парня, и, прикрываясь им, веду в сторону Панченко. Милая беседа двух старых приятелей, что может быть обычнее?
– Это, наверное, глупо, – он делает резкие движения головой, будто разминая шею, и я понимаю, что он искренне волнуется. – Я видел тебя во сне, бро…. Черт, извини. Но я, правда, видел тебя!
Меня осеняет – да он, никак, тоже носитель и участник Испытания?
– Скажи, Майк, ты… особенный? Ты видишь текст и цифры?
Если нет, то он ничего и не поймет.
– Ты тоже! – восторгается он. – Вот почему ты мне снился! Но…
– Что?
– Это было какое-то странное место… – бормочет Майк, и я могу расслышать его только благодаря феноменальному слуху. – Оранжевый лес, фиолетовое небо, странные деревья…
Кажется, я понимаю, о чем он говорит. Илинди рассказывала, что носители часто видят во сне то, что происходит с их копиями в Испытании. Неужели мы с Майком там пересеклись?
– И что мы там делали? – спрашиваю я чуть напряжённее, чем следует.
– Не знаю, – он как-то совсем по-детски улыбается и жмет плечами. – Ты пожал мне руку и сказал, что тебя зовут Фил. А я сказал, что я – Бьорн.
– Ты что-то знаешь об Испытании?
Он не понимает, о чем речь. Вместо ответа на мой вопрос он останавливается, приближает лицо к моему и доверительно шепчет:
– У тебя слишком низкий уровень, Фил. Тебе надо чаще драться.
– Что?
– Я говорю, тебе надо чаще драться, бро!
– С кем драться?
– Вообще.
– Зачем?
– Чтобы твой уровень рос! Тебе тридцать два года, а у тебя меньше двадцати поединков за всю жизнь! Это очень мало! Ты так будешь очень медленно качаться!
Он продолжает мне рассказывать о том, как правильно тренироваться, как прокачивать бойцовые приемы типа ударов рукой или ногой, и я понимаю, что у парня интерфейс, скорее всего, заточен под какой-то компьютерный файтинг типа Mortal Kombat или Tekken. И вряд ли это версия Илинди.
– Братишка, – я зеркалирую его стиль общения, – видишь ли, я и на своем «низком» уровне тебя сделаю. Качать надо добрые дела и свою полезность миру, а не драться.
– Что? – он задорно смеется. – Ты? Меня? Не хочу тебя расстраивать, но со следующего сезона я – профессиональный боец UFC.
– А я чемпион своего города, – меня веселит эта перепалка, тем более до Кости осталось пройти метров десять. – По боксу.
– Ха! Какой бокс, бро? Скорее, по шахматам среди калек, инвалидов и стариков! Ты, конечно, выглядишь здоровым малым, но статистика твоих боев удручающая. Видел бы ты, с кем мне приходилось драться!
Майк продолжает плестись за мной и что-то рассказывать о тюрьме и «деревянном ринге», где он бился насмерть сразу против троих, но слушаю я вполуха. Цель рядом.
Костя взасос целуется с яркой фигуристой блондинкой, чья футболка ничего не скрывает. До него пара метров. Майк продолжает увлеченно рассказывать о том, как он знавал одного русского, с которым сидел в одной камере…
– Извини, я на секунду, – говорю Майку и включаю «Спринт».
Все вокруг на миг замирает, а потом продолжает жить, но уже в три раза медленнее. В таком слоу-мо окружающий шум, вульгарный смех блондинки и речь Майка превращаются в монотонный низкий гул.
Вдох. Делаю шаг, другой, легким касанием дотрагиваюсь до затылка Константина Панченко и активирую «Деинсталляцию интерфейса».
Шаг и еще назад, я снова возле Майка, застывшего с выпученными глазами. Не могу удержаться от подколки и натягиваю ему футболку на голову. Выдох.
Мир возвращается к нормальной скорости.
Панченко валится на бок, потеряв сознание – вот так выглядит деинсталляция системы со стороны? Крики блондинки зрители вокруг воспринимают за поддержку одного из бойцов на ринге. Я же смотрю на это не больше секунды – ощущение, будто комара прихлопнул. Не испытываю я к нему ни ненависти, ни злости. Так, жалость – появился у человека шанс, да так же и пропал. И в грядущем Испытании ему точно ничего не светит.
Майк возвращает задранную футболку на место и улыбается.
– Охренеть, Фил! У тебя тоже есть «Тактическая пауза»? Круто!
Приходит моя очередь выпучить глаза и выронить челюсть.
– Что за тактическая пауза?
– Ну… – Майк подбирает слова. – Способность такая. Когда ты очень быстро двигаешься, а все вокруг как будто замирает. Слушай, круто было бы нам реально провести спарринг-другой, а?
– Малыш, – говорю я, и парень вздрагивает, – нам с тобой точно есть о чем пообщаться! Может, и побуцкаемся. Сейчас у меня дела, но буду рад еще раз с тобой встретиться.
– Точно, мне тоже пора! Скоро мне выступать, – он показывает на ринг, и его лицо озаряет счастливая улыбка.
– Удачного боя, братишка, – не могу и сам сдержать улыбку, отчего-то испытывая к парню теплые чувства, и обнимаю его.
Чем-то он напоминает мне Славку.
– Мой адрес…
– Я найду тебя, не переживай, – хлопаю его по спине. – Теперь я тебя везде смогу найти…
«Если не потеряю интерфейс, как и ты», – конец фразы я не озвучиваю. Потому что, если это случится, то мы оба ничего не вспомним. Но в этом есть и хорошие новости. Несформировавшаяся мысль, свербевшая мне мозг со вчерашнего дня, наконец, преображается в нечто разумное и понятное.
То, что цэрэушники помнят о носителях интерфейса все, включая события, произошедшие с ними в этот период, говорит только об одном. Хфор и остальные врут. Да, проигравший в Испытании теряет интерфейс. Да, он не помнит, что этот интерфейс вообще был с ним. Но все, чего он добился, остается! Ветка реальности не откатывается ко дню получения системы Augmented Reality! Platform! А, значит, даже если все у моей копии будет плохо там, на Пибеллау, и Фил-2 проиграет, жизнь этим не закончится.
Смотрю вслед Майку. Идет он пружинистой походкой и на ходу разминается. Прилично развитые физические характеристики, бешено задранные навыки, причем не как у меня – «бокс», «бег», а намного детальнее. Одних навыков удара рукой – четыре. И все развиты выше десяти очков, намного выше. Будет интересно с ним пообщаться, пока я не уехал отсюда…
Новый приступ эйфории получается пережить на ногах. Разве что, чуть качнувшись на ватных ногах, я опираюсь на спинку кресла, выдавливаю «Sorry!» и отхожу к лестнице, чтобы не мешать зрителям.
Глобальный квест «Предотвратить зло» выполнен.
Вы деинсталлировали интерфейс носителя Константина Панченко и нейтрализовали его.
Повышена удовлетворенность: +50 %.
+3 к уровню социальной значимости.
+3 ко всем характеристикам.
+10 очков глобальной репутации с каждой особью человечества.
Двадцать седьмой уровень! Помимо этого система выводит предупреждающий текст о том, что полученные повышения характеристик будут производиться не единовременно, а в течение нескольких суток.
– Ты! – сзади раздается чей-то убитый голос. Говорит он по-русски. – Как ты это сделал?
Оборачиваюсь и натыкаюсь на взгляд безумных глаз Кости.
– Сделал что?
– Ты отнял у меня Хозяина! Отнял тогда, когда я почти стал Эроулом! – яростно шепчет он, стирая с глаз слезы. – Как ты это сделал? Хозяин не мог выбрать тебя, ничтожество, вместо меня!
– Нет никакого хозяина, балда. Это был обычный нейрософт! Через сто лет подобный будет почти у каждого, как мобильный телефон.
Он наводит на меня указательный палец, тычет им мне в грудь и толкает, наступая. У него истерика, и не сказать, что пьяная. Он хорошо выпил, но дело не в этом.
– Бред! Чушь! Что ты можешь знать о Великом и Всемогущем? Он придет! Грядет его эра, и я должен был стать его…
– Костя, не неси чушь! – На нас оборачиваются люди, и стюарды проявляют заинтересованность, надо валить. – Если ты сейчас же не уберешь палец, ты пожалеешь.
– И что ты мне сделаешь, урод? Я, может, остался без хозяина, но деньги и власть остались при мне! – обернувшись, он кричит в сторону. – Рамон!
Вижу, как к нам направляется какой-то амбал. Машинально оцениваю характеристики – серьёзный боец, но против носителя интерфейса не соперник.
Палец Кости Панченко все еще касается меня. Судя по тому, как сорит деньгами, он много выиграл в местных казино, и такой человек с большими финансовыми возможностями может принести все еще много зла миру.
Черт, не хотел я так. Ему и без того хреново! По себе знаю, каково это – потерять интерфейс. Но он сам напросился.
Активирую «Принудительное раскаяние», разворачиваюсь и ухожу, не оборачиваясь. Стон Панченко тонет во взрыве рёва зрителей. Котел арены кипит и гудит, приветствуя победителя.
Остался бы посмотреть на Майка, но есть то, что не терпит отлагательств. Через десять минут я уже в микроавтобусе со скептически настроенной Лаурой, сонным Алексом и новым, таким же, как старый, водителем.
По пути к отелю мне звони Гари Грант. Открыл счет?
– Да, Гари!
– Приветствую. Филипп, мне в голову пришла идея, которая вам все упростит. Это намного легче, чем офшорный счет, и сделать это можно за десять минут!
– Я вас внимательно слушаю, Гари. Говорите.
– Криптовалюта, Филипп. Признаться, вы сразу загрузили меня конкретной задачей именно по банковскому счету, но ведь если посмотреть на задачу шире…
Он продолжает говорить, но все уже и так понятно. Зачем я прошу деньги? Криптовалюта и токены сохранят анонимность. А еще есть те же акции… Пф-ф, Санчес же прямо меня спрашивал, что я хочу? Не сколько, а что!
Кажется, пришло время пересмотреть условия сотрудничества!
