Глава 38
На следующий день, проснувшись и позавтракав, он вышел из дому еще до шести утра. Кемп-крик спал. Было погашено даже окно в отделении, в котором, он знал, сегодня дежурит Лоусон.
Пройдя по тропинке, идущей вдоль берега, поежился. На нем была только куртка, рассветы же здесь давно были холодными. Река казалась пустынной. Пустынной выглядела и подступившая вскоре тайга. По тайге, пока он не увидел подходящее для ожидания место, ему пришлось пройти около двух миль. Продравшись сквозь кустарник, остановился возле прибрежных валунов. Почти тут же услышал слабый звук мотора. Минут через пять увидел идущий на средней скорости вдоль берега катер. За рулем сидел Танук. Увидев его, инуит подошел к берегу; подождав, пока Шутов сядет рядом, круто переложил руль. Чуть отойдя от берега и включив полную скорость, сказал:
— Доброе утро, сэр.
— Доброе утро.
После того как они легли на фарватер, Танук похлопал по лежавшей сразу за банкой брезентовой упаковке:
— Вот, сэр. Байдарка.
— Купили?
— Да. Специально ходил на склад. Выбрал самую лучшую. Укильке будет доволен.
— Надеюсь. — Посмотрел на Танука: — Откуда пришли?
— Из Дэмпарта. Ночевал у родственника.
— В отделение заходили?
— Нет, сэр. — Покосился в сторону Шутова. — Я все хорошо помню. Насчет «своих» и «чужих». Нашим полицейским я верю. Всем без исключения. Но, помня ваши слова, решил с ними не встречаться. Правильно?
— Абсолютно правильно. — Поймал ладонью россыпь вылетающих из-под носа катера брызг. — Танук, вы вообще хорошо плаваете?
— Плаваю? — Голос Танука был бесстрастным. — Сэр, не знаю, хорошо ли я плаваю. Но, насколько я себя помню, впервые я поплыл, барахтаясь в Инне, лет в пять.
— Да? То есть вы привыкли к холодной воде?
— Конечно. Мы здесь и не знаем другой воды, кроме холодной.
— Приятно слышать. Если признаться, я тоже люблю холодные купания.
Больше до самого Униткака они не произнесли ни слова. Обогнув гору с водопадами, Танук выключил мотор. Катер, повинуясь рулю, ткнулся в берег. Некоторое время они вглядывались в песчаную косу, казавшуюся безжизненной. Наконец Танук сказал:
— Наверное, опять испугался. Он ведь слышал мотор.
— Он может спать. В своей пещере, — предположил Шутов.
— Так поздно не может. Укильке встает рано.
Еще с минуту они прислушивались к тишине. Затем, вытащив катер, подошли к скале.
Вход в пещеру представлял собой обычный пролом. В глубине пролома виднелось какое-то тряпье; похоже, это тряпье заменяло Укильке дверь. Пригнувшись, Танук сказал негромко:
— Укильке… Эй, Укильке?
Ответа не последовало. Танук повторил:
— Эй, Укильке? Слышишь? Это я, Танук.
Не дождавшись отзыва, сказал:
— Сэр, думаю, нам стоит достать пистолеты.
— Считаете, там кто-то есть?
— Скорей всего нет. Но с пистолетами надежнее.
Оба достали пистолеты. Танук, сделав полшага вперед, поднял тряпичный полог.
— Постойте здесь, сэр. На всякий случай. Я схожу посмотрю.
— Хорошо.
Придавив полог голышом, Танук скрылся за каменным выступом. Как понял Шутов, за этим выступом внутри скалы и находилось жилье Укильке. На всякий случай оглядел берег. Картина была все той же: пустынный пляж, катер у кромки воды, вернувшиеся на прежнее место птицы. Примерно через минуту Танук вышел из пещеры. Сказал:
— Укильке там нет.
— Точно?
— Абсолютно точно. Вообще, сэр, мне кажется, он там не ночевал. Думаю, если вы посмотрите сами, то поймете это лучше меня.
— Попробую.
Шутов ступил в глубину лаза. Чтобы пробраться сквозь узкий каменный коридор, пришлось присесть на корточки. Продвинувшись вперед, он в конце концов уткнулся в еще один тряпичный полог. Откинув его, увидел собственно пещеру. Пещера была освещена узким лучом дневного света, проходившим в еле заметную щель в стене. Вдохнув воздух, поневоле сморщился от резкого запаха. Это была смесь сырости, гниющих звериных шкур, пота и сваленных в углу остатков пищи.
Несколько сложенных друг на друга шкур наверняка служили постелью. Поверх шкур лежало наполовину откинутое шерстяное одеяло. Приложив ладонь к изветшавшей от времени ткани, понял: ткань холодна. Настолько холодна, что человеческое тело, без сомнения, не касалось этой ткани несколько часов.
Выйдя из пещеры, с наслаждением вдохнул свежий воздух. Посмотрел на Танука:
— Вы правы. Он там не ночевал.
— Сэр, если правду: все это мне не нравится.
— Мне тоже.
— Может, он просто сбежал?
Постояв с опущенной головой, Танук сказал:
— Вряд ли. Хотя с него все станется. Но вообще инуит, даже такой, как Укильке, получив деньги за работу, никогда не сбежит.
— Тогда где же он?
— Знаете, сэр…
Проследив за взглядом Танука, Шутов понял: тот ищет глазами место, которое он, Шутов, показал Укильке вчера, попросив наловить рыбы.
— Где это место? — спросил Шутов.
— Это место?
— Да. Где Укильке ловил рыбу. Вы ведь его ищете?
— Да. Оно чуть дальше. За поворотом.
— Пошли. Быстро.
Через несколько шагов они поняли: пробраться к этому месту будет не так просто. Прежде чем они добрались до поворота, им пришлось преодолеть целые завалы из камней.
Дойдя до небольшой заводи, Шутов понял: интуиция Танука не обманула. Укильке лежал на другой стороне заводи, лицом в воду. В воде были плечи. Остальная часть тела оставалась на суше.
Подойдя и присев над телом, увидел: на песке возле живота бурые пятна. Но у головы и слабо шевелящихся в воде черных прямых волос крови уже нет.
Сидящий рядом Танук сказал:
— Убили давно.
— Пожалуй, — согласился Шутов.
— Может, вчера днем.
— Не исключено. Давайте перевернем тело.
Взяв мертвеца за плечи, осторожно перевернули его. После того как труп, вяло поддавшись их усилиям, лег на спину, Шутов поймал себя на том, что хочет зажмуриться. Смотреть было трудно. Зрелище было страшным — даже учитывая, что ему приходилось видеть всякое. Лицо, вернее, то, что осталось от лица, напоминало кусок сырого мяса. Не было ни глаз, ни носа, ни рта, вообще ничего, если не считать сохранившихся кое-где кусочков кожи. Эти кусочки были испещрены мелкими точками всех оттенков, от темно-синего до багрового. Точно такими же точками были покрыты видневшиеся под меховой безрукавкой горло и грудь.
— Стреляли из дробовика, — сказал Танук. — С близкого расстояния. Примерно с ярда.
Шутов не стал спорить. В том, что причиной смерти послужил заряд дроби, с которым обычно охотятся на дичь, не было сомнения. Если не считать страшной раны, никаких следов насилия на теле не было. Отшельник вроде Укильке, боявшийся всего на свете, подпустить к себе человека с дробовиком почти вплотную мог лишь в одном случае: если этот человек был ему хорошо знаком.
— У вас есть какие-то мысли? — Он встал.
Танук посмотрел на пистолет, который все еще держал в руке. Вложил его в кобуру. Тоже встал.
— Сэр… Мысли у меня очень плохие. Очень плохие.
— Да? — Попытался заглянуть Тануку в глаза, но тот отвернулся. — Интересно. Что вы имеете в виду?
— Сэр… Кто-то очень хочет, чтобы в смерти Укильке были обвинены мои сородичи.
Подумал: мысли Танука движутся в правильном направлении.
— Ваши сородичи? Но может, его в самом деле убил кто-то из инуитов? Разве это исключено?
— Не исключено, сэр. К сожалению, среди здешних инуитов есть мерзавцы, поносящие Укильке.
— Поносящие?
— Да. Обвиняющие его в том, что он оскверняет святыни. Укильке не осквернял святыни. Он просто жил здесь. И все.
— Ясно. Значит, кто-то из инуитов все-таки мог сделать это?
— Мог. Но я уверен: это сделал не инуит. Потому что… — Танук замолчал.
— Да? Потому что?
— Сэр… — Танук наконец посмотрел на него. — Укильке был убит вчера днем. Сразу после разговора с нами. Вы помните этот разговор?
— Отлично помню.
— Помните, как Укильке боялся? Вы ведь отлично знаете, что означает «чик-чик». Это означает, что человек боится, что его убьют. И вот — Укильке в самом деле убили. А?
Подумал: слова Танука звучат как обвинение. Что ж, Танук прав. Укильке погиб из-за них. Из-за Танука, разыскавшего свидетеля, оказавшегося вдруг не просто свидетелем, а свидетелем опасным. Из-за него, Шутова, отдавшего Тануку приказание искать место приземления небольшого самолета. Теперь уже не столь важно, какой именно самолет, «сессна» или какой-то другой, сел здесь, на Униткаке. Важно, что кому-то было необходимо этот не очень значительный факт скрыть. Необходимо настолько, что этот человек или люди постарались убрать Укильке. Как можно скорее.
Танук смотрел на него, не отрывая глаз. Сказал:
— Сэр, вы спрашивали, есть ли какие-то мысли у меня. Я ответил. Но теперь хочу спросить я. Сэр, я правильно понимаю: Укильке погиб из-за того, что мы пытались найти пропавшие полмиллиона?
— Не знаю.
Несколько секунд Танук смотрел на него в упор. Достал из кармана носовой платок. Присев, развернул. Осторожно закрыл им лицо Укильке. Встал.
— Все же, сэр, это человеческая жизнь. Пусть не совсем полноценная. Но жизнь.
С силой выдохнул втянутый в себя воздух. Выждав, Шутов сказал:
— Танук, я отлично понимаю ваши чувства. Но не забывайте — вы полицейский. А уж потом человек, скорбящий о смерти соплеменника. Не забывайте об этом. Хорошо?
Лицо инуита приняло обычное непроницаемое выражение.
— Хорошо, сэр.
— Если хорошо, я рад.
Танук отошел к речному берегу. Сел на корточки. Стал смотреть в воду.
Подойдя и сев рядом, Шутов сказал:
— Поверьте, Танук: мне самому жаль Укильке.
Инуит ничего не ответил.
— Жаль до боли, — продолжил Шутов. — Но вы должны понять: убили его не мы с вами.
— А кто? — спросил Танук.
— Не знаю. Знаю только: наша обязанность, наше святое дело — найти того, кто его убил.
После долгого молчания Танук сказал тихо:
— Вы правы, сэр. Просто я поддался чувствам.
— Я сам поддался чувствам. Продолжим?
— Как скажете, сэр.
Вернувшись к заводи вместе с Тануком, Шутов обвел рукой ближние кусты:
— Осмотрим место происшествия. Но сначала вызовем полицейскую группу. Сделать это должны вы.
— Я?
— Да. О том, что сегодня утром к Укильке мы с вами отправились вдвоем, никто не должен знать. Так будет лучше для расследования.
Ничего не ответив, Танук сосредоточил внимание на прибрежных камышах.
— Согласны? — спросил Шутов.
— Согласен. Вы правы, сэр.
— Версия такая: мертвого Укильке обнаружили вы. Один. Наткнулись вы на тело, исследуя по моему заданию местность за Майо-игл. Наткнулись только что. И немедленно вызвали меня, зная, что я нахожусь в своей квартире в Кемп-крике. Пока понятно?
— Понятно.
— Тогда вызывайте меня по рации. Во время переговоров мы оба сделаем вид, что я нахожусь в Кемп-крике. Разъяснения нужны?
— Нет, сэр. — Танук достал рацю. — Надо ведь чуть разойтись?
— Конечно. На всякий случай разойдемся ярдов на тридцать.
Отойдя на край заводи, Танук нажал кнопку вызова. Шутов отозвался:
— Слушаю?
— Сэр, это Танук. — Игру инуит вел отлично. — Вы у себя?
— Да, в Кемп-крике. Что-то случилось?
— Случилось. Я обнаружил мертвое тело. У горы Униткак.
— Подробней можно?
— Мертвое тело с признаками насильственной смерти. По предварительному осмотру, человек был убит вчера.
— Вчера… И кто этот человек? Мужчина, женщина?
— Мужчина…
— Индеец? Европеец?
— Инуит. Лежит на правом берегу. Ярдов триста вверх по течению.
— Вот что, Танук: оставайтесь на месте. Я сейчас вызову из Дэмпарта полицейскую группу. И пойду сам. Связь заканчиваем. Ясно?
— Ясно, сэр. — Выключив рацию, Танук повесил ее на пояс. Шутов нажал кнопку вызова дежурной части Дэмпарта. Услышав отзыв и узнав голос ОʼЛиги, сказал:
— Это Шутов. Танук только что обнаружил мертвое тело. В районе Униткака. Я сейчас в Кемп-крике. Немедленно выхожу к Униткаку. Позаботьтесь, чтобы туда прямо сейчас была отправлена полицейская группа. Необходим врач, поэтому позвоните доктору Доули. Пусть отправляется вместе с группой. Объясните: дело неотложное.
— Ясно, сэр. Где точно находится это место?
— Как объяснил Танук, тело лежит на правом берегу. От горы вверх по течению, ярдах примерно в трехстах.
— Все понял, сэр. Считайте, группа и врач уже отправились туда.
Дав отбой и выключив рацию, показал Тануку, с чего следует начинать осмотр. Определить цель: найти хоть какие-то следы, которые мог оставить убийца.
Они действовали методично и тщательно. Осмотрели каждый ярд берега и каждый куст. Напрасно: ничего, что указывало на присутствие здесь кого-то, кроме Укильке, им найти так и не удалось. То, что стоящее рядом с убитым ведро было полно снулой рыбы, а рядом лежала удочка с наживкой, говорило о том, что смерть застала Укильке в момент ловли.
Вывод из всего можно было сделать один: убийца подошел к Укильке со стороны воды. На лодке или на катере. После того как Укильке подпустил его на близкое расстояние, выстрелил в упор. И ушел тем же путем, что и пришел: по воде.
Они уже заканчивали осмотр, когда снизу, из-за Униткака, до них донесся звук мотора. Через пару минут показался катер дэмпартской полиции. В нем сидело четыре человека. После того как катер подошел ближе, Шутов смог различить трех полицейских: Уолтерса, Кроуфорда и Сайнса. Четвертым был доктор Доули.
Прибывших полицейских Шутов заставил проделать ту же работу, которую только что выполнил с Тануком. Местность была заново осмотрена и тщательно, до последней травинки, изучена. Работа была закончена примерно с теми же результатами, которых добились они с Тануком.
Выслушав доклады полицейских, Шутов подошел к Доули. Врач, закончив исследование тела, мыл руки на берегу реки.
— Есть что-нибудь интересное? — спросил Шутов.
Аккуратно протирая дезинфицирующей салфеткой каждый палец, Доули встал. Сказал:
— Если считать интересным, что в человека выстрелили в упор из дробовика, то есть. — Спрятав последнюю салфетку в мешочек для отходов, посмотрел на Шутова, изобразив нечто среднее между усмешкой и горькой гримасой. — Грустно, мистер Шутов. Очень грустно.
— Грустно?
— Да. От сознания, что такое творится у нас в Минтоукуке. Вы хотели что-то узнать?
— Хотел. Но мне кажется, вы устали.
— Не волнуйтесь, мистер Шутов. Я в полном порядке. Что вас интересует?
— Очень хотелось бы знать точное время смерти. Скажем, в пределах одного часа.
— Боюсь, мистер Шутов, ответить на этот вопрос можно будет только после лабораторных исследований. Я ведь не судмедэксперт, я просто врач. Но если без затей, этого человека убили вчера. Где-то между двенадцатью дня и шестью вечера. Это все, что я могу сказать.
— Спасибо, доктор Доули. Для меня это очень важно.
— Я уже понял. — Доули посмотрел на перевязь. — Вижу, вы опять ранены?
— Задела шальная пуля.
Улыбнувшись, Доули тронул его за плечо:
— Слышал. И слышал даже о том, что рану вам опять перевязала Наташа Уланова.
— Вижу, тут ничего не скроешь.
— Конечно. Думаю, Наташа сделала это очень хорошо?
— Что верно, то верно.
— И все же, мистер Шутов, вынужден сделать вам выговор.
— За что?
— Вы не хуже меня знаете, что любое пулевое ранение, даже если это простая царапина, необходимо показать специалисту.
— Виноват, доктор Доули. Больше этого не допущу.
— Допустите.
— Доктор Доули…
— Ладно, мистер Шутов. Вас, как я уже понял, не переделаешь.
— Может, вы и правы. Отправимся в Дэмпарт?
— Лично я готов. Здесь мои дела закончены.
Уложив тело Укильке в пластиковый мешок, полицейские перенесли его в один из катеров. Все расселись по местам. Развернувшись на фарватере, оба катера отправились в Дэмпарт.
В Дэмпарте, после того как тело Укильке было перенесено в прозекторскую городской больницы, полицейские направились в отделение.
Собрав всех в своем кабинете, Шутов на коротком совещании поручил продолжить расследование убийства Укильке ОʼЛиги. Объяснил он это тем, что сам вместе с Тануком должен закончить поиск грабителей, похитивших полмиллиона долларов.
