Глава 37
То, что у причала Улановых вместо одного стоят два катера, они увидели еще от Колпина. Подойдя ближе, Танук сказал:
— Ник вернулся. Это его катер.
Это в самом деле был катер Улановых. Прокляв про себя судьбу, Шутов перешел на причал.
— Пойду в Дэмпарт, — сказал Танук. — Искать байдарку.
— Желаю удачи. Утром жду, где договорились.
Поднявшись наверх, увидел Уланова; тот стоял на веранде у перил. Судя по выражению лица Наташиного брата, он был злым донельзя.
— Здравствуйте, Ник.
Уланов повернулся к нему. Похоже, лица Шутова он сейчас не видел.
— Собаку… — из горла Уланова вырвался то ли хрип, то ли стон.
— Собаку? — переспросил Шутов.
— Собаку… Собаку я ему никогда не прощу… Никогда…
Лицо Уланова казалось каменным. Не говоря друг другу ни слова, они простояли около минуты. Наконец лицо Наташиного брата приняло осмысленное выражение. Взглянув на Шутова, он встряхнул головой:
— Мистер Шутов… Простите…
— Все понятно, Ник.
— Пойдемте позавтракаем, а? — Уланов смотрел пристально. — Наташа приготовила завтрак. Ждет.
— Ладно, Ник. Раз приглашаете.
Перед дверью Шутов сказал на всякий случай:
— Ник, я вас не затрудняю? Вы с дороги.
— Нисколько. — Открыв дверь, Николай пропустил его. Сочувственно посмотрел на перевязь. — Я слышал, из автомата? Наташа рассказала.
— Из автомата. Задело вскользь.
— Давно перевязывали?
— Вчера. Надеюсь на Наташу. Может, перевяжет после завтрака.
— Конечно. — Николай открыл дверь в гостиную. — Вообще, мистер Шутов, спасибо вам за все. За все, что вы для нас сделали. Наташа мне рассказала.
— Пустяки. Сделал, что мог. Не больше.
— Вы сделали очень много. И… Идемте завтракать.
Наташа сидела за накрытым столом. Увидев брата и Шутова, встала. В брошенном на него коротком взгляде он, как ему показалось, прочел сейчас все, что она чувствовала. И что чувствовал он сам.
Сказала, тут же опустив глаза:
— Майк, здравствуйте еще раз.
Может, то, что она говорила по-английски, было сигналом. Во всяком случае, он понял это именно так. Ответил по-английски:
— Здравствуйте, Наташа. Вижу, роскошный завтрак.
— Вы еще не пробовали. Садитесь.
После того как он сел, добавила:
— И сразу же давайте чашку.
Протянул чашку. Она налила ему чай. Некоторое время они ели в полном молчании. Наконец Наташа сказала:
— У Коли приятная новость.
— Да? — Посмотрел на Уланова. Тот лишь дернул плечами, не поднимая глаз.
— Да. Поэтому он и приехал раньше. — Наташа покосилась на брата.
— Что же это за новость?
— Колю восстанавливают. — Брат продолжал есть, и Наташа добавила: — В университете.
— В самом деле? — сказал Шутов.
— Да. Он хорошо выступил на конференции. Да и Коллинз помог. Колю ждут на собеседование. Через два дня.
— То есть через два дня вы опять уезжаете? — Шутов посмотрел на Николая. Тот выдавил, продолжая есть:
— Приходится.
— Вы не рады?
— В другое время был бы рад.
— А сейчас нет?
— Нет. — Протянул чашку. Наташа, налив брату чай, тяжело вздохнула. Отхлебнув, Уланов сказал: — Знаете что, мистер Шутов?
— Что?
— Я многое бы дал, чтобы знать, что эта падаль кормит сейчас рыбу. Где-нибудь на дне.
— Эта падаль?
— Да. Нол.
Они продолжали завтракать молча. Наконец Шутов сказал:
— Может, он и кормит. Вы не думаете?
— Нет. — Уланов тронул салфеткой рот. — Убежден, не кормит.
— Почему? Он ведь прыгнул за борт в наручниках. Вы знаете об этом?
— Наташа рассказала. Но мистер Шутов, я знаю также и Нола.
— Что вы имеете в виду?
— То, что, если бы он хоть секунду сомневался, что не выплывет в наручниках, он никогда бы не прыгнул за борт. Никогда.
— Да?
— Да. Ладно, мистер Шутов. — Положив в чай сахар, Николай стал размешивать его ложкой. Делал он это довольно долго. — Забыл сказать. Вас спрашивал мистер Келли.
— Келли?
— Да. Он звонил сюда… — Посмотрел на сестру. — Наташа, когда?
— Около часа назад. Он очень озабочен вашей раной. Слышите, Майк? — Наташа посмотрела с укором. — Он обещал перезвонить. Скоро.
— Ладно. Будем ждать.
Не успел он допить чашку, как раздался звонок.
— Да? — Уланов поднес трубку к уху. — Точно, я, мистер Келли. Ничего особенного, приехал раньше. Да. Вроде бы восстанавливают в университете. Спасибо. Мистер Шутов тоже вернулся. Даю.
Взяв трубку, Шутов сказал:
— Джеймс, вы?
— Я… — В трубке раздалось тяжелое дыхание. — Майк, ну вы и задали мне жару. Я звонил вам час назад. И не застал. Наташа сказала, вы куда-то ушли?
— Да… Пришлось отойти ненадолго.
— Как рука?
— Что, вы уже знаете про руку?
— Майк, о том, что вчера здесь произошло, говорит весь Минтоукук. Вообще я не советовал бы вам так относиться к своему здоровью.
— А что?
— Раскатываете, когда вам нужно лежать. Биркин сказал, у вас повреждена кость?
— Может, повреждена. А может, и нет.
— Позвоните Доули. Он очень приличный врач.
— Позвоню. Только не нужно поднимать панику.
— Не знаю, что нужно. Нужно, чтобы с вами было все в порядке. Вы согласны?
— Спасибо, Джеймс. Согласен.
— Между прочим, мне только что звонил Макнэлли. И я рассказал ему все. Уж извините.
— Все в каком смысле?
— Все в том смысле, что вам впервые в истории Минтоукука удалось выйти на Стевенсона.
— Ничего себе удалось. Удалось, но я тут же его упустил.
— Упустили в наручниках. Как мне рассказал Биркин, Стевенсон прыгнул за борт в наручниках. Так?
— Так.
— Думаете… — В трубке раздался шорох. — Думаете, он выплыл?
Над ответом Шутов подумал несколько секунд. Сказал:
— Думаю, нет. Но мне от этого не легче.
— Почему?
— По простой причине. Я очень хотел бы взять его живым.
— Живым? Может быть, Майк. Может быть. Но если хотите знать мое мнение…
— Хочу.
— Так вот, Майк: для меня Стевенсон в течение года был головной болью. И я бы с большим удовольствием взял его именно мертвым. А не живым.
— Джеймс, все же мы с вами полицейские.
— Полицейские. Но поверьте, это был бы лучший исход для Минтоукукского национального парка. Самый лучший. — Шутов задержался с ответом, и Келли добавил: — Майк?
— Не знаю, Джеймс. Что случилось, то случилось.
— Да уж. Ладно, Майк. Выздоравливайте. И заходите в гости, как только почувствуете себя лучше.
— Спасибо.
— Зайдете?
— Обязательно. Передайте огромный привет Китти.
— Спасибо. Передам.
— И спасибо за звонок. Слышите, Джеймс?
— Ладно, Майк. Чего там. Счастливо.
После того как они закончили завтракать, Уланов сказал:
— Наташа… Я хотел бы поговорить об этом.
— О чем об этом?
— Об этом. Пока мистер Шутов здесь.
— Коля… — Наташа сказала это тихо, глядя в стол. — Не нужно ни о чем говорить. Со мной ничего не будет. И… оставим этот разговор.
— Наташа, я не могу оставить этот разговор.
Наташа посмотрела на Шутова:
— Майк, извините. То, о чем говорит Коля, наше семейное дело.
Собрав посуду, перенесла ее к буфету. Посмотрев ей в спину, брат сказал:
— Наташа, это никакое не семейное дело. Сейчас, когда я уеду в Анкоридж, оставаться здесь, в Грин-кемпе, тебе нельзя.
— Почему? — Она сказала это, не оборачиваясь.
— Опасно.
— Почему же опасно? — Повернувшись, посмотрела на брата. — Почему?
— Нол вернется.
— Коля… Он не вернется.
— Вернется. Он достанет тебя, даже если мистер Шутов расставит здесь всех своих полицейских.
— Он не достанет меня. Никогда не достанет.
— Достанет. Мистер Шутов, вы ведь имели дело с Нолом Стевенсоном?
— Имел.
— Может быть, вы что-то скажете Наташе?
— Скажу.
Ее ответный взгляд он выдержал легко. Выдержал, потому что очень хотел, чтобы она его поняла. Хотел с невероятной силой.
— Наташа, я считаю, Николай полностью прав.
Кажется, она все-таки его поняла. Сказала:
— Вы… так считаете, Майк?
— Считаю. Я знаю твердо: оставаться здесь опасно.
— Спасибо, мистер Шутов. — Уланов встал. — Наташа, давай об остальном поговорим после?
— Давай. — Она снова повернулась спиной.
— Ты вроде должна сделать мистеру Шутову перевязку?
— Должна. — Посмотрела искоса. — Сейчас сделаю. Ты на участок?
— Да. Времени мало.
Подойдя к двери, обернулся:
— На всякий случай, мистер Шутов, если не увидимся — счастливо.
— Счастливо, Ник.
Как только дверь за братом закрылась, Наташа повернулась. Подойдя к ней, он остановился. Было слышно, как скрипят ступени — это спускался Николай. Дождавшись, пока скрип ступеней прекратится и хлопнет ведущая на веранду дверь, обнял ее. Она обняла его в ответ. Через несколько секунд, сделав вид, что пытается вырваться, прошептала:
— Ты не хочешь остаться? После того, как Коля уедет?
Сказал в самое ухо:
— Хочу… Очень хочу…
— Но… — Высвободившись наконец, она посмотрела на него в упор. — Но тогда почему? Почему ты все это говоришь?
Ну и глаза, подумал он. Не глаза, а серо-зеленые пропасти, в которые хочется броситься, не думая ни о чем.
— Потому что… — Он не знал, что сказать. — Потому что мне, именно мне это очень нужно.
— Тебе?
— Мне. Это нужно и тебе. Но главным образом нужно мне. Понимаешь?
Прищурила глаза.
— Не понимаю. Но… — Встряхнула головой. — Но пусть будет, как ты говоришь.
— Спасибо. Ты переедешь отсюда, как только Коля уедет. Переедешь ненадолго. Дня на два, на три. Не больше. Можешь это сделать для меня?
— Ну… — Глубоко вздохнула. — Ладно, могу.
— И… у тебя есть куда перебраться? На эти несколько дней?
— Есть. — Она сказала это после некоторого колебания.
— И… где это? В Дэмпарте?
— Нет.
— А где?
— Тебе обязательно знать?
— Обязательно.
— Зачем?
— По той же самой причине. Это нужно мне. Мне лично.
— Ладно. — Помолчала. — В полумиле отсюда, в лесу, есть сторожка. Наша. О ней никто не знает. Думаю, даже Нол не знает. Я буду там. Там меня никто не найдет.
Что ж, подумал он, сторожка, о которой она говорит, нисколько не расстроит его планы. Больше того: то, что какое-то время Наташа поживет в этой сторожке, при определенном раскладе может сыграть ему на руку.
— Подходит? — спросила Наташа. — Тебе? Что я буду там?
— Подходит, но при одном условии: ты мне ее покажешь. Желательно прямо сейчас.
— Конечно. Только давай я тебя перевяжу.
Сторожка, которую Наташа показала ему после перевязки, была совсем небольшой. По виду это была хижина с одним окном. Тропинка, ведущая к строению от дома Улановых, уходила вверх от пригорка, в тайгу; домик, к которому вела тропинка, в самом деле был скрыт в зарослях так, что, если бы не Наташа, Шутов при всем желании не смог бы его заметить. Внутри домик был оборудован вполне прилично, там был даже небольшой душ, устроенный за занавеской. После того как они вернулись к причалу, Шутов на всякий случай осмотрел ближний сруб — тот самый, в который пытался вчера проникнуть Гусь. Внутри сруб выглядел так же, как тот, который Шутов уже проверил — те же нары, тот же стол, та же печь. Но в отличие от дальнего сруба этот выглядел нетронутым. Никаких следов поисков, ям или дырок, проткнутых ломом. В закутке между печью и стеной стояли метла, связанная из множества веток, и большая садовая лопата.
Выйдя из сруба, он попросил Наташу позвонить ему в Кемп-крик через два дня утром — в день, когда будет уезжать Николай.
Сел в катер. Пока судно шло к протокам, несколько раз обернулся в сторону Грин-кемпа. Каждый раз он видел Наташу, стоящую на причале с поднятой рукой.
