Глава 12

– Вячеслав, докладывай, что за новость узнал, – наркоминдел только-только вернулся со встречи с японским послом и отчет о беседе пока не предоставил, так что даже Сталин еще не был в курсе, о чем они там разговаривали. Конечно, эта информация проходила под грифом «секретно», но для людей, которые знают сверхтайну, все эти разговоры с послами представлялись обыденной рутиной.

Окинув собравшихся взглядом – все свои, «посвященцы», даже Панфилова нет, Молотов наклонился над расстеленной картой и постучал пальцем по Лусону:

– Как вы знаете, товарищи, на Филиппинах после захвата Манилы бои временно стихли. С военной точки зрения никаких развилок истории тут пока не наблюдается. Также, как и в том мире, последние предвоенные месяцы американцы спешно перебрасывали на острова части усиления, но, все равно, оборона оказалась непрочной. Однако, с точки зрения политической, имеется один интересный момент. По нашему неофициальному совету Япония все же согласилась провозгласить независимость Филиппин, хотя в прошлый раз она пошла на такой шаг лишь после серьезных военных неудач. Мало того, японцы готовы формально «освободить» и другие колонии, в первую очередь, Малайю. Напомню, что с самого начала боевых действий в Малакке англичане постоянно отступали к югу, и все их попытки закрепиться на каком-нибудь рубеже не увенчались успехом. Если японцы наталкивались на хорошо укрепленные позиции, то просто обходили их с флангов. Как вам всем уже известно, вчера ночью японские танки снова прорвали английскую оборону, на этот раз на реке Слим, окружив индийскую 11-ю дивизию. После очередного разгрома британское командование снова вынуждено отводить свои войска в страшной спешке, вместо планомерного отхода, и в ближайшие дни оставит Куала-Лумпур врагу. Так вот, мы ожидаем, что после овладения столицей колонии, захватчики тут же объявят независимость Малайи.

– Но что это им даст? – дождавшись паузы в докладе, скептически вопросил Шелепин. – Полагаю, что в долгосрочном плане абсолютно ничего. Вообще, никакие действия японцев не смогут привести их к победе, учитывая десятикратное превосходство экономики США. Рост производства вооружения в Америке настолько велик, что у Японии нет никаких шансов выиграть войну заводов.

– Все верно, но в краткосрочной перспективе такой вот демагогической политикой империя получит значительную поддержку населения британских колоний. В первую очередь, конечно, Бирмы. Как нас предупредил попаданец, англичане и так совершили ряд ошибок при организации обороны этой колонии. Во-первых, они почему-то уверились, что японцы не станут начинать операцию протии Бирмы, пока не завершат кампанию в Малайе. Во-вторых, вторжения ожидают с севера, из Лаоса, куда британское командование и стянуло почти наличные силы. Но противник, естественно, посчитает логичным атаковать там, где его не ждут – из южного Сиама. Горная местность, густые леса и отсутствие дорог японцев не остановят. Причем, их продвижению немало поспособствуют сами бирманцы, ненавидящие англичан. И вот тут весьма поспособствуют прецеденты с объявлением Японией независимости британских колоний.

– Тут кроется некоторая опасность для Японии, – заметил Мехлис. – Поняв, к чему клонят японцы, британцы заранее попытаются подавить все антиколониальные выступления.

– Да, они активно пытаются подавить оппозицию, – согласился Молотов, – но этими действиями лишь усиливают недовольство населения. И еще нам известно то, чего англичане не знают. Бирманский премьер, которого война застала в Америке, едва узнав о нападении Японии на Гавайи, бросился в ближайшую нейтральную страну и там заверил японского посла в своей преданности. В прошлый раз союзники читали дипломатический шифр, и его вскоре арестовали. Теперь же У Со спокойно вернется домой и, пользуясь доверием хозяев, организует сопротивление. В итоге японцы еще быстрее овладеют Бирмой, выполнив тем самым сразу несколько стратегических задач – отрежут китайцев от маршрута снабжения союзниками, захватят нефтепромыслы и рисовые поля, а также создадут бастион для защиты своих южных владений от англичан, который, возможно, послужит и плацдармом для нападения на Индию. И последнее весьма возможно, учитывая, что пленников-индусов японцы сразу отделяют от белых, хорошо с ними обращаются и агитируют воевать против англичан. Кроме того, один из вождей индийских националистов, Субхас Бос, уже прибыл в Малайю, где, судя по всему, намерен сформировать так называемую индийскую национальную армию. Да и голод в Бенгалии уже начинается, что отнюдь не облегчает колонизаторам задачу обороны Индии. Кстати, там уже активно распространяются японские листовки, призывающие вместе бороться с британскими угнетателями.

– Да и разведка говорит, что Квантунская армия продолжает отправлять свои дивизии в Юго-Западную Азию, перенацелив их с наших границ на британский фронт, – добавил Шапошников. – И, что интересно, в той истории даже после успешного наступления под Москвой японцы решились провести активную фоторазведку Камчатки. А сейчас они, вместо этого, ослабили свой 5-й флот, патрулирующий Курильские острова, и увели часть кораблей на восток.

– Ну, допустим, – упрямо продолжал спорить Шелепин, – что Бирма быстро пала, Чан Кайши остался без снабжения, англо-японский фронт пройдет по Брахмапутре, а по всей Индии начнутся восстания. И что дальше?

На нарочито грубовато сформулированный вопрос юного комсомольца Молотов не обиделся. Случайных и глупых людей здесь нет, только проверенные товарищи, причем проверенные временем. И собирались посвященцы как раз для того, чтобы обсудить вопрос «что дальше?».

– Для ответа на вопрос, что будет дальше с Японией, надо осветить всю ситуацию в целом. Итак, первоочередная цель империи – достижение экономической независимости. Благодаря успехам начала войны, как уже свершившимся, так и предстоящим в ближайшие месяцы, выполнение данной задачи можно считать реализованным. Но для сохранения захваченных владений им еще предстоит воплотить в жизнь следующий шаг – расширение пояса обороны империи. В общем-то, даже после головокружительных успехов японское командование вполне отдает себе отчет в том, что рано или поздно война на Тихом океане неминуемо должна превратиться в оборонительную. Вот только мнение о том, где эти рубежи должны проходить, сильно расходятся. С одной стороны успешная высадка десанта на Кауаи открывает большие возможности на Гавайях. Учитывая, что японская авиация с авианосцев и островного аэродрома Кауаи господствует в воздухе, японцам фактически удалось взять Оаху в блокаду. Сил для штурма у них пока нет, но они планомерно их наращивают, чему, кстати, поспособствовал быстрый захват атолла Уэйк, куда американцы так и не успели доставить эскадрилью самолетов. В связи с этим появится соблазнительная возможность после падения Гавайев начать набеги на западное побережье США.

– Но захватить Оаху не так-то и легко, – заметил Мехлис. – Там же большой гарнизон численность сорок тысяч солдат.

– Что касается Гавайских островов, – оседлала своего любимого конька Жмыхова, – то должна отметить недостаточную подготовку гарнизона к обороне. Даже в преддверии войны американское командование не позаботилось провести оперативную рекогносцировку и инженерную разведку Оаху. Оборонительные работы велись вяло, и лишь силами саперных подразделений, а пехотные подразделения в них не участвовали. Это было бы еще не столь критично, если бы американцы не начали раздергивать свои дивизии по разным островам. Причем, самые боеспособные части направили на защиту Кауаи, откуда им уже вряд ли удастся вернуться.

– Возможен ли прорыв сильного конвоя с континента к Перл-Харбору? – невежливо перебил девушку Мехлис.

– Чем прорывать-то? – столь же нарочито невежливо ответила Аня. Мехлис, конечно, человек кристально честный, но работать с ним не всегда комфортно, и это еще мягко сказано. – После уничтожения Энтерпрайза и Лексингтона у американцев в Тихом океане остались только два авианосца – Йорктаун и Саратога. Нам, конечно, точно неизвестны силы японской авиационной группировки на Гавайях, но, как минимум три авианосца и самолеты наземного базирования делают прорыв маловероятным.

– А еще три авианосца в Атлантике? – напомнил Шелепин.

– Уосп задействован для обеспечения операций в европейских водах, – по памяти начала перечислять Аня. – Рейнджер по своим характеристикам просто не подходит для обширного тихоокеанского региона, а Хорнет пока еще не боеспособен. Таким образом, у японцев имеются неплохие шансы подавить сопротивление гарнизона Оаху, особенно, если судить по действиям японских морпехов в Кауаи. Высадка, надо признать, была проведена ими просто образцово. Кстати, замечу, что в отличие от других стран, японцы уделяли большое внимание проведению морских десантных операций, и они считались одним из основных видов деятельности флота.

– Да, японское «Наставление по ведению десантных операций» весьма продумано и тщательно проработано, – подтвердил Шапошников, – и японцы ежегодно проводили учения по высадке крупных десантов. Причем, упор делался на внезапность операции в сочетании с ложным десантом.

– Вот-вот, – закивала Аня. – И в Гавайской операции они тоже не просто высадились на острове, а организовали ряд демонстративных десантов, сбив с толку американское командование. Конечно, у них сказывалась нехватка живой силы, артиллерии и боеприпасов, но захваченное господство на море позволило нивелировать разницу в вооружении. Боеприпасы у американцев на Кауаи уже заканчиваются, а подвезти подкрепления им не удается. А вот японцам подошедший недавно из метрополии конвой привез горючее для самолетов, бомбы, артбоеприпасы и пехотное подкрепление. Еще несколько таких конвоев, и японцы смогут если не уничтожить гарнизон Оаху, то надежно блокировать.

– Однако, возвратимся к набегам на западное побережье США, – напомнил нарком. – Реальной пользы они не принесут, и лишь оттянут на себя значительные ресурсы. У Японии и так не хватает транспортного флота, чтобы обеспечивать столь растянутые коммуникации. А ведь им еще предстоит расширять свой оборонительный периметр.

– Итак, на востоке японцам пришлось удлинить свои коммуникации, – подытожил Шелепин, – зато они весьма усложнили жизнь американцам и перерезали линии снабжения Филиппин. Значит, расширение стратегической зоны в данном направлении оправдано. А что на северном конце оборонительного пояса, я имею ввиду Алеутские острова и Аляску? Стоят ли они распыления сил, ведь периметр обороны и так слишком растянут, чтобы его можно было удержать. Каково их стратегическое значение?

– Значение, скорее, не стратегическое, а моральное, – уточнил наркоминдел. – Когда на островах сидели японцы, то американцы опасались вторжения на Аляску, а когда Алеутскую гряду США отбили, то японцы испугались американского десанта с этого направления. Из-за этого им пришлось усилить оборону Курил, перебросив туда часть гарнизона острова Хоккайдо и развернув вдоль островов дополнительную авиацию, которую сняли оттуда лишь в конце войны, когда стало очевидно, что основной угрозы стоит ждать с юга. И, конечно, захват или освобождение Алеут крайне важны для пропаганды обоих воюющих сторон. В Японии символическая оккупация хотя бы парочки самых крайних островов преподносится как безусловное доказательство военной мощи империи, могущей без труда вторгнуться непосредственно на территорию США. В Америке же, наоборот, появившаяся непосредственная угроза Аляске лишь увеличивает решимость населения бороться до конца. Полагаю, с точки зрения японских интересов, им лучше держать гарнизоны на Курилах, чем на Алеутах, в силу территориальной близости. В авантюрной алеутской операции японцы только напрасно потратили технику и живую силу. Да, не очень много, но при тотальном дефиците всего, даже несколько тысяч солдат и несколько кораблей имеют значение. Правда, они сковывали на порядок большие силы противника.

– Кстати, – Жмыхова подняла руку, привлекая внимание слушателей. – Сами же американцы и обратили внимание противника к алеутскому архипелагу, когда Дулиттл устроил свой знаменитый, в том мире, налет. Впрочем, надо признать, эта одиночная акция вовсе не являлась обычным пиаром… в смысле, рейд имел такое же важное значение, как и бомбардировка Берлина нашими самолетами в начале войны. Этим мы показали противнику, что если он попробует использовать отравляющие вещества, то его столица не избежит возмездия.

– Понятно, но не будем пока отдаляться от темы, – комсомолец взял на себя роль спикера. – Товарищи, скажите кратко, какие цели японцы ставили при атаке на Алеуты, добились ли их, какие ошибки допустили, и что можно изменить в этом направлении.

Отвечать своему будущему преемнику взялся Берия:

– Первоначально самураи действительно не планировали так далеко отодвигать внешний периметр, но выдающиеся успехи начала войны побудили японских командующих изменить планы. Они решили овладеть новыми передовыми пунктами для укрепления обороны, а резервы, предназначенные для защиты сырьевых районов, предпочли использовать для усиления новых позиций. В результате, при весьма ограниченных силах и слабой экономике, вместо усиления обороны результат получился прямо противоположным. Удержать слишком растянутый морской рубеж оказалось невозможно. Что же касается восточных Алеутских островов, то они нужны для базирования разведывательной авиации, могущей заранее заметить американский флот, надвигающийся с северного направления на Мидуэй или на метрополию. И замечу, что в нашей истории захватить Мидуэй у японцев почти наверняка получится.

– Так, с целью все понятно, – кивнул Железный Шурик, – а вот что из этого намерения получилось?

– Если коротко, японцев подвела разведка. Они думали, что на Алеутах у американцев имеется лишь военно-морская база – Датч-Харбор на Уналяске, а ближайший военный аэродром ВВС США находится только в тысяче километров оттуда к востоку, на острове Кадьяк. Впрочем, о базе Датч-Харбор они тоже были весьма незначительного мнения, хотя в последнее время военная инфраструктура на севере строилась ударными темпами. Сделаю небольшой экскурс в истории. – При слове «история» у Жмыховой сразу же загорелись глаза, и она приготовилась записывать исторические хроники.

– После Первой Мировой, по итогам Вашингтонской конференции строительство военных баз на Алеутских островах было запрещено. Но срок действий соглашений истек, а угроза со стороны Японии становилась нешуточной, и с конца тридцатых годов началась серьезная подготовка к войне. Хотя в планах военного командования США Аляске отводилась второстепенная роль, но строительство аэродромов и военных баз там началось еще два года назад, а после прибытия в регион генерала Бакнера за дело взялись всерьез. Сейчас близ Датч-Харбора, на острове Умнак, начали скрытно сооружать два аэродрома. Причем, несмотря на суровые погодные условия, стройка ведется ударными темпами, и к весне они будут готовы. Этому поспособствовал тот факт, что оборудование, предназначенное для строительства аэродромов на севере Аляски, прибыло слишком поздно, когда земля там уже замерзла, и всю технику отправили на острова. Все работы ведутся в строжайшей тайне, технику и строительные конструкции доставляют через подставные компании, оформляя как оборудование для консервных заводов. Но, спасибо Андрееву, мы знали что и где искать, и отправив пару человек наняться на стройку, даже при условиях полнейшей секретности, без труда разузнали подробности. Насколько нам удалось выяснить, в марте закончат строительство взлетно-посадочной полосы при обеспечении минимальных потребностей авиации, а вот к маю уже полностью будут готовы все наземные сооружения – электростанция, дороги, склады топлива, хранилища боеприпасов, ангары, авиаремонтные мастерские, жилые дома, командно-строевая группа, метеооборудование, радиолокаторы, и все прочее, необходимое для обслуживания авиации любого типа.

– Как они зимой, в условиях холодного климата смогли соорудить асфальтобетонную взлетную полосу, – изумился Мехлис. – Или же американцы предпочли устроить нежесткое покрытие летного поля?

– Нет, просто собирали его из перфорированных стальных полос. Правда, потребовалось их довольно много. Учитывая, что длина каждой ВПП полторы тысячи метров, то всего понадобится порядка восьмидесяти тысяч таких полосок. Их зачастую кладут прямо на мох, поэтому темпы строительства столь высокие.

– На мох, серьезно – хохотнул секретарь горкома комсомола. – Я встречал заросли мха в Карелии, и даже спать на нем приходилось, и мне кажется, что если самолет приземлится на такую полосу, то мох так спружинит, что подбросит машину обратно в воздух.

– Тем не менее, американские инженеры считают, что класть полосы на мох допустимо. И, да, трудностей у авиаторов там хватает. Обслуживать технику в мороз механики пока не умеют, погодные условия для полетов крайне неблагоприятны – ясных дней там практически не бывает, а летчики, в основном, недавние выпускники училищ и слепому полету по приборам не обучены. Вообще, проблем у вооруженных сил США сейчас хоть отбавляй. Тут и растерянность в первый период войны, и разногласия между армией и флотом, и отсутствие боевого опыта. Кстати, тот же штурм Кыски вошел в анналы военных курьезов, да и на Атту американцы тоже не блеснули предусмотрительностью. Если кто не в курсе, напомню, что там случилось. Полагая, что остров обороняет только один батальон джапов, янки направили против них целых три линкора с соответствующим количеством эсминцев и крейсеров, две или три сотни самолетов и целую дивизию. Казалось бы, сил вполне достаточно, вот только эта дивизия готовилась для боевых действий в Африке и, хотя по календарю уже близилось лето, но холод на островах, по американским меркам, стоял просто жуткий. Техника работать в условиях крайнего севера отказывалась, да еще в гористой местности, а личный состав потерял обмороженными больше, чем убитыми и раненными. Но в целом, все эти проблемы решаемые, так что когда японцы высадят на островах десант, их ждет большой сюрприз. Американская авиация сможет постоянно отслеживать перемещения противника и бомбить как наземные сооружения, так и корабли.

– Однако, – Шелепин честно отрабатывал взятую на себя роль оппонента, – от Умнака до западных Алеут порядка полутора тысячи километров, что само по себе мешает эффективно использовать авиацию против японцев.

– С этой проблемой американцы, надо отдать им должное, справятся без труда, используя свою надежную тактику лягушачьих прыжков. Они строят, э…, будут строить, аэродромы один за другим, все ближе продвигаясь на запад, благо, что техники и опыта строительства им хватало, а противодействие противника минимально. Попаданец уверяет, что летом им удавалось сооружать посадочную полосу за считанные недели, а то и вовсе за десять дней. После продвижения авиации интенсивность налетов на оккупированные острова многократно возрастет, а воздушная разведка сможет загодя обнаруживать транспорты противника. А вот японцы за год пребывания на Алеутах построить аэродром так и не сумели, потому что противник перетопил все их транспорты со стройматериалами.

– Раз так, то и нечего японцам там делать, – решительно отрезала Жмыхова. – Стратегия войны на Тихом океане сводится к одному – продвигать свою авиацию на новые рубежи. Так что если японцы неспособны разместить на Ближних островах Зероузы, чтобы защитить свои базы, то вся затея теряет смысл. А если они боятся вторжения американцев с севера, то было бы логично вернуть Курильские острова нам. Конечно, с условием, что никакие военные самолеты, а тем более, штатовские, на них базироваться не будут.

– Да, действительно логично, – чуть заметно улыбнулся Молотов. – Но вся политика империи носит авантюрный характер, редко базирующийся на логике. Вот смотрите, когда в апреле я вел переговоры с Мацуоки, то предлагал заключить пакт о ненападении с условием территориального урегулирования. Наша страна добивалась от Японии эвакуации Южного Сахалина и передачи Курильских островов, но Япония договариваться не захотела, хотя испытывала большие трудности как в экономическом, так и финансовом положении, а война с Америкой казалась почти неизбежной. Поэтому вместо пакта пришлось ограничиться менее обязывающим договором о нейтралитете. Полагаю, после того, как победы на Тихом океане вскружили японцам головы, они тем более не захотят идти на уступки. Касаемо же опасений японской стороны насчет того, что построив базы на Алеутах, американцы используют их как исходный пункт для высадки на Курилы и Хоккайдо, то они совершенно напрасны. Необычайно тяжелые метеоусловия в этом регионе не позволяют планировать масштабные операции, и я попробую донести до японцев эту простую мысль.

– Наверно, не стоит их отговаривать – неожиданно возразил Мехлис. – Полагаю, ничем серьезным оккупация Алеутов японцами нам не грозит. Да, и должен заметить, что мы могли бы получить от неё значительную выгоду.

– Это какую выгоду, Лев Захарыч? – неподдельно удивился Железный Шурик.

– Конечно, вероятность успеха очень маленькая, но все же, все же… – Против обыкновения начальник политуправления не торопился осчастливить окружающих своими идеями, продолжая ходить вокруг да около. – В общем, продержись японцы до вступления в войну СССР, и мы могли бы освободить острова сами.

Шапошнков поморщился, услышав такой «гениальный» план, и хотел возразить, но потом вдруг задумался. Остальные посвященцы также призадумались, и даже Сталин вдруг перестал вышагивать по кабинету.

– Представьте, каков будет пропагандистский эффект, – приободренный всеобщим молчанием Мехлис даже повысил голос, словно выступал на митинге. – Советский Союз освобождает американскую территорию, которую сами США отвоевать неспособны!

– Звучит заманчиво, – с некоторой надеждой произнес Верховный. – Но есть ли такая возможность, может ли существовать?

– Не выйдет, наверно, – поделился своими сомнениями Куликов. – Сколько они там продержались в реале? Источник докладывал, что год, но год понятие растяжимое. Они могли сидеть на Кыске и восемь месяцев, и восемнадцать, он точно не помнит. Хотя, скорее всего, японцы высадились в мае-июне сорок второго, а американцы, хорошенько подготовившись, освободили острова на следующее лето, в сорок третьем. А нам еще нужно хотя бы полгода на подготовку к войне. Вы, товарищ Мехлис, можете поручиться, что к январю сорок третьего мы возьмем Берлин?

– Но ведь в прошлый раз для переброски войск на восток хватило ровно трех месяцев, – напомнил Мехлис.

– Хватило, но тогда мы готовились в страшной спешка, да и операция ограничивалась лишь Манчжурией и половиной Кореи, а теперь, возможно, придется занять часть Китая.

При напоминании о Китае Василевский, до сих пор слушавший спорщиков вполуха, встрепенулся. Комфронта прибыл в Москву буквально на один день, обсудить в Ставке вопросы материального обеспечения войск и перспективы дальнейшего наступления. Поэтому озабоченный лишь проблемами своего фронта, генерал не вникал в проблемы далеких, никому не нужных островов. Однако, когда речь зашла о Манчжурии, Василевский оживился. Он уже догадывался, что в будущей Японской войне ему придется командовать, как минимум, одним из фронтов, и потому сразу начал задавать конкретные вопросы:

– Какова пропускная способность проводящих линий на Владивостокском направлении?

– Совершенно недостаточная, – помрачнел Молотов, вспомнив, сколько внимания уделялось этой проблеме в его бытность председателя совнаркома. – Если заранее пополнить дальневосточный паровозный парк, подкрепить дороги кадрами и усилить путевое хозяйство, то можно обеспечить пропуск двадцати пяти пар поездов в сутки. Максимум, тридцать, но это зависит от погодных условий.

– А ведь чтобы отправить на Дальний Восток войска и доставить в нужном количестве технику и снаряжение, потребуется, – Василевский на миг задумался, – примерно, полтораста тысяч вагонов. Понятно, что часть штабов и некоторые запасы продовольствия перевезут еще до окончания войны. Но три месяца, это действительно предельный срок для сосредоточения необходимого количества войск и припасов. Однако, если Берлин падет в сорок третьем, некоторый шанс на удержание японскими войсками позиций на Ближних островах к моменту начала войны имеется.

– Борис Михайлович, – подвел черту в споре Верховный, – планы по освобождению Курил у вас были. Добавьте план по Алеутам, а весной, если обстановка сложится благоприятной, мы к этому вопросу еще вернемся.

– Далее, – Шелепин снова указал карандашом на карту, – что касается Юго-Восточной Азии, Филиппин и важнейших островов Голландской Индии, то с ними, в общем, все ясно. За исключением Сингапура, там не имеется достаточных сил для обороны, расстояние от японских баз сравнительно небольшое, и в результате японцы в короткие сроки завладеют богатейшими запасами сырья. Не так ли, товарищи?

– Совершенно верно, – охотно согласился Молотов. – Приобретение значительных ресурсов в английских, американских и голландских владениях поможет Империи стать экономически самодовлеющим целым. Жаль, правда, – нарком на минуту нахмурился, – что мы лишимся сахара, который Рузвельт обещал доставлять из Голландской Индии и Филиппин, но американцы уверяют, что найдут другой источник. Тем более, что наступление японцев в этом регионе в любом случае будет развиваться успешно, с нашими подсказками, или без оных.

– А вот с южной частью Тихого океана, – Железный Шурик очертил широкий круг вокруг Кораллового моря – имеются сомнения. Нужно ли японской империи быстрое расширение в данном направлении? Природных ресурсов там мало, и прибыли от этих островов ожидать не приходится. А зачем империи колонии, не приносящие дохода? – При этом вопросе в глазах комсомольца блеснула лукавая искорка. Конечно, Шелепин прекрасно понимал, что желательно остановить продвижение американцев на как можно более дальних рубежах, но он хотел, чтобы были высказаны все мнения и взвешены все обстоятельства.

– Эта часть Тихого океана нужна не для получения ресурсов, – поспешил возразить Меркулов, – она очень важна в стратегическом плане. – При первой попытке, в той версии истории, японцы, несмотря на численное преимущество, не смогли замкнуть оборонительный периметр в южных морях. Они не сумели захватить Порт-Морсби и не успели построить аэродром на Гуадалканале. Полагаю, что на этот раз, когда преобладание японцев на море еще более значительно, они все же захватят побережье Новой Гвинеи, Соломоновы острова, Самоа, Фиджи и Новую Каледонию. Тем самым им удастся полностью перерезать коммуникации между США и Австралией. В противном случае союзники смогут перехватывать японские конвои и бомбить японские базы.

– Но у США недостаточно авианосцев, о чем Аня подробно доложила, и их не хватит для наступления, разве не так? – по простодушному виду Шелепина было неясно, действительно ли он так считает, или просто провоцирует собеседников, заставляя их активнее участвовать в дискуссии.

– Двух авианосцев уже достаточно, чтобы сформировать оперативное соединение, а куда именно оно направится, японцы, скорее всего, узнают уже постфактум. Может, к Гавайям, а может и к пресловутому Гуадалканалу, хотя без промежуточной базы Перл-Харбора это весьма затруднительно.

– Хорошо, пусть район Южных морей джапы, в смысле, японцы, захватили, обезопасив тем самым запасы стратегического сырья, и заодно изолировав австралийцев. А что, если японцы двинутся и на саму Австралию? Насколько она важна для них? Ведь для оккупации целого континента требуется такая прорва войск, что это подорвет боеспособность японской армии на остальных фронтах.

– Допустим, десяток-полтора дивизий они наскрести смогут, – снова очнулся от своих дум Василевский, – в основном, за счет ослабления маньчжурской группировки. Хотя для такой огромной территории со слабо развитыми наземными путями сообщения этого возможно недостаточно и потребуется больше. Но вот имеющихся у Японии судов явно не хватит для материального обеспечения столь большой группировки в четырех тысячах милях от метрополии. И без того временная мобилизация торгового флота привела к уменьшению производственных возможностей, в частности, производства сталематериалов, что скажется на гражданском судостроении. Получается замкнутый круг – чем больше армия фрахтует гражданских судов, тем больше материальные трудности, испытываемые страной и тем сложнее восполнять потери в судах а, следовательно, число зафрахтованных судов уменьшается. В итоге тоннаж торгового флота постоянно падает.

– И сколько у Японии времени на исправление ситуации?

– Как минимум год, – прикинул Шапошников. – По предварительным оценкам, если не будет серьезных изменений обстановки, то до сорок третьего японский торговый флот даже без конвоирования будет нести лишь незначительные потери. За это время Япония должна закрепить достигнутые успехи, впрочем, еще не совсем достигнутые, обеспечить империю материальными ресурсами и принять меры для защиты надводного судоходства. Что же касается Австралии, оккупировать её целиком, конечно, не удастся. Товарищ Василевский прав, это выходит за пределы возможностей Японии, хотя укрепиться в ключевых точках им не мешало бы. А вот полная блокада континента необходима. Тем самым японцы не допустят использования противником Австралии в качестве плацдарма для контрнаступления.

– И еще Австралия важна тем, – добавила Аня, – что будет снабжать продовольствием армию США на Тихоокеанском театре военных действий.

– То есть после войны австралийцы смогут похвастать, что Америка победила Японию лишь благодаря их поставкам, – пошутил Шелепин, и задумчиво добавил. – Да, этот кусок японцам не проглотить, и никакая сверхмобилизация не поможет. Но, подытожим, что у нас получилось. Империя получит источники сырья и продовольствия и создаст барьер в Тихом океане, охраняющий от американцев линии снабжения. Как вы считаете, не слишком ли мы переборщили, США после этого не капитулируют?

Отвечать на столь каверзный вопрос взялся сам Верховный:

– Такой оборот дел невероятен, как говорит опыт. Для монополистического капитала США война только нажива, и он охотно пойдет на продолжение войны даже при ничтожных шансах на успех. К тому же японцы затронули жизненные американские интересы на Тихом океане. Да, Вячеслав, – Сталин повернулся к Молотову, – ты сегодня уже встречался с японским послом? Что-нибудь важное он рассказывал?

– Нет, просто обсуждали вопросы о продлении рыболовной конвенции. Из года в год её удается согласовать только под новый год, и Татекава торопил меня, чтобы соглашение подписали пораньше. Да, еще посол спрашивал, – наркоминдел тихонько рассмеялся, – правда ли, что сейчас в Москве готовится конференция между СССР, США, Англией и Китаем, как это пишут в советских газетах. Когда я пояснил, что ничего подобного в газете нет, а заявление Черчилля, на которое Татекава ссылается, процитировано неправильно, он не стал настаивать. Посол оправдался тем, что наверно, ошибся его секретарь, а сам он русского языка не знает.

Аня вздохнула, замечтавшись о том, как она тоже будет принимать послов, а тем временем самозваный спикер, воспользовавшись паузой, снова направил ход дискуссии в нужном направлении:

– Интересно, а как шансы на успешное окончание войны оценивают в самой Японии?

– Как утверждает попаданец… – начал было Меркулов, но главу госбезопасности вдруг не очень вежливо перебила его собственная подчиненная:

– Да что за слово такое дурацкое, – не выдержала Аня. – Предлагаю называть как-нибудь по-другому, например, «наш гость».

– Хорошо, – серьезно кивнул замнаркома. – Как уверяет наш… консультант, даже во время Сталинградской битвы, а этот период истории он знает неплохо, в императорской ставке довольно реалистично оценивали грядущий рост военного потенциала США. Японские генералы также не сомневались высоком боевом духе армии и народа в нашей стране. Но, при всем при этом империя все еще надеялась на победу в войне. Несомненно, после еще более впечатляющих успехов в нашей реальности, японцы проникнутся уверенностью, что способны разгромить боевые силы противника. К тому же они планируют форсированное продвижение в сторону Индии, и считают, что смогут оторвать Индию от Англии, тем самым поколебав решимость последней вести войну. Заодно, лишат Китай материального снабжения и одновременно нанесут ему удар в моральном отношении. В общем, я опасаюсь, что такая излишняя самоуверенность и недооценка могущества международных сил приведет к досрочному поражению Японии.

– Однако, людские резервы у них все же имеются, – напомнил Вышинский. – Японцы вполне могут поставить себе на службу азиатский национализм. В бывших европейских колониях местные национальные силы колеблются, и часть их готова поддержать Японию при условии удовлетворения требований о национальном самоопределении. Филиппины и Малайя, это только первые ласточки. К тому же, королевство Таи хоть и не являлось колонией, но уже заключило альянс с Японией, надеясь с помощью империи вернуть утраченные территории. Теперь достаточно лишь повода, например бомбежки английскими самолетами Бангкока, и Сиам объявит войну союзникам. Бирма и Голландская Ост-Индия также ненавидят колонизаторов, и после изгнания последних будут готовы к военному сотрудничеству с Японией. Также японцы могут привлечь в свою армию немало индусов, особенно учитывая неправильную политику индийского правительства. Англичан в Индии народ и так ненавидит, а тут еще начинаются голод и репрессии, причем даже Ганди арестовали, как нацистского саботажника. Конечно, японцы могут показать себя даже худшими колонизаторами, чем англичане. Но размеры Индии и численность ее населения не позволят Японии успешно контролировать такую огромную колонию. Правда, дальнейшая политика империи в других странах Азии пока под вопросом.

– Ну а если все-таки, японцы поведут себя по отношению к местному населению достаточно благоразумно, – предположил комсомолец. – Допустим, на тех же Филиппинах, где к японцам относятся враждебно, Япония предоставит аборигенам пусть не полную, но максимальную независимость и создаст армию из местных жителей?

– Шурик, ты же историк, – укоризненно покачала головой Жмыхова. – Колонии не для того захватывают, чтобы давать им свободу.

– Их захватывают ради ресурсов, и тут главное получение сырья, а не формальный статус колонии, – парировал бывший ифлиец. Возьмем, к примеру, Голландскую Ост-Индию. Япония долго вела переговоры с голландскими колониальными властями, добиваясь разрешения импорта нефтепродуктов. Заключи японцы выгодное соглашение, и им не пришлось бы с Голландией воевать. Так что, при желании, людских ресурсов японцы найдут достаточно, проблема тут в другом. В Японии и на свою армию винтовок не хватает, и вооружать филиппинцев с индусами просто нечем, разве что трофейным оружием. Ну, скажем, наскребут сто тысяч ружей, так ведь американцы в году, эдак, сорок пятом все равно на Филиппины высадятся, а потом без труда расправятся с любой оппозицией.

– Но все-таки, политический момент несколько изменится, – не согласился Вышинский. – Изгонять агрессора, это одно. А воевать с восставшей колонией, совсем другое. Тем более, если за три года японцы смогут хорошо обучить рекрутов.

– Да, для формирования послевоенного мира создание мощного антиколониального движения совершенно необходимо, – признал очевидный факт Шелепин. – Но пока на повестке стоит более важный вопрос. Товарищи, давайте попробуем сверить реальности: в первой Второй мировой, хм, полагаю, вы поняли, что я имею ввиду, джапы и близко не подошли к Оаху. На Алеутских островах они побывали, но недолго. В Австралии высадиться не пытались, в Индию не продвинулись, дальше Соломоновых островов не прошли. Таким образом, территория, контролируемая империей, была намного меньше, чем намеченные нами рубежи, однако транспортных проблем и проблем питания хватало. Спрашивается, откуда они теперь возьмут транспорты и танкеры, чтобы снабжать еще более растянувшиеся коммуникации, и так натянутые до предела? – Вопрос был риторическим. – С армией дела также обстоят не лучшим образом. Войска вооружены откровенно плохо, особенно по сравнению с прекрасно оснащенной американской армией. Некоторый боевой опыт, правда, имеется, но лишь полученный в сражениях с китайцами, а такой опыт скорее, вреден, потому что создает ложные иллюзии и ведет к переоценке собственного могущества. Туземные дивизии набрать можно, но их еще надо обучать и опять-таки вооружать. В итоге получится, что через полгода Япония утратит способность ведения наступательных действий и перейдет к оборонительной стратегии, которая при ведении затяжной войны очень невыгодна. Долгосрочное снабжение отдаленных передовых пунктов уже сегодня является тяжелой проблемой, а через полгода проблема снабжения станет еще серьезней. Ну а когда для перевозок грузов потребуется формировать конвои, и военный флот будет занят конвоированием, то ситуация станет критической. Я очень опасаюсь, что все опять может закончиться американскими базами в Корее и Японии. Товарищ Меркулов, когда США смогут начать мощное контрнаступление в океане?

Меркулов достал из папки несколько листов с описаниями различных типов новейших кораблей, раздал присутствующим, и начал докладывать:

– В этом году на стапелях США заложили несколько тяжелых авианосцев Эссекс. Строят их довольно быстро, но все равно, вступления в строй следует ожидать лишь в сорок третьем году. Также решено перестроить в авианосцы незаконченные легкие крейсера типа «Кливленд». Однако, ждать их первую партию опять-таки стоит лишь в 43-м. Плюс, выпустят огромное количество эскортных авианосцев. Получается, что с конца сорок третьего года США неизбежно начнут сжимать кольцо вокруг тихоокеанских владений Японии. Правда, в случае превращения Гавайев в мощную японскую базу, движение с самого начала застопорится. Но даже при самом неблагоприятном сценарии, в сорок четвертом году японский морской рубеж обязательно рухнет.

– Но и в этом случае мы могли бы получить достаточно времени для подготовки войны с Японией, а также выторговать себе некоторые преференции, – заметил нарком индел. – Ведь до континентальной базы японской экономики американцы без нас не дотянутся. И еще, в случае крайней необходимости, мы можем порекомендовать японскому правительству провести рассредоточение и укрытие под землю промышленных предприятий на островах, что позволит уменьшить потери от американских воздушных ударов. Это поможет продлить сопротивление японцев еще на несколько месяцев.

– Но все-таки этого мало, – погрустнел Шурик. – Пока мы дойдем до Парижа, пока подготовимся к войне на востоке, пока освободим половину Китая, американцы уже захватят Окинаву. И ничего сделать мы не сможем.

– Товарищи, давайте проработаем проблему и попробуем сузить её, – не собиралась сдаваться Аня. – Раз нельзя увеличить количество вооружения, то нужно повысить эффективность его использования. У японцев в начале войны имелось превосходство на море и в небе, но реализовать свое преимущество они толком не смогли, быстро растратив весь потенциал. А не смогли потому, что дело ведь не только в количестве кораблей, но и в технической оснащенности. У американцев быстрыми темпами идет внедрение радиообнаружителей и постоянно создаются новые, более совершенные системы. Все, что японцы могут им противопоставить, это оборудование для ночных боев – парашютные осветительные ракеты, ночные бинокли, мощные прожекторы, позволяющие осветить цель на расстоянии в четыре мили, и прочая архаика. Все это вчерашний день, и против радиолучей мало чем поможет. Лишь один раз за всю войну, и то в самом начале, японцы смогли провести удачную ночную атаку у Соломоновых островов, потопив несколько крейсеров.

– Тогда сформулирую проблему так, – оживился Шелепин: как нам, вернее, японцам, противодействовать радиообнаружителями?

– Радарам, – поправил Куликов. – Так их называет по… эхм, – майор госбезопасности покосился на Аню, сердито насупившуюся, и поправился – наш гость из будущего, и этот термин уже прижился в научных кругах. Так вот, при отсутствии собственных РЛС, или невозможности их использования, можно применять пеленгаторы, то есть приемники для обнаружения вражеских кораблей и самолетов по излучениям их собственных радаров. Таким образом, посылая сигнал радиолокатора, противник сам выдает свое местоположение. Другой метод противодействия – устраивать помехи, активные или пассивные. Активные эффективнее но, во-первых, для их создания надо точно знать характеристики радиоволн противника. Данная задача, в принципе, достижима, но для этого требуется разработать разведывательные приемники. Другой недостаток умышленных помех – их использование достижимо только на отдельных участках фронта, а массовое применение таких средств невозможно. К примеру, было подсчитано, что для защиты всей Германии потребуется несколько сотен тысяч мешающих передатчиков. Второй способ создания умышленных помех, кстати, весьма подходящий для прикрытия авиации, это пассивный. Он заключается в применении металлизированных лент, рассеянных в воздухе. При определенной концентрации таких лент отраженный сигнал от них на порядок превосходит сигнал от самолета. Так вот, для создания лжеобъектов нужна всего-навсего бумага с подклеенной к ней фольгой, размером, равным половине длине волны радара, причем Андреев подсказал и конкретные габариты. Если взять обычный листок бумаги формата А4, четыре раза согнуть его пополам, а потом разрезать, то получившиеся полоски будут как раз оптимальной формы для обмана немецких радиолокаторов. Как видите, технология проста, но против примитивных радаров начала войны вполне действенная. Облако таких отражателей, разбросанных с самолетов, легко собьет операторов с толку. Да, и помимо лент, отражающих излучение станции, можно также использовать ленты поглощающие.

– Если все так просто, то почему же англичане до сих пор не используют отражатели и поглощатели? – буквально возопил Мехлис, пораженный такой нерасторопностью союзников. – Прыгающие бомбы и то соорудили, хотя для этого пришлось переоборудовать целую эскадрилью, а листики с фольгой нарезать не смогли!

– Да нет, дипольных отражателей они приготовили достаточно, – пожал плечами нарком индел. – А не применяют их, потому что боятся, что в Германии узнают этот секрет и, в свою очередь, начнут использовать данное средство для бомбежек Лондона.

– А немцы что, сами до такого нехитрого средства не додумались? – снова поразился Мехлис.

– Додумались, конечно, но они тоже боятся, что англичане, узнав эту тайну, начнут применять аналогичное средство для борьбы с радарами.

Главный политутуправленец в раздражении сжал кулаки и едва не стукнул ими по столу:

– Пора этот замкнутый круг разрывать, чтобы воздушные силы Англии начали действовать эффективнее. Предлагаю сообщить Брайтенбаху о наличии в Британии отражателей и об угрозе их массового применения. Пусть Германия пускает свои ленточки в дело!

– Но воздушные налеты на Великобританию практически прекратились, – напомнила Аня, – так что немцам это не очень-то и нужно.

– Значит, еще следует предупредить Лондон о наличии в Германии отражателей и поторопить уже англичан использовать свои ленточки. Надеюсь, после этого союзники, наконец, станут посмелее и активизируют воздушное наступление на Германию.

– Хорошо бы, – согласился Вышинский, – а то до сих пор английские бомбардировки не заставили немцев снять ни одной эскадрильи с нашего фронта. И, надеюсь, англичане, вооруженные облаком отражателей, наконец-то отважатся разбомбить основные электростанции Германии, а также химические заводы, что резко снизит выпуск военной продукции.

Однако, коварный Шелепин уже приготовил наркомам очередной каверзный вопрос:

– Ну а если в ответ люфтваффе возобновит бомбежки Лондона?

Бывший главный прокурор Советского Союза раздраженно поджал губы, из-за чего его усы встопорщились как у сердитого кота, и сверкнул глазами из-под очков.

– Если люфтваффе отважится на это, то потеряет немало самолетов, – отрезал Вышинский, – а население Англии начнет активнее выступать за открытие второго фронта.

– И что из того, что начнет выступать население, – иронично заметил Шурик, – если не выступит армия? Разве есть шансы на скорое появление английской армии на Европейском континенте? Сам Гитлер считает английскую опасность блефом, и продолжает перебрасывать силы на восток.

Замнаркома не нашелся сразу, что ответить, и его опередил сам Верховный:

– Опыт научил меня смотреть в глаза действительности, какой бы она ни была неприятной. Мы еще можем рассчитывать на усилении воздушных налетов на Германию и оккупированную часть Франции, а также десант в районе Петсамо, но… – Сталин сделал паузу, вытащил изо рта пустую трубку, выбил её по привычке в пепельницу и, наконец, продолжил. – Но десантов на побережье северного берега Франции в следующем году не будет.

– Значит, получается следующая картина, – Шелепин начал считать, загибая пальцы. – Первое, войск у англичан «не хватает».

– Конечно, – пробурчала Аня. – Два года воюют, а армии до сих пор нет. Впрочем, они наконец-то сообразили принять новый закон о воинской повинности, снижающий возраст призывников и даже переводящий женщин в категорию военнообязанных. Похоже, англы все-таки планируют когда-нибудь начать воевать всерьез.

– Второе, – продолжил спикер, – тоннажа для обеспечения десанта тоже «не хватает».

– Угу, – поддакнула Жмыхова, – везти снабжение в Каир, за много тысяч километров, хватает, а перевезти войска и припасы через узенький пролив не могут.

– Третье, основной фронт для Британии сейчас Азиатский, и именно он сейчас беспокоит Лондон больше всего.

– Еще как беспокоит, – с неприкрытым сарказмом заметил Молотов. – Судя по беседам, ведущимся в Лондоне, там идут горячие дискуссии о том, на кого свалить вину в поражениях – на правительство или на военное командование. Еще, правда, имеется африканский фронт, на котором англичане начали проявлять кое-какую активность. Но, к сожалению, операции в Ливии, это всего лишь одна из подсобных задач в нынешней войне, и одним из главных мотивов активизации военной кампании в Африке является желание британского правительства отвлечь внимание своего народа от Восточного фронта.

Итак, – подытожил Шелепин, – по ряду ну очень «объективных» причин в обозримом будущем английские армии на Европейском континенте не появятся. Это досадно, ведь им достаточно просто оттянуть на себя хотя бы тридцать-сорок немецких дивизий, чтобы мы могли закончить разгром Германии уже в следующем году. К тому же оружия в сколько-нибудь серьезных количествах Англия нам также не поставляет, хотя было бы логично перебросить свои военные ресурсы на тот участок антигерманского фронта, который находится в состоянии максимальной активности. Поэтому, единственным способом военной помощи со стороны Великобритании может стать усиление действий её авиации против Германии, и для этого все средства хороши.

– И, в конце концов, добавила Аня, – продление войны наносит вред самой империи но, к сожалению, не все в британском правительстве это понимают. Черчилль ограничился лишь видимостью мер, проведя некоторое полевение своего кабинета и пообещав нам военно-морскую помощь на севере. Значит, надо его вынудить начать хотя бы воздушную войну.

Сталин медленно покивал, задумчиво глядя на молодежь. Перед ним сидели отнюдь не ресторанные стратеги (* так тогда именовали диванных стратегов), выдумывающих некие планы и приписывающие их воюющим сторонам, а настоящие историки, не только разбирающиеся в своем периоде, но и мыслящие глобально, в масштабах целой эпохи. Конечно, почти все вопросы, поднимаемые на секретных сборищах, уже обсуждались и в ГКО, и в штабах, но мнение людей, не только знающих будущее, но и оперирующих совсем другими категориями, очень ценно.

– Товарищи, вернемся к техническим вопросам, – напомнил Мехлис. – У нас на фронте недавно стали эффективно использовать средствах радиоборьбы. Можно подробнее рассказать о них?

– Можно, – с готовностью согласился Берия. – Перед войной нашими инженерами были разработаны опытные станции радиопомех но, к сожалению, в серийное производство они не пошли. Между тем, успешный опыт применения станции помех в сентябрьском наступлении под Ельней показал высокую эффективность средств РЭБ. О необходимости широкого использования радиоразведки и радиоподавления, как с помощью специальных станций, так и штатными радиостанциями, настаивал и по… наш информатор. Поэтому в конце сентября я предложил Государственному Комитету Обороны организовать специальную службу по забивке немецких радиостанций на поле боя, опередив самого себя больше, чем на год. Конечно, Андреев не помнит точно, когда это произошло в той истории, но организованное, а не эпизодическое использование РЭБ началось только после Сталинградской битвы. Он вообще все мерит «до» или «после» Сталинграда. Так вот, как вспомнил Андреев, в той истории я спохватился лишь после Сталинградской битвы, а в нашей реальности Генштаб сформировал службу радиомешания уже этой осенью, что принесло немедленный результат. Так, к примеру, радиоблокада немецких войск, запертых в Курске, сыграла немалую роль в уничтожении окруженной группировки.

– Да, все это замечательно, – согласился Куликов, – но японцам такие секреты, пожалуй, выдавать не стоит.

– Совершенно верно, – подтвердил Лаврентий Павлович. – Хотя секретность эта весьма условна, но японской стороне мы пока никаких сведений по данной теме не сообщали, нам с ними еще воевать. Другое дело, противокорабельные локаторы.

– Так, вопрос о противостоянии вражеским РЛС мы осветили, а вот какова ситуация с радарами в самой Японии? – напомнил Шелепин.

Отвечать на вопрос взялся Куликов:

– Ситуация самая неприглядная, они отстают от наших союзников на несколько лет. Год назад японская делегация посетила Германию, и после ознакомления с немецкими, а также с трофейными английскими радарами, была начата разработка собственных радиолокаторов. Но вместо того, чтобы попросить у немцев образцы и техдокументацию, они начали разработки с нуля. Лишь после Перл-Харбора, поняв, что начали большую войну без современных средств обнаружения, японцы попросили своего европейского союзника прислать оборудование и инструкции. Но в тот раз немецким подводным лодкам порваться в Японию так и не удалось, а самостоятельные исследования продвигались крайне медленно. Правда, в Сингапуре японцам повезло заполучить весьма ценный трофей. Англичане так спешили сдаться, что не позаботились уничтожить секретную технику, и она попала в руки противника вместе со всей документацией. Позже, на Филиппинах, коллекция трофеев пополнилась американским локатором. Все бы хорошо, но вот только реверс-инжиниринг штатовского радара оказался непосильной задачей для японских ученых. Они попытались упростить конструкцию, но получившаяся в результате система работала крайне ненадежно, и проект, в конце концов, закрыли. Пришлось им заняться копированием более простого британского радара, но и такой подход тоже требовал времени. Ко времени битвы при Мидуэе японцы еще не имели на вооружении радиолокаторов, и это сражение наглядно показало, что в современной войне корабли и самолеты без радаров имеют мало шансов на победу. Правда, как уже упоминалось, джапам удалось разок застать американцев врасплох и в ночном бою у Соломоновых островов уничтожить целую эскадру крейсеров. Но тут, помимо выучки и смелости, сыграли роль субъективные факторы и простое везение. Поэтому в той истории японцы, даже имея неплохой флот, терпели поражения.

– А на этот раз?

– На этот раз они, выслушав наши дельные рекомендации, сделали правильные выводы. Мы напомнили им, что американцы уже приняли на вооружение новейшие системы и наладили их массовый выпуск. Летом радары установили в зоне Панамского канала, а к декабрю планировали запустить и на Гавайях. Реально оценив свои шансы на самостоятельное разработки обнаружителей, как весьма мизерные, японцы все-таки заранее, еще до начала боевых действий, обратились за помощью к Германии. Через Испанию они получили небольшую партию новейших радаров, в частности, наземные «Вюрцбург Д» и корабельные «ФуМО». Конечно, даже имея подробное описание технологии, производство можно будет развернуть не раньше, чем через год. Но, по крайней мере, прикрыть свои оперативные корабельные соединения и основные плацдармы в океане японцы смогут уже сейчас. Конечно, надо заметить, что в области радиолокации союзники далеко опередили Германию, хотя по некоторым направлениям немецкие радиотехники все же вырвались вперед. Так, они достигли значительных успехов в изготовлении термостойких стекол. Если американские лампы не могут работать при температуре свыше 180 градусов, то германские выдерживают и триста. Это позволяет уменьшить габариты и увеличить механическую прочность ламп. Также они применяют такие технологии, как метало-керамический спай и плоскую штамповку ножек. Однако, в целом, Германия отстает по всем основным типам радаров, и сантиметровый диапазон им пока недоступен. Уж лишком поздно они взялись за создание радиолокационных систем, и слишком мало средств выделяли на их разработку. Но, в общем, для поддержания баланса сил в Тихоокеанском бассейне японцам пока хватит и таких наработок.

Заседание прервали на пару минут, пока официанты разносили чай с печеньем, а как только посторонние удалились, возникшей паузой воспользовался Мехлис, задав давно волнующий его вопрос:

– Раз уж мы заговорили о технических новинках, то хотелось бы узнать, как в мире продвигаются работы по проблеме N 1. И еще, ведь список ведущих ученых хорошо известен, даже наш… эээ, темпоральный гость некоторых из них припомнил. Ведутся ли какие-нибудь… мероприятия по их выводу из игры?

– Хорошо, я поясню ситуацию, – охотно отозвался на просьбу главного комиссара нарком внутренних дел. – Начну с Германии. Касательно состояния работ в Рейхе нам волноваться не о чем. Конечно, там много трудились над атомной проблемой и провели значительное количество экспериментальных работ, да и руды, захваченной в Бельгии, вполне достаточно для запуска реактора. Специалистов, даже после всех гонений на расово неполноценных ученых, тоже наберется порядка сотни. Однако, однозначно можно сказать, что проблема решена не будет. Во-первых, до сих пор финансирование атомного проекта в Германии было совершенно недостаточным. После победы над Францией Гитлер решил, что сможет сэкономить на военных расходах, особенно на долгосрочных проектах. Ну, а после нашего успешного осеннего наступления все средства будут брошены на перспективные направления, обещающие скорую реализацию. Если в США над проектом будет трудиться сотни тысяч человек, и на него потратят два миллиарда долларов, то в Германии речь идет о сотнях людей и, в пересчете на американскую валюту, миллионах долларов. Второй важный момент – немецкие ученые пошли по ложному пути, решив создать тяжеловодный реактор.

– Почему этот путь тупиковый? – заинтересовался Вышинский – Я внимательно просмотрел все записи по данной теме, но какой котел лучше, «уран-тяжелая вода», или «уран-графит» определить так и не смог. Они оба неплохи, и я не вижу препятствий для строительства водного реактора. Он может выполнять задачу по выработке плутония-ультимия не хуже, чем графитовый.

– Дело в том, что вам предоставили лишь воспоминания хм, хрононавта, субъекта, безусловно, весьма любознательного, но не являющегося профессиональным физиком, – пояснил нарком. – Без комментариев ученых в данном вопросе разобраться действительно трудно. Так вот, если коротко, то в перспективе водный котел действительно намного лучше, потому что у тяжеловодного замедлителя имеются значительные потенциальные преимущества. Такой реактор может работать на необогащенном природном уране и, как вы понимаете, гораздо проще отделить изотопы водорода, чем урана. Впрочем, немецкие физики вообще не посчитали возможным выделение урана-235 из урана-238 в промышленных масштабах. К тому же, тяжеловодные реакторы имеют на порядок меньшую загрузку ураном, что очень важно при дефиците ядерных материалов, к тому же, превращение урана-235 в плутоний в них идет намного быстрее. Помимо этого, реакторы с тяжелой водой теоретически можно создавать меньшего размера, чем графитовые, при той же мощности.

– Однако, и у нас, и в Штатах, уран-графитовый реактор создали намного раньше водного – напомнил Шелепин. – Почему же так случилось, в чем тут подвох?

– Подвох действительно существует, – улыбнулся Берия своему будущему приемнику, – а немцы просто не обратили на него внимания. – Товарищ Курчатов объяснил мне, что хотя тяжеловодный реактор более надежен по физическим данным, но для создания и эксплуатации такого котла должны соблюдаться очень жесткие требования для аппаратуры и оборудования. По его оценке, осуществить подобный проект в ближайшие пять лет нам не удастся. Это, конечно не значит, что мы не начнем добычу тяжелой воды, но лишь в опытном производстве. Форсировать тяжеловодный проект станет возможно лишь после окончания войны. Конечно, по составленному в Наркомхимпроме плану, производство дейтерия будет рассредоточено с целью максимального использования свободных мощностей электростанций и утилизации отходящего водорода на азотно-туковых заводах. Это позволит снизить стоимость тонны тяжелой воды с 25 до 3 миллионов рублей. Для сравнения, в США стоимость одной тонны оценивается в 8 миллионов долларов.

– Если тяжелая вода получается сравнительно недорогой, – подключился к обсуждению атомной тематики Василевский, вдруг вспомнивший о «Царь-бомбе» – то зачем откладывать реализацию проекта? Почему нельзя начать прямо сейчас, учитывая, что дейтерий используется еще и в термоядерном оружии?

– Потому что сначала надо закупить оборудования на миллиард рублей, – повысив голос, немного раздраженно пояснил Берия. – Потом нужно строить заводы и дополнительные электростанции. Проект очень энергоемкий, требующий по расчетам свыше девятисот мегаватт, и реализовать его в условиях военного времени невозможно. Мы еще даже не знаем, как обеспечить энергией все обогатительные фабрики с тысячами сепараторов, планируемые к постройке. К чему нам дейтерий для водородной бомбы, если еще не наработан плутоний в достаточных количествах? К тому же, некоторые азотно-туковые заводы, на которых планируется производство гидроксилина, например, в Горловке, находится вблизи линии фронта.

– Однако, метод электролиза не единственно возможный для получения дейтерия, – упрямо продолжал защищать свою супербомбу генерал. – Существует же еще низкотемпературная технология обогащения тяжелой воды.

– Верно, еще известен метод ректификации жидкого водорода, но он технически труднее, и реализовать водородный холод в промышленном масштабе весьма непросто. Однако, товарищи, вернемся к нашим баранам, то есть нацистским ученым. Мы пришли к выводу, что графитовый замедлитель для реактора проще и дешевле, однако немецкие ученые от него отказались. А если и передумают, то у них не хватит средств для создания атомной промышленности. Значит, можно гарантировать, что планы Германии по созданию урановой машины, планируемой Гитлером к использованию в качестве двигателя для ракет и подводных лодок, а главное, для разработки атомной бомбы, не осуществим. Запустить цепную реакцию, а тем более, поддерживать её на нужном уровне немцы не смогут.

– Вот и хорошо, – довольно подытожил Мехлис. – Значит, с германским атомным проектом ничего делать не надо, его и так сорвут. Но в США картина с созданием атомных приборов отнюдь не такая радужная, не так ли?

– К сожалению, да. Там картина полностью противоположна. К исследованиям будет привлечено такое количество докторов наук, включая многих нобелевских лауреатов, что отстранить их всех от проекта не представляется возможным. Единственное исключение мы сделали для милитариста Теллера, всячески поддерживавшего военное применение атомного оружия и разработку водородной бомбы. Личность эта в настоящее время малозначительная, он даже американское гражданство получил лишь недавно, так что его гибелью никто не заинтересуется.

Мехлису, однако, этого было мало. Он не присутствовал на совещании, на котором обсуждались кандидатуры в «сильное звено» с целью скорейшей ликвидации «победителя», и не знал о решении ограничиться всего лишь одной известной личностью. Поэтому армейский комиссар без обиняков высказал свои претензии госбезопасности:

– Почему же, устранив Теллера, оставили в живых Оппенгеймера, проявившего себя хорошим руководителем проекта?

– Убивать такого человека никакой необходимости нет, – заверил Меркулов. – Хотя Гровс весьма ловко играл на его тщеславии ученого, одновременно шантажируя прежним сотрудничеством с коммунистами, но Оппенгеймер позже активно выступал против милитаризма. Поэтому мы ограничились тем, что подкинули ему подрывную литературу, донеся при этом в ФБР. Ну, и еще кое-что по мелочи. Если его теперь и возьмут в проект, то максимум, рядовым исполнителем, но никак не организатором.

Между тем Жмыхова, мало разбиравшаяся как в радиотехнике, так и в ядерной физике, уже десять минут как не участвовала в дискуссии, что её весьма удручало. Однако, Аня уже нашла, о чем высказаться:

– Товарищи, касательно проекта «Манхэттен» напомню, что согласно отчету нашего консультанта на складе в Нью-Йорке хранится свыше тысячи тонн отличной урановой руды, и наличие такого количества сырья ускорило запуск реактора на несколько месяцев.

– У нас имелось в запасе достаточно времени, чтобы принять меры, – нарочито скромно улыбнулся Берия. – Конечно, Эдгар Сенжье, управляющий урановыми рудникам, ни за что не согласился бы продать руду нашей стране. Однако в Нью-Йоркских доках хозяйничает мафия, во всяком случае, так было до убийства Рейгана и Трумэна, и за небольшое вознаграждение портовые боссы охотно согласились украсть никому не нужный товар, уже больше года лежащий без дела. Так что теперь в пакгаузе на острове Статен-Айленд остались лишь пустые контейнеры, копии тех, в которых хранилась урановая смолка.

– А где же руда? – чуть ли не хором одновременно спросило сразу несколько человек.

– Её вывезли на бразильском судне, задекларировав как груз смолы для фармацевтической промышленности. Затем перегрузили на аргентинский сухогруз, который сейчас кружным путем идет в Советский Союз.

– Товарищи, – от волнения Мехлис даже вскочил с места, – теперь у нас уйма ядерных материалов, и позор нам, если мы не запустим реактор раньше иностранцев!

Берия скептически поднял брови, Сталин, наоборот, брови нахмурил, и главный пропагандист, видя, что его не поняли, начал подробно излагать свою мысль:

– Да, страна поставлена в чрезвычайно тяжелые материальные условия, и у нас все еще архиплохо обстоит дело с научными кадрами, а техническая база совершенно нетерпима. И цифра в тысячу тонн руды хотя довольно внушительная, но не должна вводить вас в заблуждение. Для создания действующего ядерного оружия это капля в море. К нашему стыду надо признаться, что техника не позволяет разрешить главную задачу – создать атомную бомбу первыми. Но я хочу сказать, что не обязательно доводить дело до бомбы. Работающий в Советском Союзе атомный котел поможет прочистить мозги американцам, чтобы они поняли, что пора перестроиться и начать жить по-новому. Нельзя по отношению к нашей стране проводить политику с позиции силы и пытаться давить на нас, это бесполезно. Ведь, как мы знаем, еще до окончания войны с фашистами союзники уже планировали войну с нами. Но если они посчитают, что наша техника позволяет в скором времени создать а-бомбу, то открыто выступить против нас никто не осмелится.

– Значит, вы предлагаете рассекретить проект сразу после успешного запуска реактора, верно? – уточнил Берия.

– Частично, разумеется, и тщательно скрывая недостаточный уровень производственных мощностей. Надеюсь, это поможет обуздать гонку вооружений в самом зародыше.

– А может, это только подстегнет её, – предположил Вышинский, – ведь у капиталистов появится повод требовать у правительства новых расходов на достижение паритета в ядерной области.

Однако, Берия уже обсуждал подобный сценарий с Верховным и, в целом, придерживался той же точки зрения, что и Мехлис:

– Пока Америкой еще руководит Рузвельт, – напомнил нарком, – а он политик трезвомыслящий. Узнав, что мы так близки к созданию атомного оружия, президент охотно согласится считать его отравляющим а, следовательно, запрещенным. Так что, если нам не удастся сорвать пуск реактора в Чикаго, то мы действительно можем продемонстрировать свой урановый котел союзниками. И желательно успеть это сделать, пока еще жив Рузвельт. Конечно, Трумэна уже не изберут, но кто знает, чего ожидать от нового президента.

– Да, раз уж мы о вспомнили о Трумэне, – встряла Жмыхова, – то я хотела бы проанализировать последствия его досрочной гибели. К концу сорок первого этот человек уже превратился из обычного «мальчика на побегушках у больших боссов Миссури», как о нем еще недавно презрительно отзывались, в настоящего политика, прославившегося борьбой с коррупцией и махинациями. Он хоть и был изначально ставленником местечковой мафии, но там, где не затрагивались интересы его патронов, свою работу выполнял очень старательно. Правда, национальная известность к Трумэну должна была прийти лишь после начала войны, когда его сенатский комитет по исследованию программы вооружения получит очень важное значение. Достаточно сказать, что эта комиссия помогла сэкономить США целых пятнадцать миллиардов долларов. Для сравнения напомню, что поставки в нашу страну по закону о займе-аренде составили десять миллиардов. Большая часть пришлась, конечно, на конец войны…

– Может, в конце войны американцев и расщедрятся, но пока обязательства по «Ленд-лиз биллю» резко недовыполнены, – недовольно перебил Шапошников. На его лице так и читалось – «Доживу ли я до того счастливого времени, когда ленд-лиз потечет к нам щедрым потоком.» (* В АИ Шапошников знал, что ему предстоит умереть в начале 1945 года) – Вы уже, наверно, видели последнюю справку из наркомата внешней торговли: Так, США обязались, начиная с октября, поставлять по 250 танков ежемесячно, а фактически поставили только сто восемьдесят, из которых лишь десять завезено в Советский Союз. Из двадцати тысяч грузовых машин поставили семь тысяч, и лишь триста завезли. Из трех тысяч станков поставлено триста восемьдесят, но только семьдесят отгружено и тридцать доставлено. И вообще, за отчетный период по большинству товаров поставок из США не было вовсе.

– Да, конечно, сейчас поставки намного меньше принятых обязательств, – поспешно согласилась Аня. – Но все-таки, вооружение и стратегическое сырье пусть и медленно, но поступает, а по алюминию американцы план даже перевыполнили. И, в конце концов, Рузвельту было нелегко выбить дополнительные ассигнования у сената. Оппозиция изоляционистов вообще не хочет лишних расходов, а тем более, если займы используются для помощи нашей стране, ведь антисоветские настроения у некоторых депутатов весьма сильны.

– Расходы тут не причем, – безаппеляционно, как он это часто делал, заявил Мехлис. – Если каждый год войны стоит правительству США около ста миллиардов долларов, а поставки Советскому Союзу могут сократить войну, как минимум, на полгода, то выгода для американцев очевидна, и сенаторы должны это понимать.

– Большинство поняли, и отвергли все поправки изоляционистов, – напомнила Аня, – хотя без драки в сенате и не обошлось (* в переносном смысле, разумеется). Однако вернусь к сенатской комиссии. Она занималась не только тем, что экономила средства бюджета, но и ускоряла, по возможности, производство вооружений. Вот, например, возьмем Мустанг, неплохой, в общем-то, самолет.

– Очень даже неплохой, лучше Эйркобры – заверил Куликов.

– Хороший-то он хороший, но запускать Мустанг в серию американцы не торопились, а все потому, что его создатели решили сэкономить и не захотели давать мзду чиновникам. Руководители концерна наивно решили, что раз их истребитель нужен армии, то его и так примут на вооружение, но не тут-то было.

– Да уж, – презрительно скривился Мехлис, – военные ведомства в США настолько лишены надзора и руководства, что они просто скупаются частными компаниями. Подкуп в капстранах – основа бизнеса.

Жмыхова терпеливо дослушала ценные замечания Льва Захаровича и продолжила:

– И вот с такими делами комиссия Трумэна тоже разбиралась. Сажать казнокрадов, взяточников и саботажников, конечно, не сажала, но ускоряла внедрение и производство новых систем. Даже проект Манхэттен они мониторили. Хотя считается, что об атомной бомбе Трумэн узнал лишь будучи президентом, но на самом деле его комитет обладал такими полномочиями, что контролировал и сверхсекретные исследования. Разумеется, после смерти Трумэна комитет закрывать не станут, но работать без такого руководителя он будет вхолостую. Так что в случае затяжной войны с Японией отсутствие такого фактора может сыграть немалую роль. Но комиссия, это только начало его деятельности, а главное началось, когда он возглавил страну. Поначалу все складывалось хорошо. Трумэн, как истинный фермер, человек, безусловно, экономный и даже прижимистый, что немаловажно для послевоенной экономики, когда необходимо значительно сокращать военные расходы. Итак, став президентом, Трумэн поставил перед собой цель сократить военный бюджет со ста миллиардов до минимума – десяти, а лучше, до пяти-шести миллиардов. Но для ВПК, вошедшего во вкус, такая ситуация была абсолютно неприемлемой, и военные концерны постоянно искали повод для увеличения военных расходов.

– И когда СССР взорвал свою Бомбу, они такой повод получили, не так ли? – предположил Шелепин.

– Да, как раз в сорок девятом году американские военные развернули воздушную сеть датчиков, способных обнаружить в воздухе следы радиоактивности, появляющейся после взрыва атомной бомбы. Поэтому первое испытание ядерного оружия, проведенное в нашей стране, было сразу же замечено в Америке. В это время Трумэн как раз собирался провести очередное сокращение военного бюджета, и он попробовал замять дело, заявив, что причиной повышенной радиоактивности является обычный взрыв в лаборатории. Ну, так, во всяком случае, рассказывает Саша. Но, как и следовало ожидать, Пентагон и военные концерны со своим лобби разом насели на президента, требуя денег. Еще бы, ведь теперь появилась возможность выбить из бюджета колоссальные суммы на строительство новых стратегических бомбардировщиков, производство атомных бомб и разработку новых, водородных боеприпасов. Трумэну не хватило стойкости, и вместо урезания военных расходов ему пришлось выделить дополнительные ассигнования на увеличение ядерного арсенала. Ну, а в нашей истории, я надеюсь, ядерной гонки не случится. Или Америка резко сокращает армию и возвращается к изоляционизму, занимаясь лишь делами западного полушария, или же, в крайнем случае, гробит свою экономику военными расходами, но без создания ядерных боеприпасов. Оба варианта для нас вполне приемлемы.

Тут даже Шелепину нечего было возразить, однако комсомолец все же умудрился найти, к чему придраться:

– Аня, а не может случиться так, что без такого популярного кандидата от демократов, каким Трумэн стал бы к сорок пятому году, следующим президентом выберут республиканца? Скажем, Тафта, или кто там у них еще среди лидеров партии.

– Конечно, могут и республиканца выбрать – признала очевидный факт Жмыхова, – но от этого ничего не изменится.

Железный Шурик на минуту задумался, вспоминая политинформации о международном положении, которые он проводил в институте, и уточнил вопрос:

– Я понимаю, что демократы от республиканцев не сильно отличаются, но какая-то разница есть? Все же демократы относятся к нашей стране более дружелюбно, чем республиканцы. Хотя, надо признать, что к Трумэну это не относится.

– Безусловно, – кивнула девушка, – имеются политиканы, плетущие антисоветские интриги и педалирующие красную угрозу исключительно по идеологическим соображениям, но основные интересы сенаторов лежат все-таки в экономической сфере. Все определяется тем, кого данный конгрессмен или сенатор лоббирует. Возьмем, к примеру, самые актуальные внешнеполитические проблемы США в послевоенном мире: план Маршалла и размещение войск в Европе, и на этих примерах проиллюстрируем поведение депутатов. Что касается плана Маршалла, предусматривающего экономическую помощь странам западной Европы, то очень многие конгрессмены были против. Рассуждали они так – зачем давать кому-то деньги, если у страны и своих проблем хватает? Взваливать дополнительное бремя на налогоплательщиков, не имея никаких гарантий возврата кредита лишь для того, чтобы профинансировать британский империализм, народным избранникам не хотелось. Но представители штатов-экспортеров, то есть республиканцы аграрного юга и демократы промышленного региона Новой Англии, вне зависимости от партийной принадлежности, активно лоббировали предоставление кредита, и оказались правы. Ведь вся эта ссуда в конечном итоге оказалась в руках американских финансовых и промышленных групп и, к тому же, выполнение плана Маршалла значительно укрепило позиции США в Европе.

– Хорошо, данный план для американцев действительно полезный, тут не поспоришь, – согласился Шурик. – И потомство не вынесет нам благодарности, если мы допустим его выполнение. Ну а для чего Трумэн создал новые базы за рубежом? Ведь это означало увеличение числа призывников и рост военных расходов, но никаких признаков перевода советской экономики на военные рельсы американцы не замечали, а значит, и причины для военного присутствия не было.

– А для того, чтобы увеличить военные расходы, сенаторам часто и не требуется особого повода, – хихикнула Жмыхова. – Ведь расходы государства означают доходы магнатов и депутатов. Возьмем, допустим, Роберта Тафта. Это самый типичный республиканец-консерватор. Он видный политик, сын президента, сенатор и, полагаю, его дети и внуки тоже будут заседать в Конгрессе или сенате. По своим убеждениям Тафт ярый антикоммунист, но одновременно еще и изоляционист. То есть он выступал не только против помощи нашей стране в войне с Гитлером, но и против создания НАТО в послевоенном мире, потому что не видел никакой угрозы от нас, а создание военного блока могло лишь наоборот, эту угрозу создать. Однако, для размещения американских самолетов в Европе Тафт делал исключение, доказывая, что стратегическая авиация вполне может защитить от любой потенциальной угрозы. И как вы думаете, откуда у него такая любовь к самолетам?

Первым, как специалист по военной технике, о причинах аэрофилии сенатора догадался Куликов:

– Предположу, что Тафт является депутатом от штата, имеющего авиационные производства или базы, например, Огайо.

– В точку, он действительно сенатор от Огайо! – Аня от восторга даже хлопнула в ладоши, а потом, смутившись, уже более спокойным тоном продолжила. – В общем, если идеология не совпадает с экономическими интересами, она отходит на второй план, а потому нет разницы, кто станет президентом, демократ или республиканец, лишь бы этот человек избегал конфронтаций с Советским Союзом и твердо проводил свой курс на пользу своей страны.