ГЛАВА 16
ВОЗВРАТ К ПРЕЖНЕМУ
Низкорослый колдун–тифлинг со злым лицом шагал среди развалин Порта Лласт, парализованная рука покачивалась у него за спиной, костяной посох он нес под мышкой. Он часто пользовался этим посохом при ходьбе, но не сейчас, когда он весь кипел от гнева.
Они забрали его мать — если она вообще была еще жива.
Они уничтожили его отряд, его друзей. Некоторые горожане видели, как Афафренфер пал мертвым. Некоторые рассказывали, как Артемиса Энтрери уволокли прочь. И Амбру тоже, несчастную Амбру схватил за ноги и размахивал ею, словно куклой, гигантский уродливый драук.
И Далию сильно избили — Эффрон видел это собственными глазами. В тот момент, когда опустилась сеть из молний, Эффрон скрылся, превратился в нежить, скользнул в щель между булыжниками, поспешил прочь под землей и снова появился на поверхности между досками ближайшего дома. К счастью, он очутился напротив того места, где магическое оружие Далии преобразовало молнии в разрушительную энергию, и как же гордился своей матерью молодой колдун, когда увидел, что она смогла произвести такой мощный взрыв!
Но он также наблюдал за последовавшим за этим жестоким наказанием, и даже в виде нежити колдун–тифлинг почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда монстр ударил Далию по голове, и она без чувств рухнула на мостовую.
А теперь ее больше не было. Никого больше не было, и Эффрон обнаружил, что остался один.
Он подумал о Царстве Теней и о Дрейго Быстром, своем бывшем наставнике, о своей бывшей родине, но отбросил эту мысль, сердито тряхнув головой и разразившись потоком проклятий. Многие горожане, разбиравшие завалы, в недоумении подняли головы и наверняка подумали, что он лишился рассудка.
Они были недалеки от истины в том, что касалось его эмоционального состояния, он сам это понял, когда огляделся по сторонам.
Эффрон действительно сходил с ума от гнева и бессилия, от тоскливой, отчаянной безнадежности. Теперь он был один, у него отняли два десятилетия жизни. Может быть, Дрейго Быстрого уже нет в живых? И насколько сильно удалилось Царство Теней от берегов Торила? Эффрон сомневался даже, сможет ли он по своей воле перенестись в это мрачное место, но еще сильнее он сомневался, что ему этого хочется.
Скорее всего, там он объявлен вне закона, и любой имеет право убить его на месте.
Он приблизился к дымящимся руинам «Приюта каменотеса»: гостиница была полностью разрушена магическим огнем и молниями во время атаки темных эльфов. Много людей и дворфов погибло здесь; по последним сведениям, из–под развалин извлекли почти дюжину тел.
Жители Порта Лласт клялись, что отстроят разрушенные здания заново.
Это был народ, привычный к трудностям, упрямый, и их слова несколько утешили Эффрона.
Он осознал, что теперь может пойти куда угодно, может бродить, где заблагорассудится, может строить свою жизнь заново. Он был довольно могущественным колдуном и владел редкостными магическими предметами. При помощи костяного посоха, который он забрал у лорда черепов в Царстве Теней, он мог создать целую армию из немертвых тварей, если дело дойдет до этого.
— Я свободен, — произнес он вслух, пытаясь укрепить себя в своих намерениях.
Но слова прозвучали бессмысленно, и, к своему изумлению, Эффрон обнаружил, что ему неприятно их слышать.
— Нет, — сказал он. — Нет.
Он пойдет и найдет свою мать. Возможно, это займет несколько лет, но таков теперь его долг, его цель в жизни. Он найдет Далию, а может быть, и остальных своих друзей, и уничтожит тех, кто взял их в плен.
Или погибнет, пытаясь сделать это.
Последняя мысль удивила его — в основном потому, что его не встревожила мысль о собственной гибели. Если он умрет, пытаясь спасти Далию, пусть будет так.
— Пусть будет так, — вслух сказал он.
— Пусть будет что? — переспросил человек, находившийся неподалеку, и колдун, обернувшись, увидел какого–то горожанина и его спутника. Они в недоумении смотрели на колдуна. — Сначала проклятые морские дьяволы, а теперь эти дроу! Как ты считаешь, Порт Лласт проклят?
Колдун–калека вытащил из–под мышки свой посох и, с силой ударив им по мостовой перед собой, почувствовал, как мощь его проникает в руки, почувствовал свою собственную внутреннюю силу.
Мир — опасное место, — сказал Эффрон. — И опасность приходит с любой стороны, в любом обличье. Может быть, вы хотите отправиться в Глубоководье, чтобы вас зарезал грабитель в темном переулке? Или во Врата Балдура, чтобы вас захватили в рабство и увезли на корабле неведомо куда? Или же вы предпочитаете отстраивать свои дома заново, здесь, в Порту Лласт, и быть готовыми в следующий раз, когда вернутся эти собаки дроу?
— Хорошо сказано, юноша, — отметил спутник горожанина с любезным поклоном.
Эффрон кивнул и пошел прочь.
«Да, — решил он, — отправлюсь на поиски матери и спасу ее».
Но, разумеется, он понятия не имел, с чего начать.
— Похоже, тебя не слитком взволновал такой поворот событий, — с осуждением в голосе сказал Джарлакс. Киммуриэлю, когда псионик наконец прибыл по его зову в пустые дальние комнаты Дома До’Урден.
Псионик пожал плечами с таким видом, словно происходящее едва ли имело какое–то значение.
— А разве ты не ожидал, что нечто подобное однажды произойдет?
— Я ожидал, что наши дела будут продолжать идти все лучше и лучше, как это и было.
— И ты чувствовал себя ничтожным. Самым ничтожным писцом на свете.
Киммуриэль еще не успел закончить, а Джарлакс уже открыл рот, чтобы ответить, но прикусил язык: до него полностью дошло, как прозорливы слова псионика.
— Даже то было лучше, чем это, сейчас! — гневно произнес он другие слова, не те, что собирался сказать. — Говори со мной с уважением, бродяга, не имеющий Дома, потому что перед тобой капитан стражи Дома Д’аэрмон Н’а’шезбернон, более известного как Дом До’Урден. Звучит впечатляюще, да?
— Меня переполняет ощущение собственного ничтожества, — сухо ответил Киммуриэль.
— Сегодня в город вернется армия Дома Бэнр, — объяснил Джарлакс. — И дорогая Мать Квентл привела с собой весьма интересную парочку.
— Сын Дома Баррисон Дел’Армго и его дочь, наполовину дартиир. Действительно, интересно, — согласился Киммуриэль.
Джарлакс взглянул на него, покачал головой и с досадой вздохнул. Как хотелось ему хотя бы раз в жизни удивить Киммуриэля какой–нибудь неизвестной информацией!
— Без сомнения, она использует этого блудного Армго, чтобы укрепить связи между Домом Бэнр и Матерью Мез’Баррис. Или найдет какой–нибудь способ изменить положение этого молодого Армго, чтобы получить преимущество перед Мез’Баррис. В любом случае она намеревается окончательно захватить власть над всем городом.
— Мать Квентл повзрослела, — заметил Киммуриэль.
— Да, каким–то образом она приобрела неслыханную проницательность — я считаю, при помощи иллитида, хотя мои сведения далеко не полны. Громф повсюду таскает за собой этого Мефила Эль–Видденвельпа.
— Мать Мез’Баррис от всей души ненавидит Мать Квентл, — сказал Киммуриэль, вовсе не удивившись сообщению Джарлакса. — Так же, как ненавидит всех живущих.
— Она глава могущественного Дома, — напомнил ему Джарлакс. — Ее личные чувства не имеют никакого значения. Она заставит себя подавить ненависть и выберет путь, который подсказывает ей прагматизм.
Киммуриэль кивнул.
— Есть еще кое–кто, кто ненавидит Мать Дома Бэнр гораздо сильнее, — заметил он. — И кто давно уже оставил все мысли и намерения, кроме мыслей о мести.
Джарлакс вопросительно посмотрел на мага.
— Это моя мать, — объяснил Киммуриэль.
— К’йорл? Она же упала в Ущелье…
— Ее забрали из Дома Облодра прежде, чем гнев Ллос уничтожил здание, и отдали в качестве рабыни могущественному демону.
Выражение лица Джарлакса не изменилось, хотя обо всем этом он слышал впервые.
— Балор Эррту, — продолжал Киммуриэль. — К’йорл Одран теперь его игрушка, но ей это безразлично. В течение многих десятилетий она думает только о своей ненависти к Матери Ивоннель Бэнр и к детям Ивоннель, включая новую Верховную Мать. А она женщина целеустремленная, можешь мне поверить.
— Ты говоришь так, будто недавно встречался с ней.
— В каком–то смысле да, — признался Киммуриэль. — Здесь замешаны и другие. Мать Мез’Баррис вступила в заговор с целью освободить К’йорл, чтобы гнев ее обрушился на этот город и особенно на Дом Бэнр. Архимаг Громф тоже участвовал в этом заговоре, вместе с верховной жрицей другого Дома.
— И ее зовут Минолин Фей, — сделал вывод Джарлакс. Он поразмыслил над настоящим положением дел и понял, что Квентл сумела искусно расстроить этот заговор. Он взглянул на Киммуриэля, будучи не в силах понять, откуда его сообщник мог быть в курсе всех этих интересных событий и столкновений враждующих интересов, происходивших в паутине лжи под названием Мензоберранзан, но внезапно догадался, и все стало на свои места.
— Значит, Мефил Эль–Видденвельп не настолько сильно повредился умом, как это кажется со стороны, — с кривой усмешкой произнес Джарлакс. — Возможно, у иллитида сохранилось достаточно мозгов, чтобы вступать в контакт со своим коллективным разумом.
Киммуриэль кивнул, признавая безупречность этих умозаключений.
— Итак, Квентл сейчас больше походит на Ивоннель, и она гораздо более могущественна, — заметил Джарлакс. — А я — начальник гарнизона Дома До’Урден. — Он покачал головой и негромко усмехнулся при этих словах, затем повторил: — Гарнизон Дома До’Урден.
— Вскоре это будет благородный Дом, и его Верховная Мать, без сомнения, будет заседать в Совете, — решил Киммуриэль.
— Думаю, они заменят Дом Ксорларрин, — сказал Джарлакс.
— А какова во всем этом роль Бреган Д’эрт? — спросил Киммуриэль, но по выражению лица и поведению псионика Джарлакс понял, что у него уже есть ответ, и неважно, что скажет Джарлакс.
— Мы найдем возможности и наш собственный путь, — заверил его Джарлакс. — Где–то близится война. Не может быть другого объяснения махинациям Матери. Она собирает вокруг себя союзников и крепко держит их в узде, как своих рабов.
— Действительно, она укрепляет свои, так сказать, доспехи, — согласился Киммуриэль.
— В этих доспехах найдутся щели, — решительно заявил Джарлакс и только потом подумал, что лучше было промолчать.
При этих невольно вырвавшихся словах Киммуриэль коварно ухмыльнулся.
— Я не для того организовал Бреган Д’эрт, чтобы увидеть, как мое творение превращается в подразделение гарнизона Дома Бэнр, — пояснил Джарлакс. Потом смолк, подумав, что умнее будет сейчас говорить как можно меньше. Но, размышляя о своих дальнейших словах, он понял, что это не имеет значения, потому что Киммуриэль все равно мог с легкостью читать его мысли. И магическая глазная повязка, которая препятствовала вторжению в его сознание, не помогала. Джарлакс в тот момент был настолько взволнован, что мысли отражались у него на лице.
— Пока что я намерен выполнять приказы Матери, — сказал он своему сообщнику. — Но наше соглашение временное. Я не для того выбрался из этой дрянной норы, чтобы меня затаскивали обратно по прихоти моей безмозглой сес… — Матери.
— Сестры, — договорил Киммуриэль. — Согласен, подобный путь нежелателен для Бреган Д’эрт.
— Так давай же найдем уязвимые места в доспехах моей дорогой сестры, — предложил Джарлакс.
— Мез’Баррис, Армго уже нашла одно из них.
— К’йорл?
— Точно. Именно воин из Дома Бэнр, Тиаго, в последний раз убил Эррту и тем самым лишил его возможности появляться в этом мире, и балор не испытывает особенной любви к этому Дому.
Джарлакс улыбнулся так широко, что псионик почувствовал необходимость заметить:
— Терпение.
«А как же, разумеется», — подумал Джарлакс, но промолчал. Он хотел, чтобы Лускан снова оказался в его власти. Он хотел, чтобы организация Бреган Д’эрт снова подчинялась только ему.
Он хотел снова видеть звезды.
И он твердо решил, что вернет себе прежнюю жизнь, даже если ради этого ему придется переступить через труп собственной сестры, Квентл.
