ГЛАВА 15
РОДНОЙ ДОМ
— Ну что, эльф, если у тебя есть какие–то мысли, пора их озвучить, — обратился Бренор к Дзирту, когда они выбрались из лодки, сделанной из шляпки огромного гриба, на узкий грязный берег перед стеной подземного замка и открытыми воротами, ведущими в Гаунтлгрим. Вся гигантская пещера была тускло освещена свечением, испускаемым лишайниками, и вокруг импровизированной лодочки распространялось еще больше света, потому что Кэтти–бри сотворила соответствующее заклинание, прежде чем они вступили в длинный туннель, ведущий в пещеру.
Вульфгар прочно удерживал суденышко одной могучей рукой, а вторую использовал как мостки, чтобы его спутники смогли сойти на берег. Когда Бренор подошел к переднему краю лодчонки, огромный человек легко перенес его на сушу.
Покачав лохматой головой, Бренор посмотрел на друга.
— Ты такой же сильный, как и в прошлый раз, — пробормотал дворф.
— Когда я видел Пуэнта, давно, в одной пещере, он мыслил вполне ясно, — сказал Дзирт дворфу. — Возможно, в душе его осталось достаточно от прежнего Тибблдорфа Пуэнта, и мы сумеем уговорить его пойти с нами к жрецу, который избавит его от проклятия.
— Что–то я не сильно в этом уверен, — возразил Бренор. — Когда я его в последний раз встречал, он вел себя то так, то эдак, то смеялся, а то злобно скалился; только что был другом, и тут же превращался в монстра. Он держал себя в руках из уважения ко мне и моему трону, так я думаю, но это давалось ему с трудом.
— У меня есть свиток, — напомнила им Кэтти–бри, сходя на берег при помощи могучего Вульфгара. — А еще Реджис, дал мне вот это. — Она продемонстрировала небольшой сапфир.
— Не слишком просторная тюрьма по сравнению с той, в которую ты посадила лича, — заметил Бренор.
— А она сработает? — осведомился Дзирт.
— Это лучшее, что у меня есть, — ответил Реджис, отстраняя предложенную Вульфгаром руку и легко перепрыгивая на берег. Он стряхнул песок и капли воды со своей нарядной одежды, расправил штаны.
— Тогда, если это нужно сделать, мы это сделаем, решил Бренор.
И четверо продолжали разговаривать на ходу; но Вульфгар, идущий в хвосте, молчал и почти не слушал. Пользуясь своей немалой силой, он вытащил шляпку гигантского гриба на берег и поспешил догнать своих спутников, которые входили в величественный верхний зал Гаунтлгрима.
Это место не походило на Мифрил Халл, сразу же заметил Вульфгар, потому что его первый зал был очень просторным. А Вульфгар помнил, что к главным помещениям Мифрил Халла вели лабиринты туннелей. Напротив, Дзирт описывал первый зал как жемчужину верхних уровней Гаунтлгрима. Несмотря на явные различия в планировке, варвару показалось, что все это он уже где–то видел, и это чувство было таким сильным, как будто он сам участвовал в событиях, некогда происходивших в этом подземном комплексе. Он живо помнил тот давний день, когда отряд их впервые вошел в Мифрил Халл, когда Бренор вернулся домой.
Вульфгар ощутил покалывание под левым коленом, но это, как он знал, была воображаемая боль: коготь тролля впился ему в ногу в прошлой жизни, в совершенно другое тело.
Но запахи этого места были ему знакомы, словно их оставляли после себя призраки умерших дворфов. И мысли его устремились прочь, на многие десятилетия назад, к другому месту, даже к иному телу.
Он тряхнул головой, чтобы отогнать воспоминания, и вернулся к настоящему. Дзирт, Кэтти–бри и Реджис стояли у стены зала справа от двери. Кэтти–бри усилила магическое освещение, и теперь детали окружающего были ясно видны. Вульфгар заметил иссохший труп — съежившееся тело женщины, обнаженное, жестоко изуродованное.
Кэтти–бри благословила тело и побрызгала на него священной водой, и только тогда Вульфгар вспомнил рассказ Бренора о его последнем визите в Гаунтлгрим и о мрачной судьбе спутников дворфа. Очевидно, Кэтти–бри сделала так, чтобы эта женщина никогда не восстала из мертвых в качестве вампира, хотя прошло много месяцев с того дня, как вампиры–дроу убили ее.
Взгляд Вульфгара упал на Бренора: дворф медленно, словно в трансе, шагал по направлению к прекрасному трону, который стоял на возвышении в двадцати шагах от стены, напротив парадного входа. Быстро взглянув на троих других и осмотрев просторное помещение, варвар поспешил к своему приемному отцу.
— Это трон дворфских богов, — объяснил Бренор, когда Вульфгар подошел ближе. Дворф потирал отполированный подлокотник великолепного трона, гладил его, словно живое существо. — Трижды я сидел на нем, дважды к своему счастью, а в третий раз меня сбросили.
— Сбросили?
— Ага, — признался Бренор, оглядываясь на собеседника. — Когда я думал о том, чтобы бросить наш поход и отказаться от клятвы, данной богине моей дочки. Я направлялся не в Долину Ледяного Ветра, парень, я направлялся домой.
— Ты имеешь в виду, что хотел покинуть Дзирта? — спросил Вульфгар, когда к ним подошли остальные трое.
— Точно. Я забыл свое слово и убедил себя, что для меня правильно бросить этот поход. «Ради Мифрил Халла», — сказал я себе! Ба, но вот это кресло мне показало, что я был неправ!
— Трон отверг тебя? — спросила Кэтти–бри.
— Да как швырнул через весь зал! — воскликнул Бренор. — Ага. Швырнул и напомнил мне о моем месте и о тех, кому принадлежит мое сердце.
— Займи свое место сейчас, — попросил Вульфгар, и Бренор с недоверием посмотрел на него.
— Ты же считаешь, что выбрал верный путь, к Пуэнту и потом к своему дому, — объяснил Вульфгар. — Ты в чем–то сомневаешься?
— Нисколечко, — решительно ответил Бренор.
Вульфгар сделал жест в сторону трона.
— Ты просишь меня потревожить моих богов, чтобы узнать, правильно я делаю или нет? — спросил Бренор.
А разве не предполагается, что мое сердце должно мне об этом сказать?
Вульфгар улыбнулся, словно соглашаясь, но снова махнул в сторону трона, потому что видел: Бренор испытывает немалое любопытство.
С громким «хррмфф» дворф резко развернулся и вскочил на трон. Почти сразу же он откинулся на спинку, прикрыл серые глаза, и на лице его появилось выражение полной безмятежности.
Реджис подтолкнул локтем Кэтти–бри, и когда та обернулась к нему, то заметила, что он держит в высоко поднятых руках другой сосуд со священной водой.
— Мертвый хафлинг и мертвый человек, и несколько убитых дроу–вампиров, — напомнил он ей. — У нас немало работы.
— И все без одежды, — пробормотала женщина. — После сражения здесь побывали мародеры.
Эти слова заставили Бренора громко сглотнуть ком в горле, и он быстро спрыгнул с трона.
— Ага, кстати, моя–то могила и могила Пуэнта как раз позади трона, — сказал Бренор и поспешил туда. Однако, обогнув трон и увидев погребальные насыпи, он резко остановился и дрожащим голосом произнес: — Благослови мое старое тело, девочка! Умоляю тебя.
В этот момент Вульфгар обошел возвышение с троном и увидел две насыпи, обе явно разрытые. Он подошел к ближайшей из них, той, что была выше и принадлежала Бренору, и упал на колени. Он начал собирать останки, складывать их подобающим образом, но, оглянувшись, не смог скрыть ужаса.
— Что там еще?! — воскликнул озабоченный Бренор. Он поспешно взобрался на разрытую могилу, затем с рычанием развернулся и, топая ногами, направился к трону.
Среди останков не хватало черепа и бедренных костей.
Вульфгар снова принялся должным образом укладывать потревоженные кости, затем начал забрасывать их камнями. Почувствовав, что кто–то положил руку ему на плечо, он оглянулся и увидел Дзирта, который улыбался и кивал.
— Что я делаю — хороню прошлое или оберегаю настоящее? — спросил Вульфгар.
— А может быть, ни то и ни другое? — ответил Дзирт вопросом на вопрос.
— А может, я просто хочу почтить память отца, — согласился Вульфгар и вернулся к своему занятию.
Дзирт подошел к нему, также опустился на колени и начал восстанавливать разрушенную пирамиду над могилой Тибблдорфа Пуэнта, несмотря на то, что эта могила была, разумеется, совершенно пустой.
— Странно видеть ее снова, хотя умом я понимаю всю правду, — признался Бренор, проходя между дроу и варваром. — Там лежит мое собственное тело — уж не знаю, получится ли у меня когда–нибудь осмыслить вот эту правду! — Он зарычал и добавил: — Я хочу сказать, то, что осталось от тела.
Вульфгар быстро оглянулся на своего приемного отца. Никогда прежде он не видел дворфа в таком волнении. Он подумал о своем собственном прежнем теле, от которого, без сомнения, остались сейчас одни лишь кости под открытым небом в тундре, и задумался: что почувствовал бы он сам, увидев его? Он сделал себе мысленную заметку: нужно найти свой собственный труп, найдя тем самым доказательство реальности своей прежней жизни, и должным образом предать его земле.
Затем он вернулся к работе над скелетом и насыпью Бренора, действуя осторожно и с любовью.
Когда ты сидел на тропе, мне казалось, что на тебя снизошел покой, — рассеянно произнес Вульфгар, расхаживая туда–сюда с камнями.
— Ага, это ты верно сказал, парень, — ответил Бренор, несмотря на то, что в тоне его по–прежнему слышались некоторый испуг и раздражение. — Мой путь правильный, и боги с этим согласны. Я это почувствовал, сидя на троне, это я тебе точно говорю.
— К тому же он не швырнул тебя через всю комнату, — язвительно добавил варвар.
Вместо ответа Бренор положил руку на плечо Вульфгара, а другую — на плечо Дзирта.
— Мой путь лежит туда, куда идут мои друзья, — спокойно произнес он. — Как и у любого достойного дворфа.
Вместе они восстановили надгробные насыпи, Кэтти–бри закончила благословлять трупы, лежавшие повсюду в зале, и затем подошла к могилам, чтобы освятить их подобающим образом.
— И поставь на них заодно какой–нибудь магический знак, — попросил ее Бренор. — Чтобы, когда эти воры вернутся, кости их легли рядом с теми, что остались от меня!
Кэтти–бри наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Скорее всего, твою могилу просто разрыло какое–то животное, — сказала она. — Такова жизнь.
Лучше бы это было животное, — пробормотал Бренор, и Кэтти–бри начала произносить молитву.
— Итак, куда мы направимся дальше? — спросил Реджис, когда все это было закончено. День близился к вечеру.
Все посмотрели на Бренора, но тот лишь пожал плечами.
— Я глубже не спускался, — признался он. — В прошлый раз Пуэнт и его чудища сами ко мне пришли, но сегодня, кажется, этого не случится. Однако, может быть, это потому, что мы проявляем уважение — ведь в последний раз он пришел ко мне, чтобы защитить эти могилы.
— Это хороший знак, — заметил Реджис.
— Ну да, только я же уже сказал вам, что временами он собой не владеет, — возразил Бренор. — И вряд ли он вернется, чтобы охранять могилы снова, после нашей прошлой встречи, поскольку мои кости вытащили наружу.
— Мне приходилось бывать на нижних уровнях комплекса, — вмешался Дзирт. — Я прошел весь путь до Кузни, к яме с Предвечным, благодаря которому в горнах горит пламя.
— Да уж, без Предвечного никак не обойтись, а? — с презрительным смешком произнес Бренор.
— Я вернулся из того злополучного путешествия, — объяснил Дзирт. — Я знаю дорогу.
— Там внизу дроу, и притом много, — сказал Бренор. — Пуэнт мне так говорил. — Дзирт кивнул. — Мы пойдем медленно и осторожно, останавливаясь после каждой комнаты, после каждого коридора.
— Наш свет послужит маяком для дроу, — заметил Реджис и вместе с остальными посмотрел на Кэтти–бри.
— Ничего больше не могу вам предложить, — посетовала женщина. — Тебе свет не нужен, и уж, разумеется, Бренору и Дзирту тоже, но я и Вульфгар…
— Я пойду первым, далеко впереди, — заявил Дзирт. — За мной пойдет Бренор, а вы трое вместе, в конце. — Он вытащил из кармана ониксовую фигурку пантеры и вызвал Гвенвивар. — Сотвори немного света, как можно меньше, и прикрой его. Гвен останется с вами. Все будет в порядке, не волнуйся.
Появилась пантера, и отряд тронулся в путь, а Дзирт зашагал впереди. Он двинулся по одному из коридоров, отходивших от огромного главного зала, бесшумно, словно тень; его гибкая фигура прижималась к щелям и скрывалась за выступами стены. Он скрылся из виду еще прежде, чем исчезло слабое заклинание Кэтти–бри, имитировавшее свет свечи.
Мелкатка не принадлежал к аристократам рода Ксорларрин, но этот особенно жестокий дроу заслужил благосклонность благородных членов семьи. Джирт, мастер оружия Дома, знал его имя и беседовал с ним с явным интересом. Судя по тому, что Мелкатка слышал от старших по званию мужчин–воинов Дома, мастер оружия часто говорил о нем с начальством.
Он знал, что на вышестоящих производит впечатление его жестокость. Он был их орудием и наслаждался этой ролью. Плеть, которую он держал в руке, разумеется, не была увенчана змеиными головами, потому что змеиные плети полагались только верховным жрицам Ллос, но все равно это было грозное оружие, с несколькими зазубренными крючками на концах.
Мелкатке нравилось ощущать в ладони рукоять плети и нравилось, что сейчас ему представилась возможность использовать ее целыми днями. Искусство обращения с плетью было непростым, требовало соблюдения равновесия, но процесс избиения рабов доставлял ему наслаждение.
Плеть взлетела над его плечом и впилась в спину рабыни, и упрямая маленькая женщина–дворф невольно взвизгнула.
— Быстрее! — рявкнул на нее Мелкатка и снова ударил; на этот раз плеть оставила длинную кровавую рану на шее дворфа и едва не оторвала ей правое ухо. Женщина начала было пронзительно кричать, но подавила крик и упала на одно колено, рыча и прикусив губу.
Равновесие, напомнил себе Мелкатка. Нельзя калечить этих жалких рабов, они нужны для работы в рудниках! Им оставили жизнь единственно ради этой цели.
Дроу–охранник трижды быстро щелкнул плетью над головой у дворфа.
— Принимайся за работу! — приказал он.
Дворф с ненавистью оглянулась на него, и ему очень понравился этот злобный взгляд. Она, без сомнения, хотела что–то сказать, проклясть его, но изо рта ее вырвался лишь какой–то бессмысленный лепет и потекла зеленовато–белая пена с запахом разложения. Она была колдуньей, эта пленница, жрицей дворфского бога, а темные эльфы знали, как обходиться с подобными существами. Ее прокляла верховная жрица, сама Береллип Ксорларрин, и всякий раз, когда женщина–дворф пыталась вымолвить хоть слово, рот ее наполнялся отвратительным зловонным ядом, вызывавшим рвоту.
Она согнулась пополам, отчаянно отплевываясь, чтобы избавиться от душившей ее мерзкой пены. Затем покачнулась и рухнула на землю, и Мелкатка снова воспользовался своей плетью, чтобы заставить ее подняться на ноги и взяться за кирку.
Мучитель–дроу остался весьма доволен собой, когда снова услышал звон кирки о камень, и звук этот тонул в грохоте других инструментов горняков, которые трудились в этих туннелях, расположенных глубоко под Кузней Гаунтлгрима.
Недавно из прибрежного городка, на который напал отряд Ксорларринов, привели еще нескольких новых рабов, и они присоединились к рабам–гоблинам. Ремесленникам–дроу требовался металл, много металла для жадных кузнечных горнов, а здесь можно было обнаружить, наряду с несколькими другими минералами, мифрил и даже адамантин. На нижних уровнях Гаунтлгрима кипела деятельность: рабочие устанавливали двери, лестницы, заграждения — не из лучшего металла, разумеется, потому что самые хорошие материалы использовались для изготовления доспехов и оружия. Здесь строили новый город дроу, город вокруг Кузни, в которой жил Предвечный и в которой можно было изготавливать необыкновенные, чудесные предметы оружия и воинские доспехи. Мелкатка мечтал, что его наградят новым мечом и кольчугой, и эта надежда заставила его замахнуться снова, и плеть со свистом обрушилась на несчастную женщину–дворфа. Но та лишь охнула и с силой вогнала кирку в каменную стенку.
— Неужели у них настолько толстая шкура, что они не чувствуют ударов, или они такие тупые и не понимают, что положено орать? — спросил другой дроу–стражник, подходя к специалисту по пыткам.
— Возможно, есть немного и того, и другого, но это неважно, — ответил Мелкатка. — Жесткая шкура сойдет, если по ней долго лупить плетью, и не сомневайся: хоть она и не кричит, она прекрасно чувствует боль.
Двое захохотали над дворфом, но быстро замолчали, заметив, что к ним летит странное существо — огромная летучая мышь. Странное потому, что прежде в этой части комплекса дроу не замечали летучих мышей. Они находились слишком глубоко под землей, здесь не обитали такие существа — эта летучая мышь была слишком большой. К тому же она не походила на летучих мышей, обычно попадавшихся в недрах Подземья.
Существо направлялось к ним какими–то беспорядочными рывками, то резко бросалось вперед, то натыкалось на стенки широкого туннеля. Мелкатка поднял плеть, а его спутник вытащил из ножен мечи.
Летучая мышь резко остановилась, зависла в дюжине шагов от темных эльфов, затем как–то странно перевернулась в воздухе и одновременно начала удлиняться — надсмотрщикам показалось, что у нее вдруг появились ноги.
И внезапно оказалось, что это вовсе не летучая мышь, а дворф, грязный, плотно сложенный, облаченный в доспехи с гребнями и невиданный, совершенно нелепый металлический шлем с пикой на макушке, длиной почти в половину его роста!
Он приземлился, широко расставив ноги, уперев руки в бока.
— Еще один раб! — произнес напарник Мелкатки, затем повторил эти слова на общем языке жителей поверхности, который, естественно, понимали большинство дворфов.
— Еще чего, — ответил дворф и уверенно направился к дроу. — Я вот сам сначала подумал, что из тебя получится неплохой раб, — резко произнес он, отвечая дроу на оскорбление. — Но я видел, что вы сделали с этой девчонкой, так что решил: не нужны мне такие рабы.
Мелкатка поднял плеть, свободной рукой одновременно ловко вытащил арбалет и выпустил дротик в тот самый миг, когда его напарник обрушил на пришельца сферу тьмы. Стремительно, словно молния, дроу–палач выронил арбалет и выхватил меч.
Спутник его сделал несколько шагов в сторону, и оба темных эльфа пристально следили за магической сферой.
Так прошло несколько минут.
— Ему конец, — решил спутник Мелкатки. — Хороший выстрел, брат!
Надсмотрщики переглянулись, затем в изумлении уставились на арбалетный дротик, который, вращаясь, пролетел между ними, — он был выпущен сзади.
Мелкатка начал было разворачиваться, когда тяжелая латная рукавица дворфа, который каким–то образом выскользнул из сферы тьмы и зашел им в тыл, врезалась ему в бок. Дроу отлетел в сторону. Он не стал сопротивляться удару, развернулся и отскочил в ту сторону, куда его хотел швырнуть дворф, быстро и легко приземлился на обе ноги, рассчитывая устремиться обратно на врага и застигнуть его врасплох. И действительно, один шаг ему удалось сделать.
Но он был слишком занят неизвестным дворфом и даже не обратил внимания на то, что очутился совсем рядом с рабыней. Он все–таки понял свою ошибку, но лишь в последнее мгновение, а затем увидел ослепительную вспышку — это кирка рудокопа пробила его череп, и наступила тьма. Так его постигла внезапная и жестокая смерть.
Амбер Гристл О’Мол подергала застрявшую в черепе кирку — не для того, чтобы извлечь ее, а просто чтобы почувствовать, как оружие разрушает мозг ее мучителя. В этот момент она смотрела перед собой, на жестокую схватку второго дроу и странного дворфа–берсерка — разумеется, она поняла, что этот яростный воин и есть берсерк, — который неизвестно откуда появился в туннеле.
Дроу блестяще орудовал своими мечами — иначе и быть не могло! — наносил рубящие удары по рукам дворфа, которые тот поднял перед собой. Да, латы действительно очень прочные, не могла не отметить Амбра, потому что прямые удары прекрасных мечей дроу не причиняли ни малейшего вреда!
Дворф продолжал наступать, уверенно, не замедляя движения, не обращая внимания на выпады надсмотрщика. Дроу развернул свои клинки, один снова направил в туловище противника, второй на мгновение убрал и нанес им колющий удар прямо перед собой.
Но дворф превратился в сгусток тумана, в призрак, и клинок лишь бесцельно рассек воздух. Удивленно вскрикнув, дроу решил, что умнее будет спасаться бегством, развернулся и бросился наутек, но пробежал лишь несколько шагов, когда дворф снова принял телесный облик. Он появился рядом с убегавшим дроу и, несмотря на то, что противник отчаянно пытался обороняться, бешено размахивая клинками, принялся молотить его кулаками. Короткие ноги дворфа громко топали по камням, он неуклонно надвигался на дроу, стремясь прижать его к стене туннеля.
Дроу попытался ускользнуть, бросился в одну сторону, затем в другую, но дворф ловко пресек эти попытки к бегству. Нет, он не был новичком в бою!
Дроу сделал яростный выпад, но дворф схватил один меч латной рукавицей, рука его скользнула вниз по клинку, вцепилась в ладонь противника. Ловко развернув ладонь, дворф вонзил острие, скрытое в латной перчатке, в запястье и локоть дроу.
Удар второго меча попал в цель, рубанул по плечу дворфа, но если берсерк и был ранен, он ничем не показал этого.
Нет, он просто продолжал теснить дроу, и когда тот убрал меч, схватил темного эльфа за руку, державшую оружие.
Дроу попытался с помощью клинка удержать противника на расстоянии, попытался увернуться, но дворф неумолимо наступал, опустив голову. Острие на его шлеме оцарапало прекрасные доспехи дроу, и темный эльф начал корчиться и извиваться.
— Нет! Нет! — взмолился он.
Дворф в ответ лишь прошептал: «Ш–ш–ш», — и продолжал надвигаться на жертву.
Дроу впал в панику, выронил мечи и свободными руками начал бить дворфа. Но дворф не обращал на это внимания, и наконец острие на его шлеме проткнуло прочные латы дроу.
Дроу ахнул, начал хватать ртом воздух, продолжал дергаться и отбиваться от противника руками, но по мере того, как металлическая пика пронзала его грудь, он двигался все медленнее. Наконец шип проткнул сердце.
Острие вышло из спины дроу и царапнуло стену, однако дворф не останавливался.
Дроу обмяк, и дворф в конце концов отступил от стены, выпрямился, и тело убитого темного эльфа, наколотое на металлическую пику, свисало с его шлема — кошмарное зрелище. Из раны, заливая дворфа, хлынула кровь.
Амбра радостно закивала сородичу, но улыбка ее погасла, когда дворф снял труп со своего шлема и поднял голову, чтобы искупаться в крови жертвы — нет, для того, чтобы пить ее!
Прошло довольно много времени, и он швырнул тело на землю, схватил дроу за волосы и, таща его за собой, направился к Амбре. Она отрицательно покачала головой и попыталась заговорить, но, разумеется, у нее ничего не получилось — рот ее наполнился отвратительной зловонной пеной.
— Да, какая ж ты все–таки красотка, — произнес берсерк, остановившись напротив нее, уронил обескровленный труп и протянул окровавленную руку, словно желая погладить Амбру по щеке. Она инстинктивно отступила, и только в этот момент до нее полностью дошло, что перед нею: немертвое чудовище, вампир.
Она снова попыталась заговорить, хотела спросить его, кто он такой, но лишь выплюнула струю вонючей пены. Как же она ненавидела этих темных эльфов! И ей почти захотелось, чтобы это немертвое существо сейчас прикончило ее на месте.
— Маленькая симпатичная девчонка, — произнес вампир озадаченно и насмешливо фыркнул. Потом посмотрел на ее кандалы. — Я бы тебя освободил, но эти дроу снова тебя схватят и еще в убийстве обвинят. — Он смолк, как будто в голову ему внезапно пришла какая–то мысль, и Амбра, увидев выражение его лица, похолодела. — Может, есть другой способ, а?
Он снова поднял руку, осторожно, даже нежно — и это движение показалось Амбре совершенно неуместным, потому что с перчатки еще капала кровь темного эльфа. Она задрожала и отпрянула, затрясла головой, попыталась умолять его о милосердии, негромко хныкая.
Берсерк замер с поднятой рукой, которая находилась уже совсем близко от Амбры, и на лице его отразились одна за другой множество эмоций — симпатия, недоумение, ужас… Наконец он издал короткое хищное рычание.
Амбра в испуге втянула ртом воздух, проглотив при этом немного гнилостной магической пены. Ее вырвало, и отвратительная жидкость залила землю между нею и вампиром.
— Я тебе кажусь таким мерзким, а?! — взревел немертвый дворф и поднял руку, словно намереваясь ударить ее.
Но тут же отступил, покачивая головой, бормоча что–то про себя.
«Он борется с желаниями вампира, с жаждой крови», — сообразила Амбра.
А затем его охватило некое новое чувство, и он, подняв голову, посмотрел вдаль, в отверстие туннеля, который уходил наверх. Пробормотал нечто вроде: «Могилы!» и топнул тяжелым сапогом.
— Ах вы, воры, мерзкие псы! Оставьте его в покое! Мой король!
«Он явно сошел с ума», — решила Амбра и подумала, что ей пришел конец, что сейчас это свирепое существо растерзает ее.
Однако ничего подобного не произошло. Вампир побежал по туннелю, но внезапно остановился и вернулся к Амбре. Одной рукой с шипом он проткнул тело дроу, второй — нацепил на шип другой труп, как будто багром втаскивал в лодку рыбину. Зажав под мышками оба трупа, дворф побежал прочь и скрылся в темноте.
Он вскоре вернулся, и Амбра поняла, что это он, хотя дворф принял облик летучей мыши. Вампир пролетел в обратном направлении мимо рабыни, не обратив на нее внимания.
«Он унес тела подальше, чтобы дроу не смогли обвинить меня в убийстве», — поняла она.
Пленная жрица–дворф привалилась спиной к стене, ошеломленная, напуганная. Она сползла вниз и сидела так, плача. При каждом всхлипе изо рта у нее текла пена, она проклинала темных эльфов, проклинала тот день, когда родилась на свет.
Но все же время от времени, наслаждаясь местью, она снова представляла, как ее кирка пробивает череп мучителя. Вспомнив об этом, Амбра начала оттирать кирку песком, который нашла неподалеку от того места, где была прикована, от крови и ошметков мозга.
Трое друзей и Гвенвивар, идущие в хвосте, повернули за угол и очутились в широком прямом коридоре, в который по обе стороны выходили многочисленные двери.
— Погодите, — прошептал Реджис. Хафлинг, обладавший способностью видеть в темноте, заметил Бренора в конце коридора, за пределами круга света; там коридор резко сворачивал вправо. Дворф пригнулся и оглянулся, подняв руку и дав знак друзьям остановиться.
Реджис посмотрел на Кэтти–бри и Вульфгара и тихо предупредил:
— Стойте.
Кэтти–бри остановилась еще прежде, чем он велел, и кивнула. Женщина положила руку на загривок Гвенвивар и заметила, что пантера напряглась. Гвенвивар почувствовала чье–то присутствие, скорее всего, присутствие врага; Реджис видел это, а Кэтти–бри ощущала.
Спустя несколько мгновений они медленно двинулись вперед, к Бренору, до которого оставалось примерно двадцать шагов. Однако Редкие снова вытянул руку, чтобы остановить остальных, а Бренор в этот миг резко выпрямился, вернулся в основной коридор и прижался спиной к стене около поворота. Он покрепче перехватил топор, который прижимал к груди. Лезвие, покрытое многочисленными зазубринами, покоилось на его левом плече.
Бренор оглянулся на друзей и улыбнулся, затем, точно подгадав время, развернулся и обрушил топор на первого из монстров, которые хлынули из бокового коридора.
— Гоблины! — воскликнул Реджис, узнав низкорослую тварь, которая опрокинулась на спину под тяжестью удара Бренора.
Кэтти–бри хлопнула Гвенвивар по боку, и пантера прыгнула вперед, сильно задев при этом Вульфгара, который уже устремился в атаку. Вульфгар пошатнулся, но все равно продолжал двигаться вперед.
И как только он миновал одну из дверей слева, дверь эта распахнулась, и из нее выбежала толпа гоблинов, по двое в ряд. Мерзкие существа воинственно улюлюкали и размахивали примитивным оружием. Другая дверь, дальше по коридору, прямо перед варваром, открылась, и за ней тоже оказались гоблины, которые кричали еще громче.
Реджис прыгнул мимо Кэтти–бри, уверенно приземлился, сделал мощный выпад, и его рапира пронзила глотку ближайшей твари. Он поднял другую руку, в которой был зажат арбалет с натянутой тетивой, и выстрелил в лицо второму гоблину, наступавшему в передних рядах. Отвратительное создание пронзительно взвизгнуло, схватилось за дротик и, пошатываясь, отступило в сторону, а затем его отшвырнул прочь следующий гоблин, который хотел пронзить хафлинга копьем.
Но Реджис уже вытащил свой магический кинжал и поймал древко копья между основным клинком и одним из боковых лезвий.
— Отойдите в сторону! — приказала Кэтти–бри.
Дернув рукой, Реджис оторвал наконечник грубого копья. Он притворился, что хочет нанести ответный удар, но вместо этого повиновался Кэтти–бри, активировал свое магическое кольцо и в мгновение ока очутился далеко справа, впереди, оставив место для волшебницы.
Кэтти–бри подняла руки, сомкнула большие пальцы, расставила остальные, и из кончиков пальцев вырвалась волна пламени. Пламя объяло гоблина, схватившегося за пронзенное горло, и того, что держал копье, а также двоих, следовавших за ними.
Сбоку напал Реджис, снова вонзил рапиру в первую жертву и прикончил горящую тварь во втором ряду. Затем с необыкновенной скоростью сделал очередной выпад и убил ближайшего гоблина из третьего ряда еще прежде, чем тот сообразил, что происходит.
Он услышал, как Кэтти–бри снова произносит свое заклинание, и, быстро глянув на нее, сообразил, что от нее следует держаться подальше.
В другом конце коридора Бренор зарубил второго гоблина, затем одним взмахом топора прикончил третьего и четвертого. Четыре гоблина корчились в агонии на полу, но дворф с безумным взглядом еще не насытился кровью врагов, потому что за передними рядами нападавших показались более крупные существа — хобгоблины и бугберы.
Больше всего на свете Бренор Боевой Молот ненавидел вонючих бугберов!
Но в тот момент он особенно сильно возненавидел бугбера, приближавшегося к нему, потому что тот парировал удар топора и ответил мощным выпадом странной дубины — дубины, очень походившей на толстую бедренную кость крепко сложенного дворфа.
Бренор принял удар, и костяная дубина врезалась в однорогий шлем. Дворф начал наступать на тварь и схватил врага за кожаную куртку. Бой, конечно, был неравным, потому что у дворфа еще звенело в ушах, но он вынужден был схватить этого бугбера и подтащить его к себе. Потому что совсем рядом мелькнула Гвенвивар, и она оказалась за спиной чудовища в тот самый миг, когда дворф рванул монстра на себя.
А ну не смей! крикнул он, обращаясь одновременно и к бугберу, и к Гвенвивар, предупреждая ее, чтобы она оставила этого врага в покое. Он развернулся и потащил бугбера к противоположной стене коридора. — Ты мой, грязный пес!
Бугбер, существо намного выше и вдвое тяжелее Бренора, разумеется, не поддавался, он взвыл и прыгнул на дворфа, сам стремясь сразиться с Бренором.
Бренор встретил эту атаку серией яростных коротких, мощных ударов, стараясь оттеснить врага обратно к стене; он ничего вокруг себя не видел, кроме этого бугбера с оружием, сделанным из останков самого Бренора.
И внезапно он понял, что в этом состояла его ошибка: разумеется, он слышал вопли и бешеный рев Гвенвивар у себя за спиной, но не заметил, что второму бугберу удалось протиснуться мимо пантеры.
Копье врага угодило в щель в доспехах Бренора и вонзилось в спину.
Вульфгар очнулся от толчка прыгнувшей мимо пантеры и сосредоточился на хобгоблинах и бугберах, которые толпой выбегали в коридор из двери, находившейся напротив него.
Он попытался сориентироваться в окружавшем его хаосе, но пара вещей показалась ему странной. Во–первых, несколько гоблинов были одеты не так, как обычно, — в шкуры или вонючую мешковину — и даже не в украденные кожаные латы. Нет, на них были одеяния темных эльфов, тонкой работы, и развевавшиеся за спинами плащи, и даже легендарные доспехи.
Но помимо этой явной странности, Вульфгару показались еще более необычными их поведение и манера держаться. Они не неслись вперед, давя друг друга, как остальные, стремясь поскорее ввязаться в бой, — нет, казалось, они спасались бегством.
И поэтому первый появившийся из двери враг, широкоплечий хобгоблин ростом примерно с Вульфгара, как будто бы даже не обратил на варвара внимания и лишь в последний момент попытался отразить удар тяжелого Клыка Защитника. Слишком поздно: боевой молот сломал ему ребра, и хобгоблин, испустив последний вздох, отлетел далеко в сторону и рухнул на пол.
Второй монстр занес дубину для удара, но Вульфгар находился слишком близко и свободной рукой поймал хобгоблина за локоть. Он оттолкнул руку с оружием прочь, затем рванул на себя, проделал этот жестокий маневр второй раз, затем третий, и в этот последний раз варвар резко ударил лбом хобгоблина в морду и сломал ему нос.
Затем он ударил ошеломленное существо головой в лицо второй и третий раз, швырнул его на пол, прямо под ноги приближавшемуся бугберу, который наступил на хобгоблина, споткнулся и качнулся вперед. Летящий Клык Защитника угодил ему прямо в лоб.
Вульфгар прыгнул, воззвал к своему богу и приземлился на горло дергавшемуся хобгоблину; топнув ногой в тяжелом сапоге, варвар сломал врагу шею. Затем Вульфгар потянулся за своим серебряным рогом, решив призвать подкрепление из обителей бога войны, однако передумал, когда наконец понял причину испуга этой группы врагов, вывалившихся из комнаты. В открытую дверь он заметил, что внутри топчутся другие монстры; хотя большинство из них, казалось, желало только одного — сбежать.
В гуще врагов сверкали кривые мечи, слишком хорошо знакомые варвару, и этого великолепного зрелища — демонстрации превосходного боевого мастерства — ему не случалось видеть уже более ста лет. Дзирт стоял в луже крови, которая становилась все больше; каждым мощным ударом он отправлял на тот свет нескольких гоблинов, хобгоблинов, бугберов.
Вульфгар напомнил себе, что у него тоже есть неотложные дела, и как раз вовремя: очередной бугбер прыгнул на него, занеся меч высоко над головой.
Варвар швырнул Клык Защитника прямо перед собой подобно копью, обеими руками, и тяжелый молот врезался в бугбера с глухим звуком, так, что содрогнулось все его тело. Этого было недостаточно для того, чтобы остановить монстра, но позволило Вульфгару выиграть необходимые несколько мгновений.
Варвар опустил одно плечо, рванулся вперед, нырнул под меч; бугбер попытался восстановить равновесие, но покачнулся и начал падать прямо на противника.
Но Вульфгар не позволил ему этого сделать. Он выпустил из рук молот и, быстро выпрямившись, схватил падавшее чудовище и поднял его над головой. Затем развернулся и швырнул бугбера в противоположную стену коридора, где как раз находилась дверь; под весом бугбера дверь треснула, и тварь рухнула на кучу обломков.
Варвар резко обернулся. На него напали два гоблина, швырнули свои копья, потому что им показалось, что он остался без оружия. За их спинами возвышался очередной бугбер.
А Дзирт продолжал сражаться один против десяти врагов, и варвару показалось, что преимущество, полученное в результате неожиданного нападения, дроу уже утратил.
Вульфгар уже собрался окликнуть друга, но не смог вымолвить ни слова и внезапно ослеп. Тьму озарила белая вспышка, за ней последовало жгучее огненное облако, которое заставило варвара и всех, кто находился в коридоре, в ужасе отпрянуть и прижаться к стенам.
Кэтти–бри выпустила перед собой стену огня и разметала гоблинские ряды. Волна пламени прокатилась в ту дверь, из которой выскочили первые враги, и Реджис с пронзительным криком отшатнулся, закрыв глаза от слепящего света и отвернувшись от ревущего, обжигающего огня.
Из комнаты до него донеслись жалобные вопли гоблинов, полные ужаса и боли. Убедившись, что эта часть коридора у Кэтти–бри под контролем, хафлинг, пошатываясь, побрел дальше, чтобы присоединиться к Вульфгару.
Когда способность слышать и видеть вернулась к нему, хафлинг понял, что он сделал верный выбор. У Вульфгара были неприятности.
На него напали два гоблина, и одному удалось проткнуть копьем могучую левую руку варвара. Лицо раненого исказила гримаса, но он постарался не обращать внимания на боль. Вульфгар воспользовался этой рукой как щитом, чтобы оттолкнуть копье, а второй рукой пытался поразить другого гоблина Клыком Защитника.
И прямо за спиной у этого гоблина стоял бугбер, подняв дубину, которая очень сильно напомнила Реджису одну из пропавших бедренных костей Бренора.
— Вульфгар! — крикнул Реджис, бросаясь вперед. Небольшая змея появилась в руке хафлинга, и он швырнул ее через голову ближайшего гоблина в грудь бугберу. Змея поползла к горлу чудовища, и прежде чем здоровенная лохматая тварь сумела нанести удар дубиной, за плечами у нее возникло лицо со зловещей ухмылкой, и призрак увлек жертву за собой.
Реджис продолжал наступать, он стремительно напал на ближайшего гоблина и серией мощных выпадов рапирой переключил его внимание от раненого копьем варвара на себя.
Гоблин парировал удары, попытался, в свою очередь, напасть на хафлинга, но Реджис вздернул вверх его копье при помощи своего кинжала, у которого уже появилось второе лезвие, подставил другое плечо под древко и, вонзив рапиру снизу вверх в тело гоблина, проткнул его диафрагму, легкие и сердце.
В этот самый миг Вульфгар повернулся и обхватил левой рукой окровавленное древко копья. Варвар вновь поморщился от боли, взревел и развернулся, пользуясь копьем для того, чтобы увлечь гоблина за собой и швырнуть его к дальней стене. Тварь врезалась в стену и сползла на пол.
В тот момент Вульфгар даже не стал тратить время на то, чтобы извлечь копье из раны. Клык Защитника вернулся к нему в руку, и он поднял боевой молот высоко над головой. Когда молот опустился, гоблин как раз поднялся на ноги, и оружие варвара с тошнотворным звуком врезалось в его голову: череп треснул, и мозги разлетелись во все стороны. Удар был так силен, что буквально вбил голову в туловище. Это было чудовищное зрелище: ноги гоблина подломились, он упал, ударная волна вырвала одно колено, прошла по телу вниз и вернулась обратно, и гоблин, словно живой, вскочил на ноги. Каким–то образом изуродованное тело находилось в вертикальном положении еще несколько мгновений, затем повалилось на пол.
— Стань позади меня, Реджис! — приказал Вульфгар, развернулся и снова очутился лицом к комнате, где. сражался темный эльф.
Реджис понял, что означает этот приказ: бугбер выкарабкался из–под обломков разбитой двери, и хафлинг, в мгновение ока очутившись рядом, ткнул рапирой гигантского монстра.
— Ложись! — крикнул Вульфгар Дзирту и одновременно швырнул Клык Защитника, целясь прямо в затылок своего друга–дроу.
— Моя нога! — снова и снова орал разъяренный дворф, молотя придавленного к земле бугбера щитом и размахивая топором. Он даже наступил своим тяжелым сапогом на босую ногу твари — так хотелось ему причинить боль этому уродливому созданию, которое осмелилось разграбить его могилу.
Все это время он старался не обращать внимания на жгучую боль в спине, но тщетно: бугбер, лежавший на земле, загонял копье все глубже в его тело.
Дворф стремительно развернулся, и это внезапное движение было таким мощным, что копье вырвалось из лап бугбера. Тварь еще тянулась за своим оружием, когда Бренор совершил разворот вокруг своей оси, пригнулся, выставил вперед плечо, затем резко выпрямился и могучим ударом снизу вогнал лезвие топора в пах бугбера.
И Бренор зарычал, не обращая внимания на дикую боль, и как будто перестал ее чувствовать, потому что каждый мускул в его челе напрягся, напоенный яростью. Он почувствовал, как сила Клангеддина Серебряной Бороды течет по его могучим рукам и ногам. Топор рванулся вверх, разрубая тазовые кости бугбера, мышцы, кожу. Бренор продолжал кромсать врага, так что его тело даже оторвалось от земли. Клангеддин яростно ревел в сознании дворфа, а дворф, в свою очередь, вызывающе рычал. Бренор поднялся на ноги, поднял бугбера на плечо, стряхнул с лезвия своего топора и швырнул вперед, на чудовище с костяной дубиной, которое попыталось снова атаковать дворфа.
Но дворф устремился на врага, высоко подпрыгнул, топор его взметнулся под потолок, и смертоносный удар обрушился на тварь с копьем, едва не развалив ее пополам.
Снова и снова наносил Бренор могучие удары топором по двум бугберам, отрубая конечности, нанося глубокие раны, и: скоро стало уже невозможно различить, где тело одного врага, а где — другого.
Дворф услышал у себя за спиной какой–то рев, но не обернулся, потому что ему был знаком этот голос, голос Гвенвивар, и ему показалось, что в нем прозвучали торжество и радость победы.
— Свет! — предупредила Кэтти–бри, и мгновение спустя коридор озарило невыносимое для глаз сияние; спутники ее могли быстро привыкнуть к такому яркому свету, но он ослепил гоблинов и их союзников.
Реджис собирался воспользоваться своим кинжалом и вызвать вторую змею, но поднимавшийся бугбер поморщился от яркого света и машинально поднял руку, чтобы прикрыть глаза.
Тут рапира хафлинга устремилась в незащищенное место, и после серии мощных выпадов краденая одежда дроу, в которую был одет бугбер, покрылась пятнами крови. Реджису не понадобилась его вторая змея.
Он продолжал колоть противника, с легкостью находя уязвимые места в его обороне, и, почти всегда попадая в цель, решил, что в следующий раз, когда придется столкнуться с подобным монстром, ему вряд ли понадобится волшебство.
Тогда он подумал о Донноле Тополино, о бесконечных многочасовых тренировках, и подивился собственной точности и быстроте.
Потом он вспомнил об их любви, о прочной связи, что существовала между ними, и мысль о том, что она сейчас так далеко от него, больно кольнула его и привела в ярость.
И бугбер с каждым выпадом рапиры все сильнее чувствовал гнев противника.
— Ложись! — донесся до Дзирта крик его друга, и сердце его дрогнуло от радости, а мысли устремились на много десятилетий в прошлое, к тому моменту, когда он услышал от варвара точно такой же приказ. Дроу понял, что нужно делать.
Дзирт полностью доверял Вульфгару — он опрокинулся навзничь. Он еще не успел коснуться каменного пола, а двое его противников–бугберов рванулись вперед, решив, что преимущество на их стороне, но великолепный Клык Защитника стремительно пронесся мимо Дзирта, врезался одному из потрясенных чудищ прямо в грудь и вышиб из него дух.
Дзирт спиной коснулся пола, но тут же вскочил на ноги. И вот он уже стоял лицом к лицу с оставшимся в живых монстром, и мечи его уже готовы были нанести смертельный удар.
И бугбер упал, кровь хлестала из дюжины ран, а дроу резко развернулся влево, действуя клинками так, что они сливались в сплошное пятно. Ему нужно было удержать оставшихся врагов на расстоянии и выиграть время. Он заметил несколько уязвимых мест в неуклюжей обороне противников, но воздерживался от ударов, уверенный, что перевес вскоре будет на его стороне. Ухмыльнувшись, Дзирт повернулся направо, и монстры, нападавшие с этой стороны, отпрянули.
Едва успел он развернуться к этой новой группе, как мимо него, отчаянно размахивая руками, пронесся по воздуху какой–то гоблин. Он врезался в оружие хобгоблина, находившегося прямо перед Дзиртом, затем отлетел далеко в сторону, и дроу воспользовался этим отвлекающим маневром, чтобы внезапно ринуться вперед и нанести смертельный колющий удар.
Он выдернул из трупа окровавленный клинок и ударил назад, затем сделал выпад с тыльной стороны руки, одновременно развернулся снова, отшвырнул в сторону копье и меч хобгоблина и бугбера, подпрыгнул, чтобы избежать удара копья гоблина, затем, еще в воздухе, ухитрился перехватить меч, зажатый в левой руке, таким образом, чтобы разрубить череп этого гоблина.
Дзирт с легкостью приземлился и продолжил вращаться в обратную сторону, чтобы отразить направленные на него удары копий.
И улыбнулся старому другу, надежному боевому товарищу, когда Вульфгар присоединился к нему. Хобгоблин, находившийся ближе всего к Вульфгару, развернулся, чтобы встретить нападение варвара, и ему показалось, что преимущество на его стороне.
А Дзирт улыбнулся еще шире: ему был прекрасно знаком этот обманный маневр, и он снова развернулся вокруг своей оси. Прежде чем он очутился лицом к оставшимся хобгоблину и бугберу, за его спиной раздались звук удара, треск костей и последний стон умиравшего хобгоблина.
Клык Защитника вернулся в руку Вульфгара. Дзирт знал, что так случится, а хобгоблин — нет.
Дзирт представил себе тупое выражение морды этой твари, когда она внезапно поняла, что смерть ее близка, что могучее оружие снова вернулось в руки огромного человека.
Затем он понял, что Вульфгар стоит спиной к спине с ним, и на сей раз он встретил своих врагов мощными выпадами клинков, уже не думая о том, что творится у него в тылу. Он с головокружительной скоростью парировал выпады меча и копья, и меч, который он держал в левой руке, — Сверкающий — снова поддел копье хобгоблина, а затем еще раз, развернулся под нужным углом, описал второй круг, и Дзирт подцепил копье врага крестовиной меча и изогнутой частью кривого клинка.
В тот же миг Дзирт поднял Ледяную Смерть — казалось, будто это все делает не он, а два воина–дроу, — и развернул ее точно под нужным углом, чтобы парировать выпад бугбера, направившего оружие сверху вниз, отвести его в сторону. Прежде чем тварь успела убрать оружие и атаковать снова, дроу стремительно сделал выпад Ледяной Смертью прямо перед собой.
Удар, выполненный одним лишь движением запястья, разумеется, был не слишком мощным, но нанесен с такой точностью, что особой силы и не требовалось; острие угодило бугберу в глаз. Существо взвыло и повалилось навзничь, оставив своего несчастного спутника, хобгоблина, наедине с Дзиртом.
Хобгоблин заревел и с силой потянул на себя копье, но в этом уже не было нужды, потому что Дзирт едва двинул своим мечом и высвободил оружие врага еще прежде, чем тварь потащила копье на себя. Поэтому хобгоблин потерял равновесие и отпрянул назад, а Дзирт прыгнул вперед, мечи его сверкали и свистели в воздухе.
Дроу приземлился и, обойдя хобгоблина слева, очутился у него в тылу, и прежде чем враг успел хоть как–то отреагировать на этот маневр, его противник прыгнул в другую сторону, крутанулся и оказался на том самом месте напротив чудовища, где он стоял сначала.
Хобгоблин уставился на дроу, не веря своим глазам, не понимая, что происходит, а затем на морде его появилось потрясенное выражение — очевидно, он начал соображать, в чем дело.
— Да, ты действительно уже мертвец, — объяснил Дзирт, и умирающий хобгоблин, получивший дюжину колотых ран, рухнул на пол.
Дроу оглянулся и увидел, как могучий удар Клыка Защитника швырнул какого–то гоблина в воздух. Усмехнувшись, Дзирт сосредоточился на оставшемся в живых бугбере.
Держась за кровоточащий глаз, тварь развернулась и бросилась к боковой двери, и когда бугбер распахнул дверь и выбежал прочь, Дзирт увидел его соплеменника, но это существо держало в лапах странный предмет.
— Череп! — закричал он, указывая острием клинка на захлопнувшуюся тяжелую дверь. Дроу бросился вслед за монстром и попытался вышибить дверь плечом, но она не поддавалась. — Вульфгар! — позвал он друга через плечо.
Тут в комнате появился Реджис, пригнулся и бросился в сторону, чтобы его не сбила с ног ворвавшаяся в помещение Гвенвивар.
Вульфгар с другого конца комнаты швырнул свой боевой молот в отступавшего хобгоблина; молот угодил твари в затылок, и монстр полетел головой вперед в стену. В другой руке варвар сжимал второе оружие — живое — и, развернувшись к Дзирту, поддал гоблина ногой так, что тот полетел к потолку.
В мгновение ока Вульфгар очутился у нужной двери, и тут же в нее врезался гоблин.
Деревянная дверь, окованная железом, застонала под натиском, но выдержала, а мертвый гоблин сполз по ней и неподвижно замер на пороге.
— Сейчас будет ключ! — заорал Бренор, врываясь в комнату.
— Твой череп!.. — начал было Дзирт, но дворф прервал его воплем:
— Я слышал тебя, эльф!
Бренор, оказавшись рядом с Вульфгаром, подпрыгнул, варвар почти поймал его и швырнул в сторону, придав ему нужное ускорение.
Бренор, прикрыв плечо щитом, врезался в дверь, она сорвалась с петель и полетела внутрь, дворф — следом. Он сразу же вскочил на ноги и стремительно напал на двух очень удивленных бугберов.
Дзирт побежал к дверному проему, но за те несколько мгновений, которые ему для этого потребовались, бугберов не стало, и в боковой комнатке остался только Бренор Боевой Топор.
Дзирт резко остановился и поморщился. Спину его друга заливала кровь, но это была не кровь врагов, несмотря на то, что он, не останавливаясь, рубил топором тела мертвых бугберов.
Дроу озабоченно посмотрел на Вульфгара и только теперь увидел, что варвар тоже ранен: из его левого предплечья торчал обломок копья, и рука его, как и спина Бренора, была вся в крови.
— Где Кэтти–бри?! — воскликнул Дзирт, и не успел он закончить фразу, как в коридоре сверкнула молния, и от последовавшего раската грома задрожали каменные стены.
Едва смолкло эхо, как появилась Кэтти–бри. Она вошла с совершенно безмятежным видом, абсолютно спокойная, и вокруг ее рукавов и локтей курился легкий синеватый дымок. Волшебница взглянула мимо троих друзей в дверной проем, на Бренора, который показался на пороге, держа перед собой череп.
— Старый друг, — немного дрожащим голосом произнес дворф, хотя и попытался скрыть смятение смешком. Однако очевидно было, что Бренор, глядя в пустые глазницы черепа, где некогда находились его собственные глаза, испытывал потрясение более сильное, чем хотел показать.
Кэтти–бри отстранила Дзирта и, взглянув через плечо дворфа, присмотревшись к его ране, немедленно начала произносить исцеляющее заклинание. Дворф скривился от боли, когда она прикоснулась рукой к зияющей ране с застрявшим обломком копья, но постепенно он расслабился, ощутив прокатившиеся по телу волны успокаивающей и целительной магии.
— Лучше? — спросила Кэтти–бри.
— Ага, да, у тебя просто волшебные руки, — выдохнул Бренор и широко распахнул глаза, а Дзирт ахнул, когда Кэтти–бри положила руку на плечо Бренора, — в ней был зажат массивный наконечник копья, который только что находился в ране.
— Твоя рана требует еще нескольких заклинаний, — предупредила она.
— Значит, будешь колдовать, пока мы возвращаемся к моей могиле, — отрезал Бренор.
— Вульфгар тоже ранен, — добавил Дзирт. — Вы трое возвращайтесь к надгробной насыпи. Реджис, Гвен и я останемся здесь, чтобы удерживать завоеванную территорию.
Бренор и его приемные дети сразу же отправились в путь, прихватив с собой череп и бедренные кости.
— Надо произвести разведку, — заметил Дзирт.
Однако у Реджиса на этот счет были другие соображения. Сунув руку в свой волшебный карман, он извлек большой мешок со множеством отделений. Осторожно положил его на пол и начал разворачивать; в мешке хранились принадлежности его походной алхимической лаборатории. Хафлинг открыл большую книгу на отмеченной странице.
— Вон тот лишайник. — Он оторвался от иллюстрации в книге и указал на участок стены у основания, поросший зеленоватым мхом. — Иди на разведку, если что–то заметишь, передай мне через Гвенвивар. Если найдешь еще такой лишайник, собери его.
— Зачем?
— Он может для многого пригодиться, и даже я пока не знаю всех его возможностей. — Реджис сунул руку в одно из отделений мешка, извлек флакон, наполненный голубоватой жидкостью, и протянул его Дзирту. — Для этого, например.
Дроу взял предмет, с любопытством посмотрев на своего друга–хафлинга.
— Это исцеляющее снадобье, — объяснил Реджис. — Тебе может понадобиться, по крайней мере, до тех пор, пока Кэтти–бри не вернулась.
Дзирт кивнул и направился в коридор.
— Защита от огня, — внезапно произнес Реджис, и дроу обернулся. — Я имею в виду этот лишайник. Мне кажется, можно использовать его для того, чтобы закончить создание моего снадобья для защиты от огня, и если мне придется идти в бой плечом к плечу с Кэтти–бри, это будет то, что нужно! По–моему, ей весьма нравится играть с огнем.
Дзирт улыбнулся, положив руку на эфес Ледяной Смерти, которая защищала его от пламени, и вспомнил о кольце, подаренном Кэтти–бри и выполнявшем ту же функцию. Он думал о том, что будет дальше, о кусочках большой головоломки, которая должна сложиться, чтобы в их отряде воцарилась гармония, которая придаст им небывалую мощь.
Он в последний раз взглянул на Реджиса: хафлинг уткнулся носом в свою алхимическую книгу и, очевидно, думал о том же.
— Позволь мне, — сказал Вульфгар.
Бренор, все еще с черепом в руках, неуверенно посмотрел на варвара.
— Прошу тебя, — добавил Вульфгар.
— Ты горюешь о том, что тебя не было здесь, чтобы похоронить твоего папашу в первый раз? — спросил Бренор с кривой ухмылкой, отдавая череп.
— Это просто знак уважения, — объяснил Вульфгар. — Уважения к тебе. — Он опустился на колени рядом с надгробным холмом и начал осторожно разгребать камни.
— Это… отрезвляет, — отметила Кэтти–бри. Она подошла к Бренору и положила руку на широкие плечи дворфа. — Интересно, как бы я сама чувствовала себя, если бы мне пришлось вернуться в Мифрил Халл и посмотреть на собственную могилу.
— Отрезвляет? — фыркнул Бренор. — Скорее, хочется выпить как следует! — Он обнял дочь за талию и притянул к себе.
Вульфгар очень осторожно положил на место сначала бедренные кости, затем череп. Прежде чем снова засыпать могилу камнями, он немного постоял, и Кэтти–бри с Бренором присоединились к нему. Когда женщина благословила могилу, Вульфгар и Бренор опустили взгляды.
Это был торжественный, переломный момент для необычной семьи. Сейчас они хоронили не свое прошлое, а свои прежние различия, и прежде всего это относилось к Вульфгару.
Кэтти–бри закончила нараспев произносить заклинание, и Вульфгар крепко обнял женщину.
— Я всегда любил тебя, — произнес он, но в голосе его не было ни печали, ни страдания, и напряжения не возникло между ними. — И теперь я рад тому, что я снова вернулся к вам, к вам обоим.
— Я не думала, что ты покинешь Ируладун и вернешься на Торил, — призналась Кэтти–бри.
— Я тоже не думал. Странно, но за последние двадцать лет я ни на миг не пожалел о своем решении. Это мое приключение, мое путешествие, здесь мое место.
— Ты когда–нибудь расскажешь мне о своей жене и детях? — спросила Кэтти–бри, и Вульфгар улыбнулся и радостно кивнул.
— Две жизни. — Голос его звучал так, словно варвар до сих пор не мог поверить в свою удачу. — Или три — если вспомнить две стороны моего прежнего существования.
— Нет, только одна, — решительно вмешался Бренор. Он отошел от своих детей и от могилы и поддал ногой камень. Посмотрел на мужчину и женщину, кивая, словно вдруг прозрел. — Имеет значение только то, что здесь, — сказал он, тыча пальцем себе в грудь в районе сердца. — А не то, что там, — закончил он, указывая на могилу.
Два человека, которые прошли через смерть, которые тоже были наделены новыми смертными телами, не могли с этим поспорить.
