Глава девятая

– Ну хорошо, тогда я могу кратко объяснить, что за птица летает над нами и кого мы надеемся наконец поймать в свои сети. Полковник Хейк Карролин, человек, который в двадцать девять лет стал полковником вооруженных сил США, и не каким-то армейским полковником, каких существует, по моим понятиям, несколько сотен, если не тысяч, а полковником элитного подразделения американского спецназа – подразделения «морских котиков». Карьерный рост молодому офицеру был обеспечен. Но внезапно по собственному желанию Карролин решил прервать военную карьеру и ушел в отставку. Желание его, как нам известно, было вызвано предложением бывшего подчиненного, тоже офицера «морских котиков», уже достаточно давно вышедшего в отставку, Эрика Принса. Это имя кому-то что-то говорит?

– Эрик Принс – основатель частной военной компании «Blackwater», – сообщил я. – Сейчас ЧВК как-то иначе называется. Это потому, что репутация у «Blackwater» еще чернее названия. Во избежание конъюнктурных неприятностей название было изменено.

– Да, сейчас она называется «Academi». Вот, оказывается, и в спецназе ГРУ что-то помнят, – положительно оценил мой интеллектуальный армейский багаж Коломойников. – Остается только радоваться за ваше ведомство. Правда, у нас в центральном аппарате это имя знакомо, я думаю, даже уборщицам… – не забыл брызнуть ложку дегтя в мою бочку с медом полковник.

Но я в долгу не остался:

– Это, товарищ полковник, может говорить только о том, как плохо у вас обстоит дело с сохранением режима секретности. Видимо, сотрудники бросают в мусорные ящики секретные документы и уборщицы на досуге, от нечего делать, их почитывают. Так, я полагаю?

– Не так… – возмутился Коломойников, но развивать свою мысль не стал. Видимо, другое хотел побыстрее сообщить: – Итак, мы имеем в качестве оппонента полковника Хейка Карролина. Несколько лет назад он «засветился» на Западной Украине, где возглавлял бригаду американских специалистов, обучающих добровольческие националистические батальоны. А до этого отметился особой жестокостью во время операций в Ираке и в Афганистане. Причем жестокостью по отношению к мирным жителям, не участвующим в боевых действиях. И я могу только предположить, какой опыт этот человек передавал на Украине. Именно тогда его планировали захватить, однако полковник вовремя убрался с Украины. Удалось найти только отпечатки пальцев этого отъявленного головореза. Позже, по непроверенным сведениям, он работал в Сирии. Опять инструктором, обучал других головорезов – террористов – то ли из ИГИЛ, то ли из «Джебхат ан-Нусры», то ли еще кого-то, это нужно будет уточнить, хотя на суть вопроса данный факт не влияет. А сейчас, видимо, возглавил банду для проведения террористических актов на территории России. Кстати, на человека Востока он внешне смахивает потому, что его мать родом из Марокко. И дагестанцы вполне могут принять его за дагестанца, поскольку полковник владеет многими языками в совершенстве. Однако легкий акцент все же заметен. В первую очередь его можно определить по уродливой американской привычке глотать окончания слов и произносить сами слова без пауз, которые делаются только между предложениями. Предполагаю, что именно он приходил в магазин к Махадмуратовой, что именно он со своим опытом производил вербовку, кроме того, она отмечала его странный акцент, хотя одного этого для доказательства мало, а вот фотографией полковника для опознания мы не располагаем. Фоторобот, что Махадмуратова сделала, тоже ничего нам не говорит.

– Надо бы в американских соцсетях поискать… – предложил я. – По опыту знаю, что американцы любят в соцсетях красоваться.

– Да, может быть, – согласился Коломойников. – Я засажу сотрудника компьютерного управления за это дело. Надеюсь, будет результат…

– Я отправлю заявку, – взял это на себя подполковник Рахматуллин и сразу застучал двумя пальцами по клавиатуре. Печатал он, надо сказать, не совсем профессионально, но все же достаточно быстро. Набрал текст, заключающим жестом ударил по клавише Enter, после чего внимательно посмотрел не на полковника Коломойникова, а на меня и произнес: – Я вижу, старлей ждет момента, желая задать какой-то вопрос.

– Желаю, – подтвердил я. – Даже, скорее, не вопрос задать, а высказать предположение с одновременным предложением. Это касается того, что товарищ полковник сообщил мне по телефону… По поводу нападения на склад внутренних войск в Ставропольском крае. Там были похищены минометные мины и взрывчатые вещества. Так?

– Точно так… – В голосе Коломойникова отчетливо послышались нотки заинтересованности. – И еще взрыватели к взрывчатым веществам. Это было сообщено дополнительно, и потому я, насколько помню, изначально о них не сообщил. Причем взрыватели были похищены исключительно механического действия – натяжные, нажимные и прочие подобные. Там же, на соседнем стеллаже склада, находились взрыватели, активируемые через электрическую сеть, – их не тронули, как и радиоуправляемые взрыватели, хотя обычно бандиты предпочитают чаще всего работать именно с такими, считая, что они больше обеспечивают личную безопасность, хотя это далеко не всегда так. Тот же умело отрегулированный нажимной взрыватель на дороге или на тропе порой бывает более эффективным.

– Все зависит от профессионализма сапера, который устанавливает и маскирует взрыватель, – добавил я, подтверждая слова полковника. – Особенно от последнего. Но обычно бандиты умеют маскировать взрывные устройства. Это, кстати, еще один штрих к тому, что я хочу сказать. Относительно того, что бандиты собираются устраивать террористические акты в глубинной России, нет данных, товарищ полковник. Но испытывать то, что они задумали, я считаю, они начнут здесь, на Северном Кавказе. Или даже применять в полном объеме.

– А что они задумали? – поинтересовался подполковник Рахматуллин, не отрываясь от монитора.

– Возможно, они собираются увеличить убойную силу минометных мин дополнительным зарядом. Как от удара о землю взрывается минометная мина, так же должен срабатывать и взрыватель взрывного устройства. Хотя это вовсе и не обязательно. Взрыва самой мины должно хватить, чтобы активировать взрыватель. То есть, по сути, бандиты намереваются производить двойные взрывы: сначала мина, несущая смерть осколками, потом фугас, несущий разрушения и тоже смерть. А вот насчет снабжения фугаса осколками я имею полное право сомневаться.

– Почему? – резко спросил Коломойников.

– Используемые «беспилотники» не в состоянии нести достаточно большой груз. Груз самого фугаса уже будет немалым, плюс осколки, а бандиты чаще всего в качестве поражающих элементов используют или болты с гайками, или же простые строительные гвозди, которые перекусывают пополам. В совокупности это такой груз, который дрон не в состоянии поднять. Тем более нести два взрывных устройства, поскольку они сбрасывали до этого по две мины с «беспилотников», и я не вижу причины, по которой им следует переходить на ношение одиночного заряда, разве что он по своей силе будет более чем в два раза превосходить первичный. И испытывать это бандиты будут где-то поблизости. Нет смысла тащить в срединную Россию опасный груз, не испытав его заранее на месте.

– Старлей, я вот уже в который раз хочу тебя спросить: когда ты что-то предлагаешь, ты к какому методу гадания прибегаешь? Картами вроде не пользуешься, на кофейной гуще тоже не вижу, чтобы баловался. И на воду не смотришь… Тем не менее часто говоришь то, что впоследствии случается или уже произошло, только мы об этом еще не знаем.

– Я просто стараюсь мысленно найти наиболее вероятный вариант, – слегка растерявшись от такого нетривиального вопроса, ответил я.

Но полковник Коломойников уже, видимо, лучше меня изучил своего коллегу и потому сразу спросил:

– Что там такого интересного узнал, Владимир Ахметович? Выкладывай…

Рахматуллин склонился к монитору, еще раз пробежал глазами сообщение и вслух произнес:

– Совсем недалеко от Махачкалы, в Кизилюрте, в самом городе, железная дорога пересекает канал имени Октябрьской революции. Мост там небольшой, несерьезный, можно сказать, мост. И потому пост тоже несерьезный. Пенсионер с берданкой в будке и один полицейский. Да и то, насколько я понимаю, полицейский приезжает только пост проверить, постоянно он там не дежурит, так как объект считается третьестепенным. Прилетели два «беспилотника». Один сбросил мину прямо на будку, где в это время находился охранник вместе с полицейским. Но взрыв и сам прилет «беспилотников» наблюдал из машины полицейский водитель. Водитель имеет, по его собственным словам, богатый боевой опыт и потому с уверенностью говорит, что взорвалась не мина, а большая авиационная бомба – такой силы был взрыв. Поражает точность попадания. Есть подозрения, что это был не штурмовик, с которыми мы до сих пор встречались, а «беспилотник-камикадзе», который врезался в будку, чтобы произвести взрыв. Водитель в полете «беспилотника» изначально угрозы не увидел, потому и не наблюдал за ним пристально. Ему в этот момент позвонили, и он разговаривал по сотовому. Но после взрыва выскочил из машины и увидел, что улетал только один «беспилотник» – малый. Видимо, производил съемку. Значит, мы должны ожидать появления нового видео на сайте ИГИЛ.

– Не обязательно, – возразил я, уже начав привыкать, что мое мнение зачастую оказывается правильным. – Если это было испытание возможностей взрывного устройства или профессиональных навыков оператора дрона, то видео может и не появиться. А нам в этом случае следует быть готовыми к более серьезной акции. Попытаться просчитать ее и быть готовыми к встрече. Оператор ни разу не выполнял трюка «камикадзе», поэтому съемка производилась, скорее всего, «на авось». Видимо, получилось.

– А может, нагадаешь, старлей, где и когда бандиты в следующий раз объявятся? – достаточно ехидно спросил подполковник Рахматуллин. – И какими силами?

– Могу попробовать только предположить, товарищ подполковник, – деликатно ответил я.

– Ну, и что скажешь? – поинтересовался полковник Коломойников, проявляя нетерпение и мешая мне соображать.

– Могу сказать только одно: что бомбардировка будет произведена по какой-то системе охраны. Будет уничтожена охрана, чтобы не помешала группе или группам выдвинуться на объект повышенной опасности. Это сначала отрабатывалось при бомбардировке помещения караула на складах внутренних войск в Ставропольском крае… Но там, я только предполагаю, здание было значительно больших размеров и точность бомбометания «беспилотника» главаря бандитов, а это, скорее всего, отставной полковник Хейк Карролин, не устроила, поэтому он решил испытать на малой будке именно «беспилотник-камикадзе».

– Здесь ты, скорее всего, прав… Владимир Ахметович, посмотри в своей почте, я приказал тебе на компьютер переправить сообщение о нападении на склады в Ставропольском крае. Должно уже прийти…

Пока Рахматуллин щелкал компьютерной мышью, я вытащил трубку и позвонил своему начальнику штаба.

– Да, Виталий Николаевич, слушаю тебя, – быстро ответил майор Рыженков.

– Товарищ майор, что там с Дегтяревым? Что говорит, получается?

– Уже завершает. Говорит, ему еще пару часов требуется…

– А с расшифровкой записей подбитого дрона?

– Невозможно ничего вытащить. Снаряд пушки пробил навигатор…

– Старлей, – перебил нас Коломойников, – сообщи Дегтяреву, что сегодня вечером спецрейсом к нему доставят жену с детьми. Их разместят в отеле «Метрополь», двухкомнатный номер уже заказан. Сможет твой начальник штаба машину выделить, чтоб программиста отправить туда?

Я передал эти слова начальнику штаба.

– Зачем деньги тратить! – возмутился Рыженков. – Мы можем целый офицерский кубрик в казарме на семью выделить. Жена уже Дегтяреву звонила, они этот вопрос согласовали. Солдаты кубрик готовят… А машину для встречи я вышлю… Даже с охраной. По нынешним событиям это не будет лишним. А ты сам, Виталий Николаевич, скоро к нам вернешься?

– Надеюсь, товарищ майор. А что, срочно понадобился?

– Я за солдат переживаю. Прикажу тогда в столовой обед для них держать.

Сколько я ни езжу в эти командировки на Северный Кавказ, всегда начальники штаба основной своей заботой считают накормить личный состав. Я со своей стороны могу это только приветствовать, так как тоже привык о своих солдатах заботиться. Но начальник штаба меня обычно опережает. Хотя у него и полномочий больше.

Завершив разговор с майором, я по связи вызвал старшего сержанта Ничеухина и приказал ему возвращать взвод в военный городок, но оставить мою машину с экипажем на месте.

Едва я убрал трубку, подполковник Рахматуллин начал докладывать содержание донесения о нападении на склад внутренних войск. Делом занимался другой отдел следственного управления ФСБ, но копию документа Рахматуллину переслали только потому, что в деле были замешаны беспилотные летательные аппараты.

– Итак, как и предполагал старлей Лукрепциев, бомбардировка велась с трех штурмовиков, каждый из которых сбросил по две мины. Четвертый «беспилотник» летал выше и чуть в стороне, что не мешало ему вести видеосъемку происходящего в инфракрасном или в тепловизионном режиме. Но видеосюжет не был, вопреки уже знакомой нам традиции, выставлен на сайте ИГИЛ. Из чего коллеги из Ставропольского управления сделали вывод, что у них действовала другая банда. Мы же, думается мне, имеем полное право сделать собственный вывод, опираясь опять же на слова Лукрепциева, что съемка велась для выяснения ситуации и оценки результатов. То есть с прицелом на будущее. При этом бандиты были, видимо, прекрасно осведомлены о внутреннем распорядке в карауле, имели подробный чертеж здания. Знали, где находится комната отдыха, где – караульное помещение. Именно туда и были направлены удары. Бандиты проникли на территорию базы, застрелив из оружия с глушителем часового у ворот, после чего отключили все электропитание вместе с видеокамерами, которые, вопреки необходимости, резервными источниками питания обеспечены не были, заняли позицию, и когда после первичного бомбометания остатки караула выскочили на улицу, они угодили под кинжальный расстрел. Но несколько человек горящее помещение не покинули, сгорели там заживо или от дыма задохнулись, но до конца отстреливались. В результате у бандитов есть потери. Тела они не оставили, но, судя по следам крови, убитыми или тяжелоранеными они потеряли четыре человека. Но при этом был уничтожен целый караульный взвод. В дополнение, убиты еще трое часовых, что находились неподалеку от нужных бандитам складов. Один убит снайпером прямо на вышке за пулеметом, двое часовых несли внутренний караул, на территории. Бандиты действовали, предположительно, двумя или тремя отдельными группами, но под централизованным управлением, синхронизированно, что невозможно без средств связи, и недостатка в личном составе они, судя по всему, не ощущали. Следственная бригада Ставропольского управления ФСБ пришла к выводу, что акция была хорошо спланирована и достаточно давно готовилась. Отдельный «беспилотник» пролетал над базой несколько раз, в разные предшествовавшие нападению дни, его даже в бинокль рассматривали. Но тот «беспилотник» носил символику краевого управления МЧС, и потому на него внимания особого не обращали. Однако в МЧС говорят, что у них в наличии только два «беспилотника», и ни один из них в поселке, где расположена база внутренних войск, не появлялся. Вывод напрашивался сам собой – бандиты ведут планомерную продуманную подготовку к каждой акции. Так, мне недавно доложили, что над вокзалом за два и за три дня до бомбометания на перрон были замечены «беспилотники», пролетающие, правда, на большой высоте. Была ли на них нанесена какая-то ведомственная символика, никто сказать не берется, поскольку на большой высоте символику разобрать сложно даже в бинокль…