Глава десятая

Подполковник завершил свой доклад с изложением документа. Коломойников на две-три секунды задумался, потом поинтересовался:

– А при чем здесь ясновидение или гадание старшего лейтенанта Лукрепциева?

– Старлей же предположил, что там работали не «беспилотники-камикадзе» и бандитов не устроили результаты бомбардировки. Слишком много сил пришлось потратить, чтобы вести дополнительный бой с уцелевшими бойцами внутренних войск. И уже в следующей акции, проведенной рядом с мостом через канал имени Октябрьской революции в Кизилюрте, использовался, предположительно, «беспилотник-камикадзе», служивший испытательным целям. На складах в Ставропольском крае бандиты еще не имели возможности использовать что-то, кроме минометных мин. А в данном случае они проводили сразу два испытания. И новое взрывное устройство, где совместили минометную мину с мощным фугасом, и вариант «камикадзе», значительно усиливающий точность удара – камера показывает, куда лететь. Все это, товарищ полковник, старлей Лукрепциев, не зная сути, предвидел и предсказал. Теперь остается только выяснить у него следующий объект бомбардировки, и там подготовиться к встрече «беспилотников».

– Что на это скажешь, старлей? – вяло улыбнулся полковник.

– Скажу, что следует искать объекты с наибольшей степенью защиты, где охрану ведет хотя бы численно мощное подразделение. И сам объект должен иметь какое-то, думаю, может быть, даже стратегическое значение. При этом у меня еще одна мысль появилась…

– Выкладывай! – милостиво разрешил Коломойников.

– Бомбардировка городка спецназа ГРУ тоже проводилась не случайно. Банда проверяла, как могут противостоять «беспилотникам» пулеметы охранения. Пулеметы там неважно себя проявили, не смогли поразить цель. Если бы не автоматическая пушка вертолета, еще неизвестно, чем бы все закончилось. Значит – тоже испытания, подготовка к чему-то большему. А все остальное в том нападении, включая бомбардировку территории гаража, – всего лишь отвлекающий момент. Чтобы мы не заостряли внимание на пулеметах.

– Возможно, и так… – согласно кивнул Рахматуллин.

– А сам объект ты предположить можешь? – спросил полковник. – Я бы вообще подумал, что готовится акция против здания правительства или главы республики. Но там, кажется, в ближайшее время не предвидится никакого массового заседания людей. Значит, и смысла в бомбардировке особого нет.

– Нет, у бандитов другое на уме. Хотя, возможно, подобными действиями они и заслужили бы одобрение простого народа, но они понимают, что это было бы только временным явлением. А бандитам требуется что-то долгосрочное. И именно – действие против простых людей. Причем настолько сильное, чтобы люди возмутились сложившимся положением, и это, по мнению бандитов, должно привести в максимуме к гражданской войне.

– В том же Кизилюрте есть большой мост через реку Сулак, – сказал подполковник Рахматуллин. – И охрана там серьезная, и рядом находится. Или уже на территории Чечни – мост через Аргун, мост в окрестностях Гудермеса. И вообще, есть же и автомобильные мосты.

– А почему товарищ подполковник так на мостах зациклился? – обратился я к Коломойникову. – Если бы бандиты желали атаковать мост, они обязательно испробовали бы силу своих СВУ на мосту через канал в Кизилюрте. Хотя бы мостовую балку попытались разрушить. Значит, мост их не интересует.

– А что тогда?

– Я по своему профилю, товарищ полковник, в отличие от вас, обучен не защищаться, а нападать. То есть я – диверсант. И потому мне проще поставить себя на место бандитов и понять, что они собираются предпринять. Задача диверсанта – нанести противнику наиболее ощутимый урон. Ту же задачу ставят перед собой и террористы.

– И что бы ты, бандитский эмир в звании старшего лейтенанта спецназа ГРУ, предпринял в данном случае?

– Не знаю. Мне подумать надо…

– Хорошо. Поезжай сейчас за своим взводом, если что-то надумаешь, звони…

– Есть звонить, товарищ полковник…

Я встал, шагнул к двери, и тут взгляд мой случайно упал на выключатель, вставленный в стену рядом с дверным окладом на уровне дверной ручки. Я резко остановился.

– Что, старлей? – бросил мне в спину полковник.

– Кажется, я уже надумал… – обернувшись, ответил я.

– Докладывай…

– Чиркейская ГЭС…

– Там очень сильная охрана! – поняв мою мысль, но не согласившись с ней, заметил Рахматуллин.

– Любую охрану можно уничтожить или нейтрализовать. Я бы со своим взводом сделал это без проблем.

– Там у охраны счетверенные зенитные пулеметы, я узнавал, – поддержал подполковника Коломойников.

– Вот именно… – настаивал я. – Когда «беспилотники» атаковали наш вертолетодром, они сначала предприняли прямую атаку, и один из дронов был сбит. После этого они не улетели восвояси, а полетели в сторону двора гаража, где продолжили бомбардировку. А что же пулеметы вертолетной площадки? Они продолжали стрелять, но уже с дистанции, и попасть не смогли. Хотя теоретически с такой дистанции поражаемость цели должна быть высокой. Но пулеметчики, не имея практики, не сумели отстрелять с необходимой точностью. Есть боевая практика у пулеметчиков охраны плотины?

– Вообще – никакой! – признал Коломойников. – Даже учебные стрельбы давно уже не проводились.

– А что будет, если на плотине взорвать мощное СВУ?

– Будет пролом, который вода за секунды расширит и разрушит всю плотину. Чиркейское водохранилище, я недавно узнавал, имеет запас воды, кажется, в два и семьдесят восемь сотых кубических километров. Предположим, не вся плотина разрушится, часть воды останется на дне. Но и то, что сумеет вырваться, будет иметь вес около двух с половиной миллиардов тонн и снесет на своем пути все, в том числе и две следующие плотины каскада. Это будет катастрофа века не только по меркам Дагестана. Это будет настоящий апокалипсис!.. Так, старлей, отправляйся пока к своему взводу, а мы с товарищем подполковником поедем на плотину, чтобы просмотреть все на месте. О результатах поездки я тебе позвоню. Будут варианты, звони мне сам…

Подобное развитие событий меня вполне устраивало. Я даже был благодарен полковнику за то, что он не взял меня с собой, поскольку уже начал чувствовать элементарное приближение усталости. Это выражалось, например, в плохой концентрации внимания. Я начинал что-то говорить, о чем-то размышлять – и в середине фразы вдруг начинал вспоминать, что хотел сообщить важное, и не мог вспомнить. Были и другие хорошо знакомые мне симптомы, определяющие усталость, мешающую полноценно работать. И потому, догнав колонну взвода, когда она въезжала в ворота военного городка спецназа, я вместе с солдатами отправился в столовую, только не в солдатскую, а в офицерскую, после чего, дав инструкции дневальному по роте на случай моего экстренного пробуждения, отправил взвод отдыхать и тут же отправился сам, счастливо запамятовав, что намеревался сначала навестить программиста Вячеслава Дягтерева, чтобы ознакомиться с его успехами. При этом я прекрасно понимал, что допустить до решающих действий неапробированную программу нельзя. Значит, придется у кого-то просить «беспилотник», потом проводить испытания, и только после удачного опыта, который, как правило, считается удачным после трех положительных результатов без единого сбоя, программу можно будет задействовать.

Вообще за сегодняшний день это была моя четвертая попытка отдохнуть. И она оказалась успешной. Правда, через два часа меня разбудил звонок начальника штаба, но двух часов сна мне всегда бывает достаточно для обретения полной работоспособности даже в боевых условиях.

– Виталий Николаевич, отдохнул?

– Так точно, товарищ майор. А вы знали, что я отдыхаю?

– Я звонил дневальному, он хотел разбудить, но я приказал тебя не беспокоить, пока особо не понадобишься. А теперь вот понадобился. Можешь прийти ко мне?

– Так точно, умываюсь, одеваюсь и бегу…

– Давай, мы ждем…

Услышав слово «мы», я почему-то подумал, что начальник штаба ждет вместе с командиром отряда подполковником Владимирским, по устоявшейся армейской терминологии имеющим позывной «Централ». Позывной каждый часто сам себе выбирает, хотя многие и без него обходятся, как я, к примеру. Однако то, что командир отряда выбрал себе такой позывной, уже само по себе говорило о его хорошем чувстве юмора. Понимая, что заставлять ждать командира старшему лейтенанту не подобает, я быстро умылся, собрался и поспешил в штаб.

Оказалось, я ошибся в своих предположениях. В кабинете начальника штаба нашего командира не было, я застал только программиста Вячеслава Дегтярева, который сильно обрадовался моему приходу и долго не выпускал из своих узких и длинных ладоней мою тяжелую руку. А я, в свою очередь, обрадовался, когда он стал демонстрировать мне свою программу на стоящем здесь же нетбуке. Признаться, я понял, судя по взгляду майора Рыженкова, не больше начальника штаба. Все же я практик, и умею программами только пользоваться, не вникая в суть замысловатых внутренних хитросплетений. Поэтому не постеснялся сразу остановить Дегтярева, сказав, что терять время на понимание того, что я все равно не пойму, не стоит, и, вытащив трубку, обратился к начальнику штаба:

– Разрешите, товарищ майор?

– Что хочешь сделать? – спросил Рыженков.

– Хочу попросить полковника Коломойникова, чтобы в нашу сторону выслали хотя бы три «беспилотника», а мы определим их маршрут. Если, конечно, сможем определить…

– А их наши пулеметы не перестреляют?

– А вы посты предупредите.

– Посты подчиняются только командиру отряда.

– Так попросите его дать команду…

– Хорошо. Я позвоню. И ты звони…

И словно в ответ на эти слова, трубка в моих руках зазвенела. Определитель показал номер полковника Коломойникова. Легок на помине…