К моему великому изумлению, Шед нагнал нас в десяти милях к югу от Опушки. И он был не один.

– О черт! – раздался за моей спиной возглас Одноглазого. – Костоправ, ты только посмотри!

Я развернул коня. И увидел Шеда в компании Вола, грязного и оборванного.

– Обещал выручить его, если смогу. Пришлось кое-кому дать на лапу, но это оказалось нетрудно. Там сейчас каждый сам за себя.

Я взглянул на Вола. А он уставился на меня.

– Ну? – спросил я.

– Шед все рассказал, Костоправ. И похоже, я теперь с вами, парни. Если возьмете. Мне больше некуда идти.

– Проклятье! Если еще и Аса притащится, я усомнюсь в моем знании человеческой натуры. И заодно в выполнимости моей затеи. Хорошо, Вол, оставайся. Но только заруби себе на носу: мы не в Можжевельнике, мы бежим от Взятых. Нет у нас времени разбираться, кто кому насыпал соли на хвост. Хочешь помахать кулаками, прибереги их для наших недругов.

– Как скажешь, начальник. Если будет шанс, я покажу, чего стою. – Он последовал за мной в голову колонны. – Не очень-то ваша Госпожа отличается от Карра, бандитского главаря.

– В каком-то смысле они похожи, но есть разница в масштабах, – сказал я. – Возможно, у тебя появится шанс даже раньше, чем ты думаешь.

Из темноты показались Молчун с Маслом. Они трусцой подбежали к нам.

– Хорошая работа, – сказал я. – Ни одна псина не гавкнула.

Молчуна я послал именно по той причине, что он умел обращаться с животными.

– Все уже вернулись из леса, сейчас спят, – доложил Масло.

– Отлично. Пошли, только тихо. И не вздумайте кого-нибудь пристукнуть. Одноглазый?

– Слышу-слышу.

– Гоблин, Ростовщик, Шед, остаетесь с лошадьми. Я посигналю фонарем.

Захватить трактир оказалось даже проще, чем спланировать операцию. Мы застали всех спящими, потому что Молчун не дал залаять собакам. Будучи разбужен, хозяин дико перепугался. Пока Одноглазый присматривал за остальными, включая нескольких постояльцев, я отвел трактирщика вниз.

– Сядь, – сказал я толстяку. – Ты по утрам что пьешь, чай или пиво?

– Чай, – прохрипел он.

– Будет тебе чай. Видишь, мы вернулись. Не собирались, но обстоятельства сложились так, что придется путешествовать по суше. Хотим погостить тут пару дней. Нам с тобой надо договориться.

Крутой принес убойной крепости чай. Толстяк моментально осушил посудину размером с ту, из которой он обычно пил пиво.

– Мы не хотим причинять вам вреда, – продолжил я, отхлебнув из своей кружки. – И за все будет заплачено. Если такой вариант устраивает, изволь пойти мне навстречу.

Он хрюкнул.

– Никто не должен узнать, что мы здесь. Это значит, отсюда не выйдет ни один постоялец. Люди, которые будут проходить мимо по дороге, пусть видят, что здесь все в порядке. Понятно излагаю?

– Ты кого-то ждешь.

Вряд ли даже кто-то из моих людей догадывался об этом. Трактирщик был умнее, чем выглядел.

– Да. И этот кто-то сделает с тобой то, чего ты ждешь от меня. Всего лишь по той причине, что ты здесь находишься. Если только я не устрою ему хорошую встречу.

У меня появилась безумная идея. Но она отпадет, если Аса все-таки объявится.

Кажется, трактирщик поверил обещанию не причинять вреда его семье.

– Этот кто-то – тот самый, который устроил вчера в городе заваруху? – спросил он.

– Быстро новости разлетаются.

– Особенно плохие.

– Да. Тот самый. Вернее, те самые. Они убили почти двадцать моих людей. И город здорово переворошили.

– Среди тех, кого они убили, мой брат. Служил в гвардии князя сержантом. В нашей семье он единственный чего-то достиг. По слухам, его погубило какое-то колдовство.

– Да. Тот колдун – сущий поганец. Мой друг Молчун совсем на него не похож.

Я не знал, кто из Взятых погонится за нами. Просто рассчитывал, что один из них поймает Асу и заставит его показать дорогу. Я также понимал, что все это должно произойти достаточно скоро. Аса непременно проболтается, что Госпожа уже на пути в Опушку.

Толстяк осторожно разглядывал меня. В глазах угадывалась ненависть. Я попытался направить ее в нужное русло.

– Хочу его прикончить.

– Понятно. Как пытался мой брат?

– Конечно, если мы будем действовать слишком медленно и не очень хитро, колдун победит. Или колдунья. Их там, вообще-то, двое, и я не знаю, кто явится сюда.

Я полагал, что мы выиграем необходимое время, выведя из строя Взятого. Госпожа увязнет в борьбе с Черными замками, если у нее останется только один помощник. А еще мне надо было отдать личный должок и отправить недвусмысленное послание.

– Мне нужно убрать отсюда жену и детей, – сказал трактирщик. – Сам останусь.

Я быстро перевел взгляд на Молчуна. Тот едва заметно кивнул.

– Договорились. А что твои гости?

– Я их всех знаю. Они не будут дергаться.

– Хорошо. Тогда займись семьей.

Он ушел. А мы обсудили все с Молчуном и остальными. Меня никто не выбирал командиром. Просто в тот момент я был старшим по званию. Наш разговор несколько раз переходил на повышенные тона, но своего я добился.

Страх – прекрасная движущая сила. На Гоблина и Одноглазого он действовал, как ничто другое. Да и на остальных тоже. Они прибегли ко всем ухищрениям, какие только могли вообразить. Ловушки, укрытия и все такое прочее, подкрепленное колдовскими чарами. Оружие готовилось с поистине фанатичным усердием.

Взятые не бессмертны. Просто их трудно убить, особенно если они ждут нападения. А тот, с кем нам предстоит иметь дело, будет начеку.

Молчун пошел в лес с семьей толстяка, а вернулся с ястребом, которого приручил в рекордное время. Теперь эта птица наблюдала за дорогой на Опушку. Нас не застанут врасплох.

Хозяин смазал ядом тарелки, хотя я сказал ему, что Взятые едят очень редко. Затем он обратился к Молчуну за советом относительно собак. Толстяк держал целую свору злющих мастифов и хотел пустить их в дело. Молчун отвел им роль в нашей операции. Мы сделали все, что могли, оставалось только ждать. Когда меня сменили с караула, я не упустил возможности немного отдохнуть.

Пришла Госпожа. Кажется, в тот самый момент, как я закрыл глаза. На мгновение я запаниковал, пытаясь выбросить из головы мысли о трактире, забыть, где я нахожусь. Но какой в этом смысл? Ведь она уже разыскала меня. Что надо скрывать, так это план нашей засады.

– Лекарь, ты не передумал? – спросила она. – Тебе не скрыться от меня. Настигну рано или поздно.

– Для этого ты и послала Шепот с Хромым? Они убили половину наших людей, потеряли почти всех своих, разрушили город и не приобрели ни единого союзника. Так ты пытаешься вернуть нас на службу?

Госпожа, конечно, не имела к этому отношения. Ростовщик сказал, что Взятые действовали на свой страх и риск. Я лишь хотел ее рассердить и сбить с толку.

– Они должны были возвратиться в Курганье, – сказала Госпожа.

– Несомненно. А они просто творят что хотят, пытаются свести счеты десятилетней давности.

– Они знают, где ты?

– Пока нет. – Мне показалось, что она все-таки не сумела точно определить мое местонахождение. – Я за городом, затаился.

– Где?

Я решил слегка уточнить:

– Недалеко от места, где растет новый замок. Это ближайший ориентир.

Я подумал, что небольшая доля правды не повредит. В любом случае Госпожа должна найти подарочек, который я собираюсь ей оставить.

– Не покидай этого места. Не привлекай к себе внимания. Я скоро буду.

– Гм…

– Не испытывай судьбу, лекарь. Ты забавляешь меня, но не более того. И ты не бессмертен. Мое терпение и так уже на исходе. Шепот с Хромым слишком часто шли мне наперекор.

Отворилась дверь в комнату.

– Ты с кем разговариваешь, Костоправ? – спросил Одноглазый.

Я вздрогнул. Он стоял по другую сторону золотистого облака и не видел его. Я уже очнулся.

– Со своей подружкой, – ответил я и хихикнул.

И тут нахлынула тошнота, что-то вышло из меня, отделилось, оставив след – легкое веселье пополам с раздражением. Я пришел в себя и обнаружил, что Одноглазый стоит на четвереньках и ругается.

– Что за дьявольщина?! – вскричал он.

Я потряс головой:

– Такое ощущение, будто башку развернули кругом. Не надо было пить здешнее пиво. А что такое?

Он подозрительно сощурился:

– Вернулся ястреб Молчуна. Они идут. Пошли вниз, надо менять план.

– Они?

– Хромой и с ним девять человек. Поэтому и надо пересмотреть план. Я бы не назвал наше положение выгодным.

– Согласен.

Наверняка это парни из Отряда. Значит, на таверну они не клюнут. Такие заведения – средоточия жизни в глубинке, и Капитан часто их использовал, чтобы приманить мятежников.

Молчун ничего не добавил к этому, лишь сказал, что у нас в запасе ровно столько времени, сколько требуется преследователям, чтобы пройти оставшиеся шесть миль.

Озарение всегда приходит слишком поздно. Я вдруг понял, зачем Взятые подались в Опушку.

– У тебя есть телега? – спросил я хозяина.

Я до сих пор не узнал его имени.

– Ну есть. Я вожу припасы из города, с мельницы и от пивоваров. А что?

– Да то, что Взятым нужны бумаги, о которых я говорил. Теперь придется объяснить их происхождение.

– Те самые, что мы откопали в Облачном лесу? – спросил Одноглазый.

– Да. Однажды Душелов сказала мне, что в них упомянуто истинное имя Хромого. Там еще тайные записи колдуна Боманца, якобы содержащие истинное имя самой Госпожи.

– Ого! – воскликнул Гоблин.

– То-то и оно.

– Ну а мы здесь при чем? – недовольно спросил Одноглазый.

– Хромой хочет заполучить свое истинное имя. Теперь прикинь: он видит, как горстка людей садится на телегу и рвет отсюда когти. Что он подумает? Аса растрезвонил, что бумаги были у Ворона. Он же не знает, что мы не нашли их на корабле.

– Аса – с Хромым, – прервал нас жестами Молчун.

– Прекрасно. Он сделал все, как я хотел. Хромой решит, что это мы пытаемся удрать вместе с бумагами. Особенно если вокруг ветер будет носить какие-нибудь исписанные клочки.

– Понял, – сказал Одноглазый. – Только нас слишком мало, чтобы все это проделать. Вол да трактирщик, о котором Аса не знает.

– А не хватит ли тебе чесать языком? – спросил Гоблин. – Не пора ли заняться делом? Они уже близко.

Я подозвал толстяка:

– Твоим друзьям с юга придется оказать нам услугу. Скажи им, что это единственный шанс выбраться отсюда живыми.