Книга: Королева демонов
Назад: Глава 24 Первые шаги 334◦П.◦В.
Дальше: Глава 26 Подземная тьма 334◦П.◦В.
Глава 25
Зев Бездны
334◦П.◦В.
– Голубка.
Джардир кружил в ночном небе, где от луны остался тончайший серебряный серп. Внизу он различал полчища демонов, которые в его коронном видении светились, как факелы.
– Я здесь, моя любовь, – мгновенно откликнулась Инэвера.
– Мы приближаемся к вратам бездны, – сказал Джардир. – Мы далеко от цивилизации, зато алагай здесь полно. Внешняя магия нарастает. Возможно, мы разговариваем в последний раз и дальше нас не свяжет даже корона Каджи.
Внизу слабо светились метки невидимости Пар’чина и его дживах ка, сопровождавших Алагай Ка в его узилище. Шанвах правила маленьким фургоном. Его стальной корпус покрывали метки Пар’чина, и он таил внутри зло, скрывая его от зла внешнего. Отец Шанвах сидел рядом с дочерью, прикованный к скамье, и тупо таращился вдаль.
На случай если этих мер не хватит, процессию окутывало пение Шанвах, усиленное колье сестры по копью. Она снова и снова исполняла куплет из «Песни о Лунном Ущербе», и прекрасная, колдовская мелодия грозила заворожить даже Джардира.
С высоты своего полета Джардир видел метки, которые защищали отряд. Они горели в коронном видении – граница светового круга обозначала предел их силы. Магия Шанвах была тоньше, но эффект распознавался безошибочно. Подступавшие алагай сбивались с шага и тихо убирались подальше, не привлекая внимания.
– Моя племянница стала сильна, – сообщил Джардир. – Воистину замысел Эверама непостижим. Со мной бок о бок двадцать лет сражались Копья Избавителя. У меня столько сыновей, что вряд ли я знаю всех. И все же именно племянница, едва созревшая для замужества, была избрана, чтобы отправиться со мной в Зев Бездны и нести бремя Шарак Ка.
– Прости, любимый, за все недоброе, что я говорила о твоих сестрах, – ответила Инэвера. – Их чрева породили трех величайших воинов за всю историю Ала.
– Да будет милостив Эверам, чтобы этого хватило.
– Спал ли ты? – спросила Инэвера.
– Мы отдохнули час, когда солнце стояло высоко, – ответил Джардир.
– Этого мало, муж мой. Магия восстанавливает жизненные силы, но ваш рассудок нуждается во сне, иначе вы рискуете обезуметь.
– Тогда я молюсь, чтобы этого не случилось, пока мы не исполним наш долг. Потом уже – не важно.
– Очень важно, – возразила Инэвера.
– Наступает день, и мы поспим, – сказал Джардир. – Завтра Ущерб, и мы освободим Алагай Ка, чтобы он вел нас во тьму глубин. Боюсь, после этого сна больше не будет вплоть до победы или смерти.
– Где вы? – спросила Инэвера.
– Чуть севернее горы, где мы с Пар’чином сошлись для домин шарум. Там сила, любимая. Теперь я понимаю, почему Пар’чина туда потянуло.
– Твой голос слабеет, – сказала Инэвера. – Открой мне сердце в последний раз. Что ты чувствуешь, приближаясь к Зеву Бездны?
– Нетерпение. – Джардир замялся. Это была правда, но не вся. – Страх. Я боюсь подвести тебя. Боюсь подвести всю Ала. Боюсь, что окажусь слаб, а Эверам покинет меня в час нужды.
– Все дети Эверама страшатся этого, пока существует Най, – возразила Инэвера. – А Избавитель чувствует опасность острее прочих. Но я всю жизнь за тобой наблюдала, сын Хошкамина. Если тебе не вынести бремени Шарак Ка, то не вынести никому.
Джардир подавил вздох:
– Благодарю тебя, любимая.
– Поблагодари меня тем, что…
Слова оборвались, и только ветер стал слышен Джардиру. Он застыл и даже отлетел назад, чтобы восстановить связь, но не обрел ее – ему пришлось бы слишком сильно оторваться от фургона, и он не рискнул.
Внизу лежал трижды скованный отец демонов: сначала – своей же кожей, поверх нее – мечеными серебряными цепями и напоследок – мечеными стальными стенами.
«Путь долог, а вы смертны, – предрек Алагай Ка. – Настанет час, когда ваша бдительность ослабнет и я обрету свободу».
Таким пророчеством Джардир пренебречь не мог. Они дважды сразились с Алагай Ка, и оба раза князь Най едва не одержал верх. Если, будучи выпущен, он сумеет позвать на помощь, то соберется столько алагай, что с ними не справятся даже избранные Эверама.
– Прощай, голубка, – прошептал Джардир ветру и устремился обратно, присматривать за фургоном.
Они двигались по древним дорогам, подобранным по истертым картам Пар’чина. Они пересекли степи и чащи, срезая путь там и тут, чтобы обходить стороной хутора и лагеря беженцев, и взяли курс на лесистые предгорья. Дорога вскоре исчезла, ибо покрылась за столетия густыми зарослями. Остались тропы, достаточно широкие для фургона, но не сверх того.
С небес Джардир заметил нечто странное. Впереди дорога возникла вновь, и ею, похоже, постоянно пользовались, в последний раз – недавно. Взлетев повыше, он понял, в чем дело.
Активировав корону, Джардир обратился к спутникам:
– Впереди большое селение. Я разберусь, а вы хорошенько смотрите за отцом демонов.
Он посильнее Втянул от копья и устремился к поселку. Их отряд многие недели тащился ползком, и сейчас Джардир был рад поиграть мускулами.
Поселок, таившийся за лесом, стал виден как на ладони, и Джардир остановился так резко, что сотрясся всем существом.
Селение окружали древние каменные обелиски, каждый – высотой в двадцать футов и весом во много тонн. Метки на выщербленной поверхности были достаточно сильны, чтобы не подпускать алагай.
Но поразило Джардира то, что и они, и само селение были красийской постройки. Без современных начертаний и архитектуры, скорее, поселок напоминал развалины Анох-Сана. Какое заблудшее племя его народа обосновалось так далеко на севере?
И куда оно подевалось?
Обыскав здания и вернувшись с разведки, Шанвах опустилась на колени:
– Следов боя нет, Избавитель. Все выглядит так, будто жители быстро собрали пожитки и спокойно ушли.
Пар’чин помрачнел:
– Такое встречается сплошь и рядом, с тех пор как ваш народ выбрался из пустыни и начал размахивать копьями.
Джардир оставил колкость без внимания:
– Так далеко на севере, Пар’чин? Сомневаюсь, что они слышали о моем выступлении.
– Избавитель, – подала голос Шанвах, – а это не Анох-Даль?
Ренна нахмурилась:
– Город… Тьмы?
– Именно, – кивнул Джардир. – Каджи построил Анох-Даль для снабжения войска, когда повел его в бездну.
«Ты найдешь кое-что от Каджи, – сказала Инэвера. – Дар твоего предшественника, который направит тебя во мраке». Не об этом ли речь? Веха, оставленная Избавителем для потомков?
Пар’чин недоверчиво вздохнул:
– И его жители продержались три тысячи лет только для того, чтобы собраться и без всякой причины уйти… когда? Год назад?
– Меньше, – доложила Шанвах. – Несколько месяцев.
– В Ущерб, когда Алагай Ка возглавил нашествие, – предположил Джардир.
– Клянусь солнцем, это не совпадение, – сказала Ренна.
– Мы скоро выясним, – сказал Джардир. – Сейчас нам нужен отдых, покуда солнце высоко. Возможно, мы поспим в последний раз, потому что ночью освободим Алагай Ка.
В узилище было жарко из-за лучей ненавистной дневной звезды. Металлические стены превратились в печь, и температура стала гибельной для скота с поверхности.
Жара была слабою платой за неудобства, но только она помогала консорту перетерпеть неволю.
Все прочее причиняло мучения. Каждый толчок примитивной повозки сотрясал демона, натягивая серебряные цепи, и метки на них вызывали новые муки и стыд. Когда тюремщики удосуживались его кормить, он получал мозги животных – жировая диета без мяса. Томясь в оковах, он был вынужден пожертвовать остатками достоинства и пресмыкался, вжимаясь лицом в отвратительную, пузырившуюся от жара пищу. Тюрьма провоняла ею. Каждое движение становилось пыткой.
И это пение!
Демон ненавидел всех тюремщиков, но к Певице проникся ненавистью особой. Ее голос, даже приглушенный толстыми металлическими стенами, скрежетал и, казалось, разжевывал первобытные тайники даже могущественного мозга консорта.
Через воспоминания и мысли производителя Певицы консорт познал его гнусные чувства по отношению к девчонке – любовь, гордость, надежду. От этого она стала ему омерзительна и возбуждала желание изувечить еще до того, как раздавался ее проклятый голос.
Песня напоминала боевые метки, ибо была отголоском древней магии – давно истершейся из памяти, как полагали при мозговом дворе. Она воздействовала на базовые эмоции демонов, а эмоции в свою очередь притягивали магию. Получалось, что его племя поставляло ту самую энергию, которую песня использовала против него же.
Даже понимая, в чем дело, консорт страстно желал убежать от звука. Если люди завладеют этой силой массово, тягаться с ними станет трудно. А если улей рассеется, то, пожалуй, и невозможно.
Консорт вспомнил огромные хоры Каври и содрогнулся.
Цепи смещались при каждом его шевелении, натертую кожу жгло. Он бросил попытки залечить израненную плоть – пусть гибнет; взамен он выстроил барьер, воспользовавшись драгоценным запасом внутренней магии и вырастив ниже новые слои дермы. Это был медленный процесс, но за недели он разъест впитавшиеся в плоть чернила, однако в то же время метки подрывали собственные силы консорта. Он не знал, кто сломается первым.
Пока же консорт мог только ждать в темноте. Он не разбирал маршрута, фургон подбрасывало на ухабах, а узы не позволяли консорту простереть сознание за пределы тюрьмы.
Это было прискорбнее всего прочего. С малых лет, когда он еще был мальком, сознание существовало независимо от его тела и мгновенно преодолевало огромные расстояния. Никогда не бывая один, он ощущал нужды своих трутней, внимал голосам сородичей.
Теперь же не улавливал ничего.
Чувство времени пробуждал только жар дневной звезды, который то усиливался, то отступал, но этого хватало. Близилось новолуние. Если его не посадят на безмозглого трутня и не отправятся в долгий путь к мозговому двору, то вся затея лишится смысла. Королева вот-вот начнет откладывать яйца, если уже не начала.
И если начала, они все обречены, консорт в первую очередь. А если нет, то все заинтересованы добраться до королевы, пока этого не случилось. Если приблизиться к ней возможно только в качестве узника – быть по сему. Когда они проникнут в глубины, где магия усиливается, а его трутни многочисленны, он сбежит, едва тюремщики снизят бдительность.
Тюрьму встряхнуло: фургон резко остановился.
Тяжелая дверь темницы распахнулась, и консорт зашипел на звездный свет.
Консорт отметил расположение звезд, пока лишенные век глаза привыкали к сиянию. Читать ненавистные звезды учили даже мозговиков-мальков. Тот, кто не разбирался в наземных войнах, не мог рассчитывать на положение при мозговом дворе.
Они остановились невдалеке от тропы.
Тюремщики собрались у входа – Разведчик и Охотница, Наследник и проклятая Певица.
В цепях подле них маячило ездовое животное консорта – трутень Шанджат.
– Тьфу! Ну и вонь! – Разведчик демонстративно скривился и сплюнул, но аура выдала другое.
Это был жест превосходства, призванный ввергнуть консорта в гнев, – может быть, сболтнет что-нибудь важное.
Разведчик возымел наглость наложить на консорта руки, выдернуть его за жгучие цепи из темницы и повергнуть на землю в центре их круга. Ночной воздух был холоден и в такой близости от тропы разносил мощную внешнюю магию. Сила естественным образом притянулась к меткам на его коже, и они начали жечь. Консорт предоставил плоти отмирать, вкушая от магии на ветру.
Неподалеку ошивался его сородич, который, вне всяких сомнений, бдел у выходного отверстия. Оно было из числа нескольких, ведущих прямиком в Недра, единственным на сотни миль окрест достаточно широким, чтобы прошли тюремщики. Идеальное место для улья, если мозговику хватит сил защитить его от соперников.
Магический след уведомил консорта, что страж – из его собственного помета. Старший среди икринок, самый доверенный командир консорта. Консорт был милостив к нему, разрешил прожить долго, и теперь тот набрался сил. Достаточно, чтобы уничтожить тюремщиков, если захватить их врасплох.
Прокатившись по земле, консорт замер у ног своего скакуна. Ему захотелось отказаться от сцепки – просто чтобы напомнить людям, что они не властны над ним. Что в решающий для них час он все еще волен им помешать, если захочет.
Но он этого не хотел. Настало время завоевать их доверие, и даже жалкая дееспособность ездового животного была лучше, чем его собственная.
При ударе о сандалию возник телесный контакт. Консорту хватило его, чтобы скользнуть в тело трутня и обрести над ним власть. Тот распахнул одежды, нагнулся, поднял консорта, усадил его на закорки и тканью укрыл от звездного света.
Чураясь сияния, демон прикрыл тканью и глаза и воспользовался чужими – трутня. Цепи, прикрепленные к толстому ремню животного, не позволяли разгибать конечности полностью – лишь настолько, чтобы оно могло взбираться на холмы и горные склоны.
Они остановились в гнездовье людей – том самом, которое консорт опустошил, когда удерживал выходное отверстие несколько циклов назад. Консорт досконально знал это место, благо пожрал сознание его вождя.
– Вы хорошо справились, – поздравил он свой конвой гавканьем, которое сходило у них за общение. – Мы около входа. Я могу показать вам путь.
– Удивительное нетерпение, и откуда оно только взялось? – сказала Охотница.
– Нетерпение рыбы очутиться в воде, – ответил консорт. – Как и тебе не терпится пожирать плоть моих соплеменников.
– Ничего подобного! – Аура Охотницы вспыхнула негодованием, и консорт насладился им.
Людей так легко спровоцировать.
– Твоя ложь не имеет смысла, – сказал консорт. – Все написано в твоей ауре. Ты убеждаешь себя, будто идешь спасать свой род, но в действительности жаждешь только могущества.
Охотница сжала кулаки, притягивая внешнюю магию. Ее татуировкам требовалась самая малость, чтобы убить консорта, но он не боялся.
Разведчик вмешался вовремя:
– Не ведись на его болтовню, Рен. Ты же знаешь, что это за твари.
Аура Охотницы расслабилась.
– Да, знаю.
– Что это за место, демон? – Наследник, спрашивая, взмахнул копьем, и консорт посмотрел опасливо. Тюремщики могли уничтожить его многими способами, не только копьем Каври, но консорт боялся его тысячи лет. От него пал родитель. – Здесь отметились люди моего племени. Что с ними случилось?
В голове родилось немерено всякой лжи, но правда была изысканнее.
– Они забыли, что охраняют и почему, – ответил консорт. – Они расслабились, как будет и с вами, а их метки подвели. Я сумел обойти их заслоны и отправил их тела маршем на мозговой двор, в мою кладовую.
Люди расстроились. Он читал это в аурах и наслаждался эффектом.
– Откуда демону все это знать? – спросила Певица.
Консорт повернул к ней глаза трутня:
– Он, доча, поглотил воспоминания их вождя, как поступил и с моими. Вот как постиг он стыд, который я испытал, когда твоя безобразная мать наградила меня первенцем женского пола. Я был слишком труслив, чтобы ударить ее, но нашел похожую на нее хисах и выпустил пар.
– Это ложь из уст самого отца лжи! – прорычала Певица, но в ауре обозначились сомнения и мука.
Звук отцовского смеха ранил ее еще глубже.
– От того принудительного соития родился ублюдок, которого я любил неизмеримо больше, чем тебя.
Она заорала на него, царапнув ауру. Шанджат упал на колени, прикрывая уши консорта, но демон даже в приступе боли извлек удовольствие из гнева Певицы. Как же хрупко человеческое сознание! Она не выдержит, если правильно выбрать время и хорошенько задеть.
Наследник положил руку ей на плечо, и ее атака захлебнулась. Консорт заставил трутня ослепительно улыбнуться Певице.
Он зашел слишком далеко. Наследник воздел копье и послал в накожные метки консорта разряд.
Мучение превзошло даже его выдержку. Одежда трутня удержала консорта в седле, когда ментальная хватка ослабла, но потом контроль и вовсе угас, и трутень рухнул на бьющегося в корчах демона.
Затем боль резко отступила. Консорт вернулся в тело трутня и медленно поднял его на ноги.
Тогда настал черед Охотницы заняться метками. Нервы консорта воспламенились, и он опять опрокинулся на землю. Ему причинили огромный ущерб, для починки потребуется драгоценная магия. Спутники Охотницы смотрели на бесчинство бесстрастно.
В конце концов она Втянула энергию обратно, и вперед выступил Разведчик:
– Ты будешь говорить, когда спросят, если не хочешь огрести сполна. Ты будешь отвечать на наши вопросы, отведешь нас, куда мы хотим, а в прочих случаях – держать свою поганую пасть на замке, иначе мы отдадим тебя солнцу и доберемся сами.
– Вам никогда не добраться, – пообещал консорт. – Даже за сотню ваших лет, а у вас нет столько времени.
– А как насчет пленных, которых ты отослал? – Аура Разведчика подернулась пленкой отвращения. – Они проделали весь путь самостоятельно?
Консорт на человеческий манер мотнул головой трутня:
– Я послал хамелеона провести их через… серьезные препятствия и заклеймил стадо магией, чтобы все порождения тьмы знали – оно мое.
– Что за препятствия? – осведомился Разведчик.
– Путь был тернист и долог даже во времена твоих пращуров, – ответил консорт, – а с тех пор, как Каври повел свои орды вниз, прошли тысячелетия. Одни ходы осыпались, другие затопило, третьи обветшали или были раскопаны. Крутые подъемы и спуски. Этому трутню придется тяжко, если его не развязать.
– Мы будем решать проблемы по мере их возникновения, – сказал Разведчик. – Я бы на твоем месте не надеялся, что мы снимем цепи.
– Рано или поздно я освобожусь, – предрек консорт. – И приготовлю праздничную трапезу из ваших мозгов.
– Возможно. – Пылая аурой, вперед шагнула Охотница. – А может быть, ты попытаешься вырваться, а мы тебя убьем и закусим твоими.
Она оскалила зубы. Они были не так длинны и остры, как у его соплеменников, но все-таки консорта пробрал озноб.
– Ты думаешь, у нас тоже получится? В один присест выведать все, что ты знаешь?
Охотница сняла с пояса клинок. Оружие было наделено немалой силой; в него впитались бурные эмоции, которые Втягивали магию самостоятельно.
– Ночь, – возможно, мы изначально взялись за дело неправильно. Пожалуй, я лучше вскрою тебя сейчас же и сама отведу нас вниз.
Она сделала еще шаг, и консорт понял, что заигрался. Она не шутила, она убьет его и, вероятно, свихнется, пожрав его древнее сознание.
Мысль была неприятной. Если консорт не выживет, ему безразлична дальнейшая судьба соплеменников и человечества.
Он посмотрел на Разведчика и обнаружил в нем проблеск здравого смысла – тот встал между ним и своей самкой.
– Дыши, Рен. Откуда нам знать, что это сработает.
Ее аура осталась разгоряченной, непредсказуемой, но она чуть успокоилась, и консорт облегченно выдохнул.
Он приказал трутню встретиться взглядом с Разведчиком. Странно было смотреть в чужие глаза без возможности проникнуть в мысли. Откуда люди набрались такой силы при столь зачаточном восприятии?
– Для нас с тобой, Разведчик, существует путь покороче, – негромко проговорил консорт. – Мы одолеем его мгновенно, сэкономив недели. Убережем от опасности твою самку и приплод.
– Мы пойдем вместе, – возразил Наследник. – Или вообще никак.
– Он тебе не доверяет, – заметил консорт Разведчику. – Это явствует из ауры. Он боится, что ты его предашь. Изменишь всему вашему роду.
Он видел, насколько натянуты их отношения. Улавливал сомнение. Они были не так едины, как казалось.
Он наклонил голову трутня набок:
– Ты этого боишься, Разведчик? Того, чем станешь вблизи от энергии Недр? Ты доверяешь себе немногим больше, чем так называемому союзнику.
Разведчик вскинул руку, призывая магию, и снова зарядил метки консорта. Трутень рухнул, оба завыли и забились в судорогах. Мозговик почувствовал вкус человеческой крови и понял, что трутень прикусил язык.
– Я тебя предупреждал: не разевай пасть, пока не спросят, – проговорил Разведчик, Втягивая силу обратно. – Ты здесь единственный, кому не доверяют.
– Однако ты просишь, чтобы я проводил вас вниз, – ответил консорт, цепляясь за упавшего трутня.
– Сейчас самое время, – сказала Охотница.
Консорт задумался. Он мог отвести мучителей к отдушине в когти своего отпрыска и полюбоваться их гибелью.
Но как поступит его соперник, когда обнаружит, что консорт скован и беспомощен? Спасет его? Немыслимо. Он сделает то, что сделал бы на его месте любой. Убьет консорта, пожрет его сознание и обретет силы для возвращения в Недра, где заменит родителя и породит новое поколение демонов.
– Вход охраняется! – прорычал он неудобопроизносимые слова.
– Как именно? – осведомился Разведчик.
– Ты не чувствуешь? Его сторожит мой отпрыск. Даже я его чую, хоть вы меня и искалечили.
Люди застыли, склонив голову и прислушиваясь. Они отвлеклись, консорт мог воспользоваться удобным случаем и сбежать, но был слишком слаб и боялся, что Охотница выполнит обещание.
– Я его слышу, – чуть погодя произнес Наследник. – Как шепот в ночи.
Разведчик нахмурился – он не привык быть вторым, когда дело касалось магии. Он был искуснее, но артефакты Наследника – не простые побрякушки. Они впитали веру миллионов, и она сохранилась даже спустя многие и многие годы.
– Вон там, – сказал Разведчик через секунду. – Засек.
– Ну а я – нет, – буркнула Охотница.
– Князек хоронится за метками, как и мы, – пояснил Наследник.
– Втягивай и Вчитывайся в поток, но ничего не ищи, – посоветовал Разведчик. – Высматривай пустоту, похожую на дорожную выбоину.
Охотница снова закрыла глаза, лицо застыло в животной сосредоточенности. Наконец она подняла веки, повернулась и указала в сторону отдушины:
– Туда.
Наследник повернулся к Певице:
– Шанвах?
Ауру девушки затопил стыд, и консорт насладился им. Она поклонилась:
– Прости, Избавитель. У вас троих по шесть чувств, но мне Эверам счел нужным даровать всего пять.
– Не расстраивайся, – сказал Разведчик. – Зато мы такие певчие пташки, что горе одно.
Консорт с трудом не выдал отвращение через лицо трутня. Их понимание силы было в лучшем случае рудиментарным. Даже инстинкты нижайшей касты трутней обеспечивали контроль, недоступный для лучших представителей человечества.
Консорт сортировал эмоции, ибо в том заключалась суть магического контроля. И все же он с трудом подавил стыд оттого, что его застигли врасплох и захватили… млекопитающие.
Но в этой мысли теплилась и надежда. Коль скоро они едва умели читать потоки, перед консортом открывалась возможность прибегнуть к тонким магическим приемам, не боясь разоблачения.
Проблемой оставался источник энергии. Накожные метки консорта не позволяли ни выпустить магию внутреннюю, ни Втянуть внешнюю. Он мог действовать через трутня, но Шанджат, при всем его здоровье и силе, не был помечен, а воля его сломилась – он стал почти мертв для магии. Для магических операций консорту понадобится вместилище вроде предметов, которыми располагают его тюремщики.
Если прибегнуть к небольшому отвлекающему маневру, то такую штуковину можно простереть достаточно далеко, чтобы зарядиться. И защитные метки не помешают, если действовать через трутня-человека.
Задача на потом. Имелось дело более срочное.
– Вам придется устранить мой приплод, если хотите проникнуть через отдушину во тьму.
Разведчик вновь повернулся к консорту:
– И мы должны поверить, что ты поможешь нам убить твоего сына? Может, ты уже предупредил его о нашем приходе и ведешь нас в ловушку.
– Не сомневайся, человек, я бы отвел, – ответил консорт. – Но если мой отпрыск поймет, как я ослаб, он не замедлит убить и меня.
– Родного папашу? – недоверчиво спросил Разведчик.
В его ауре отчетливо написалось отвращение к демонам вообще.
– Я ему верю, – сказала Охотница.
– Слушай свою самку, человек. – Трутень с улыбкой поворотился к Наследнику. – Навряд ли этот принц первый, кто готов пойти на убийство ради отцовского трона.
Он сказал наугад, но попал в точку, и это немедленно подтвердила аура Наследника. Горделивые потомки Наследника вели себя во многом так же, как заведено при мозговом дворе, и воевали друг с другом, пока их властитель отсутствовал. Наземный мятеж созрел для жатвы.
– Найдя меня скованным, мой отпрыск с удовольствием полакомится моим сознанием и приложит эту силу к своей. И вам его тогда не одолеть. Он пожрет ваши мозги, узнает все о ваших людях и замыслах и вернется в Недра, чтобы запечатлеть свою сущность в новом поколении демонов. Они быстро созреют, восстанут и усмирят поверхность задолго до того, как ваши грубые великие метки достигнут критической массы.
Тюремщики переглянулись, затем Наследник посмотрел на него:
– Ступай обратно в камеру, князь лжи.
Он послал в метки разряд энергии, и мозговик с трутнем вновь повалились наземь, извиваясь в агонии.
Разведчик снял консорта с трутня, но Алагай Ка едва осознал, что цепи жгут ему кожу. В последний миг перед разделением коготь демона коснулся предмета, который висел на шее трутня на кожаном ремешке и прятался в ложбинке между налитыми грудными мышцами.
Певица совершила роковую ошибку. Она считала, что пузырек с ее слезами на шее родителя – всего лишь символ, но в нем заключалась реальная сила. Небольшая, но предмет, хранивший отпечаток ее скорби, мог Втягивать и удерживать магию.
Не будучи скован кожными метками консорта, трутень был в состоянии держать пузырек и заряжать его хоть по минимуму.
И этого могло хватить, чтобы купить консорту свободу.
Заперев Алагай Ка в стальном фургоне, Арлен трижды проверил метки. Защита была прочна, но он знал, на что способны мозговики. Если второй князь демонов заметит фургон и различит, какого рода в нем груз, он быстро преодолеет заслон.
Джардир был на взводе:
– Я не верю прислужнику Най.
– Ты и не обязан, – сказал Арлен.
– Мы продержали его в заточении не один месяц. Откуда он узнал про моих сыновей?
– Не думаю, что он узнал. Он сказал наобум, опираясь на воспоминания Шанджата, а ты ослабил бдительность, и твоя аура подтвердила его правоту.
– А может быть, мы болтаем лишнее при Шанджате, – заметила Ренна.
– Да, теперь придется вести себя крайне осторожно, – согласился Арлен. – Не потащим же мы за собой телегу. Пока же, Рен, вы с Шанвах охраняйте фургон, а мы с Ахманом пойдем за вторым мозговиком.
– Ну да, в последний-то раз удалось на славу, – сказала Ренна. – Нас понадобилось трое, когда мозговик увидел, что мы на подходе.
– Если это засада, мы вряд ли выстоим против демона, который караулит такую большую магическую отдушину, – сказал Арлен. – А если нет, то вы нужны здесь.
– Зачем?
– Если нас убьют, вы не оставите от Алагай Ка ни крошки на закуску второму мозговику.
– Демоново дерьмо, – проворчала Ренна, – Шанвах одна с этим справится. Ты просто не хочешь, чтобы я шла.
– А должен хотеть? Создатель, Рен! У тебя уже вырос живот.
– Вовсе нет, – возразила Ренна. – Чуток набрала вес, и все. Ем за двоих.
– Рен, я вижу тебя насквозь, – уперся Арлен. – Ребенку нельзя так быстро расти. Та же история вышла с Лишей. Родила на месяцы раньше срока.
Едва договорив, он понял, что допустил ошибку. Любое упоминание Лиши Свиток по ходу спора заканчивалось плохо.
– Послушать Лощину, так она все это время как проклятая пробивала головы дама и убивала демонов, – ответила Ренна. – Хочешь сказать, что Лиша Свиток круче меня?
– Ее настигла беда, а она завернула ее на пороге, – сказал Арлен. – Не полезла на рожон в Недра.
– Это речи демона. Он хочет нас расколоть. Ослабить.
– Из этого не вытекает их лживость, – возразил Арлен. – Это как раз в духе демонов – ужалить правдой в самое больное место.
– Именно этому, Пар’чин, ты и должен отчаянно сопротивляться, – вмешался Джардир. – Твоя дживах слишком сильна, чтобы оставлять ее не у дел. И ты это знаешь. Заменить ее некем, а нам нужна помощь. Мы все должны чем-то жертвовать.
Арлен испепелил его взглядом:
– Тебе легко говорить, Ахман. Мир кишит твоими детьми и женами. А у меня других нет.
– По-твоему, мне хочется вести в бездну племянницу, которой и замуж-то едва пора? – осведомился Джардир. – Или – чтобы мой единственный внук ехал у матери на закорках спасать хаффита из полного копий гнезда?
– Это другое, и ты это понимаешь, – отрезал Арлен. – Ты взял бы в бездну Олив Свиток?
Джардир ответил не задумываясь:
– Если бы это хоть на йоту повысило шансы уничтожить Алагай’тинг Ка, то да, Пар’чин. Ради этого я отвел бы в бездну всех моих жен и детей. Вот что такое быть Эведжаном. Первая война превыше всего. Инэвера сделала расклад на крови твоей дживах. Она должна пойти с нами в бездну, иначе наши шансы на победу будут лишь малой толикой нынешней хрупкой надежды.
Убежденность в его ауре ужаснула Арлена – и захлестнула завистью. Как просто жить, доверяясь судьбе.
– Это мой выбор, – сказала Ренна.
– Да, но я не обязан его приветствовать. Наше место – на папашиной ферме; мы ждали бы там девять месяцев, как делает все, мать его, дурачье на свете.
– Мне этого хотелось всю жизнь, – ответила Ренна. – А ты сорвался сдуру и заварил всю эту кашу. Расхлебывать нам. На папашиной ферме небезопасно. Нигде не будет безопасно, пока мы не покончим с делом.
– Допустим, – бросил Арлен. – Но я не припоминаю, чтобы проклятые кости высказывались насчет охраны фургона, пока мы открываем врата.
Ренна скрестила руки:
– Ты меня не удержишь. Сажай меня к демону, потому что иначе я пойду за вами, как только вы свалите.
Арлен сжал кулаки. Раген с Элиссой не раз внушали ему, что брак – дело трудное и требует массы уступок, но он этого не понимал, пока не испытал на своей шкуре.
Они двинулись по горному склону, и Арлен сосредоточил силу в накожных метках замешательства и невидимости. Он чувствовал, как принц подземников исследует сознанием местность, но, похоже, мозговик просто осматривался и не искал их намеренно.
Ренна тоже замаскировалась. При взгляде в лоб она казалась полупрозрачной, напоминая отражение в оконном стекле. Он попытался выделить детали, и голова пошла кругом. А если смотреть краем глаза, она и вовсе исчезала.
Ренна сказала, что он выглядит так же. Их метки были призваны влиять на демонов, но плоть подземников, которую Арлен и Ренна усвоили, стала их частью, и эффект сказывался. Они держались поближе друг к другу, чтобы не потеряться.
Джардир отслеживал их без труда благодаря коронному видению. Он парил в ночном небе, пока они приближались к пещере.
Способность Джардира улавливать шепот демона на ветру продолжала нервировать Арлена. Чем дольше Арлен находился подле короны и копья Каджи, тем больше он уважал первую Дамаджах, которая изготовила их тысячи лет назад. Арлен мог по праву претендовать на звание величайшего метчика своей эпохи, но по соседству с магией, гремевшей в этих предметах, подобно оркестру, он был ребенком, колотящим по кастрюле. Джардир не умел растворяться, зато все лучше осваивал свои сокровища и вытворял вещи, недоступные даже Арлену.
Они дошли до края меточной сети мозгового демона. Ее вырезали когтями на деревьях, окружавших подножие горы. Та была слишком высока, чтобы метки полностью скрыли ее от посторонних глаз, – тем более что это бессмысленно при сиянии энергии, сочившейся из отверстия. Арлен видел сквозь сеть невооруженным глазом, но меточному видению она представала в виде густого светящегося тумана.
Арлен ощутил преграду, которую создали не от демонов, а против людей. Любого, кто сунется, отбросит болезненной световой вспышкой, а мозговик узнает о незваном госте.
Резко остановился и Джардир. Он завис над границей сети, изучая ее контуры с высоты.
Ренна показала наверх:
– Хочу увидеть то же, что он.
Арлен взял ее за руку:
– Не растворяйся полностью.
– Ты это тысячу раз повторил, – огрызнулась Ренна, – что метки откажут, если переборщить. Демоны нас учуют, и все закончится волевым поединком.
– А он нам ни к чему, если можно уклониться, – подхватил Арлен. – Особенно когда демон прячет сознание за меточной сетью.
– Я буду осторожна.
Они частично растаяли, сохранив достаточно массы для действия меток и все-таки сделавшись легче воздуха. Танцующей парой они дружно притопнули и воспарили навстречу Джардиру.
Ночь была ясная, и острым глазам Арлена хватало звезд, чтобы разглядеть узкую дорогу, которая вела к отдушине. Пещера оказалась меньше, чем он ожидал, но сила, которую она излучала, была чрезмерна, и даже князь демонов не мог ее спрятать. Пещеру окружали древние каменные колонны с разрушенными и оскверненными метками.
– Зев Бездны, – благоговейно шепнул Джардир. – Еще одно священное место, поруганное алагай.
– Ты полководец, – сказал Арлен. – Как думаешь поступить?
Джардир поразмыслил.
– В Ущерб, когда князья явились в Дар Эверама, они вырыли на полях великие метки, очень похожие на здешние. Я проник за них при помощи короны.
– Ты можешь пробить сеть незаметно для демона?
Джардир нахмурился:
– Не уверен. Тот князь был слабее, сеть – недостроена, и он был сосредоточен на том, что происходит внутри метки. А этот враг настороже и во всеоружии. Я чувствую, как вытекает из логова его воля.
– Я могу его отвлечь, – предложил Арлен. – Мощный и несфокусированный разряд магии запалит всю сеть. Если правильно выбрать момент, демон не заметит, как ты проскользнешь.
– Не ты, а мы его отвлечем, – уточнила Ренна. – Он врежет тебе, едва дотронешься до паутины. Ты же сам сказал, что нам нельзя растворяться, иначе подставимся.
– Тем более держись в стороне.
Ренна покачала головой:
– Через три вдоха я пошлю еще один разряд с дальней стороны горы. Ты успеешь скрыться. Мы будем бить по очереди, пока Джардир не прикончит тварь.
– Нас не хватит надолго, – возразил Арлен.
– Долго и не понадобится, – пообещал Джардир. – Я буду стремителен, как копье Эверама.
Арлен медленно выдохнул:
– Хорошо бы.
– Если не веруешь в Эверама, Пар’чин, поверь в своего аджин’пала, – сказал Джардир. – Ступай же.
Арлен сжал руку Ренны. Для всего мира она была иллюзорна и невесома, как мыльный пузырь, но для него оставалась теплой и настоящей. Их взгляды встретились, и Ренна, развернувшись, порхнула прочь. Джардир запахнул плащ-невидимку и превратился для взора Арлена в размытое пятно. Арлен отлетел на приличное расстояние в противоположную сторону от Ренны.
Затем он завис над стоявшими перед сетью деревьями и Втянул. Магия здесь была густа и водопадом изливалась из отдушины. Нахлынувшая сила оказалась столь велика, что мозговик не мог не заметить утечки. Арлен стремительно влил ее в меточную сеть, и та разожглась, словно созвездие.
Он сразу сорвался с места. И вовремя – из устья пещеры вырвался ответный разряд, который ударил в точку, где он только что находился. Энергия расщепила верхушки деревьев и осветила огромный участок леса.
Не успел свет померкнуть, как сеть озарилась с другого края – сработала Ренна.
В ее сторону понесся второй разряд, хотя ее, без сомнения, и след простыл. Арлен ударил снова, но сеть все равно устояла, однако на сей раз ответного огня не последовало. Из пещеры донесся пронзительный визг, и Арлен застыл, не дыша. Нанес ли Джардир удар?
Но визг повторился. Пронзительные крики звучали все громче, невыносимо для слуха. Кулаки Арлена сжались, когда из-под прикрытия мозгового демона вырвались сотни мелких воздушных – ловких и быстрых. Их кожистые крылья с силой взбивали воздух.
Их вылетало все больше, теперь уже тысячи. Мчась ужасающим строем, они разделились на два густых облака и устремились в противоположные стороны вдоль границы сети. Среди них были хамелеоны, которые в меточном видении светились ярче соратников.
– Будь оно проклято! – Арлен сплюнул по ветру.
Если остаться на месте, такая туча поглотит их в считаные секунды. Как только в них врежется демон, мозговик узнает, где они прячутся.
– Стремительный, как копье Эверама, бидо ты мое, – пробормотал он, припуская во весь опор.
Он должен отыскать Ренну.
Ренна очутилась так близко от взрыва, что ей опалило ноги, но мигом позже она отлетела тем же путем, которым и явилась, на случай ответного удара.
Теперь сгусток энергии ярко сиял посреди укрытия. Демон усиленно Втягивал от отдушины. Долго держать в себе столько энергии не могло ни одно существо, но на короткое время демон стал чрезвычайно опасен.
Затем из пещеры хлынули воздушные твари.
Издалека они напоминали летучих мышей, гнездившихся в отцовском амбаре, но, когда подлетели ближе, Ренна увидела, что они величиной с собак. Под острой чешуей играли могучие витые мышцы, а клювовидные рыла были полны шипастых зубов.
Она снялась с места, но демоны двигались в обе стороны вдоль меточного заслона, и скоро эта растущая сеть поглотит и ее, и Арлена – если тот еще не попался. Магия, истекавшая из устья пещеры, злобно пульсировала.
На лету она быстро чертила и разбрасывала за собой, как гвозди, ветровые метки. Вскоре воздушные демоны принялись на них натыкаться, и в плотном строю возник хаос, но тварей было слишком много, чтобы замедлить их продвижение.
Она увидела впереди Арлена. Его накрыло; он развернулся и напитал свои ветровые метки энергией. Татуировки полыхнули серебром так, что на них стало больно смотреть. Демонов отбросило, случилось столпотворение. Когда свет померк, Арлен вывалился из роя и быстро устремился к Ренне.
Туча окутала и ее. Она тоже зарядила ветровые метки, и демоны отскочили, но один, как ни в чем не бывало, сшибся с нею в воздухе и змеей обвился вокруг.
Она стала тяжелее, и оба начали падать. Ренна зарядила метки против хамелеона и оттолкнула тварь, но та не разомкнула колец и продолжила тянуть ее вниз.
– Рен! – крикнул Арлен.
Земля стремительно приближалась, и ему было не поспеть. Надеясь пережить удар, Ренна распределила энергию по мышцам, костям и чреву.
Но тут из пещеры вырвался заключительный разряд. Он разошелся, как круги по воде, сопровождаясь невыносимым воем.
Она уже чувствовала подобное – ударную волну, порожденную психической смертью мозгового демона. Та пролетела по огромному выводку летучих демонов, сбивая их с небес, и хамелеон ослабил хватку. Ренна оттолкнулась, и он с визгом понесся в гущу деревьев.
Последовала серия взрывов: Джардир Втягивал от пещеры, заряжая массивные ударные метки и опрыскивая купы деревьев, которые служили узлами меточной сети демона. Барьер через секунду рухнул, и Ренна поспешила к устью. Арлен присоединился, и оба резко остановились у входа. Арлен был мрачен; Ренна приготовилась к продолжению спора, но он промолчал, всецело сосредоточившись на пещере.
В колоннах, которые высились с обеих сторон, искрошенных когтями подземников и грузом веков, безошибочно узнавался красийский стиль. Ренна сумела различить истершуюся за тысячи лет голову демона, вырезанную над пещерой в скале. Его пасть служила вратами в бездну.
Арлен встал рядом:
– Зев Бездны – не просто название.
– Я бы разочаровалась, будь это обычная пещера. – Освещенная устьем, Ренна жадно Втянула от изобилия магии. Они вошли, и она приготовилась к чему угодно.
Внутри их ждал Джардир, с копьем на изготовку стоявший над трупом мозгового демона. Он опустил оружие, когда они приблизились.
– Здесь была еще пара оборотней, но они околели вместе с хозяином.
– Как и летучие демоны снаружи, – кивнул Арлен.
– Какие-то хамелеоны могли и выжить, – сказала Ренна. – Которых не задело.
Кивнул и Джардир:
– Давайте скорее доставим Шанвах и пленника, пока уцелевшие не оправились.
– Нам придется подогнать фургон к самому устью, – сказал Арлен. – Хамелеону достаточно уцепиться за мозговика – и нам конец.
– Внизу-то демонов не будет, ура, – буркнула Ренна.
Арлен вздохнул и ущипнул себя за нос:
– Если у тебя есть идеи получше, Рен, то самое время поделиться.
Ренна рассматривала мозгового демона:
– Я просто ворчу. Мы все дерганые. Идите за фургоном, а я посторожу вход.
Она ожидала от Арлена возражений, но он, казалось, обрадовался, что не придется спорить о другом. В любом случае он был прав. Бессмысленно охаивать его план, не имея лучшего.
Мужчины вылетели, и она повернулась к телу демона. Неужели это срабатывает в обе стороны? Алагай Ка сказал дело. Она не могла рискнуть миссией, убив из прихоти единственного проводника. Но перед ней лежал свежий мозг, тело еще не остыло…
Не успела она подумать как следует, а нож уже прыгнул в руку. Меченая кромка глубоко врезалась в прочный шишковатый череп демона. Она откинула кожный лоскут и обнажила кость. Излишний ихор стерла руками и облизала пальцы.
Она уже почти не чувствовала ни его тлетворной вони, ни отвратительного вкуса, но начинала постигать тонкие различия магии. Она могла отличить ихор демона каменного от ихора скального, видела разницу между терпкостью молниевого и вкусовым букетом воздушного. Самым памятным стал ихор хамелеона, который Ренна слизнула с кожи и лезвия. Потом она, как жвачку, перекатывала магию во рту.
Но ничто из пережитого не подготовило Ренну к приливу силы от ихора демона мозгового. Она будто нырнула в ледяную воду. Ее пробрала дрожь; она стала живее и зорче, чем когда-либо раньше. Во вкусе слились все разновидности магии и сверх того.
Она расколола толстый череп навершием рукоятки с ударной меткой. Затем поддела кость лезвием и отвела, обнажая мозг.
Тот подрагивал, словно желе, блестящий и липкий от ихора. В меточном видении Ренна ни разу не наблюдала такого сияния. Она отсекла большой ломоть, схватила его голой рукой и жадно затолкала в рот.
Сила, которая заключалась в ихоре, была ничем – щекоткой по сравнению с молнией, полыхнувшей во рту. Нахлынуло наслаждение, и мир, как никогда, открылся чувствам. Каждое мгновение растянулось до своего истока, как будто мир озарился светом знания. Ренна зачарованно уставилась на застывшие в воздухе пылинки, узрела завихрения магии, которая вытекала из отдушины. Поток уподобился замерзшему водопаду.
Но информация вливалась быстрее, чем Ренна усваивала. То, что сначала представилось освежающим напитком, теперь грозило ее затопить.
Энергия закипела в венах, обожгла нервы. Не та горлодерня, что иссушала, если Втянуть чересчур много магии, а погребальный костер, в котором сгораешь заживо. Ренна закричала и будто вдохнула огонь.
Нахлынули впечатления, и разобраться в них было невозможно. Ощущения, для которых у нее не находилось даже названия, понесли информацию с ревом вскрывшейся по весне реки. Образы, не имевшие смысла.
Были и эмоции, чью суть Ренна знала.
Зло. Оно переполнило ее. Проникло в нее. Заразило.
Ренна упала на пол – вернее, почувствовала, как пол ее ударил, но потом затерялся в водовороте. Ее вывернуло, перед лицом разлилась смешанная с черным ихором желчь, в которой подрагивало угольное желе. Она не могла думать, не ощущала тела, не понимала, дышит ли еще. Все стало болью и какофонией, от кожи до тайников души. Картинка перед глазами запрыгала, и Ренна поняла, что бьется в корчах.
Затем все окуталось мраком.
– Ей же нельзя доверять, Пар’чин!
– Доверять нельзя никому из нас, – ответил Арлен. – Но, как ты и сказал, заменить нас некем.
В лицо Ренне плеснули холодной водой, и она резко села. Над ней стоял мрачный Арлен с ведром в руках. Позади него держал наготове копье Джардир, но опасность он высматривал не снаружи.
Он направил острие на нее.
Ренну трясло. Она попробовала оглядеться, но в меточном видении все еще оставалось живо, и в воздухе поблескивали создания столь мелкие, что их не удавалось рассмотреть невооруженным взглядом. От этого кружилась голова, и Ренна оперлась на руку.
– Успокойся. – Арлен опустился на колени, поддержал ее, зачерпнул из ведра воды и поднес. – Ты и правда совершила редкую глупость.
В воде тоже кипела жизнь. Такая очевидная, что не верилось: как она раньше не замечала? Миллионы крошечных организмов. Они засновали во рту, и Ренна, поперхнувшись, забрызгала Арлена.
– Иначе было нельзя.
– Можно. – Арлен протер глаз. – У нас есть план.
– План безумен, и ты это знаешь, – сказала Ренна. – Ты сам говорил, что нужны идеи. У меня родилась.
– Я говорил про идеи менее дикие, чем моя.
– Ты все мудрствуешь, а остальные поступают, как считают правильным.
– Мудрствование сохранило мне жизнь, – ответил Арлен. – А поступать, как кажется правильным, – нарываться на неприятности.
Ренна всмотрелась в его ауру, словно в первый раз:
– Напомни-ка мне, кто первый съел демона?
– Да, это я, и получилось круто.
– И вот чем закончилось, – подхватила Ренна. – Сейчас ты великий мудрец, но тот Арлен Тюк из Брука, которого я знала, был беспечен.
Арлен провел по лицу ладонью:
– Не будь я таким беспечным, мог бы в эту переделку и не попасть.
– Может быть, – согласилась Ренна. – А может, нам бы не выпала возможность все уладить.
– Спорить бессмысленно, – подал голос Джардир.
Ренна увидела, что один бриллиант в его короне светится ярче других, – Джардир всматривался в ее ауру, выискивая порчу.
«Забери меня Недра, если я знаю, кем стала», – подумала она. В чем-то она чувствовала себя прежней, но в остальном изменилась необратимо.
Однако вскоре Джардир удовлетворился. Он отвел копье.
– Что ты видела, Ренна вах Харл? В твоей ауре…
– Царит хаос, – закончил Арлен.
– Все, – ответила Ренна. – И ничего. Представь, что вся Лощина собралась на Кладбище Подземников и каждый говорит свое. Слишком много всего, чтобы разобраться. Бессмыслица.
Арлен кивнул:
– Я чувствовал то же самое, когда прикоснулся к сознанию того принца. Но несколько вещей запомнил. Тех, что могут привести не к поражению, а к победе. Если вспомнишь хоть что-нибудь…
– Не, – сказала Ренна. – Во всяком случае, не сейчас. Нужно время.
– Его-то у нас и нет, – заметил Джардир. – Темнейшие часы уже миновали. Если мы не освободим Алагай Ка и не войдем в Зев Бездны, нам придется пережидать здесь день и мы никого не застанем врасплох.
Ренна рывком подобрала под себя ноги и встала, ритмично дыша, собираясь с мыслями.
– Идемте. Разберемся по ходу.
Назад: Глава 24 Первые шаги 334◦П.◦В.
Дальше: Глава 26 Подземная тьма 334◦П.◦В.
