Книга: Королева демонов
Назад: Глава 17 Лесная крепость 334◦П.◦В.
Дальше: Глава 19 Преследование 334◦П.◦В.
Глава 18
Отчий дом
334◦П.◦В.
Джеф Тюк покачивался в любимом кресле-качалке, посасывая трубку и следя за двором. Его дети выстроились у перил крыльца, пристально всматриваясь в даль и обозревая окрестности. Солнце садилось.
На двор пали тени, и Джеф подавил желание еще раз проверить метки. Он откинулся на спинку и от души затянулся – так, что угли в трубке покраснели.
Он и сам удивлялся своей выдержке. Закат давал волю страхам, которые люди держали при себе целый день, а Джеф всегда был трусом. Еще и года не прошло с тех пор, как он бродил по дому, снова и снова проверяя запоры и метки.
Пятнадцать же лет назад он с этого самого места наблюдал, как потрошат его жену Сильви, и ничего не мог сделать – только ноги сжимал, чтобы не обмочиться.
Но прошлым летом в его дворе появилась Ренна Таннер. Она кричала, взывая о помощи. После многолетнего позора и жизни в страхе в душе у него что-то щелкнуло. Он взял топор, вышел на крыльцо и совершил то, что когда-то давным-давно должен был сделать для Сильви.
Затем явился татуированный вестник с меченым оружием. С тех пор Джеф убил и помог убить тридцать семь демонов. Его излюбленным – и самым безопасным – приемом был мощный удар, который наносился прежде, чем они уплотнялись. Он удерживал меченое оружие в ране, а его магия высасывала из демона силу.
Демоны прибывали двух разновидностей. Первые, завсегдатаи, восставали на одном и том же месте, колотились в одни и те же метки с терпением бессмертных и ждали той неизбежной ночи, когда защита подведет и можно будет преодолеть барьер.
Вторые, бродяги, переходили в поисках добычи с места на место. Они избегали участков, которые столбили завсегдатаи, если только не привлекались туда побоищем.
Еще недавно после захода солнца двор полнился туманными силуэтами. Но вестник очистил его мечеными стрелами, перебив большинство завсегдатаев. С теми же, кто еще остался на его земле, Джеф разобрался не спеша и последовательно, словно огород пропалывал.
Теперь у него уже не первую неделю было чисто, но такие места, как ферма Джефа, уединенные и пропахшие человечиной и скотиной, притягивали бродяг, которые могли превратиться в завсегдатаев, если не принять меры.
– Вон там! – крикнула Сильви, указывая на загон для свиней.
Характерное марево, похожее на дым или летнюю дымку, ознаменовало восстание демона шагах в десяти от места, где растерзали ее тезку.
Джеф сплюнул, выбил из трубки горящую труху и растоптал угли.
– Проклятые твари хужее полевок, – проговорил он. – Стоит мне только размякнуть…
Джеф Птенец поднял лук, приладил меченую стрелу:
– Я сниму его, пап.
– Нет, не снимешь. – Джеф взялся за рукоять тяжелой киркомотыги. – Оставайся на крыльце и присматривай за остальными. Я сам.
Задор мальчонки восхищал Джефа, но сын в свои четырнадцать был не таким хорошим стрелком, как воображал. Демоны быстро приходили в себя. Если он не убьет подземника, тварь убежит и вернется уже с новыми силами.
Джеф вышел во двор, продолжая дивиться, насколько все изменилось. Выход за метки к демону, который материализуется во дворе, раньше означал верную смерть. Теперь все иначе. Дело это рискованное, но не опаснее любого крестьянского труда, главное – соблюдать осторожность.
А Джеф был осторожен всегда. Он следил за формировавшейся тварью, но не забывал посматривать и на остальной двор, проверяя, не привел ли подземник товарищей.
К минуте, когда Джеф приблизился, туман сгустился и принял облик полевого демона. Тот приоткрыл пасть и зашипел, но беззвучно – материализация еще не завершилась. Он еще несколько секунд не причинит вреда.
Зато Джеф причинит вред ему. Привычно и плавно размахнувшись по широкой дуге, Джеф предоставил основную работу тяжелому лезвию. Оно опустилось на голову твари с силой, которой хватило бы, чтобы перерубить бревно.
Обычное лезвие отскочило бы от бронированного черепа демона и разозлило его, не нанеся ощутимого ущерба, но Джеф собственноручно пометил киркомотыгу. Символы вспыхнули и разослали по его рукам разряд магии, а сталь вошла глубоко и засела прочно.
Он содрогнулся от чувства, которое отчасти напоминало наслаждение, отчасти – звериную похоть. Энергия пронизала его, создавая ощущение силы, неуязвимости. Ему было почти пятьдесят, но он казался себе сильнее, чем в тридцать. Чувства обострились: он отчетливо слышал детей на крыльце, женщин в доме, даже животных, запертых за тяжелыми дверями хлева на другой стороне двора.
Он прислушался, нет ли поблизости других демонов. Секунду он даже надеялся, что есть, желая заново ощутить прилив сил. Хоть немного обездолить подземников в отместку за все, что они отняли у него. Он оскалился.
«Опомнись, Джеф Тюк, дурень ты этакий! – Внутренний голос принадлежал отцу и всегда говорил разумные вещи. – Какой идиот захочет увидеть демонов у себя во дворе?»
Он встряхнулся, приходя в себя. Он убивал демонов, но, в отличие от многих в Бруке, не полюбил это занятие. Энергетический разряд приносил неописуемое удовольствие, но оно не стоило потери самоконтроля. Именно самоконтроль позволял выживать, когда другие отправлялись на погребальный костер.
– Пап! Смотри! – крикнул Джеф Птенец.
Повернувшись, Джеф увидел еще один силуэт, который сгущался всего в нескольких шагах. Подобное обычно происходило сразу после захода солнца. «Должно быть, этот проспал», – подумал он, следя, как гость уплотняется. Прямоходящий, двуногий подземник, судя по всему, готовился сгуститься в небольшого лесного демона.
Джеф быстро шагнул, чтобы выполоть и этот сорняк, но едва поднял киркомотыгу, как рядом с первым начал формироваться второй. Джеф замешкался.
«Ты не выстоишь против двоих, – предупредил отец. – Беги. Убегай сейчас же».
Джеф Птенец разделил отцовские опасения:
– Папа! Ложись!
Мальчик вскинул лук и пустил стрелу в тот миг, когда ближайший демон прыгнул на Джефа, соткавшись быстрее, чем казалось возможным. Послышался свист, затем – дребезжание древка.
Джеф заморгал при виде стоящего перед ним вестника. Тот с мрачным лицом держал дрожащую стрелу, которую перехватил в считаных дюймах от головы Джефа.
Исчезла бурая ряса рачителя, красовавшаяся на нем в прошлое посещение, хотя татуировки, без сомнения, говорили о том, что перед ними – все тот же вестник. На нем была заношенная белая хлопковая рубаха с открытым воротом и грубые брюки, рукава и штанины закатаны, ноги босы.
Вестник повернулся и свирепо взглянул на крыльцо:
– Если ты, Джеф Птенец, так и не понял, что нельзя стрелять, когда мишень заслоняют люди, то нечего браться за лук!
– Вестник?! – воскликнул мальчик. – Я думал, это демон!
– Мальчик прав, – сказал Джеф. – Ты клубился в точности как они…
Он осекся, рассмотрев сгустившуюся подле вестника женщину. Ее было не узнать. Она обкорнала длинные волосы, обрезала платье чуть ли не до пояса и расписала себя метками, но глаза и овал лица, так разительно напоминавшие ему вторую жену, не дали ошибиться.
– Ренна? – выдавил он. – Ренна Таннер?
– Теперь Ренна Тюк, – поправил вестник.
– Как? – Джеф повернулся к нему.
Вестник взглянул на метки, начертанные на стреле, и невнятно буркнул. Положив руку на плечо Джефу, он посмотрел ему в глаза. Взгляд его казался знакомым, но Джеф не мог уловить, чем именно, пока тот снова не заговорил.
– Нам нужно многое обсудить… папа.
Джеф стоял и таращился на гостя. Во дворе было темно, но киркомотыга еще колола руку магией, которая взбегала по плечу и укрепляла ночное зрение. Он мысленно убрал метки, как сделал, когда рассматривал Ренну, и различил в лице мужчины черты матери, пятнадцать лет как убитой на этом же месте.
У него подогнулись колени, а орудие выпало из руки и воткнулось в почву. Голова вдруг закружилась, он оперся на рукоять. Дышать стало нечем, ночь объяла его, как вода.
– Арлен? – Не было сил вздохнуть, а ноги не держали.
Вестник поймал его, когда он пошатнулся.
– Да, папа. Это я.
Оторопевший Джеф сопроводил на порог сына и – кем ему теперь приходилась Ренна? Невесткой? Снохой?
– Живо в дом и умываться к ужину, – скомандовал он детям. – Скажите маме, чтобы накрыла еще для двоих.
Они не трогались с места, глазея на пришельцев, и Джеф хлопнул в ладоши:
– Пошевеливайтесь!
Он не винил детей. Они бросились в дом, и Джеф проводил их взглядом. Затем пропустил вперед гостей, не сводя глаз с мужчины, в которого превратился сын. Не замечать сходства раньше было простительно, но теперь, когда он знал, кто перед ним, оно стало очевидным, с метками или без.
Арлен был жив.
Его мальчик вернулся взрослым.
За ужином происходящее казалось хрупким сном: одно неосторожное слово – и чета растает, словно ее и не было. Норин прочла короткую молитву. Потом все молча ели, и даже дети улавливали напряжение, висящее в воздухе.
– Будь добр, передай картошку, – попросил Арлен Чоли, и мальчик подпрыгнул, словно увидел привидение.
В каком-то смысле так оно и было. Призрак старшего брата вернулся и попросил картошки.
В конце концов не выдержала Илэйн:
– Мне придется чуток привыкнуть, Рен. Ты мне теперь невестка.
– Не запаришься. Ты же годами вела себя как мамка.
В интонациях Ренны сквозила колкость, готовая сорваться с языка. Создатель свидетель – стрел посыплется много. Их мать умерла, когда Ренна была мала, а Илэйн сбежала с Джефом уже через несколько лет, бросив сестер на попечение мерзавца-папаши.
Илэйн подобралась, ожидая трепки, но Ренна, если ей и было что сказать, сдержалась и изобразила улыбку. Она посмотрела на детей:
– Судя по моим племяшкам, ты насобачилась в своем деле.
Илэйн выдохнула и улыбнулась в ответ.
– Хвала Создателю, я научилась на ошибках. – Пока никто из них не испортил обедню, она обратилась к Арлену: – Ты все-таки сдержал слово и вернулся за Рен.
Джеф стиснул зубы. Почему эта дурища не умолкнет? Хочет их снова оттолкнуть?
Но Арлен, похоже, уцепился за сказанное, как за соломинку:
– Я вернулся не за Рен. Пришел еще раз взглянуть на дом и проверить, есть ли у вас метки. Убедиться, что случившееся… – Он, как и Ренна, помедлил, выбирая слова. – То, что постигло многих в Бруке, – он кивнул на Норин, – больше не повторится. Но когда я увидел Рен привязанной… – Он покачал головой. – Не мог же я просто стоять и смотреть на это?
За столом царила неловкая тишина, ибо все остальные поступили именно так – весь городок: стояли и смотрели.
– Конечно нет. – Джеф наконец обрел голос и встретился взглядом с сыном. – Хвала Создателю, ты никогда таким не был. Пристыдил весь город, но так нам и надо.
Арлен едва уловимо кивнул:
– Я помнил Рен. Иногда думал о ней ночами, пока… был далеко. Как она поцеловала меня в тот последний вечер перед смертью мамы. – Он встряхнул головой. – Не думал, честно, что мы сговорены одним рукопожатием. Я считал, что такая женщина найдет кого-нибудь получше. – Повернувшись, он взял супругу за руку и посмотрел ей в глаза. – Я побывал в Милне и Красийской пустыне. Повидал между ними почти все, что стоило увидеть. Многие хотели подыскать мне жену и обустроить по соседству, но впустую. Кто знал, что суженая все это время ждала меня дома?
– Я знала. – Ренна сжала его руку. – Но Арлен Тюк всегда был упрям.
– Да, это еще слабо сказано, – согласился Джеф, и все засмеялись почти непринужденно.
– По мне, так это романтично, – заметила Джени Швец, беря за руку Джефа Птенца. Они были сговорены, и без сомнения – во многом так же, как Ренна и Арлен, хотя пожениться смогут лишь через годы. – Джефи, ты готов обойти весь белый свет и вернуться ко мне?
Джеф Птенец позеленел и выдавил нечто отдаленно похожее на согласие. Джени, словно не замечая его смятения, продолжала сиять.
– Значит, вы вернулись насовсем? – спросила Илэйн. – Пришли домой создавать семью? Мы подумывали выстроить новый дом – нанять работников. Народ стекается из Солнечного Выгона в Брук. Дела налаживаются, несмотря на неприятности.
– Неприятности? – поднял взгляд Арлен.
– Чоли, Сильви! – окликнул Джеф. – Уберите со стола и поставьте чайник, а потом бегите играть.
– Я испекла утром сладкий пирог, – сказала Норин. – Приберегла для службы в седьмак, но нынче случай особый. Джени, Джеф! Ступайте-ка – нарежьте его и принесите чай.
– Я хочу остаться, – заканючил Джеф Птенец.
– Вернетесь за стол, когда будут готовы пирог и чай, – разрешил Джеф. – А теперь брысь!
Дети умчались, а Джеф поднялся из-за стола и отыскал трубку. Протянул кисет сыну:
– Трубка есть запасная…
– Не надо, – отмахнулся Арлен. – Вестником я покуривал. Напоминало о доме. А здесь, теперь… – Он пожал плечами. – Кажется, как-то не к месту.
Джеф кивнул, благодарный за повод потупить взор, набивая трубку и раскуривая ее от свечи. Пару раз пыхнув, он разжег траву, окутался облаком ароматного дыма и снова сел.
– С тех пор как ты ушел, дела пошли… вразнос. Брук процветает, но люди…
– Ожесточились, – подсказала Илэйн.
– Им хватило ядер, чтобы драться с подземниками, – сказала Норин, – но некоторым… это понравилось.
– Ничего неожиданного, – кивнул Арлен. – Они причиняют хлопоты?
– Не такие, чтобы Селия не справилась, – пыхнул трубкой Джеф. – Она собрала милицию и перебила большинство демонов, которые осаждали Торг и Хмельной Холм. Брайну в Лесном поселке пришлось туже, но лесорубы стали крошить лесных демонов, как будто у них это второе призвание.
– Неудивительно, – сказал Арлен. – Готов поспорить, что они вырубают больше, чем бывало годами.
– Верно. – Джеф сунул трубку в зубы. – На подъеме чуть ли не все. В Бруке никто не голодает.
– Добрые вести, – кивнул Арлен. – Тебе понадобится древесина для новой ограды.
– Ограды?
– Я покажу тебе новые метки, которые мы испытали в Лесорубовой Лощине. В ваших краях будет раз и навсегда покончено с демонами.
Джеф вынул трубку изо рта и выдохнул облачко сладковатого дыма.
– Слишком хорошо, чтобы верилось.
– Хватает и дурных новостей, – возразил Арлен. – Дойдем и до них. Я хочу дослушать про Брук. В Рыбном Месте по-прежнему неспокойно?
– Немного было – на первых порах. – Джеф откинулся на спинку. – Но их остроги не помечены, и остальной народ…
– Набрался сил, – договорил Арлен. – Их прибавляется, когда убиваешь демонов.
– После этого рыбаки перестали донимать людей, – кивнул Джеф. – Рэддок отчаянно пытался удержаться, но народ пожелал от милиции защиты и провалил его на голосовании. Он все еще гласный, но былой поддержки нет.
– Я не одобряю того, что они сделали, – сказала Норин. – Но Создатель свидетель – сейчас рыбакам приходится несладко. Милиция порой их тиранит и забирает рыбы сверх положенного.
– Это нужно прекратить, пока не стало хуже, – заметил Арлен.
– Поделом им, – сказала Ренна.
Жители Рыбного Места возглавили чернь, которая выставила ее на растерзание демонам, после того как отец убил Коби Рыбака.
– Да, Рен, Рэддок Стряпчий свое получил, – согласился Арлен. – Гаррик Рыбак, наверное, тоже. Но им показали неправедность их путей. И если из-за пары недоумков наказать всю общину, то ничего хорошего не выйдет. Против демонов мы все заодно.
Ренна была готова поспорить, но ограничилась кивком:
– После пирога я скользну и потолкую с Селией.
– Скользнешь? – не понял Джеф.
– Это такой… магический прием, которому я научился в странствиях, – пояснил Арлен. – Так мы сюда и попали.
– Вы растаяли, – сказал Джеф. Ночь, он чуть не забыл! – Восстали, как демоны, а не приехали верхом на том огромном, жутком…
Он осекся, но Арлен только усмехнулся:
– Да, Плясун может и напугать, когда не бьет копытом демона по черепу. Он быстрее всех коней, каких ты видел, но даже он улитка против потоков, с которыми мчишься под землей, превратившись в туман.
– Потоков? – переспросила Илэйн.
– Магических, – сказала Ренна. – Они вытекают из Недр, как ручьи из пруда. Научишься – и едешь на них, словно бумажный кораблик.
– Чепуха, – бросила Норин.
– Я потом покажу, – пообещал Арлен. От его будничного тона она замолчала. Он не пытался убедить и говорил о невозможном деле, как о новом лемехе, который покажет после чая. – Значит, это худшая неприятность в Бруке? Наезды на рыбаков?
Джеф покачал головой:
– Джердж.
Арлен нахмурился, но сохранил спокойствие, так как Джени и Джеф Птенец внесли пирог и чай. Джердж Страж, гласный и рачитель Южного Дозора, выступил судьей, когда городской совет постановил выставить Ренну в ночь.
Арлен ждал, глядя отцу в глаза. Наконец тарелки и чашки расставили, Джеф Птенец и Джени вернулись на свои места, и Тюк-старший не стал медлить дальше.
– Южный Дозор откололся от Брука, стоило ему разжиться боевыми метками.
Арлен положил в чай полную ложку меда.
– Начать с того, что они и не были особо своими.
– Когда я была девчонкой, – вмешалась Норин, – Дозоры считались такой же частью Брука, как любая община. Но потом Джердж затеял усобицу с городским гласным, папашей Селии, после того как в Торге выпотрошили его внучку. Стражи перестали бывать в Бруке – приходят разве что изредка, по торговым делам, да когда трубят общий сбор. Никто об этом не говорит, но обе стороны затаили злобу.
– И давно? – спросил Арлен.
Норин пожала плечами:
– Да уже лет пятьдесят.
– Немалый срок, чтобы вынашивать злобу.
– Когда тяжело, то с годами становится только хуже, – сказал Джеф. – И так, пока не сломаешься и не сорвешься.
– Что же он сделал? – осведомился Арлен, разламывая сладкий пирог вилкой.
Джеф принужденно откинулся и пыхнул трубкой.
– Захватил Сырое Болото.
Арлен, успевший надкусить пирог, вскинул взгляд:
– Повтори.
Джеф вынул трубку.
– Зыбуны всегда были странным народом. Держались особняком, со своими обычаями. Не любили отпускать молодежь в Торг – слишком многим хотелось остаться, когда на одежде высыхала грязь. И на Болоте у них свои демоны. Непохожие на здешних.
– Ну да, – кивнул Арлен. – Слюна болотного демона разъедает железо, а по ручьям они шастают, как еноты. Трясинные демоны на подъем тяжелее, но сливаются с деревьями, и у них чудовищный размах лап. И это еще не считая тех, что в воде…
Джеф сглотнул ком в горле.
– Да. Короче, зыбунам приходилось труднее всех при очистке земель от подземников. Погибло пропасть сколько людей, народ возмутился. Тут-то Джердж и сделал свое предложение.
– Какое же? – Тон Арлена заледенел.
– Обеспечить защиту – такую же, какую Селия предоставляет рыбакам, – ответил Джеф.
– А взамен?
– Они обратятся. Признают Джерджа рачителем и гласным. Выделят ему молодых жен и будут выплачивать еженедельный оброк.
Джеф посмотрел Арлену в глаза:
– Он считает себя Избавителем.
Арлен бросил вилку:
– Провались оно в Недра!
– Тебе некого винить, кроме себя, – заметила Норин. – Ты сам вбил ему в голову эту дурацкую мысль, и она прижилась.
– Проклятье, да я же в издевку сказал! – прорычал он.
– Я знаю, – сказала Норин. – И все, кто живет севернее Болота, тоже знают. Но в Южном Дозоре думают иначе.
– А вдруг и правда? – спросил Джеф Птенец.
– Что? – уставился на сына Джеф.
– Вдруг он и правда Избавитель? – повторил тот.
– Ничего подобного, – отрезал Арлен.
– Ему сто семь лет, – вставила Джени. – Но говорят, что волосы у него черные, а в бою он всегда первый. В Южном Дозоре не осталось в живых ни единого демона.
– На то и магия, – сказал Арлен. – Убивая демонов, старик может помолодеть, окрепнуть, но Избавителем не станет.
– У Селии волосы пожелтели ближе к корням, – сообщила Норин. – А она старше меня. И никаким Избавителем не стала.
– Создатель, я и сам это чувствую, – признался Джеф. – Раньше так надрывал за плугом спину, что шевельнуться не мог. А теперь обхожусь с проклятой штуковиной без лошади.
– Послушай меня, Джеф Птенец, – сказал Арлен. – Как брата и старшего. Никаких Избавителей не существует. Есть только труд, которым каждый мужчина и каждая женщина занимаются самостоятельно. Нельзя надеяться, что кто-то спасет тебя от демонов. Научись спасаться сам и научи других, когда сможешь.
– Добрый совет, брат говорит дело, – кивнул Джеф.
– Если с этим не разобраться, Брук ждет беда, – продолжил Арлен. – Подземники не настолько безмозглые. Они замечают, когда вождь собирает народ, чтобы перебить завсегдатаев. И этим привлекает внимание, к которому Брук не готов.
– Можно поставить его на место, – сказала Ренна.
– Слишком рискованно, – возразил Арлен. – Стражи души не чают в Джердже. Если ты отметелишь его, как Франка, получишь обратный эффект.
В душе у Джефа нарастал ужас.
– Что за внимание он привлекает?
Арлен огляделся:
– Бумага есть?
Джеф мотнул головой:
– У Хряка она нынче по заоблачным ценам.
Арлен взглянул на стол, потом на Илэйн:
– Я понимаю, дурной тон, но мне придется порисовать на скатерти. Я бы не просил, но это важно.
– Да, изволь, – ответила Илэйн, хотя скатерть была подарком от Селии по случаю рождения первенца. Она печально смотрела на нее, пока Арлен разворачивал свой меточный комплект. Он выбрал повидавшую виды кисточку и склянку черных чернил.
– Мозговые демоны восстают только в новолуние. Ночью накануне, ночью во время и ночью после. – Арлен нарисовал на скатерти большую метку. – Эта метка нужна, чтобы не подпускать их, иначе они перероют ваши мысли и воспоминания, как старое барахло.
– Как она вписывается в круг? – спросил Джеф.
Арлен соединил метку с другими; рука его была тверда, как никогда на отцовской памяти. Джеф лично учил его и всегда гордился, когда мастерство малолетнего сына превосходило его собственное.
– Не надейтесь на авось, – предупредил Арлен. – Следите за календарем, к новолунию пометьте бусы, ленту на шляпе и даже повяжите на голову тряпицу. Детей тоже касается.
– Демоны умнеют, когда поблизости мозговик, – сказала Ренна. – Начинают действовать сообща, применяют оружие и инструменты, швыряют камни.
– Ночь! – Джеф невольно свел ноги, укрощая мочевой пузырь. – Как вы с этим боретесь?
– Перво-наперво нужно изгнать их со своей земли. – Арлен принялся рисовать новую метку – намного больше и мудренее любой, что прежде приходилось видеть Джефу. – Это великая метка. – Он продолжил чертить, объясняя: – Обнесите ею свои владения.
– Как? – ахнул Джеф.
– В основном заборами и стенами, – ответил Арлен, указав на зазубренный край символа. – Вот здесь дом и хлев. – Он набросал внутри метки домики. – Чтобы провести внутренние линии, проложите каменные дорожки или посадите кустарник. – Он наставил ручку кисточки. – Тут можно построить сарай с необычной крышей. Поставить его впритык к ограде. Чем ближе, тем лучше, это усилит метку.
– У меня поясницу ломит при одной только мысли, – сказал Джеф.
– Да, работы невпроворот, – согласился Арлен. – Но не так уж много ради того, чтобы впредь ни один демон не ступил на твою землю. Дети смогут гулять во дворе после захода солнца. Скотину не понадобится загонять на ночь в хлев.
– Как же построить такую большую метку и не ошибиться?
Арлен взял из набора палочку и принялся рисовать над меткой координатную сетку.
– Начерти сетку и подгоняй. Построй на крыше башенку, чтобы оценивать вид сверху.
Джеф рассматривал рисунок. Знакомые метки наслаивались одна на другую.
– Хочешь сказать, что где-то уже опробовал?
Арлен кивнул:
– В Энджирсе выстроили целые селения такой формы. И сами улицы стали защитными линиями.
Арлен положил руку Джефу на плечо. Это был жест отцовский, которого он никак не ждал от родного сына.
– Папа, это обязательно надо сделать. Мне нужно, чтобы ты управился как можно скорее и подал пример другим. Собери совет и заодно покажи мозговые метки. Это важно для каждого мужчины, женщины и ребенка в Бруке.
Джеф накрыл руку сына ладонью:
– Будет сделано. Клянусь солнцем.
Когда конная милиция вернулась в Торг после ничем не омраченного патрулирования, у Селии Пустоцвет еще покалывало пальцы. Городских завсегдатаев давно перебили, а ночные разъезды истребили бо́льшую часть бродяг. Сегодня нашли всего одного демона, и Селия лично заколола его копьем.
Кожа на кистях стала глаже, все морщины исчезли. Даже на лице, не считая нескольких вокруг рта и глаз.
– С тобой все в порядке, гласная, можно и баиньки – хорошего понемножку. – Люцик Хмель тоскливо тронул свое копье, когда они приблизились к дороге на Хмельной Холм.
Как многие другие, он томился по сладостным приливам магии.
– Да, ступай домой и отдохни, – сказала Селия. – И скажи спасибо за тихие ночи. Создатель свидетель – не все они таковы.
– Мы триста лет молились о такой тишине, – заметил рачитель Харрал, у него не было копья, но кривой посох был изрезан ударными и защитными метками.
Мужчина крупный, он мог подцепить демона за шею, оторвать от земли и ударить башкой. Но при всем своем раже рачитель никогда не вожделел к ихору.
– Да, спокойная ночь нам только на пользу. – Люцик повернул коня на дорогу, сопровождаемый Харралом и другими мужчинами и женщинами Хмельного Холма.
– Мы тоже поедем, – сказал Ферд Мельник. – Надо доложиться.
– Нельзя заставлять старого Хряка ждать, – кивнула Селия, отпуская мужчин.
Руско Хряк редко выезжал с милицией, но нанял людей, чтобы лично оказать ей поддержку.
– Интересно, урежут ли им жалованье за то, что не притащили подземника, – проговорила Колин Тригг.
Вопрос был резонный. Хряк не воевал, но не меньше других пристрастился к магии демонов. Ни для кого не было секретом, что ему поставляли демонов, дабы он собственноручно забивал их копьем и вкушал магии. Дело опасное, но Хряк платил щедро.
– Хряк избавился от седины – почти как я, – сказала Селия. – По-моему, это бесценно.
– Однако сумел же Хряк приспособиться. – В словах травницы прозвучала едва заметная горечь.
Колин не участвовала в боях, по-прежнему обремененная годами и весом, тогда как другие расцвели заново благодаря боевым меткам. Тем не менее она еженощно выезжала в дозор с иголками и примочками наготове – вдруг кого-нибудь ранят.
– Хотите, госпожа, мы придержим для вас подземника? – спросила Леза Торг.
Девушке едва исполнилась двадцать, но магия ее закалила. Обнаженные руки бугрились мускулами. Кисти, сжимавшие копье, испещряли мелкие шрамы. Но в ней была и кротость. Округлость хорошенького лица, которая…
Селия встряхнула головой и отвернулась, пока никто не заметил, как она глазеет на девчонку.
Колин засопела и вздернула нос:
– Это противоестественно. Мы рождаемся, стареем, умираем. Таков порядок вещей. Создатель, может быть, и желает, чтобы вы, бойцы, стали сильнее, – я не рачитель и в Его замыслы не проникаю, – но придержать подземника, чтобы я мошкой к нему присосалась? Это не для меня.
– Ты сама не знаешь, сколько теряешь, – сказала Леза.
– Хватит, – громко призвала Селия. – Разойтись по койкам. Днем тоже немало дел, какой бы ни выдалась ночь.
Остаток дружины разъехался по домам, и Селия двинулась по дороге одна. Еще недавно такая поездка омрачалась страхом, но Селия была начеку, все ее чувства обострялись приливом магии. Копье она держала под рукой, а метки, вырезанные на конских копытах, могли переломать демону кости.
В центре города было уже безопасно, можно расслабиться, но это напомнило о проблемах посерьезнее. Во внешних округах демоны еще не перевелись, не говоря об опасности со стороны Южного Дозора и Джерджа.
Ради общего блага ее отец и рачитель Южного Дозора все эти годы замалчивали скандал. Но Джердж ничего не забыл. Он не успокоится, пока весь Тиббетс-Брук не застегнется по горло в черное в согласии с его строгим толкованием Канона.
«А меня хорошо бы привязать в Торге к столбу».
Она добралась до своего участка, шагнула за метки и отвела кобылу в стойло за домом. Зажгла фонарь, почистила лошадь щеткой, дала воды, насыпала зерна и направилась в дом.
Леза выступила из тени с ухмылкой, как будто стащила пирог. Она быстро схватила Селию за шею и притянула к себе. У нее были мягкие губы, скользкие от ароматизированного воска. Он отдавал жимолостью, и рот у Селии наполнился слюной.
Она оттолкнула Лезу и втянула воздух, надеясь, что вышло не слишком судорожно, – так можно напрочь утратить достоинство.
– Глупая девка! Во имя Недр – что ты творишь?! А если кто-нибудь увидит?
– Плевать. – Леза снова потянулась к ней.
Селия хлопнула ее по рукам:
– Тебе-то, конечно. Ты понятия не имеешь, что начнется, если пойдет слух.
Улыбка Лезы ничуть не увяла.
– Я сперва обогнула квартал. Мамуля и не заметит, что я пришла на час позже. Я могу войти внутрь…
Она опять подступила вплотную, и у Селии гулко заколотилось сердце. Жизнь так и кипела в ней, острота восприятия достигла пика. Она ловила запах пота Лезы, ее возбуждение. И свое тоже – между ног стало мокро и скользко, как не бывало и в молодости.
– Я больше не могу с тобой ложиться, – сказала Селия. – Ночь, девочка, я старше на пятьдесят лет!
Пожав плечами, Леза обвила Селию руками за талию и прижала к стене конюшни:
– Можно и здесь, если угодно. Никто не увидит.
Она потянула Селию за юбку.
В следующий миг Леза уже присела на корточки, и Селия, будь она проклята, ее не остановила. Она взглянула на дом, а Леза победно наморщила нос. Но тут острые глаза Селии заметили движение в тени. Она оттолкнула Лезу, застыла и всмотрелась, выискивая в тусклом свете источник.
Леза мгновенно подобралась, рука метнулась к меченому ножу на поясе.
– Что это? Подземник?
Селия покачала головой:
– Игра теней. Беги домой.
– Но как же! – заныла Леза.
Жалостный тон напомнил о ее молодости и только укрепил решимость Селии.
– В другой раз, – сказала она. – Брысь!
Плечи Лезы поникли, но она ушла. Селия выждала, когда девица скроется из виду, после чего повернулась к затененному крыльцу и скрестила на груди руки.
– С тем же успехом можешь и показаться.
Сперва она не узнала молодую женщину, разглядев только голые руки, ноги и живот, покрытые рисованными метками. Волосы были грубо острижены спереди, а сзади собраны в «конский хвост». Она смахивала на вестника не только меченой плотью, но и хищным блеском в глазах. После этого наблюдения гадать осталось считаные секунды.
– Ренна Таннер возвращается в Тиббетс-Брук, – проговорила Селия.
Ренна шагнула в круг фонарного света:
– Уже не Таннер. Вышла замуж.
– Поздравляю. За вестника, насколько я понимаю?
Ренна кивнула:
– Теперь Ренна Тюк. А тебя люди зовут Селией Пустоцвет, но нынче мне кажется, что они ошибаются. Может быть, ты не так и пуста.
Селия уперла руки в боки и начала притоптывать ногой.
– Хочешь им рассказать?
– Кто с кем целуется – не мое дело, – ответила Ренна. – И не городское, это уж точно, как восход солнца. Мне ли не знать?
– Спасибо, – сказала Селия.
– Не трудись. Благодарить нужно мне. Скорее ночь заберет меня, чем я пойду против тебя, гласная. Я была не в себе, но помню, что ты для меня сделала. Вступилась, когда моей кровной родне не хватило ядер.
У Селии перехватило дыхание.
– Я тебя подвела.
Ренна подступила ближе, и Селия вновь оценила, как она хороша. Метки и обкорнанные волосы придавали ей свирепый вид, напоминавший о Лезе.
– Нет, – возразила Ренна. – Ты дала мне время собраться с мыслями. И Арлену тоже, чтобы поспел меня забрать.
Селия вздрогнула, красота Ренны вылетела у нее из головы.
– Арлен? Арлен Тюк?! Ты хочешь сказать, что чумовой вестник, который поставил Брук на уши, – сынок Джефа Тюка?
– Точно, – кивнула Ренна. – И это далеко не все.
– Заходи в дом, девонька, – вздохнула Селия. – Я поставлю чайник.
Джеф с Арленом сидели на крыльце за кувшином эля с Хмельного Холма. Даже если бы Ренна не обратилась в туман и не растаяла у них на глазах, происходящее все равно казалось бы сном.
Увидев чудо, дети загалдели и ни в какую не хотели укладываться спать, но теперь все затихло, и тишину нарушали только сверчки и скрип кресла-качалки Джефа.
– Как странно спустя столько лет снова сидеть на этом крыльце и смотреть на двор, будто ничего не изменилось, – произнес Арлен.
– Так уж не изменилось? – возразил Джеф. – Вспомни, как ты каждый вечер высматривал сквозь ставни подземников. Больше ты их в моем дворе не найдешь.
– Да, до поры. – Арлен с отрешенным видом отхлебнул эль.
Джеф кашлянул:
– Можем поговорить о подземниках в целом. Тяжело глядеть на пятачок, где растерзали маму. Сидеть на месте, где я обмер, стараясь не обмочиться, когда ты побежал к ней на помощь.
– Тяжело, – согласился Арлен, глотнув еще. – Правда, теперь я старше. Повидал белый свет. Видел, что творят с людьми демоны. Вызывают у них чувство беспомощности, как будто сопротивляться бессмысленно.
– Но ты сопротивлялся, – сказал Джеф. – Одиннадцати лет от роду ты схватился с демонами и победил.
– Не победил. Просто сумел не погибнуть.
– Помешал им убить маму, – не унимался Джеф.
– И этого не было, – вздохнул Арлен. – Выиграл для нее пару дней, но помешать не смог.
– Могло и получиться, – сказал Джеф. – Мне же хватило ядер отправиться к старой Мей Фриман.
Арлен покачал головой:
– Я думал об этом тогда. Думал годами после и проклинал тебя. Ненавидел.
Джеф стиснул зубы. Пятнадцать лет представлял он, как призрак сына бросит ему обвинения, но одно дело – дух, и другое – слышать это от Арлена во плоти.
– Но я с тех пор повидал много растерзанных, – продолжил сын. – Будь с нами той ночью травница из Лощины, мама могла бы справиться. Могла бы – сработай Колин Тригг, как приличная травница из Свободных городов. Но пока мы добирались до Мей… – он сплюнул через перила, – стало слишком поздно.
– Но не было поздно, когда мама звала меня на помощь, – сказал Джеф.
– Да. – Арлен отпил еще эля, не сводя глаз со двора.
– Мне нет оправдания, – проговорил Джеф. – Илэйн оказалась хорошей женой. Я люблю и ее, и малышей. Но если бы я мог вернуться назад, то зачеркнул бы все, даже пошел бы вместо нее в когти. Я любил ее всю жизнь. Нарочно ломал подковы…
– Только бы увидеться с ней в кузнице, – докончил Арлен. – Мама любила об этом рассказывать.
Джеф сдавленно застонал, взялся за горло и зажмурился. Сын был вправе его ненавидеть, и он не собирался слезами пробуждать в нем сочувствие.
Вновь взяв себя в руки, он выдавил:
– Той ночью я предал вас.
– Да, – сказал Арлен. – Лгать не стану. Странствуя, я держал на тебя немалую злобу. И слышал твой голос, когда замышлял какое-нибудь безрассудство. Я его ненавидел. И привык делать глупости наперекор.
Джеф фыркнул, и Арлен взглянул удивленно.
– Нет ничего смешного, – пояснил Джеф. – Я лишь подумал, что и сам точно так же слышу отца. Он называет меня болваном всякий раз, как я хочу набраться храбрости.
Арлен откинулся, выпил еще.
– Ну да. Может быть, это обычное дело для отцов и сыновей.
– Да, – кивнул Джеф.
– В прошлом году я вернулся в Брук, чтобы подвести черту, – сказал Арлен. – Совсем тогда спятил. Уверился, что я больше… не человек. Был готов умереть и хотел уладить дела, а дальше пусть меня забирает ночь.
– Создатель!.. – Джеф хотел приобнять сына, но рука подвела.
Он не вынесет, если протянет ее, а Арлен оттолкнет.
– Мне все равно, что ты сделал, – сказал он. – И кем стал. Я видел, на что ты пошел ради мамы. Что совершил для Ренны. Для этого города. Если уж ты не человек, на что нам надеяться?
– Мы все способны на низости, – ответил Арлен. – И помним все, даже когда другие забывают или не знают о них.
– Честное слово, – кивнул Джеф. – Годы летели, а эти дни оставались в памяти свежими, как будто все случилось вчера.
– Знаю, – сказал Арлен. – Той ночью мы оба постигли мир, каждый по-своему. Понадобилось время, но, когда ночь снова пожаловала к тебе во двор, ты не сидел на крыльце. Я вернулся, думая, что мы сцепимся, но потом услышал, что ты сделал для Рен, и понял, каким был болваном.
– У тебя были все основания гневаться, – ответил Джеф.
– Да, возможно, но злоба никогда и никого не сделала лучше.
– Честное слово. – Джефу чуть полегчало, и он от души приложился к кружке. – Можно ли надеяться, что ты вернулся навсегда, как хочет Лэйни? Малышам будет здорово познакомиться с братом.
– Хотелось бы, – ответил Арлен. – Создатель, да я ничего не хочу сильнее! Но расклад не таков. Правильнее сказать, что я вернулся проститься.
– Проститься? – моргнул Джеф.
Арлен поскреб в затылке:
– Боюсь, что я… слегка подогрел войну, когда вернул боевые метки. Пора это уладить, а дела грозят обернуться скверно. Напрасно я в прошлый раз не открылся. Придется разобраться сейчас.
Джеф, начавший было успокаиваться, опять забеспокоился:
– Что значит – скверно?
Арлен выдохнул, поднял палец и начертил в воздухе метки. Джеф обнаружил, что вцепился в кружку и не может разжать пальцы.
– Как я уже сказал, – продолжил Арлен, когда он справился, – боевые метки привлекают внимание особо гнусной породы демонов. Они напали на нас, заработали на орехи и теперь замышляют вернуться с новыми полчищами. Так и родился безумный план встретиться с ними на их собственной территории, пока все не пошло прахом.
Джеф похолодел, мочевой пузырь грозил лопнуть. Он свел ноги, надеясь, что Арлен не заметит его состояния.
– На их территории?
Арлен кивнул на землю:
– Внизу.
– Создатель!.. – вымолвил Джеф. – Как же это возможно?
– Не могу говорить, – сказал Арлен. – Мозговые демоны выдергивают мысли, словно морковку с грядки. Чем больше я скажу, тем в большей опасности окажется план.
– И Рен не против? Чтобы ты отправился… вниз?
Услышанное не укладывалось в голове, будучи слишком непомерным для постижения, но Джеф видел, как Ренна превратилась в туман и скользнула под землю. Поверить в остальное было не намного труднее.
– Сестре ее не скажу, но Рен тоже идет, – ответил Арлен. – И еще пара человек.
– Набери войско, – сказал Джеф.
– Войска привлекают внимание. Я беру ровно столько, сколько нужно для дела, но достаточно мало, чтобы проскользнуть незамеченными. – Арлен сделал очередной глоток. – Во всяком случае, я на это надеюсь. Правду сказать, не знаю, чем занимаюсь – корчую трухлявый пень или ворошу осиное гнездо.
Джеф захотел возразить. Убедить Арлена отказаться от избранного пути, вернуться домой и остаться целым и невредимым. Глядя на сына, он понимал, что именно этого Арлен и ждал, – отцовского голоса, призывающего к осмотрительности.
Джефа парализовал страх. Если Арлен что-то задумал, то поколебать его невозможно, но Джеф надеялся облегчить его сомнения.
– Неизвестно, что хуже, сынок. Мне попадались такие пни, что лучше бы жалили осы, а гнезда, бывало, падали в мешок и вели себя тихо. Но оставлять на участке нельзя ни того ни другого, иначе пожалеешь.
– Да, – кивнул Арлен. – Спасибо, папа.
– Похоже, мы оба наметили себе занятие, – сказал Джеф. – Ты правда думаешь, что какой-то из этих мозговых демонов совьет гнездо в Бруке?
Арлен пожал плечами:
– Рано или поздно. Может быть, в следующем месяце, может – через десять лет, но ты продолжаешь убивать демонов, и мозговик обязательно явится. В Бруке слишком много народа, а им известно из моих воспоминаний, что вы – здесь, вдали от всякой подмоги.
– Что же нам делать? – спросил Джеф.
– Это всего лишь демоны, папа, – ответил Арлен. – Умнее, чем большинство, и горазды на всякие штуки, но нескольких я убил. Ренна – тоже. Мы не Избавители. Мы такие же уроженцы Брука, как ты и другие местные. Мы сумели – вы тоже справитесь.
Он прикончил свой эль.
– Дальше медлить нельзя. Ночь одолеет нас, если мы ее не опередим.
