Глава 36
Коралл-Гейт-парк оказался довольно большим, но Павел не поленился объехать его по всему периметру, пока не заметил стоящий у одного из входов «форд-эксплорер» Бэнкса. Поставив «ниссан» рядом, вошел в настоящие заросли пальм, рододендронов и цветущих магнолий.
Для того чтобы разыскать Джона и Фрэнка, сидящих на скамейке на уединенной площадке, ему пришлось обойти почти весь парк. Достоинство места он оценил, когда сел сам; площадка со всех сторон была окружена деревьями, жара здесь почти не чувствовалась.
Пересказав, как прошла встреча с Кейесом, закончил описанием:
— Вид у этого Ала Кейеса вполне благопристойный, при этом видно, что он мужик сильный и хитрый, умеющий держаться. Вполне подходит для того, чтобы выполнить задачу, которую ему поручил Косой.
— Точнее об этом скажут полицейские альбомы, — заметил Джон. — Ладно, главная задача выполнена, что теперь?
— Теперь я очень хотел бы, чтобы мы прошли на кладбище и посмотрели на фамильный склеп Гутиерресов.
— Только не прошли, а проехали, — поправил Бэнкс. — Фамильный склеп Гутиерресов в дальнем углу, если идти, это больше мили. Идем к машинам.
Въехав на кладбище вслед за «фордом-эксплорером», Павел вынужден был сразу притормозить — Бэнкс остановил машину у одноэтажного здания.
— Что это он? — спросил Джон.
— Увидел какого-то человека. Мне кажется, это сторож.
Некоторое время они наблюдали за человеком, подметавшим площадку перед входом; на вид ему было лет тридцать, смуглая кожа и черные курчавые волосы указывали, что предки этого человека жили в Африке.
Оглянувшись и увидев Фрэнка, человек приставил метлу к стене и подошел к машине:
— Здравствуйте, мистер Бэнкс.
— Привет, Пит, — сказал Фрэнк через окно. — Как вообще дела?
— Все в порядке, вот, работаю. Вам что-то нужно?
— По-моему, ты присматриваешь за фамильным склепом семьи Гутиеррес? Бренды Гутиеррес?
— Да, все точно, раз в месяц я кладу к этому склепу цветы.
— Когда ты делал это последний раз?
— Последний раз… Три недели назад. Через неделю положу новый венок. Могу вас туда проводить, если хотите.
— Не нужно, мы найдем сами. Только объясни, как найти этот склеп.
— Мистер Бэнкс… — Пит покачал головой. — Найти этот склеп не так просто. Хотите, я принесу схему кладбища, с ней вам будет легче?
— Давай. Да, цветы у тебя есть?
— Есть. У меня есть хороший букет роз.
— Давай свой букет роз. — Вытащив из бумажника двадцатку, Бэнкс протянул ее Питу. — Держи, за труды.
— Спасибо, мистер Бэнкс. — Спрятав двадцатку, Пит скрылся в двери и вскоре вышел, держа в руках букет темно-красных роз и схему кладбища. — Вот, мистер Бэнкс. Я вспомнил, эта Бренда Гутиеррес всегда просит класть к склепу красные розы.
— Спасибо. Занимайся своими делами, дальше мы разберемся сами. — Приоткрыв дверь, Фрэнк выглянул: — Ребята, езжайте за мной.
Для того чтобы найти семейный склеп Гутиерресов, им пришлось в самом дальнем конце кладбища выйти из машин и долго бродить среди плит, памятников и склепов с надписями на английском, испанском и польском языках. Наконец Бэнкс сказал:
— Кажется, он.
Склеп был сложен из белых известняковых плит, над его массивной дверью виднелась металлическая табличка с надписью: «Семья Гутиеррес-Огилви». Над надписью распластал крылья небольшой мраморный ангел. Дверь была заперта на увесистый замок, во многих местах тронутый ржавчиной.
Положив к двери цветы, Бэнкс присвистнул:
— Замок-то на одной дужке.
Подойдя, Павел увидел, что замок только создавал иллюзию, что створки заперты. На самом деле его дуга была продета только в одну скобу — так, будто кто-то, уходя, с силой захлопнул дверь с висящим на ней замком.
С силой потянув за ручку, приоткрыл дверь. В склепе было темно. Через секунду в лицо пахнуло холодом, еще через секунду — резким запахом разложения. Встав с ним рядом, Бэнкс поморщился:
— Ну и амбре, хуже, чем в мертвецкой. Будто недавно кого-то похоронили.
— Может, так оно и есть, — сказал Павел. — У меня есть фотоаппарат, но нужен фонарь. Фрэнк, у вас есть фонарь?
— Есть, сейчас принесу. — Бэнкс ушел и вскоре вернулся с фонарем. — Что, заходим?
— Да, конечно. Если выдержите запах, заходите первым, а мы с Джоном за вами.
— О'кей. — Посветив внутрь, Бэнкс зашел в склеп.
Войдя следом, Павел посторонился, пропуская Джона; втроем они заняли почти половину тесного помещения.
Бэнкс поднял руку, луч фонаря пополз по стене склепа, осветив стоящую у стены мраморную усыпальницу, затем, метнувшись на другую сторону, — точно такую же вторую. Опустился вниз и выхватил из темноты выглядывающую из-за усыпальницы ногу в джинсах и кроссовке.
— Черт… — Бэнкс шагнул вперед. — Пол, а ведь вы были правы.
Зайдя за усыпальницу, Павел увидел лежащий на боку полуразложившийся труп. Тление не тронуло лишь длинные черные волосы, отсвечивающие, когда на них падал луч, так, будто они были отполированы.
— Дьявол… — Бэнкс покачал головой. — Это же Майлс. Одна нога мертвеца была подтянута к животу, вторая вытянута. На побуревшей от крови белой тенниске можно было рассмотреть несколько еле заметных дырочек. На каменном полу под телом засохло небольшое бурое пятно.
— Что-то мало крови, — заметил Джон.
— Он потерял ее по дороге. — Павел поднял фотоаппарат. — Ребята, шагните в сторону, я сделаю пару снимков.
Джон и Фрэнк отодвинулись. Сделав несколько снимков с разных точек, Павел присел и крупно сфотографировал прикрепленную к ремню небольшую черную сумку. Потянув застежку-молнию, открыл сумку. Поднял руку:
— Фрэнк, посветите, пожалуйста.
Луч фонаря осветил то, что лежало в ней — несколько сложенных вместе пластиковых карточек и квадратный пластмассовый футляр.
— Что в футляре? — спросил Бэнкс.
— Сейчас посмотрим. — Сказав это, Павел протянул фотоаппарат Джону: — Щелкни по этапам, когда я буду доставать футляр.
Джон взял фотоаппарат, и Павел медленно, так, чтобы Джон успел несколько раз щелкнуть затвором, достал из сумки футляр. Приподнял крышку: под ней в круглой выемке лежал диск.
— Видеодиск… — сказал Бэнкс.
— Фрэнк, вы правы, это видеодиск, — согласился Павел. — Может, как раз тот самый.
— Тот самый?
— Да, из-за которого вся суета.
Закрыв футляр и спрятав его в карман, просмотрел оставшиеся в сумке пластиковые прямоугольники: кредитную карточку «Америкэн экспресс», банковскую «Чейз Манхэттен» и водительские права. Оставив их на месте, затянул застежку-молнию.
— Что дальше? — спросил Бэнкс.
— Выходим. Больше нам здесь делать нечего.
Они вышли из склепа. Достав платок, Павел протер им дверную ручку и с силой прикрыл дверь так, чтобы скобы и замок приняли прежнее положение. Кивнул:
— Садимся в машины. Чем скорее мы отсюда выберемся, тем лучше.
Они расселись по машинам, и Павел вслед за «фордом-эксплорером» Бэнкса вывел «ниссан» на ближайшую улицу. Когда они проезжали мимо кладбищенской сторожки, возле нее никого не было.
Проехав два квартала, машина Бэнкса мигнула огнями, давая понять, что тормозит.
Когда Павел прижал вслед за ней «ниссан» к тротуару, Фрэнк вышел из машины, подошел и пригнулся:
— Что теперь?
— Фрэнк, в Майами нам лучше не показываться, отвезите нас на своей машине в Орландо.
— Хорошо. За «ниссан» не волнуйтесь, я его потом сдам.
— Буду благодарен. И не сообщайте никому о находке в склепе. Вы ведь не горите желанием это сделать?
— Совсем не горю, — сказал Бэнкс. — Я не сумасшедший.
Уже в самолете, уносящем их из Орландо в Нью-Йорк, Джон спросил:
— Пол, как ты догадался, что Гутиеррес там?
— На все это мне нужно было время. Сначала я увидел запись, сделанную рукой Майлса, из которой следовало, что он рассчитывает получить от Кирьята за что-то миллион баксов. Потом узнал, что, когда Майлса положили в «Норт-Шор медикал сентер», люди Косого обложили его, и он, испугавшись этого, сбежал. Похоже, после этого он понял, что, связавшись с Косым, приговорил себя к смерти. Поэтому он и сказал сестре: «Если я не вернусь, ищите меня на кладбище». Ну а потом я услышал переговоры Косого и его людей в бунгало, после которых все стало ясно.
— Но как ты понял, что он в склепе?
— Мне это поневоле подсказала Бренда. А также Фрэнк, когда сказал, что машину Майлса нашли в Коралл-Гейт-парке и что рядом, на Вудлоунском кладбище, у семьи Гутиеррес есть фамильный склеп.
— Значит, после того, как Майлса обстреляли у «Миа Паломы», он, раненый, приехал к кладбищу?
— Да. Оставив машину в Коралл-Гейт-парке, чтобы сбить всех со следа, он кое-как доковылял до фамильного склепа и, войдя, захлопнул за собой дверь.
— Возможно, он надеялся отлежаться, — предположил Джон.
— Возможно, этого никто не знает. Может, он просто не хотел привлекать внимание Косого к дому своих родителей.
— Возможно. Так или иначе, теперь уже никто не узнает, зачем он пришел в склеп.
— Да, ты прав, никто.
После этого они надолго замолчали. На подлете к Нью-Йорку Джон спросил:
— Что делаем сейчас? Может, сразу поедем ко мне, на Восемьдесят шестую? Вряд ли люди Кирьята следят сейчас за моим домом.
— Я тоже думаю, вряд ли. Хорошо, едем к тебе.
Когда в квартире Джона включили компьютер и вставили диск в щель проигрывателя, они довольно долго видели лишь белый экран, на котором мелькали черные искры. Они терпеливо ждали и наконец дождались — на дисплее возникла комната с двумя людьми, сидящими за столом.
То, что это гостиная в бунгало Майлса Гутиерреса, Павел определил сразу; за спиной человека, сидящего к ним лицом, была видна часть картины с яхтой и летящими за ней чайками.
Один из сидящих за столом находился к ним вполоборота, и его лицо сначала не просматривалось. Не очень четко было видно и лицо второго, сидящего анфас, — на него падала тень. Можно было понять, что съемка застала этих людей где-то в середине разговора.
Лишь после того, как сидящий вполоборота встал и сделал несколько шагов, стало ясно, что это Кирьяков-Кирьят, то есть Косой.
Снова сев в кресло, Косой сказал по-английски с довольно заметным русским акцентом:
«— Слушай, Стенли, так ты что, решил со мной снова встретиться только для этого?
— Только для этого, — ответил его собеседник. — Исключительно только для этого».
Тронув Джона за плечо, Павел пояснил: «Это Кейес». Косой посмотрел на Кейеса: «— Но у нас же был уговор.
— Был, да сплыл.
Косой молчал, как будто обдумывал ответ. Наконец сказал:
— Давай говорить по делу. Миллион баксов — вполне нормальная цена.
— Нет, не нормальная. Я не буду говорить про риск, это само собой. Но я прикинул и понял, что это слишком тонкая работа.
— Стенли, может, не будем насчет тонкой работы?
— Почему же не будем. — Кейес усмехнулся, что было четко видно на экране. — Ты же понимаешь, Джордж, за пару месяцев, которые у меня будут, я должен изучить там все. Я должен изучить, как ведет себя мочалка, как часто она встречается с Кеннетом, когда уходит и приходит. Я должен выяснить, из чего сделана мебель в этой квартире, из чего сделаны полы, стены и потолки. Я должен выяснить, есть ли у нее пушка, а если нет, сделать так, чтобы она у нее появилась. Да есть еще тысяча разных моментов. При всем этом мне нельзя светиться, а я ведь должен буду какое-то время поторчать в открытую после всего. — Наступила пауза, как будто беседующие решили вообще прекратить разговор. Наконец Кейес сказал: — Слушай, что я тебе объясняю? Ты все понимаешь не хуже меня.
— Стенли, но был уговор.
— Джордж, не нужно. Я ведь не отказываюсь. Я только хочу другую цену. Ничего, «Аль-Каида» не обеднеет. — После короткой паузы Кейес добавил: — Не смотри на меня так».
Судя по тому, что было видно на экране, Косой делал вид, что не обращает внимания на Кейеса. Наконец он сказал:
«— Стенли, откуда ты взял «Аль-Каиду»? При чем здесь она? У нас с тобой никогда не было об этом разговора.
— Не было, ты прав. Не волнуйся, я сказал это на всякий случай. Я, как и ты, давно работаю на «Аль-Каиду» и поэтому ничего не боюсь. Да и ты ничего со мной не сделаешь, потому что, во-первых, я подстраховался, а во-вторых, я вам нужен. Я англосакс, протестант, никакого отношения к мусульманам не имею, так что для вас я просто находка. И самое главное, я готов на вас работать, но на моих условиях.
Некоторое время Косой молчал, откинувшись в кресле. Казалось, он рассматривает висящую на стене картину. Наконец повернул голову:
— Хорошо. Сколько ты хочешь?
— Три миллиона.
Вглядевшись, можно было заметить, что Косой постукивает пальцем по подлокотнику. Наконец, чуть сдвинувшись, он процедил:
— Хорошо, Стенли, договорились.
— Ты мне даешь три лимона? Задаток — лимон? И потом два?
Подумав, Косой кивнул:
— Да, потом два. Но лишь при условии, что все будет сделано по сценарию. Кеннет должен быть убит так, чтобы все подумали, что это сделала Лина Гжибовски.
— Джордж, все будет сделано по сценарию, не волнуйся. Все подумают, что это сделала Лина Гжибовски, я гарантирую. Имя у меня остается прежнее, Ал Кейес?
— Прежнее.
— Где я буду ошиваться, пока ты уладишь все с квартирой?
— Пока я улажу все с квартирой, ты будешь жить там же, где сейчас, в Грин-Линкс-Эстейт.
— Хорошо, договорились. — Кейес встал, и его лицо наконец вышло из тени. — Слушай, это место прикрыто надежно?
— Надежно, не волнуйся. Вокруг стоят мои люди.
— Тогда, если все решено, разбегаемся.
— Разбегаемся».
Косой посмотрел на Кейеса, тот сделал шаг, и это движение, оборвавшись, сменилось белым экраном с мелькающими на нем черными искрами.
— По-моему, запись кончилась, — сказал Джон. — Сделай на всякий случай дубль.
— Конечно. — Павел включил плеер на перезапись; после того, как она закончилась, вынул диск-дубль и спрятал его в футляр.
— Что скажешь? — спросил Джон.
— Скажу, что теперь мы знаем: Лина не убивала Кеннета Луксмана.
— Да. Вообще, ради этого стоило стараться. Не понимаю только, как Майлсу Гутиерресу удалось их подловить.
— Ты видел в кадре картину с чайками?
— На заднем фоне, за спиной Кейеса? Видел. Я правильно понимаю, теперь эта картина висит в комнатушке Фрэнка?
— Нет. В комнатушке Фрэнка висит один из вариантов этой картины, который я купил у Бренды Гутиеррес за три тысячи долларов. А картина, которая в кадре, как висела в гостиной в бунгало на Виргиния-Ки, так и осталась там висеть.
— Понятно.
— Майлс мечтал о крупных деньгах. Эти крупные деньги каждый день крутились вокруг него, в его бунгало. Люди Косого включили его в свою игру, и после этого он посчитал, что ему все позволено. Он надеялся заработать полмиллиона на убийстве Лины, но из этой затеи ничего не вышло. Видимо, примерно в это же время, узнав о предстоящей встрече Косого и Кейеса, назначенной у него, он решил эту встречу снять, вообразив, что сможет потом Косого шантажировать. И он ее снял, замаскировав в нужном месте видеокамеру с подключенным к ней таймером. Только вот получить деньги за эту запись не смог.
— Все правильно. Единственное — я не могу понять смысла фразы «из чего сделаны полы, стены и потолки».
— Смысла фразы… — Павел с самого начала запомнил эту фразу, и сейчас ему казалось, он близок к разгадке. Но он был осторожен, то, о чем он думал, надо было еще проверить. — Что, если он имел в виду пули?
— Пули?
— Да, пули, которые могут попасть в полы, стены и потолки? Джон, клянусь, мы должны снова походить по этой квартире. Просто походить и посмотреть, что к чему. И не одни, а вместе с Гленном Шапиро.
