Глава 17
Когда они вошли в кабинет Луксмана, тот восседал за столом в просторной светлой куртке. Джон представил Павла, на что миллиардер отреагировал слабым жестом руки, означающим, видимо, одобрение:
— Очень приятно, я много слышал о вас от Джона. Я могу называть вас по имени, просто Пол?
— Конечно, сэр.
— Прекрасно. В любом случае садитесь, молодые люди. — Подождав, пока они сядут, Луксман встал, сделал несколько шагов в сторону окна и остановился. — Что ж, попробую изложить вам суть дела. Я узнал, что в организме Кеннета при вскрытии нашли наркотики. Причем сильные. Ну и… Видите ли, джентльмены, Кеннету, когда он… Когда в прошлый понедельник он так нелепо погиб, ему ведь было уже пятьдесят два года. У него был сложившийся организм. Здоровый, крепкий организм, которому наркотики были совершенно чужды. Он вырос практически у меня на руках, и я знаю точно: он никогда не притрагивался к наркотикам. Ни в школьные годы, ни студентом, ни уже зрелым человеком. Он был неплохим спортсменом, отлично катался на горных лыжах, к которым приучил его я сам. Каждый год, начиная с семи лет, я брал его с собой в Аспен. Он рос здоровым юношей, не курил, практически не пил и абсолютно не интересовался наркотиками. Но знаете, в последние полтора-два года я стал замечать, что бывают дни, когда с ним происходит что-то не то.
— В каком смысле «не то»? — спросил Павел.
— В том смысле, что меняется его поведение. Но я не придавал этому значения. Не придавал. Да я вообще и не думал, что это наркотики. Вы понимаете меня?
— Понимаем, — сказал Павел. — У нас будут кое-какие уточнения, когда вы закончите.
— Может, уточните сейчас?
— Сэр, мы с Джоном считаем, это могли быть не обычные наркотики, а особые психотропы, используемые опытными преступниками. Вообще, обычно психотропы такого рода изготовляются спецслужбами.
— Спецслужбами… Я как-то об этом не подумал. Ладно, не буду пока распространяться на эту тему, перейду к сути. — Луксман снова свел ладони вместе. — Надеюсь, вы знаете, что такое траст?
— Конечно, — сказал Джон.
— Да, сэр, мы знаем, что такое траст, — подтвердил Павел.
— Так вот, основной причиной моего обращения к вам стало то, что я узнал в пятницу от адвоката моего сына. А узнал я, что полгода назад Кеннет, скрыв это от меня, перевел все деньги, лежащие на его счете в «Бэнк оф Нью-Йорк», в траст, образованный им совместно с компанией «Биг эппл алюминиум глоуб». Этот траст размещен в банке «Нью-Йорк траст». Единственная цель, которую ставит перед этим трастом его устав, — инвестиция средств в корпорацию «Алюминиум глоуб». Как можно легко догадаться, компания «Биг эппл алюминиум глоуб» является дочерней организацией корпорации «Алюминиум глоуб». Кеннет вложил в траст почти миллиард — девятьсот восемьдесят миллионов долларов, но это не его деньги, они фактически заработаны мною.
На счете же Кеннета они лежали по простой причине — мне семьдесят девять лет, и я не хотел, чтобы после моей смерти Кеннету пришлось отдать ни за что ни про что несколько сотен миллионов долларов как налог на наследство. Но, как видите, судьба распорядилась иначе, не Кеннет стал моим наследником, а я являюсь наследником собственного сына. И теперь над этими деньгами нависла угроза быть украденными. Траст является безвозвратным, а это означает, что в случае смерти одного из двух основателей та часть капитала, которую вложил Кеннет, не может быть изъята. — Приложив ладонь ко лбу, Луксман некоторое время сидел в этой позе. — Молодые люди, у меня нет никаких сомнений: «Алюминиум глоуб» решила получить деньги моего сына, прибегнув к мошенничеству. Что вы скажете по этому поводу?
— Скажу, что есть все основания считать, что так оно и случилось, — сказал Павел.
— Пол, вы так считаете?
— Я не только так считаю, я в этом убежден.
— У меня тоже есть ощущение, что это мошенничество. Я помню, несколько месяцев назад Кеннет завел со мной разговор об «Алюминиум глоуб» и возможной инвестиции денег в эту корпорацию. Я, конечно, был категорически против каких бы то ни было инвестиций в «Алюминиум глоуб», поскольку никогда не верил и не верю сейчас в эту затею. Теперь выясняется, Кеннет пренебрег моим советом и вложил в этот траст деньги, которые формально принадлежали ему, а фактически — мне. Совершил же Кеннет эту глупость, теперь я в этом убежден, не по своей воле.
— А по чьей? — спросил Павел.
— Пол… — Приложив ладонь ко лбу, Луксман надолго застыл в этой позе. — Что я могу вам сказать… Я не буду утверждать, что Кеннет вошел в этот траст под воздействием наркотиков. Под воздействием наркотиков такие вещи не делаются, ведь рядом с ним были адвокаты. Но я знаю точно: они как-то на него воздействовали.
— Они — это кто?
— Люди из «Биг эппл алюминиум глоуб».
— Вы знаете хоть кого-то из этих людей?
— Нет. Должен вам признаться, в последние два года я вообще мало вникал в дела Кеннета. Но я убежден: Кеннет наверняка имел дела с русскими.
Луксман снова приложил ладонь ко лбу. Павел решил не начинать разговор первым, Джон тоже молчал, и некоторое время в зале-кабинете стояла тишина.
Наконец, встряхнувшись, Луксман посмотрел на Джона:
— В нашу прошлую встречу вы упомянули, что некие люди, говорящие по-русски, в понедельник обстреляли вас?
— Да, я сказал об этом.
— И кто-то из них приходил в понедельник в дом Лины Гжибовски перед тем, как там появился Кеннет?
— Да, я говорил и об этом.
— Я думаю, вы уже занимаетесь какими-то расследованиями по этому поводу?
— Да, мы с Полом этим занимаемся. Причем Пол только что вернулся из Майами, где узнал много интересного.
— Из Майами? — Луксман посмотрел на Павла. — Майами… Майами… Я не очень понимаю, что вы могли делать в Майами?
— Я пытался найти там Майлса Гутиерреса.
— Майлса Гутиерреса? — Луксман откинулся в кресле. — Вы знаете Майлса Гутиерреса?
— Лично с ним я никогда не сталкивался, но делал все, чтобы столкнуться.
— О господи… Ведь это человек, с которым спуталась Гжибовски. — Луксман подчеркнуто аффектированным жестом прикрыл глаза ладонью. — В день, когда она застрелила Кеннета… В тот день… В тот день Кеннет позвонил мне рано утром. И заклинал ни в чем не верить этому Майлсу Гутиерресу. Ни в чем. О господи… Это последнее, что сказал мне Кеннет.
Выждав, пока Луксман уберет ладонь, Павел спросил:
— Вы видели когда-нибудь Майлса Гутиерреса?
— Что? — Луксман тяжело вздохнул. — Нет, я его не видел. Что… Пол… Этот Гутиеррес… Чем он вас заинтересовал?
— Тем, что, похоже, у него есть компромат на одного человека. Некий компакт-диск, содержащий этот компромат.
— Компромат на одного человека? Черт… Простите, мне трудно сразу включиться. Этот Майлс Гутиеррес, он что… Почему у него вдруг оказался этот диск?
— Думаю, потому, что он хотел заработать. Но это пока лишь предположение.
— Вы хотите сказать, Гутиеррес хотел шантажировать… этого человека?
— Именно.
— Значит, он знаком с этим человеком?
— Знаком. Или был знаком.
— Что значит «был знаком»?
— Это значит, что сейчас никто не знает, жив Гутиеррес или мертв.
— Черт… Запутанная история.
— Запутанная, вы правы. Наша основная задача — распутать ее и доказать, что человек, которого хочет шантажировать Гутиеррес, прибегнув к мошенничеству, обманным путем принудил вашего сына вложить девятьсот восемьдесят миллионов долларов в траст, образованный совместно с «Биг эппл алюминиум глоуб». Все остальное — детали.
— Что ж, резонно, очень резонно. Вы считаете, есть шанс найти свидетельства, доказывающие, что Кеннета принудили создать траст в «Нью-Йорк траст бэнк» с помощью мошенничества?
— Безусловно, такой шанс есть.
— Что ж, прекрасно… Прекрасно… — Луксман помолчал. — И кого, как вы считаете, хотел шантажировать Гутиеррес?
— Джорджа Кирьята, президента «Хьюмэн инвестигейшн».
Луксман некоторое время молчал, будто обдумывая услышанное. Наконец повторил:
— Джорджа Кирьята?
— Да, Джорджа Кирьята.
— Это звучит совершенно невероятно. Я хорошо знаю Кирьята, у меня с ним деловые отношения.
— Какие?
— Я разыскиваю одну свою родственницу и обратился к Кирьяту, чтобы он мне помог. Мы заключили договор.
— Когда вы заключили этот договор?
— Около четырех лет назад. Вообще, мне кажется, Джордж Кирьят никак не может иметь отношение к нашему делу.
— Может, — сказал Павел. — Может прежде всего потому, что он является фактическим владельцем «Алюминиум глоуб».
— Джордж Кирьят — владелец «Алюминиум глоуб»?
— Да, представьте.
— Дьявольщина… — Луксман придвинул к себе стакан, вода в котором еще пузырилась. Сделал глоток. — Я наводил справки об этом человеке, они были вполне пристойными. Да и сам он произвел на меня неплохое впечатление. Кроме того, «Хьюмэн инвестигейшн» — известная компания. Черт… — Луксман свел вместе ладони. — Но это все меняет.
— Да, это все меняет, — согласился Павел. — Именно поэтому мы с Джоном и пытаемся сейчас выяснить, чем занимается Кирьят помимо того, что лежит на поверхности. Скажите, мистер Луксман, вы вообще встречаетесь с Кирьятом?
— Последнее время нет, он лишь изредка звонит мне по телефону. Да и то последние два раза звонил не он, а его главный менеджер. Тем не менее Кирьят очень предупредителен по отношению ко мне.
— Что значит «предупредителен»? — поинтересовался Джон.
— Каждый месяц он посылает ко мне специального курьера с бумагами, в которых сообщается, какая работа им проделана.
— Ну а… — Павел помедлил. — Скажите, был ли Кирьят знаком с вашим сыном?
— С Кеннетом? — Луксман пожал плечами. — Раньше я думал, что нет. Во всяком случае, я никогда не слышал от Кеннета, что он знаком с Кирьятом.
— Нам с Джоном все же кажется, что Кирьят и ваш сын знали друг друга. Но ваш сын скрывал это от вас, явно находясь под воздействием Кирьята.
— Возможно.
— Мистер Луксман, скажите, а сами вы как-то связаны с Россией?
Посмотрев на Павла, Луксман усмехнулся:
— Очень слабо. Одна из моих бабушек была русской, и то, я подозреваю, только наполовину. Ну и… Когда-то я наезжал в Россию. Но это было давно.
— Как давно?
— Последний раз я был в России, дайте вспомнить… Двадцать лет назад. Да, двадцать лет.
— И с тех пор вы туда не приезжали?
— Нет, не приезжал. — Видно было, что Луксман нервничает. Покрутив карандаш, он в конце концов сломал его. Отодвинул обломки в сторону. — Хорошо, мы знаем, что Джордж Кирьят — владелец «Алюминиум глоуб». Что дальше?
— Дальше, мы предполагаем, что Кирьят тесно связан с преступными группировками как здесь, так и в России, — сказал Павел.
— Вы можете это доказать?
— Можем. Но Кирьят чрезвычайно осторожный человек, он умеет скрывать следы. Так что получить прямые доказательства будет непросто.
— Это я уже понял. Хорошо, джентльмены, договоримся так: я подпишу с вами обоими договор о том, что вы будете проводить расследование истории создания траста в банке «Нью-Йорк траст» без всяких конкретных обязательств с вашей стороны. За эту работу я сразу выплачу каждому из вас аванс в размере ста тысяч долларов. Но главным вашим вознаграждением в соответствии с договором будут не эти деньги, а полпроцента от той суммы, которую мне удастся спасти, если вы докажете, что траст в «Нью-Йорк траст бэнк» основан с нарушением юридических норм, а значит, не является трастом как таковым. Несложный подсчет даст вам понять, что, с учетом выплаты мной налога на наследство, это будет полпроцента от четырехсот миллионов долларов. Вы готовы работать на меня на этих условиях?
Обменявшись с Павлом взглядом, Джон сказал:
— Да, сэр, мы готовы.
— Отлично. — Луксман нажал кнопку селектора: — Шейла, подготовьте договор с мистером Джоном Лейтнером и мистером Полом Молчановым, формулировка — они обязуются обеспечить безопасность нашего бизнеса. Остальное, порядок вознаграждения и прочее, я вам уже продиктовал. — Вздохнув, склонил голову набок. — Как я понимаю, этот Кирьят опасный человек?
— Очень опасный, — сказал Павел.
— Полностью присоединяюсь к мнению Пола, — добавил Джон.
— Проклятье… После всего, что я от вас услышал, мне нужно многое пересмотреть. — Луксман слабо улыбнулся. — Хорошо, молодые люди, значит, я буду ждать от вас сообщений.
Спустившись на лифте вниз, Павел и Джон направились к огороженной металлическими перилами стоянке.
Возле въезда на стоянку на высоком штыре был укреплен щит с надписью: «Только для гостей «Луксман организейшн».
Проходя мимо этой надписи, Джон вдруг процедил:
— Пол, черт… Какой же я идиот… Ведь получается, Косой уже три года вполне официально имеет дело с Луксманом.
— Официально имеет, и что?
— То, что за это время он мог ввести в штат здания своего человека.
— Ты прав, мог.
— А я не проверял машину.
Что может стоять за этими словами, Павел осознал не сразу. Осознав же, прежде всего подумал: Лина.
— Ты что, вообще машину не проверял?
— Обижаешь, я проверяю все свои машины каждый день. Перед твоим отъездом в Майами я ее проверил, она была чиста. Но вчера, после встречи с Луксманом, я напрочь об этом забыл. И главное, я только что разговаривал в этой машине с Линой.
— Да, это нехорошо. О чем вы говорили?
— Я показал ей супермаркет «Фуд эмпориум», и она сказала, что сначала поедет в Стэмфордский молл, чтобы купить там что-то из вещей. А потом вернется в «Фуд эмпориум» за продуктами. Если они поставили в «сааб» жучок… — Джон замолчал.
— Если они поставили в «сааб» жучок, они все это слышали.
— Ну да. Причем с таким же успехом этот человек, пока мы разговаривали с Луксманом, мог поставить что угодно и на твой «форд».
— Мог. Хорошо, давай это проверим.
— Давай.
В машину они сели молча. Остановив «форд» в пустынном месте у Бэттери-парка, Павел достал и включил радиодетектор.
Прибор тут же подал сигнал, и они переглянулись. Прижав палец к губам, Павел пошарил под передним сиденьем и нащупал мини-микрофон. Взяв его двумя пальцами у места скрепления с сиденьем, осторожно вытащил, показал Джону, тот кивнул, и Павел, спрятав жучок в нагрудный карман, показал знаком: надо проверить машину снаружи.
Они вышли, и Павел стал обходить «форд», водя детектором по корпусу в разных направлениях.
Когда он присел у заднего бампера, прибор среагировал.
Радиодатчик, который он с трудом отодрал от внутренней стороны бампера, был без маркировки. Сделав знак, чтобы Джон подождал, он отошел к урне и осторожно опустил в нее жучок и радиодатчик. Вернувшись, сказал:
— Те, кто ведут наблюдение, какое-то время будут считать, что машина запаркована в южной части даунтауна. Но мы пока не знаем, что с Линой.
— Подожди, я позвоню ей в Кас-Каб, может, с ней все в порядке.
Понаблюдав за Джоном, набирающим номер, Павел понял: с Линой не все в порядке.
Закрыв наконец мобильник, Джон сказал упавшим голосом:
— В Кас-Кабе ее нет, никто не берет трубку.
