Глава двадцать третья

Смотрю на двух людей, которым только что покаялась, раскрыв всю правду без купюр. Тесса и Грейди сидят на его кровати по-турецки, открыв рты. Переварить такое непросто, понимаю. Я жила со способностью попадать в сны других людей и проникать в их тела, и то самой трудно в такое поверить. Но держать это в тайне от Тессы больше не вариант. Она мне нужна. А Грейди? Только на него вся надежда. О чем-то он уже догадался, так почему бы не воспользоваться таким мощным интеллектом и не разобраться с остальным?

Поджав губы, Грейди пробегает рукой по волосам цвета тыквы и признается:

– Я знал.

У Тессы глаза лезут на лоб.

– Знал? Что конкретно? Что Сара считает, что она тусит в наших головах, пока мы спим, или что она встречается с Фредди Крюгером?

Грейди заливается краской.

– Нет, конечно, деталей не знал, но понимал: что-то происходит. А теперь все ясно.

– Да уж, ясно как белый день! – фыркает Тесса.

Хотя я понимаю, что с моей стороны это нечестно, но чувствую себя подавленно, ведь Тесса считает, что я рехнулась. Однако на обиды времени нет. Напоминаю себе, что сейчас как никогда нужно, чтобы поверил Грейди. Мне нужен его совет.

– И как мне остановить Уэса? – нетерпеливо спрашиваю я.

– Хороший вопрос, – отвечает он. – Откуда мне знать? Но догадываюсь, что ответ лежит в области вашего расстройства. Так что давай подробно разберем его. Похоже, то, с чем вы столкнулись, отчасти химия, отчасти миф. С химией все как раз более-менее ясно. Дексиднипам состоит из двух компонентов: снотворное с контролируемым высвобождением и противосудорожное. Правильно?

– Да, от него я сплю и не двигаюсь.

– Я так и сказал, – иронизирует Грейди. – Суть в том, что на этих функциях, относящихся к гомеостазу, во время сна сосредоточена наша нервная система. Основная задача которой – их поддерживать. И тот факт, что твое тело их не выполняет, означает, что те вещи, что тело выполняет во сне, усиливаются. Так слепой чувствует запах намного сильнее обычного человека. Получается, тело не тратит энергию, чтобы тебя обездвиживать, и перенаправляет ее на другие вещи, которые ты делаешь во сне. Поэтому твои сновидения обостряются. Возможно такое?

– Да. Похоже на то.

– Подозреваю, что, когда ты принимаешь достаточно снотворного, чтобы действительно заснуть, и достаточно паралитиков, чтобы не двигаться, твое тело в качестве компенсации пропорционально усиливает анаболические функции. Ведь твои показатели электроэнцефалограммы зашкаливали?

– В клинике именно так и сказали, – отвечаю я. – У меня очень активная лобная доля.

– Естественно! – Грейди хлопает в ладоши, а его голос срывается на писк. – Как раз та часть мозга, которая контролирует осознанные сновидения!

Тесса поднимает руку и приостанавливает ликование.

– Стоп. Сдай чуть назад. О чем вы говорите? Что еще делает Сара, пока спит? Ведь пока мы спим, мы ничего не делаем. Поэтому и называем это – спать.

– Еще и наезжает, – качает головой Грейди.

– Тесса, понимаю, все кажется бредом… – начинаю я.

– Скажем так: невероятным бредом, – уточняет она.

– Невероятным, – терпеливо соглашаюсь я. – Но я никогда тебе не врала и начинать не собираюсь. Если не можешь поверить, не могла бы ты просто принять все как данность? Ради нашей дружбы. Ради меня!

На лице Тессы одновременно беспокойство, смятение и настороженность. Но она не возражает. Я снова переключаюсь на Грейди:

– Так чем моя лобная доля лучше, чем у простых смертных?

– Ну, – говорит Грейди, – кое-что науке известно. Например, когда ты спишь, клетки мозга как бы съеживаются и отходы жизнедеятельности легко проходят через мозг и выводятся из организма. Есть потрясающее исследование, которое связывает этот процесс утилизации отходов со снижением белка, причастного к болезни Альцгеймера. Отличная статья.

– Обалдеть, – пищит Тесса. – То есть, когда Саре стукнет сотня, она меня не забудет. – Она смотрит на Грейди в упор. – Если хотите, чтобы я следила за мыслью, не отклоняйся от темы. Давай, объясняй, гений ты наш! Какое это имеет отношение к тому, что Сара занялась колдовством и превратила Джиджи в куклу вуду?

Грейди поправляет очки, подвинув их выше на переносице.

– Что тут скажешь, дельта-волны, как и фраза быстрого сна, все еще большая загадка. Есть целый ряд функций, которые мы не понимаем даже частично, а наука о сне – вообще довольно молодая область исследований. Мы можем сканировать мозг и видеть, как эти области – пассивные во время бодрствования – загораются во время сна. Но это совсем не означает, что мы разбираемся, чем они занимаются в это время на самом деле.

Он делает паузу, для пущего эффекта делает глубокий вдох.

– Вот здесь приходит черед мифологии.

– Мифологии? – переспрашиваю я.

– Мифологии, – повторяет Грейди. – Практически в каждой культуре есть любимая история или теория, которая объясняет, почему наши тела отключаются на ночь и что значат сновидения, которые в это время нас посещают. У греков был Морфей, который через сны передавал пророчества богов. У народа одживбе привешивали амулет, ловца снов, чтобы кошмары не нарушали сон, время для восстановления. А в более поздних философских учениях Юнг предположил, что существует коллективное бессознательное, общее для всех людей. Именно во сне, по его мнению, можно получить к нему доступ.

– На вокзале, – говорю я. – Там мы с Уэсом встречаем людей, которые принимают «Дексид».

– И да, – бесстрастно отвечает Грейди, – и нет. Юнг рассуждал о врожденном бессознательном способе упорядочивания и познания мира, которым каждая личность обрабатывает свой собственный личностный опыт.

– Говори на родном языке! – взрывается Тесса.

– Во сне, – вздыхает Грейди, – мы все пытаемся разобраться с личными проблемами, которые не можем решить во время бодрствования. Достаточно разжевал? – Тесса выдает кривую улыбку. – Но ты заставила меня задуматься, – добавляет он тоном, предвещающим недоброе. – Что, если это коллективное пространство на самом деле материально? Ты говоришь, что засыпаешь, а потом пробуждаешься в бессознательном уже на железнодорожном вокзале?

– Да, на Центральном вокзале Нью-Йорка, – уточняю я.

– А почему на Центральном? – интересуется Тесса.

– Да, почему там? – вторит Грейди.

Они выжидающе смотрят, но ответа у меня нет. До этого я и не задумывалась, почему каждую ночь, с тех пор как принимаю «Дексид», попадаю именно на вокзал. Есть ли в этом какой-то смысл? Но только я открываю рот, чтобы это озвучить, как взамен вылетает позабытое:

– О нем обмолвился Ральфи, лаборант, еще в первую ночь в клинике. Я спросила, на что настраиваться, а он ответил, что один пациент каждый раз, засыпая, представлял железнодорожный вокзал.

Грейди так громко хлопает в ладоши, что Тесса взвизгивает.

– Отлично! Это все объясняет.

– Да, теперь точно все по полочкам, – огрызается она.

– Железнодорожный вокзал всего лишь обобщенный образ. – Грейди делает вид, что не слышал замечания Тессы. – Вымышленное место, в которое ты вцепилась, чтобы упорядочить пустоту. Подозреваю, Уэс был либо тем пациентом, кто впервые представил Центральный вокзал, либо этот лаборант подкинул ему тот же зрительный образ перед тем, как он впервые погрузился в сон на «Дексиде». Так или иначе, это всего лишь хлебные крошки, которые привели туда, где и нужно было оказаться: в коллективное бессознательное. И там, Сара, ты способна на астральную проекцию. Вы с Уэсом, как шаманы, метафизически странствуете по нефизическому миру, в котором неприменимы правила нашей реальности.

Слов нет, и я молча смотрю на Грейди. С одной стороны, я хочу радостно завопить, поблагодарить его за то, что не просто поверил, а разобрался в самой сути, столь невероятной. С другой – я просто опешила от правды, столь вероятной, что, похоже, я сейчас разревусь. Не успела я облечь это в слова, как Тесса вставляет свои пять копеек.

– Ладно, подождите-ка, – медленно тянет она. – Не то чтобы я верю, но ради нашей дискуссии… Думаю, я врубаюсь в эту шаманскую игру. Разве не считается, что разум, вообще-то, вовсе и не в теле? И если выпить немного пакостной бурды, можно проникнуть в другого человека и типа им управлять?

Мы с Грейди под впечатлением от услышанного смотрим на нее в упор.

– А что? – пожимает она плечами. – Я тоже кое в чем секу.

Тесса технично хватает шоколадный шарик из пакетика, что я купила на распродаже выпечки, и закидывает его в рот.

– В наши дни самую сильную бурду выпускают в форме таблеток, – говорит Грейди. – Наверное, «Дексид» позволяет тебе установить контакт с другими людьми, которых с помощью наркотиков ввели в состояние коллективного бессознательного.

– Как это было с тобой, – говорю я.

– Как было со мной, – соглашается он. – Но приняв «Дексид», я стал лишь пассивным участником этого царства. А ты, наоборот – благодаря невиданным функциям, которые при приеме этого лекарства возрастают по экспоненте, – способна абсолютно все и полностью контролировать. И чем больше ты принимала, тем больше получала власти. Не только над собой, но и над всей областью бессознательного, объединенной «Дексидом», и над каждым, кто там находился.

– Но я такая не одна.

– Нет, – мрачно отвечает он. – Не одна…

Призрак Уэса, объявившись в комнате, возвращает нас к ужасной действительности.

– Почему я и Уэс? – интересуюсь я. – В исследованиях «Дексида» участвуют и другие, но они же не запрыгивают в чужую шкуру.

– А там есть еще люди с синдромом, как у тебя? – спрашивает Тесса. – Или, может, подростки?

Я качаю головой. Грейди выстукивает по дужке очков.

– Может, дело в расстройстве. А может, в твоем мозге. Понимаешь, в юном возрасте он еще в стадии становления: основные части коры только развиваются, хотя объем серого вещества все-таки больше, чем раньше считали ученые. Добавь к этому неимоверно легкую возбудимость и непредсказуемые гормональные сдвиги… Неудивительно, что вы с Уэсом выдали своеобразную реакцию на непроверенное лекарство. Но причина не важна, факт остается фактом: ты особенная. Ну, и Уэс тоже.

Какое-то время мы все сидим молча: что тут еще скажешь? Тесса сует в рот еще печенье, с видом «а что еще делать?». Я присоединяюсь.

Наконец она нарушает молчание:

– Эй, я знаю выход! Почему бы не забрать у него «Дексид»? Ведь без лекарства Уэс так, обычный чудак. И если принять меры, чтобы он не мог никого накачать, как и сам принять таблетку, мы в безопасности. Правильно мыслю?

– Гениально, – улыбается Грейди. – При прочих равных, самый простой ответ – и есть правильный. Бритва Оккама.

– А, ну да, конечно, – говорит Тесса, – именно так я и хотела сказать…

– Я принял «Дексид» сам, – признается Грейди. – Но как вы, ребята, накачали Джиджи и всех остальных без их ведома? Брали из того, чем я вас снабдил?

– Ага, – признаюсь я, ощущая гигантскую волну стыда. – Но за это отвечал Уэс. И, сказать по правде, я не знаю, как он это делал.

– Понятно, что он не просто давал таблеточку, – говорит Тесса и, зевая, договаривает: – Никто из них не взял бы у незнакомца наркотики. Ну, может, разве Эмбер.

– Джиджи и Киара, – подтверждает, кивая, Грейди, – вообще не пробовали ничего сильнее алкоголя. Может, сигаретку с травой, так, разок. Спортсменки не моя клиентура.

– Ах ты, бедняжечка… – потягиваясь, говорит Тесса.

Она тянется за последней печенюшкой, но Грейди выхватывает ее в знак протеста и отправляет себе в рот.

– Как ни крути, – говорю я, – но твои запасы мы израсходовали полностью. А в клинике выдают за раз только недельную дозу. Так что у Уэса, скорее всего, осталось две или три таблетки после того, как прошлой ночью он накачал Джейми и сам принял лекарство. Минус в том, что впереди целая ночь. А плюс – она будет только одна.

Вдруг краска отливает от лица Грейди, и он страдальчески охает.

– Что такое? – спрашиваю я.

– В свою защиту скажу, – начинает он, – я на тот момент и понятия не имел, что происходит. Я подумал, что он хочет врезать Джошу за то, что тот дал Джиджи тебя сфотографировать.

– Кто хочет вре… Уэс хотел побить Джоша? Грейди, ты вообще о чем?

Тесса громко зевает.

– Простите, простите, – говорит она, лениво потирая лоб. Ее взгляд стекленеет. – Я только прилягу на минутку.

Она откидывается на кровать, а я не отрываясь смотрю на Грейди.

– Вчера Уэс попросил помочь ему встретиться с Джошем, – признается он. – Дал немного налички и заставил пообещать, что я об этом забуду. Я решил, что он хочет надрать этому неудачнику задницу. А что, я не против, Джош тот еще засранец. Но я не подумал, что Уэс собирается за новой порцией «Дексида»…

Отмечаю, что новости плохие, но, когда пытаюсь открыть рот, зеваю. Присматриваюсь к Тессе: она свернулась клубочком, обняв подушку.

– Джиджи никогда бы не взяла у Уэса таблетку. Но если ее в чем-то спрятали…

И вспоминаю… Единственное, что вынес Уэс из закрытых школ, – это как напичкать девчонку снотворным и не спалиться.

У меня падает сердце. Я перемахиваю через всю кровать к Тессе, чуть не упав.

– Сколько печенья ты съела? – трясу подругу изо всех сил.

– А?.. – невнятно реагирует она.

– Сколько печенья ты съела? Тех, с распродажи. Что я купила?

На секунду ее взгляд обретает осмысленность.

– Пять или шесть… Да, шесть.

– Молодец, – бормочет Грейди.

Я многозначительно смотрю на него.

– Ой, ой-ой-ой… Сейчас вернусь!

Он мчится в ванную и вызывает рвоту, чтобы вышло все начиненное «Дексидом» печенье.

– Слушай меня, Тесса! – лихорадочно тараторю я. – Уэс тебе ничего не сделает, пока я рядом. Ему нужна я. И я скоро приду. Все будет хорошо. Обещаю!

Стараюсь, чтобы она не заметила, как я паникую. Через пару секунд Тесса уснет и станет легкой мишенью для Уэса. Сколько съела я? Через какое время я окажусь с ней во сне? Во сне с ним?

– Я с первого взгляда должна была понять, что он положил на тебя глаз, – говорит Тесса, и в ее усталом голосе слышен страх, еле-еле, но различимый.

– Кто? Уэс?

Она снова зевает (я следую ее примеру).

– Как-то слишком быстро он опустил Джиджи ради девчонки, которую никогда не видел…

– Ты про конфликт в коридоре? – Я качаю головой, которая все тяжелеет и тяжелеет. – Нет, ты забыла? Я рассказывала. Мы уже встречались. За пару ночей до этого, когда остались в гостях с ночевкой. Уэс был в моем сне в лесу.

Я замираю. Как до меня раньше не дошло? Первый раз, когда я увидела Уэса, первый наш совместный сон развернулся в заповеднике позади футбольного поля Хорсменов. Он начался не на вокзале! Потому что это был мой сон.

– И я не принимала «Дексид», – громко заявляю я.

Грейди прав. Каждый может попасть в царство сновидений, не важно, принимает он «Дексид» или нет. Каждый находит там свой собственный смысл. Вокзал Уэса всего лишь еще одна ипостась моего заповедника, ярмарки Грейди или кухни Джиджи. Мы упорядочиваем хаос неизведанного, чтобы его контролировать.

Только мы с Уэсом отличаемся от других. Еще в детстве наши тела вели себя во сне не так, как обычно. Это давало нам доступ к царству грез, мы просто не понимали этого, пока чудный коктейль – синдром, подростковые гормоны, еще и «Дексид» – не ввел наше сознание в игру. Именно так я нашла Тессу в ее сне на пляже, и так Уэс обнаружил меня в лесу. Дверь в чужие сны всегда была там, «Дексид» всего лишь дал нам ключ.

Но теперь эту дверь надо закрыть крепко-накрепко.

– Тесса, когда заснешь, иди в лес за школой. Спрячься среди деревьев и жди меня. Я тебя найду.

– Идти в лес, – на выдохе повторяет она.

– Я скоро буду, – уверяю я. Начинает покалывать конечности. – И тебя в обиду не дам.

Она смотрит на меня сквозь полуопущенные веки, а потом погружается в глубокий сон.

В дверях комнаты появляется Грейди.

Мои веки отяжелели.

– Он примет большую дозу, так что будет сильнее. – Язык начинает заплетаться, и я глотаю слова.

– А ты будь умнее, – отвечает Грейди. – Сама только что сказала Тессе, что в первую вашу встречу не принимала «Дексид». Используй это. Возможно, «Дексид» нужен, чтобы контролировать других людей. Но дать Уэсу отпор ты можешь. Вы оба – особенные. И действительно связаны. И пока он распускает нюни по этому поводу, ты можешь этим воспользоваться. Чтобы получить преимущество, используй те знания, которых нет у него. А ну-ка повтори!

– Мне не нужен «Дексид», чтобы добраться до него, – с трудом бормочу я, устраиваясь рядом с Тессой.

Грейди кивает.

– Железнодорожный вокзал ненастоящий.

Он становится возле меня на колени.

– Природный ландшафт там отсутствует. На строения тоже не обращай внимания. Это просто упорядочивает то, что ты не понимаешь. Не надо зависеть от окружения. Прорывайся. Уэс считает, что действует вне рамок. Но ты-то знаешь, что рамок просто нет.

Я мигаю все реже.

– Я видел тебя на поле, Сара. – Я слышу голос Грейди, но как-то издалека, словно он говорит с противоположного конца тоннеля. – Ты бестия! Так сотри его в порошок.

У меня закрываются глаза.

И я сплю.