Утро девятого дня, проведенного в гостях у Пантелея, началось для Леши с замечательного рассвета, встреченного в саду. Раннее пробуждение за восемь дней успело стать одной из привычек Леши. Правда, о том, что самое лучшее утреннее событие – рассвет, парень узнал всего лишь три дня назад.

Полюбовавшись на замечательное явление, Леша заглянул в сарай, пожелал доброго утра Снежке и отправился в дом. На кухне его уже ждал завтрак, Пантелей и Николай Андреевич.

– Доброе утро. А Топтол где? – спросил Леша, усаживаясь за стол.

– Доброе, – ответили сразу оба. – У него…

– …сегодня выходной, – закончил фразу Пантелей.

Разделавшись с завтраком быстрее всех, довольный собой Леша выпрямился, потянулся и взглянул с надеждой на жующего Николая Андреевича.

– Что? – спросил он, дожевывая.

– Сегодня можно будет задать вопросы, – весело напомнил Леша.

– А, – устало ответил Николай Андреевич и залпом выпил свою порцию лекарственного напитка. – Чтоб меня всегда так лечили! – весело проговорил Николай Андреевич.

Этот комплимент так понравился Пантелею, что он чуть было не пустился в подробный рассказ о приготовлении лекарства, плавно переходящий в хвалебную песнь искусству врачевания. Но, вспомнив о занятости Леши и Николая Андреевича, решил, что благодарное молчание куда больше подойдет к этому случаю. По дороге в кабинет Леша старался вспомнить все свои созревшие вопросы. В ранге все еще интересующих осталось три. Об этом он и сообщил Николаю Андреевичу, как только они оказались на месте.

– Как три? Что-то много, – Николай Андреевич недовольно покачал головой.

– Ничего себе много! – насупился Леша. – Да у меня их было в сто раз больше.

– Если три сотни получилось свести к трем, то уж с тремя проблем быть не должно.

– Ничего они не свелись, я их сам отбросил, – проворчал Леша.

– Я не стану с тобой спорить.

– Хорошо. Один – так один, – легко согласился Леша и задумчиво нахмурил лоб.

– Вот так бы сразу.

– Насчет рабочего процесса «Чайки», – пояснил Леша. – Я не очень понимаю, как вы решаете, что какому-то происшествию лучше не быть? Что если вы предотвратите стихийное бедствие, которое унесло бы жизни сотни негодяев, которые все равно уйдут, но успеют натворить кучу пакостей?

– Хочешь сказать, что если тебе суждено излечиться от болезни, то это произойдет все равно, прибегнешь ли ты к помощи врача или нет?

– Нет, не это, но принцип вы уловили.

– О, спасибо, – Николай Андреевич положил руку на грудь и наклонил голову как бы в знак благодарности. – Так уж и быть, в качестве ответа на твой вопрос расскажу об одном любопытном случае. Как-то раз стоял в очереди у кассы в супермаркете один мой знакомый. Перед ним – женщина с сыном лет пяти. Мальчик играл с бутылочкой колы. Играл и доигрался: бутылочка упала и треснула, кола растеклась по полу. Мальчуган расплакался. Кассир предложил мамаше сходить за другой бутылочкой, но у женщины на вторую колу не было денег. Тогда мой знакомый вытащил из своей корзины, как Данко – сердце из груди, колу и протянул малышу. С кассиром этот мой знакомый договорился, чтобы кола была в его чеке… Представляешь?! – Николай Андреевич прикрыл губы ладонью и неодобрительно покачал головой.

– Что? Ну и что в этом такого? – заступился Леша.

– Как что? Да я бы с этим негодяем неделю после того случая не общался бы!

– Почему?

– Что ты! Да разве ты не знаешь, что кола вредна для здоровья? А вдруг малыш отравится? А если из-за этой бутылочки мальчик вырастет полнейшим эгоистом? С того времени он станет считать, что удовлетворение его желаний – обязанность окружающих. Или что если… Если окажется, что бутылочка акционная и мальчик выиграет велосипед, будет носиться на нем, ногу сломает, она пару раз неправильно срастется, в итоге он все лето просидит с бабушкой дома, из-за чего затаит пожизненную обиду на весь мир…

– И все из-за какой-то бутылочки, которой не должно было быть… – Николай Андреевич, говоривший до этого момента очень быстро, глотая окончания, сделал паузу, улыбнулся и подмигнул Леше, затем добавил: – Сечешь, в чем отличие догадок от счета?.. Догадки, Леша, – наклонная плоскость, по которой можно укатиться в бездну…

Как мы выбираем происшествия, которым лучше не быть? – передразнивая Лешу, сам себя спросил Николай Андреевич. – Да зачем любую неприятность рассматривать в контексте мировых проблем? Ее предотвращение ничего не изменит, к худшему – уж точно. Если ты можешь предотвратить происшествие, участником которого никогда бы не пожелал стать сам, разве стоит думать о чем-то другом, кроме как о том, как это сделать?

– Но… но… – хотел было возмутиться Леша, но успокоился и спросил неуверенно: – А вы верите в Бога?

– Я думаю, что он есть.

– Но ничего же не происходит без его воли. Поэтому предотвращением какого-то события вы можете нарушить мироустройство… То есть… Я хочу сказать, что это не упрек. Я из теоретических интересов спрашиваю.

– Да не парься, я же сам разрешил тебе задать этот вопрос, – успокоил Николай Андреевич Лешу. – А что касается Всемогущего, так если ты думаешь, что ему более угодно убийство, чем его предотвращение, то я боюсь себе представить, каким ты Его себе представляешь.

Николай Андреевич потянулся, встал из-за стола, подошел к одному из шкафов, достал с одной из полок книгу и положил на стол перед Лешей.

– Тебе понравится, – уверенно сказал начальник и зашагал к двери. – Как устанешь, приходи к нам, – добавил он и вышел в коридор.

Книга выглядела очень старой. От обложки осталась только задняя сторонка, на которой не было ни строчки. Титульный лист был до того затертым, что из написанного на нем едва ли можно было разобрать хоть что-то. Первой страницы не было. Прежде чем начать читать книгу, Леша решил немного отдохнуть.

Он встал из-за стола, медленно подошел к двери и открыл ее. Сквозняк, скользнувший по коридору, тут же захлопнул ее, не позволив Леше выйти. От толчка со стоявшей сбоку от двери тумбы повалилась стопка листов и тетрадей. Леша раздраженно всплеснул руками и поспешил устранить беспорядок. Собирая бумаги, он думал только о том, как бы все это сложить так, чтобы никто не заметил перемен.

Еще подумают, что я в вещах Пантелея копался, – злился он.

Из очередной охапки бумажек вывалилась колода карт, перевязанная резинкой. Леша положил охапку на тумбу и поднял колоду. Крупная, тяжелая, с ярким рисунком, нанесенным от руки, она едва ли могла кого-нибудь не заинтересовать.

Первая карта лежала рубашкой вверх. На ней была изображена единица на красном фоне. Леша перевернул колоду. Последняя карта лежала также рубашкой кверху, но рисунок на ней был другим: семерка на фиолетовом фоне.

Леша взглянул на закрытую дверь и замер в нерешительности. Несколько секунд раздумий – и пальцы уже сами разматывали резинку. В центре лицевой стороны карты был изображен мужчина, за стилизованными чертами лица которого кое-где, очень отчетливо, просматривались черты натуры. Чем дольше Леша всматривался в изображение, тем больше ему казалось, что он знает изображенного. Когда Леша отвел взгляд от центра и перевел к правой верхней части, он увидел изящно выполненную литеру «Э».

Николай Андреевич! – Лешу осенило.

Теперь у него не осталось сомнений – на карте был изображен его начальник. Леша кинул быстрый взгляд на дверь и посмотрел на следующую карту. Рубашка та же. С лица карты на Лешу смотрели несколько мужчин, в которых он узнал теоретиков «Чайки». Леша снова тревожно взглянул на дверь.

Ну, все! – сказал он про себя.

Дверная ручка поворачивалась. В проеме показался Пантелей. Колода выпала из рук Леши. Несколько секунд они оба молчали и не двигались.

– Извините, – дрожащим голосом проговорил Леша.

– Что ты! – непринужденно и ласково кинул Пантелей, подходя к парню. – Что ты так распереживался? – Старик присел на корточки и принялся помогать собирать разбросанное.

– Я хотел выйти… но сквозняк… Вы не подумайте, я ничего не искал.

– Да успокойся ты… Такой пустяк! – Пантелей собрал колоду и протянул ее Леше.

– Я просто подумал, что это может быть какой-то вашей тайной… – уже спокойно и даже отчасти лукаво оправдывался Леша, принимая колоду.

– Вещи не содержат никаких тайн своего владельца, – Пантелей подмигнул Леше. – Она тебе понравилась? – весело спросил старик.

– Да, – признался Леша. – А что это такое?

– Игральные карты.

Леша повертел колоду в руках и протянул хозяину.

– Это подарок, – сказал он.

– Как?! – воскликнул Леша в негодовании.

– Они же тебе понравились. А я не могу не подарить моему гостю, а тем более такому хорошему парню, как ты, то, что ему понравилось, чем бы это ни было.

– Вот здорово! Спасибо вам, – воскликнул Леша, сверкнув довольной улыбкой, и быстро спрятал колоду в карман брюк. – А для чего эти карты нужны? – спросил он.

– Для игры.

– А как играть в эту игру?

– Я бы тебя научил, да только в колоде не хватает больше половины карт. Знаешь, я думаю, ты сам найдешь им достойное применение. – Пантелей взгромоздил последнюю стопочку рассыпанных бумажек на тумбу. – Я-то чего зашел. Мы с Николаем Андреевичем идем на рыбалку. Пойдешь с нами?

– С удовольствием.

Николай Андреевич ждал Пантелея с Лешей в прихожей. Он уже успел зайти к себе, покормить Боза, взять удочки и вернуться.

– А мне Пантелей кое-что подарил, – подходя, сказал Леша начальнику.

– Да?

– Да, колоду карт, – похвастался Леша, надевая пуховик.

– Уж не ту ли самую? – поинтересовался Николай Андреевич.

– Ту, ту, – тоном знатока проговорил Леша.

Компания вышла из дома и отправилась к берегу.

– А зачем она тебе нужна? – спросил Николай Андреевич. – Там же карт не хватает.

– Ну… – Леша задумался. – Она такая красивая!

– Вот, – многозначительно прокомментировал Пантелей.

– Да ну? И в чем же заключается ее красота? – продолжал Николай Андреевич.

– Пока не знаю, – ответил Леша.

– Откуда же ты тогда знаешь, что красота там есть? – спросил Николай Андреевич.

– Мальчик сразу заметил, что изображения на этих картах выполнены художником, – помог Леше Пантелей. – Так ведь?

– Ага, – подтвердил Леша.

Николай Андреевич усмехнулся.

– Стало быть, в них не может не быть красоты, – договорил Пантелей.

– И в чем же она заключается? – повторил свой вопрос Николай Андреевич.

– Я же всего две карты видел, и то мельком, – промямлил Леша. – Я еще не знаю.

– Вот, – продолжал защиту Пантелей. – А когда мальчик посмотрит все карты и каждую, найдет сходство и различия, переведет написанное с языка изобразительного искусства на тот, которым привыкли пользоваться мы, а потом подумает и сделает вывод, вот тогда он ответит на твой вопрос.

– Так это же совсем другое дело! – восхитился Николай Андреевич. – Я-то думал, что он просто будет смотреть на карты. Но если он пойдет таким путем, какой ты назвал, то он сделает хорошее дело. Да… Признаться, такого серьезного подхода к делу я от тебя, Леша, не ожидал, – Николай Андреевич вопросительно посмотрел на Лешу.

– Да, таким путем я и пойду, – сказал он (по большей части сам себе).

Тем временем тропинка, ведущая к водохранилищу, осталась позади. Компания разместилась в уютной бухточке, у берега, на крупной фигурной коряге, похожей очертаниями на здоровенную когтистую лапу. Пока Пантелей и Николай Андреевич разматывали удочки, Леша вынул из кармана колоду и продолжил просмотр. Положив две верхние карты под нижние, он перевернул следующую. В изображенных на ней молодых людях он узнал тех, кто в «Чайке» занимался слежкой. В правом верхнем углу красовалась литера «К».

А я тут есть? – заинтересовался Леша.

На следующей карте он узнал секретаршу, охранника и уборщицу «Чайки». Изображенных под литерой «П» на карте, которая лежала за предыдущей, Леша не узнал. Перевернув следующие две карты, он обнаружил, что за ними лежали карты уже с другими рубашками…

Леша просмотрел мельком все карты и обнаружил некоторый порядок в колоде. В ней было семь мастей, каждая из которых обозначалась одним из цветов радуги и цифрой.

Карт первой красной масти в колоде было семь. На каждой из них стояла буква. Подумав, Леша смекнул, что это масть «Чайки». Несмотря на то, что не во всех изображенных он узнал своих сотрудников, он все-таки отождествил тех и других. Во многом этому поспособствовало то, что буквы, изображенные на этих семи картах, соответствовали первым буквам должностей сотрудников по функциям, о которых недавно рассказывал Николай Андреевич.

Так, «Э» на первой карте с изображением начальника обозначала «эймер», «Ч» на второй – «чемеры», «К» на третьей – «коллектеры», «П» на четвертой – «планеры», «А» на пятой – «аутеры», «Л» на шестой – «локеры». Трудности возникли только с толкованием седьмой карты. Под строчной литерой «а» было нарисовано несколько фигур: три старые женщины с закрытыми глазами, прячущие что-то втроем в руках, смуглый мужчина в зеркале, молодой человек, очень похожий на Рената (это особенно было непонятным, ведь его изображение Леша нашел среди изображений на карте с «Ч»), и три огромные лохматые собаки.

Карт остальных мастей явно не хватало. Вторую, оранжевую масть представляли две карты. На них был изображен профиль одного и того же человека под литерой «Б», но на первой он был обращен вправо, а на второй – влево.

Единственная карта третьей желтой масти изображала трех женщин под литерой «С». Самая старшая из них держала в руках иглу, средняя – нить, а младшая – ножницы.

Карта четвертой, зеленой масти тоже была одна. Под литерой «Д» Леша увидел парня, похожего на Рената, и собак – изображения, которые встречались на одной из карт первой, красной масти.

Под буквой «Л» на карте – представительнице пятой, голубой масти, был портрет рыжего парня. Карты синей, шестой и фиолетовой, седьмой мастей с лицевой стороны были пустыми.

– Как много вы мне не рассказали! – воскликнул Леша.

Николай Андреевич и Пантелей о чем-то увлеченно беседовали, поглядывая на удочки. Леша вернулся к колоде, надеясь, что они не заметили его неучтивого замечания.

– Чего говоришь? – спросил Николай Андреевич.

– Да так, – ответил Леша, краснея.

– В картах чего-то нашел, – шепнул Пантелей.

– Клюет! – оживился Николай Андреевич, кивая на удочку Пантелея.

Пока рыбаки разбирались с уловом, Леша о чем-то задумался, бережно опустив колоду в карман.

– А можно на них гадать? – спросил он, когда рыбаки вернулись к ожиданию клева.

– Можно, только нужно, чтобы на ней нецелованный посидел, – проговорил Николай Андреевич.

Пантелей заулыбался в знак одобрения.

– Жаль, – искренне огорчился Леша. – Я-то уже целованный…

Он снова вынул из кармана колоду, нашел одну из карт и, положив ее наверх, присмотрелся. Это была карта «А» первой, красной масти. Она притягивала Лешу сильнее всех остальных.

Почему? Я думаю, что все очень просто. Все карты в этой колоде по Лешиному отношению к ним можно разделить на три группы.

В первую группу входят те карты, на которых было изображено то, о чем Леша понятия не имел. Они его не интересовали вовсе.

Ко второй группе относятся карты, на которых было изображено то, о чем Леша имел кое-какое представление. Они его также не интересовали.

А вот третья группа состояла из тех карт, на которых было то, что казалось Леше понятным. Она-то и интересовала его. (Тот, кто имеет обыкновение заглядывать к себе в душу, без труда поймет, почему предмет этих, а не других свойств заинтересовал молодого человека.)

К этой-то группе и относилась та карта, которую Леша сейчас рассматривал. Почему именно эта карта? Ведь он мог взять любую другую из этой группы. Эта была карта «А», притягивающая его больше всех.

Чем дольше он смотрел на изображение, тем больше деталей замечал.

Настоящим открытием ему показалось расположение фигур: Леша решил, что не просто так парень, похожий на Рената, нарисован в центре карты, а старушки, мужчина в зеркале и собаки – внизу.

Рассмотрел он и нечто примечательное в цвете: центр был светло-голубым, а низ – темно-коричневым. Леша обратил внимание и на расположение деталей: на заднем плане было нарисовано светлое облако, участок земли с тропой, проторенной червями, за мужчиной в зеркале – черное пятно с разводами, похожими на лица, а за собаками – грозовая туча.

А может, это ничего и не значит, – подумал Леша, устав от созерцания колоды. – Может, сделали эту колоду специально для таких любопытных, как я…