Одиннадцать
Житейская заповедь Уилла № 11: Неважно, как ты это делаешь. Важно, чтò делаешь
– Ну, я совершенно уверен, что у меня в мозгах останется шрам, – сказал Ник, глядя на еще не оседающую груду обломков.
– Ты попросил лианы это сделать? – изумленно спросил Аджай с медведя.
– Не так многословно, – ответил Уилл.
– Думаешь, все они погибли? – спросила Элиза, оглядываясь на болото. – Может, не стоит искушать судьбу и надо убираться отсюда?
– Не думаю, что теперь стоит их бояться, – сказал Аджай, которого медведь поставил на землю. – Могу я предложить вначале немного подкрепиться, что-нибудь перекусить и должным образом восстановить свой водный баланс?
– Да, верно, почему бы и нет? – согласился Ник. – Здесь явно больше нечего опасаться. Давайте устроим пикник в этом долбаном болоте…
– Это безопасно, Уилл? – спросила Элиза, придвигаясь к нему.
Уилл включил Сеть и осмотрел обширную дымящуюся груду развалин. Ничего не двигалось; в руинах не было ни одного теплового следа.
– Я бы сказал, что сейчас более безопасного места нам не найти, – ответил он.
– Значит, пикник, – сказал Аджай, роясь в рюкзаке. – Но без муравьев, пожалуйста, большое спасибо, – добавил он, даже не пытаясь представить себе, какими кошмарными чудовищами размером со слона могут оказаться здешние муравьи.
– ЖДИТЕ МЕНЯ ЗДЕСЬ, – сказал медведь, направляясь к роще мангровых деревьев.
– Вы собираетесь сейчас опять обернуться человеком, тренер? – спросил Аджай, делая несколько шагов за ним.
– ДА, – ответил медведь, не оглядываясь.
– Можно посмотреть? – спросил Аджай.
Медведь раздраженно обернулся.
– НЕТ, НЕЛЬЗЯ.
– Почему?
– ПОТОМУ ЧТО ЭТО ТАЙНА. И ГЛУБОКО ЛИЧНОЕ ДЕЛО. РАЗВЕ Я НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ЭТО ТАЙНА?
– И сколько времени вы можете оставаться в ваших других обличьях, тоже не сказали.
– А РАЗВЕ Я НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ЭТО ТОЖЕ ТАЙНА?
Аджай стоял на своем.
– Возвращение к прежнему обличью так же болезненно, как переход в него?
– ГОРАЗДО ХУЖЕ. А ПОЧЕМУ ТЫ ТАК ИНТЕРЕСУЕШЬСЯ, ЧЕРТ ДЕРИ?
– При всем моем уважении, тренер, а как, по-вашему, я должен реагировать? Вы действительно верите, что я добровольно упустил бы возможность наблюдать за тем, как шаман самым настоящим образом меняет облик? Или вы считаете, что я совершенно спятил?
– ИДИ СЪЕШЬ СЭНДВИЧ, – проворчал медведь. – И НЕ ЛЕЗЬ НЕ В СВОЕ ДЕЛО.
Медведь протопал по тропе, с плеском одолел мелководье и исчез в мангровой роще. Аджай долго смотрел ему вслед, потом неохотно присоединился к остальным – те, усевшись на стене спиной к роще, раскладывали припасы. Аджай сел рядом с ними, но Уилл заметил, что он несколько раз отворачивался и смотрел в сторону деревьев.
– Аджай, – сказал Уилл. – Смотри сюда.
– Чувак, у меня есть для тебя офигенский совет, – заметил Ник, откусив огромный кусок сэндвича с индейкой. – Уважай медведя.
– Я его уважаю, уверяю тебя. Очень уважаю, – сказал Аджай, доставая из рюкзака запечатанный пластиковый контейнер. – Мне просто любопытно, вот и все. Я ненасытно любопытен. Ко всему.
– Я это слышу, – сказала Элиза.
– Кстати, я глазам своим не поверил, когда увидел тебя на плече медведя, – сказал Ник и запел развеселую песню: «Вся маковка Смоки в густющей…»
– Шерсти, – сказал Аджай, предупреждая шутку.
– Ведь Смоки – Медведь, тра-та-та, ти-ти-ти, – пропел Ник, сжал кулак и выставил вперед, ожидая одобрительного тычка от друзей. – Давайте, ну.
Аджай нерешительно ткнул своим кулаком в кулак Ника, но не смог сдержать улыбку. Он снял крышку с пластикового контейнера и заглянул внутрь.
– Ну, похоже, мой салат из киноа пережил наше путешествие.
– Не знаю, что такое это кино… нах, и не хочу знать, – сказал Ник.
– Как вы думаете, что эти твари там делали? – спросила Элиза, глядя на руины.
– Кроме того, что обеспечивали дурную славу хищникам? – спросил Аджай.
– Почему они? Почему змеелюди? – продолжала спрашивать Элиза. – К чему все это безумие?
– Пока не знаю, – сказал Уилл.
Из-за мангровых деревьев донесся резкий, полный боли крик, потом несколько болезненных стонов, которые тренер Джерико пытался подавить.
– Он не шутил, – сказала Элиза.
– А когда он превращался в выдру, он так не орал, – поморщился Ник.
– Должно быть, увеличиваться трудней, чем уменьшаться, – сказал Аджай, продолжая жевать.
– Ерунда, – возразил Ник.
– Нет, если подумать, – сказала Элиза.
Ник задумался, потом покачал головой.
– Нет, ерунда. Сейчас он как раз уменьшается!
– А какая разница? – раздраженно спросил Уилл. – Что бы это ни было, он умеет это делать. Он сказал, что это больно и что это тайна, так что хватит об этом.
– Эй, не я ведь пристал с этим к тренеру, – сказал Ник.
– Я не приставал, – заявил Аджай, защищаясь.
– Замолчите, оба, – сурово велела Элиза, указывая на них пластиковой вилкой. – Немедленно!
Ник и Аджай понурили головы и некоторое время сидели молча. Чуть погодя они услышали плеск и, оглянувшись, увидели тренера Джерико в черном тренировочном костюме; он шел к ним по щиколотку в воде. Уилл подумал, не вытянуть ли из рюкзака серебряный лечебный диск и не предложить ли его Джерико, но тот не выглядел так, словно ему больно. Только казался усталым и подавленным.
Когда Джерико сел рядом с ними, никто не сказал ни слова, хотя Аджай явно прикусил язык, чтобы не задать тысячу вопросов.
– Есть хотите, тренер? – спросил Уилл, протягивая Джерико сэндвич.
– Умираю с голоду, – ответил тот.
– Чувак, может, мне поймать лосося? – спросил Ник.
Джерико взглянул на него. Элиза больно ущипнула Ника за плечо.
– Ай, – сказал Ник. – Простите, не устоял.
– И не зови меня чуваком.
– Рекомендую салат из киноа, – сказал Аджай, протягивая Джерико контейнер. – Отличный источник белков и углеводов. И то, и другое, думаю, вам сейчас нужно в больших количествах.
– Спасибо, – сказал Джерико, беря контейнер.
– Чтоб вы были в курсе, тренер, – сказал Уилл, откусывая от сэндвича. – Теперь мы знаем, где Дейв.
– Правда? Как вы это узнали? – спросил Джерико.
– Так же, как нашли вас, – ответил Уилл.
– Он говорит, ему сказали растения, – сообщил Ник с таким видом, словно открывал тайну. – Он говорит, что научился с ними разговаривать.
Джерико, заинтересовавшись, оторвался от еды.
– Правда, Уилл?
– Ну да. Типа того, – сказал Уилл. – Я с ними общаюсь, но не могу объяснить, как я это делаю.
– Колдовство духа растений, – сказал Джерико.
– Что это? – спросила Элиза.
– Так говорят с растениями, – объяснил Джерико.
– Вы хотите сказать, что с растениями действительно можно говорить? – обалдело спросил Ник.
– Местные жители практиковали это десять тысяч лет, – сказал Джерико с набитым ртом. – Они считали, что у растений, как и у нас, есть душа. Но потом, когда мы стали «цивилизованными» и решили, что поумнели, мы забыли, что говорим с ними на одном языке.
– Поумнели по сравнению с чем? С растениями? – спросил Ник.
– По крайней мере некоторые из нас, – сказал Аджай, посмотрев на Ника. – И как же это делается?
– Понятия не имею. У меня комнатное растение и неделю не может прожить. – Джерико вилкой показал на Уилла. – Почему ты не спросишь его?
– Я бы с удовольствием все тебе объяснил по дороге, Аджай, – сказал Уилл, доедая сэндвич и все убирая. – Но нам предстоит сделать кое-что. Пора идти. Поговорим по дороге.
– Куда мы идем? – спросил Аджай.
– Уходим от болота, – ответил Уилл. – Остальное решим по пути. Я не вижу отсюда пути вперед, а вы?
Аджай осмотрелся и покачал головой.
– Значит, идем обратно, – сказал Уилл.
Они собрали вещи, бросили последний взгляд на то, что сотворили с цивилизацией змеелюдей, и пошли гуськом обратно по той же тропе, которой пришли сюда.
Аджай и Ник пошли впереди, Элиза – за ними. Уилл держался в конце; он хотел поговорить с Джерико. Тот чуть прихрамывал и выглядел слегка потрепанным.
– Дело в том, что я сам не знаю, как сделал то, что сделал там, – негромко начал Уилл. – Я разговаривал с несколькими из них, до того как мы вас нашли. И просто решил поговорить снова. Ну и вот.
– Хорошо.
Уилл удостоверился, что остальные его не слышат; он чувствовал неловкость уже только потому, что спрашивает об этом, но все равно ему хотелось знать.
– Но как я это сделал?
– Ты постарался, – сказал Джерико. – О чем я твердил тебе месяцами. Неважно как. За «как» цепляется самая тупая часть тебя; у нее истерика, потому что ей кажется, что о ней забыли.
Уилл некоторое время обдумывал это. Под ногами исчезли последние плиты, теперь они шли по земле. Болото словно окружило их, воздух стал сырым и тяжелым. Оглядывая буйную растительность, Уилл понял, что больше никогда не сможет смотреть на растения по-прежнему.
– Эти лианы, должно быть, по-настоящему ненавидели змеелюдей, – сказал он.
– Не сомневаюсь. И у них были на то причины. Ты просто дал им разрешение.
– Почему вы так говорите?
– В супе, куда меня бросили, плавали куски растений. Наверное, приправа. Не говоря уж о дровах, факелах и прочем.
– Получается, все это свидетельствует о том, что у растений есть чувства.
Джерико оглядел болото.
– Я бы постарался убедиться, что сейчас мы не делаем ничего такого, что может их рассердить. Половина этих растений выглядит так, словно может съесть нас.
– Это справедливей, чем вы думаете, – сказал Уилл. – Тренер, в последнее время у меня в голове то и дело всплывает одно слово.
– Что за слово?
Уилл пристально посмотрел на него.
– Чутье.
Джерико ответил на его взгляд с легкой улыбкой.
– Вовремя.
– Почему вы так говорите? Объясните. Что это такое? Что это значит для вас?
– Это значит, что ты начинаешь понимать, – сказал Джерико.
– Что понимать? Что это?
Джерико раскинул руки, показывая на все вокруг. Он указал на землю, на деревья, на воду, на небо, просвечивавшее сквозь листву.
– Вы говорите – все, – сказал Уилл. – Повсюду. Как Великий Дух.
– Вак’ан танка. Нити, которые соединяют все. То, что у нас общее со всем, что мы видим и не видим вокруг.
– Но при чем тут чутье?
– Просыпается твой высший разум. Когда пробуждается чутье, ты встраиваешься в ткань бытия. Держишь все нити. И, когда что-то тянет за эти нити, сразу это чувствуешь.
– Но как… – Уилл спохватился раньше, чем Джерико успел нахмуриться. – Простите, неважно. Вы говорите, что чутье означает… что что-то просыпается. Во мне. Высший разум.
– Да.
– И это означает другой способ мышления. Или другое понимание. Означает, что не нужно упираться в «как».
Джерико остановился, ласково положил руку Уиллу на плечо и задумчиво посмотрел на юношу. Уилл мог по пальцам сосчитать, сколько раз Джерико так делал.
– Уилл, могу с гордостью сказать, что ты вот-вот перестанешь быть круглым дураком.
– Ух ты, спасибо.
– Будем надеяться, что это произойдет достаточно быстро, и остальные уцелеют.
Уилл видел, что тренер очень серьезен. Он видел также, что Джерико искренне озабочен: они могли не выбраться отсюда, если только Уилл не найдет какой-нибудь выход; а Уилл понятия не имел, как это сделать…
Опять «как». Черт побери! Эта привычка чересчур укоренилась. Следовало над этим поработать.
– Недавно мне пришло в голову еще одно слово, – сказал Уилл, когда они снова зашагали вдогонку остальным. – Я даже не знаю, понимаю ли его значение.
– Ну?
– Всеведение.
– По крайней мере произнес ты верно, – сказал Джерико.
– Мне кажется, это имеет отношение к тому, что вы сказали об осознании, только в этом случае вы сознаете все.
Джерико кивнул.
– Это может означать конечную точку такого развития, верно? В чем же значение того, что ты продвинулся так далеко? Все нити окажутся у тебя под руками?
Джерико посмотрел наверх и сощурился, обдумывая ответ. Нет, это было не совсем верно.
– Когда достигаешь этой точки, – сказал Джерико, старательно подбирая слова, – ткань становится для тебя… неразличимой.
Уилл несколько секунд изучал его.
– Это ваш случай, тренер?
Джерико посмотрел на Уилла так, словно у того выросла вторая голова, потом рассмеялся.
– Малыш, я всего лишь посланник. Не путай меня с посланием.
Внимание Уилла привлекло что-то впереди: в двадцати шагах от них Ник и Аджай снова готовы были вцепиться друг в друга. Они уже миновали болото и шли к лесу, в котором побывали раньше.
– Говорю тебе: это на сто процентов не та тропа, по которой мы пришли, – говорил Аджай. – Мы вышли прямо из середины леса, а теперь он довольно далеко справа.
– Ты спятил, – сказал Ник. – Это та самая тропа. Посмотри вокруг: другой нет.
– Послушай, я не знаю, как это объяснить, но клянусь тебе, тропа изменилась. Это просто не та же самая…
– Я бы не стала оспаривать то, что он запомнил, Ник, – сказала Элиза.
– Ладно, но разве может быть такое, о чем он говорит? Ты хочешь сказать, что лес передвинулся? Я не видел, чтобы ты оставлял на листьях стрелки из своего баллончика с краской. Откуда такая уверенность?
– Не знаю откуда, – сказал Аджай, прижимая ладони ко лбу. – Просто я знаю.
Уилл подошел к ним.
– О чем спорите?
– Аджай считает, что тропа изменилась, – сказала Элиза, вставая между ними и пытаясь их примирить. – Что она приведет нас в другое место…
– Тропа изменилась, – упрямо повторил Аджай. – Она ведет нас влево.
– Ник, ты всегда хвастаешь своим «превосходным» чувством направления, – сказал Уилл. – Почему бы тебе не остановиться и не подумать над этим?
Ник неохотно кивнул, повернулся, внимательно посмотрел во все стороны и наморщил лоб.
– Ладно. Ладно, это очень странно. Он прав. Это не та дорога, по которой мы пришли. Не знаю откуда, но я почему-то это знаю.
Прежде чем Аджай начал злорадствовать, Элиза подняла руку прямо перед его лицом, заставляя его промолчать.
– Сейчас неважно откуда, – сказал Уилл, показывая вперед. – Пошли туда. По тропе.
Они прошли еще с четверть мили (здесь кончились последние влажные следы болота) и миновали промежуточный заболоченный участок, где совсем не росли деревья. Этот участок внезапно кончился, и они по протоптанной тропе начали подъем на длинный пологий склон, поросший местной травой.
На вершине холма они остановились. Перед ними открывалась невероятно приятная глазу широкая панорама: куда ни глянь – до горизонта тянулась длинная обширная саванна с пологими поросшими травой холмами. Хотя сумеречное небо давало здесь не больше света, чем в других местах, золотистая, одинакового цвета трава отражала его больше, отчего пейзаж словно бы источал волшебное сияние; трава колыхалась под ветром, делая картину еще более выпуклой и объемной.
– Ого, – сказала Элиза. – Похоже на…
– Африку, – закончил ее мысль Уилл.
– Или по крайней мере на то, какой мы представляем себе Африку, – сказала Элиза.
– Всем пригнуться, – сказал Джерико. – Мы не знаем, кто может увидеть нас здесь.
Все пригнулись, но Аджай продолжал выглядывать из травы, всматриваясь вперед. Он показал на отражение света в воде и сказал, что впереди довольно большое озеро, куда впадает небольшая река. У воды толпились животные, но что за животные, он не мог разглядеть.
– Кстати, Уилл, ты не упомянул, где Дейв, а ведь растения сказали тебе это, – заметил Аджай.
– Надеюсь, он где-нибудь в этой траве? – спросил Ник.
Уилл приподнялся и осмотрел золотые поля в поисках чего-нибудь знакомого, чего-нибудь такого, что подсказало бы ему: они идут правильно.
– Он в какой-то крепости, – сказал он. – Встроенной в склон горы.
– Крепость, – сказал Ник. – Круто!
– Не вижу ничего похожего, – сказала Элиза.
– Мне кажется, горы там, – сказал Аджай, показывая вдаль. – Но может ли быть, что и крепость расположена там?
Аджай показал за озеро, где, едва видный в туманной дымке, возвышался горный хребет.
– Не знаю, – сказал Уилл. – Далеко, по-твоему, до них?
Аджай снова посмотрел вдаль.
– Отсюда не менее тридцати миль. Может, больше.
– Может, пятьдесят, – сказал Джерико.
– Не знаю. Хотелось бы знать точнее, – сказал Уилл, сурово глядя на них.
– Это можно, – сказал Аджай, снимая и раскрывая свой рюкзак.
– Я мог бы сбегать и разведать, – предложил Уилл. – Я быстро.
– В этом нет необходимости, – сказал Аджай.
Он вытащил из бокового кармана прибор, собранный из прочного пластика и легкого алюминия, примерно с фут в поперечнике. По углам на круглом пластиковом основании торчали небольшие роторы. К ним была прикреплена подвешенная посередине видеокамера.
– Не может быть, – рассмеялся Ник. – Ты взял с собой дрон?
– Уилл просил меня подготовиться к любым неожиданностям, – ответил Аджай, доставая карманный набор инструментов. – Вот я и подготовился.
– С электроникой нам здесь не везет, – сказал Уилл. – Думаешь, он будет работать?
– Не могу гарантировать, что он будет передавать нам живую картинку, хотя именно для этого я его сконструировал, – сказал Аджай, маленькой отверткой поправляя крепление камеры. – Но я на всякий случай встроил и аналоговую передачу изображения. И мотор здесь чисто механический, никакой электроники.
– И что? – спросил Джерико.
– То, что я могу задать ему особый полетный план. Во время полета он сможет сделать серию разведывательных снимков гор – у него терабайт памяти. Если он вернется, мы сможем все это увидеть в удобных условиях. Конечно, если не сядут батареи. – Он прилепил к раме небольшую плоскую секцию. – Я добавил вспомогательную солнечную панель, но она не очень поможет, ведь здесь нет солнца.
– Ты думаешь, эта штука сумеет долететь до гор и вернуться? – спросил Уилл.
– Попытка – не пытка, верно? – Аджай закончил настройку приборов и посмотрел на далекие горы. – Ну что, начнем?
– А то! – сказал Уилл.
Аджай поставил аппарат на небольшую полянку.
– Как только я включу его и он поднимется в воздух, он начнет выполнять программу полета, – сказал он.
– Нам придется ждать здесь? – спросил Джерико.
– Нет, я исходил из того, что мы захотим идти вперед, верно?
Уилл оглянулся на Джерико, который взглядом сказал ему «тебе решать». И тогда кивнул Аджаю.
– Хорошо. Я запрограммировал его так, чтобы он вернулся к нам в определенное место на берегу озера. Примерно через час – именно столько времени нам понадобится, чтобы добраться туда пешком; я оцениваю расстояние в три целых восемь десятых мили, считая от места, где мы сейчас находимся.
– Где именно? – спросил Уилл.
– Вон там, возле рощи гигантских камеденосов… или лучше сказать – эвкалиптов. Туземцы Австралии называют их резиновыми деревьями.
Все посмотрели в сторону озера. Отсюда даже оно было едва видно.
– Поверьте мне на слово, – сказал Аджай. – Там есть резиновые деревья.
Он щелкнул несколькими переключателями на поверхности прибора. Маленькие роторы ожили, поднялось тонкое облачко пыли, беспилотник поднялся на шесть футов и повис в воздухе, словно бы глядя на них.
– Он достигнет крейсерской высоты приблизительно в сто футов, – сказал Аджай. – Я снабдил его сенсорами, так что он будет приноравливаться к изменениям поверхности и лететь над всем встреченным примерно на одной высоте.
Все собрались, чтобы лучше видеть.
– Ты и камеру сам собрал? – спросил Джерико; на него это как будто произвело впечатление.
– Высокое разрешение, мощный длиннофокусный объектив – он сможет рассмотреть множество подробностей. А теперь довольно рекламы. Включаем автопилот. Бог в помощь, дрон.
Аджай протянул руку и щелкнул другой клавишей. Беспилотник немедленно начал подъем, производя не больше шума, чем крылья ласточки в полете, и с удивительной скоростью унесся к озеру.
– А «бог в помощь» – это быстро? – спросил Ник.
– Идемте, – сказал Уилл. – Цепочкой. Никаких разговоров. Уберите все блестящее, что может отражать свет, и соблюдайте тишину. Аджай впереди, Тренер, вы, пожалуйста, замыкающим.
Они начали спускаться с другой стороны холма по тропе, шедшей по холмистой равнине к плоскому вельду. Слышны были только звуки их шагов и мягкий шелест высокой травы на ветру.
– Если это похоже на Африку, – шепотом спросил Ник у Элизы, – как, по-твоему, мы увидим львов?
– Если они здесь такие же, как прочие местные твари, – ответила Элиза, – лучше надейся, что не встретим.
– Львы офигенные, – сказал Ник. – Слоны тоже офигенные.
Элиза шикнула на него.
– Но львы круче, – прошептал он.
Идя за Ником, Уилл оглянулся на Джерико; тот наклонился, осматривая травинки, потом сорвал какой-то стебель и размял его в руке. Попробовал на вкус и выплюнул. В одном месте он подобрал горстку земли и понюхал ее, ощупав пальцами, прежде чем поднести к носу.
– Что вы заметили? – спросил Уилл.
– Тут все неправильное, – ответил Джерико.
– Как это?
– Какая-то грубоватость в растениях, в семенах, даже в земле, и ни одного правильного запаха. Какие-то они не такие. Недостаточно убедительные.
– У меня раньше тоже возникало такое впечатление, – сказал Уилл. – Как будто тут все подделка.
Джерико посмотрел на него: Уилл нашел нужное слово.
– Почему, по-твоему?
– Мы все это почувствовали. Все здесь кажется не вполне реальным. Фальшивым. Как будто парк развлечений, но прогулка по нему может тебя убить. И чего-то не хватает.
Аджай, шедший прямо перед ними, по-видимому, слушал; обернувшись, он вмешался:
– Я много об этом думал. Похоже на то, что программисты называют «миром песочницы». Своего рода виртуальная реальность, симулякр или, используя слово, сказанное Уиллом раньше, голограмма.
– Продолжай, – сказал Джерико.
– На первый взгляд, это весьма эффективное и убедительное воспроизведение нашего знакомого мира… пока не начнешь рассматривать его в мельчайших подробностях. И тогда все распадается; ты понимаешь, что воссоздание на этом уровне заканчивается. Как ты сказал, чего-то не хватает. Не знаю, чего именно: более глубокого молекулярного единства или подлинности.
– Я знаю, чего не хватает, – сказал Джерико.
– Вак’ан танка, – сказал Уилл.
Джерико кивнул. У Аджая загорелись глаза.
– А, да, Великого Духа. Ты говоришь, что не хватает духовной связности, или ощущения целостности.
– Вот поэтому мы чувствуем отличие от нашего мира, – сказал Джерико.
– Совершенно верно! Как будто тот, кто это создавал, отлично знаком с процессом творения и что-то такое где-то уже делал, экспериментировал, но полной и верной формулы воссоздания у него нет.
– Может быть, кто-то вроде Творцов, – сказал Уилл.
– Заманчивая идея… – сказал Аджай, продолжая на ходу размышлять. – Позвольте мне еще немного подумать.
Когда они дошли до вершины очередного подъема, последней высокой точки, за которой начиналась плоская земля, золотая равнина стала еще виднее. Аджай поднял руку, останавливая товарищей, и все скрылись в высокой траве, а он продолжал осматриваться.
– Река на мили уходит в ту сторону, петляя, – негромко сказал он, показывая направо. – Как и следовало ожидать, на берегу у воды много диких животных.
– Львов нет? – спросил Ник.
– Нет, но полно других кошмарных тварей, с которыми мы столкнулись по прибытии сюда… Есть стадо животных, похожих на зебр… только полоски вертикальные… а, теперь ясно почему.
– Почему? – спросил Джерико.
– Они стоят вертикально… на чем-то вроде лап кенгуру.
– Зебгуру, – сказал Ник.
– Неправильно это, – сказала Элиза.
– Подождите, – продолжал Аджай, вглядываясь в том направлении. – В той стороне движение… на том берегу реки… Что-то большое… А, вот что – огромное облако пыли… и направляется оно по дороге, вымощенной камнем. Что-то идет по этой дороге… точнее, движется по ней… О боже!
Аджай неожиданно присел и повернулся к остальным. Лицо у него было испуганное.
– Что там? – спросил Уилл.
– Может, я ошибаюсь. Надеюсь, что так. Наверное, вам стоит посмотреть самим.
Уилл достал из рюкзака полевой бинокль и встал на одно колено. Вначале он посмотрел туда, куда показывал Аджай, невооруженным глазом и действительно увидел облако пыли. Тогда он поднес к глазам бинокль.
В пыли трудно было разглядеть подробности, но когда глаза привыкли, он начал понимать, что подняло пыль и почему облако такое большое.
– Это армия, – сказал он.
– Я тоже так подумал, – согласился Аджай.
– Правда? – спросил Ник.
Джерико попросил бинокль и встал; потом медленно провел биноклем налево.
– Они идут к тем горам. Похоже, именно туда ведет дорога.
– Что за армия? – спросила Элиза.
Аджай, Уилл и Джерико ответили одновременно:
– Чудовища.
