Еще два года, 1965-й и 1966-й, жизнь «Битлз» состояла преимущественно из гастролей — то есть никакой жизни не было. В среднем получалось по три больших турне в год: одно по Британии, второе по Америке, третье тоже зарубежное, по нескольким странам. В год они выпускали по три сингла и один альбом. Собирались снимать в год по фильму, но после второй ленты, «Help!», которая вышла в 1965 году, решили притормозить. Лишь к концу этого каторжного периода образ жизни и работа «Битлз» стали приобретать новые черты.

Детали гастролей погребены в газетных подшивках — для безумцев, которым охота в них копаться. Сами битлы, конечно, ничего не помнят. Как всегда, в их памяти остается лишь смешное — например, как их награждали орденами Британской империи.

Сообщение о награждении «Битлз» появилось в печати 12 июня 1965 года. Тут же посыпались протесты: и члены палаты лордов, и престарелые кавалеры, в годы войны тушившие зажигательные бомбы на крышах, в один голос утверждали, что такое решение обесценивает орден. Какой-то отставной полковник заявил, что лишает Лейбористскую партию своего наследства — одиннадцати тысяч фунтов и двенадцати боевых медалей. Ордена Британской империи возвращали правительству со всего света.

Брайан был очень польщен такой честью. Позже он утверждал, будто не сомневался, что «Битлз» эту награду примут, однако Джон рассказывает, что серьезно подумывал отказаться. Сегодня его орден хранится на телевизоре в новом доме Мими.

«Мы, как и все, считали, что наградить нас орденом Британской империи — это очень смешно. Почему? За что? Мы в это не верили. Мы ничего такого не хотели.

Мы встретились, поговорили и решили, что это тупость. Спрашивали друг друга — мол, что думаешь? А давайте не будем? А потом это как-то встроилось в ту игру, в которую мы согласились играть, вроде премии Айвора Новелло. Нам нечего было терять, кроме той части „я“, которая твердила, что в такую ерунду не верит. Мы согласились, чтобы те, у кого и так разлилась желчь, бесились еще больше — Джон Гордон, например. Мы хотели досадить тем, кто в такие вещи верил.

Ожидая аудиенции во дворце, мы только и делали, что ржали. Давились от хохота — сплошная умора же. Гвардеец учил нас, как маршировать, сколько шагов, как поклониться королеве. В глубине души мы понимали, что она просто какая-то женщина, но собирались пройти всю процедуру. Мы ведь согласились.

По-моему, королева во все это верит. Должна верить. Я вот не верю, что битл Джон Леннон чем-то отличается от всех прочих, — я же знаю, что ничем не отличаюсь. А королева наверняка думает, что она особенная.

Я всегда ненавидел эти светские штучки. Эти ужасные приемы и презентации, куда нам полагалось ходить. Все насквозь фальшиво. И все видно насквозь, всех этих людей. Я их презирал. Может, это отчасти классовое. Нет, вряд ли. Они взаправду были фальшивы».

Некоторые гастроли 1965–1966 годов все же стоит отметить хотя бы коротко — и особенно два последних американских турне. Третье американское турне началось 13 августа 1965 года. Решено было сократить его вдвое: прошлые гастроли оказались слишком утомительными. Оно длилось семнадцать дней и было застраховано на миллион фунтов — столько битлы заработали в прошлый раз. Однако оно принесло даже больше денег, чем предыдущее, хотя было в два раза короче: на сей раз «Битлз» выступали преимущественно на бейсбольных стадионах, впервые опробованных в прошлую поездку.

Крупнейшее событие этих гастролей произошло 15 августа 1965 года. Выступали они на стадионе «Шей» в Нью-Йорке. «Пришло больше пятидесяти пяти тысяч зрителей, — рассказывает Сид Бернстайн. — Мы собрали триста четыре тысячи долларов: самый большой валовой доход в истории шоу-бизнеса».

Эта цифра — мировой рекорд по сей день. Он не был побит даже в следующем американском турне «Битлз». Из этих 304 000 «Битлз» получили 160 000 долларов. Более 30 000 ушло на аренду стадиона. За порядком следили 1300 полицейских — это обошлось в 14 000 долларов. Страховка — 11 000. После всех расходов, включая и рекламу, прибыль Сида Бернстайна составила 7000 долларов.

«Я и сегодня могу организовать такой концерт. „Битлз“ в Штатах все так же популярны. Я предложил им миллион долларов за два концерта на стадионе „Шей“, и предложение по-прежнему в силе. Только в США. Миллион долларов. Это мое предложение».

Ровно год спустя, в августе 1966 года, «Битлз» в четвертый и последний раз поехали на гастроли в Америку. Тоже ненадолго, но денег заработали больше всего. Гастроли помог организовать Нэт Уайсс, которого назначили главой Nemperor Artists. Пятнадцать лет он проработал в Нью-Йорке адвокатом по бракоразводным процессам, познакомился с Брайаном в свете и заинтересовался поп-музыкой. В июне 1966 года Брайан решил свести под одну крышу все кусочки NEMS в Америке. Nemperor получил свое название в честь телеграфного адреса NEMS.

Как раз перед этими гастролями до Штатов дошло замечание Джона про Иисуса Христа. О том, что «Битлз» «теперь популярнее Иисуса Христа», он сказал за несколько месяцев до того, в интервью Морин Клив для газеты «Ивнинг стандард». Тогда никто не возразил и публично не высказался. Но фразу вырвали из контекста, она обошла всю Америку и вызвала бурю негодования.

«Мне позвонил друг и сообщил, что в Нэшвилле, штат Теннесси, жгут пластинки „Битлз“, — рассказывает Нэт Уайсс. — Я тут же позвонил Брайану и сказал, что, похоже, дело серьезно, неплохо бы ему прилететь в Нью-Йорк».

Брайан ужасно нервничал: ку-клукс-клан жег чучела «Битлз» по всему «библейскому поясу». Брайан уже подумывал отменить кое-какие концерты, хотя на этом они потеряли бы миллион долларов. «Я не хотел рисковать безопасностью ребят, сколько бы это ни стоило». Но рекламодатели, мэры и местные чиновники сказали, что неприятностей выйдет гораздо больше, если хоть один концерт отменят и фанаты взбунтуются. Из Джона удалось выжать невнятное извинение — он, мол, не то имел в виду, — и турне продолжилось. В «библейском поясе» концерты прошли лучше всего.

За эти два года «Битлз» побывали на гастролях во Франции, в Италии, Испании и Германии (в Гамбурге их встречали с распростертыми объятиями). Из Германии в июне 1966 года они полетели в Токио, где дали свою первую и единственную серию концертов. Судя по программке концертов, японские битломаны оказались самыми осведомленными. Таких подробных и исчерпывающих программок битлам не выпускали больше нигде. Помимо прочих занимательных фактов, в ней были названия всех песен, которые «Битлз» к тому времени исполняли, и позиции каждой песни в хит-парадах. Никто в Лондоне даже не пытался сделать ничего подобного. У Брайана эта программка лежала в столе — он по ней сверялся.

Из Японии они возвращались домой через Манилу, о чем впоследствии очень жалели. Это был первый и единственный раз, когда во время гастролей им пришлось испытать насилие. В Британии и Америке они порой бывали на грани гибели — но из-за чрезмерной любви поклонников. В Маниле же их били и пинали полицейские. Битлы якобы непочтительно отнеслись к жене президента: та рассчитывала, что в ответ на ее приглашение они приедут к ней во дворец. «Битлз» заявили, что их не приглашали. Супруга президента ужасно обиделась.

В Британии битломания ничуть не утихла. Когда Ринго удаляли миндалины, фанаты звонками перегружали коммутатор в больнице Университетского колледжа. Ежечасно выпускались бюллетени о состоянии здоровья Ринго. Тысячи фанатов писали с просьбой отдать им удаленные миндалины. Ринго объявил, что они не достанутся никому. Их сожгут.

В октябре 1965 года королева и принц Филипп отправились в поездку по Канаде. Больше всего шуму в британской прессе наделал репортаж, в котором принц Филипп заявил, что «„Битлз“ на спаде». Эта фраза появилась в заголовках всех газет. Лондонская «Ивнинг стандард» провела опрос с целью выяснить, прав ли принц; пятеро из семи опрошенных заявили, что не прав. Пару дней спустя Брайан Эпстайн получил личную телеграмму от принца Филиппа — тот объяснял, что на самом деле сказал: «Мне кажется, „Битлз“ в отъезде».

И это доказывает, что знаменитости продолжали упоминать «Битлз» и очень переживали, если их понимали неправильно. Но более того: из этого же следует, что кое-кто старался выдать желаемое за действительное. Все были уверены, что «Битлз» должны пойти на спад. Невозможно держать такой темп вечно.

Однако битлы не собирались останавливаться. После каждой волны вздорных слухов они выпускали новую пластинку, которая тут же занимала первое место. В декабре 1965 года вышел диск «Day Tripper» — и мигом взлетел на первую строчку. Это была уже десятая пластинка подряд, занявшая первое место в британских хит-парадах.

Тогда же, в декабре 1965 года, они отправились на гастроли по Британии — последние, хотя тогда этого никто не говорил. После этого они выступили еще с одним концертом, 1 мая 1966 года на стадионе «Уэмбли», — последнее выступление «Битлз» перед британской публикой.

В конце концов у «Битлз» вышел сингл, который не занял первое место сразу — ему понадобилась неделя. Сингл назывался «Paperback Writer», дело было в июне 1966 года. Сингл «Penny Lane» и «Strawberry Fields», выпущенный в феврале 1967 года, вообще не добрался до первого места — и это удивительно, потому что он был лучше. Возможно, к тому времени фанаты поняли, что им больше никогда не увидеть «Битлз» на концертах.

В последний раз «Битлз» появились перед живой аудиторией 29 августа 1966 года, в финале американского турне.

«На этом прощальном концерте в Сан-Франциско, — рассказывает Нэт Уайсс, — Брайан был очень грустный, почти жалкий. Я впервые видел его жалким. Он вдруг спросил: „Что мне теперь делать? Как мне жить? Это конец. Что же мне, идти в школу, еще чему-нибудь поучиться?“ Он явно был ужасно опечален. Потом взял себя в руки и сказал, что нет. Он не бросит работу и чем-нибудь займется».

Вернувшись в Англию, «Битлз» не опровергали и не подтверждали, что гастролей больше не будет. Возникло некое замешательство, пошли слухи о том, что группа распадается.

Фан-клуб и ежемесячник Beatles Monthly были просто завалены письмами от поклонников. Миссис Харрисон до смерти надоело отвечать на один и тот же вопрос, и она сделала несколько сотен копий письма, в котором сообщалось, что «Битлз» не расстаются. Она писала, что ребята работают над новым альбомом и будут заняты до Рождества. «Мне представляется, это служит наилучшим доказательством того, что они совершенно не собираются расставаться. Мои наилучшие пожелания. Луиза Харрисон (миссис)».

Прекратить гастроли «Битлз» решили некоторые время назад, но контрактные обязательства не позволяли заявить об этом прямо. Так, Артур Хаус рассчитывал еще на одно британское турне. Британские поклонники уже заждались. С тех пор как «Битлз» стали группой номер один, в Америке, где они совершили четыре грандиозных турне и выступали перед громадными аудиториями на стадионах, их видело гораздо больше народу, чем за семь гастрольных поездок по небольшим британским театрам и залам.

Конкретной договоренностью с Артуром Хаусом битлы связаны не были — он просто надеялся, что они будут гастролировать подольше.

«В поп-музыке, — говорит Хаус, — жизнь музыканта длится пять лет. Я знаю, о чем говорю, — так всегда происходит. Через пять лет поколение слушателей вырастает и появляются новые музыканты, у которых своя аудитория. Но „Битлз“ другие. „Битлз“ будут вечно. Им беспокоиться не о чем. А вот я встревожился, когда они прекратили гастроли в 1965-м. У них и трех гастрольных лет не набралось».

В Британии полный аншлаг в крупнейших театрах Манчестера, Бирмингема или Глазго означает всего 2500 человек. Самый большой театр в Британии, где давали популярные концерты, — «Хаммерсмит Одеон» на 4000 мест.

Даже десять аншлагов в «Хаммерсмите» не перекрыли бы одного аншлага на стадионе «Шей», где, как уже было сказано, на первый концерт «Битлз» собралось пятьдесят пять тысяч человек.

«Битлз» брали очень высокий процент — в конце карьеры до пятидесяти процентов от выручки, — их гастрольная жизнь быстро оборвалась, и потому на турне Клиффа Ричарда мистер Хаус заработал больше, чем на «Битлз». В период с октября 1958 до февраля 1963 года Хаус организовал Клиффу Ричарду одиннадцать турне. С февраля 1963 по декабрь 1965 года «Битлз» выезжали на гастроли семь раз, из них шесть с Артуром Хаусом.

«Самая большая заслуга „Битлз“ в том, что они открыли американский рынок для британских музыкантов. До „Битлз“ никто не мог туда пробиться. Только им удалось. Сюда я возил множество американских звезд, но в Америку никто не выезжал. Англичане их не интересовали. Открыв Штаты, „Битлз“ заработали для нашей страны огромные деньги».

Как только Артуру Хаусу и другим стало ясно, что с гастролями покончено, «Битлз» сообщили об этом публично. Помимо прочего, битлы мотивировали свое решение тем, что их музыка слишком усложнилась, требует полного состава оркестра и электронного оборудования и на сцене ее не исполнишь.

В этом есть доля истины, но настоящая причина в том, что битлам давным-давно осточертела гастрольная жизнь. Они устали носиться по свету, появляясь перед публикой за стеклянными ограждениями, как в стрип-клубе. Им надоело постоянно повторяться на сцене. Они считали, это все фарс, издевательство.

Нил и Мэл, их гастрольные менеджеры, ненавидели трения, панику и хаос гастролей.

«Концерты под открытым небом в Штатах были ужасны, — делится впечатлениями Мэл. — Однажды приехали на бейсбольный стадион. Битлы стоят посреди поля, а вокруг тридцать тысяч подростков — все вопят, ждут песен. Я спрашиваю импресарио: „Где розетки, шеф?“ А он в ответ: „Чего? Они ж на гитарах играют?“ Он даже не понял, что гитары у них электрические. Мы были в полной панике, пока электрики тянули провода… Когда на концерте под открытым небом собирались тучи и казалось, вот-вот пойдет дождь, я пугался до смерти. Дождь на провода — и привет, мы все взлетим на воздух. Но если остановить концерт, детки нас растерзают».

«Мы научились начинать в последнюю минуту, а то и позже, — вспоминает Нил. — Если выйти слишком рано, их затирала толпа на выходе из гримерной. Но если они бегут как угорелые в последнюю минуту, опаздывая на концерт, люди расступались. Мы проделали этот трюк на первом „Шоу Эда Салливана“ в Нью-Йорке. Он потел как свинья — думал, мы опоздаем. И у него ведь прямой эфир. Спустил на меня собак».

«На гастролях бывало опасно, — признается Ринго, — но мы никогда не вдумывались. Как-то в Техасе загорелся самолет, все чуть не умерли со страху. В другой раз летели из Ливерпуля в Лондон с открытым иллюминатором. Мы чуток подергались, когда нам предсказали смерть в авиакатастрофе в Штатах. Это как-то не вдохновляло».

Гибель им напророчила женщина, предсказавшая смерть президента Кеннеди. Другие артисты отказались лететь в одном самолете с «Битлз». Мэл написал прощальное письмо жене Лил, убежденный, что в этом перелете погибнет.

«Мы чуть не погибли в „Кау-Палас“ в Штатах. Толпа накатила и сплющила лимузин, где должны были сидеть мы. Продавили крышу. Мы запросто могли умереть, если бы не сидели в машине „скорой помощи“ под охраной семи моряков. Так нас тогда провозили контрабандой… Это была не жизнь, а сплошная мышиная возня. То с полицией, то с театральной публикой, то с администрацией гостиницы. Нам казалось, раз добрались до номера — всё, спаслись, но и там доставали служащие гостиницы, хотели автографов. У них прямо по лицам читалось: да ладно, что вам стоит, вы же сегодня работали жалких полчаса. А мы после предыдущей получасовой работы проехали, скажем, две тысячи миль и две недели толком не ели и не спали… Американские копы ничуть не лучше других — тоже автографы вымогали. Я даже как-то раз застукал одного — шарил у нас по карманам».

Джордж вспоминает, что все это раздражало их уже с первого американского турне. И хотя следующие гастроли были гораздо короче, приятнее от этого не стало.

«Как будто цикл подошел к концу. В Гамбурге мы играли по восемь часов подряд, и нам было в кайф, мы узнавали друг друга, узнавали, на что способны. Это был полный дурдом, и мы такое творили — рехнуться можно… В Ливерпуле концерты были короче, но нам все еще было по кайфу. Мы были вместе с аудиторией. У нас была общая жизнь. Мы никогда не репетировали концерты. В итоге, конечно, пришлось навести глянец, но „Кэверн“ — это была фантастика. Шутки, приколы — все спонтанно. Мы были среди друзей… Потом начались гастроли. Поначалу здорово — программы отшлифованы и еще короче, можно работать над новыми песнями. Но вскоре приелось. Мы колесили по всему миру — по наезженной колее. Слушатели менялись, а мы исполняли одно и то же. Никакого удовлетворения. Никто ничего не слышал. Только сплошной дикий рев. Мы стали хуже играть, изо дня в день исполняли одно и то же старье. Ни малейшей радости».

«Все это разрушало нашу музыку, — признается Ринго. — Все терялось в шуме толпы. В конце концов я стал играть только слабую долю вместо постоянного бита. Часто шум стоял такой, что я вообще себя не слышал, несмотря на усилители… В залах нас по-идиотски ставили далеко друг от друга. На сцене мы обычно играли быстрее, чем в записи, — в основном потому, что не слышали себя. Иногда я сбивался — не понимал, в каком месте играем. Половину времени мы просто раскрывали рты, делая вид, что поем, особенно если першило в горле… В конце концов гастроли всем осточертели. Тут иначе никак. Едва дело доходит до конвейера — все, приплыли. Чтобы получать, нужно отдавать. Иногда мы понимали, что концерт вышел чудовищный. Мы ничего не отдали. И тогда мы решили — пора закрывать лавочку, пока все это не возненавидели и остальные».

«Когда наступал перерыв, — рассказывает Джон, — похоже было на школьные каникулы. Не нужно ничего делать, и вспоминается только смешное. Даже предвкушаешь, как вернешься. А потом возвращаешься — и лучше б не возвращался… Похоже на армию — уж не знаю, как там в армии. Все вокруг одинаковое, и ты сквозь это продираешься. Большое однородное месиво. Я вообще не помню гастролей… Мы столько выступали, что хватит до конца жизни. Мне в голову не приходит, зачем бы нам вздумалось снова гастролировать».

Пол говорит, они могли бы выступить, если бы сочинили совершенно новое шоу. Но идей ни у кого нет. Похоже, Сид Бернстайн так и останется со своим миллионом.

Это был смелый шаг — отказаться от дела, принесшего им славу. Очень немногие, особенно в шоу-бизнесе, уходили на вершине успеха. Многие обещают, что оставят публику раньше, чем публика оставит их, но обычно опаздывают.

А вот «Битлз» не колебались ни секунды. Они считали, что переворачивают последнюю страницу Главы Первой. Наивные и простодушные, они представить себе не могли, какой будет Вторая Глава. Но в одном они были уверены: в ней не будет изнурительных гастролей и битломании.