Часть 2

Казалось бы, Джорджа Мартина от социального статуса, вкусов и происхождения «Битлз» отделяют световые годы. Но этот высокий киношный красавец с манерами преподавателя элитарной школы и речью диктора Би-би-си когда-то был таким же скромным парнем из рабочей среды.

Он родился в 1926 году в Холлоуэе, Северный Лондон, в семье плотника. Сначала учился в колледже иезуитов в Стэмфорд-Хилл, а затем, когда родители переехали в Кент, — в школе района Бромли. В семье не было музыкальных традиций, и в детстве Мартина музыке не обучали, но он выучился играть на фортепиано на слух и в шестнадцать лет организовал школьный танцевальный ансамбль.

В войну отслужив в воздушных силах флота, Мартин в 1947 году демобилизовался в звании лейтенанта. Чем заниматься, он совершенно не представлял. Кто-то услышал, как Мартин играет на фортепиано на концертах в воинских частях, и благодаря этому человеку Мартин поступил в музыкальную школу Гилдхолл. Он проучился там три года, вторым инструментом выбрав гобой. Окончив школу, Джордж одно время выступал гобоистом, но не поднялся выше оркестровой ямы и воскресных концертов в лондонских парках. В конце концов его уволили — сочли, что он недостаточно хороший музыкант.

В 1950 году подвернулась должность ассистента менеджера по подбору артистов в «Парлофоне», одном из филиалов концерна EMI. Тогда Мартин даже не знал, что означает эта аббревиатура. Расшифровывается она как «Electrical Musical Industries»; сейчас EMI — крупнейшая звукозаписывающая компания.

На работу Мартина взяли благодаря классическому музыкальному образованию, однако поручили ему легкую музыку и джаз. Репертуар был широк, но довольно скучен. «В то время „Парлофон“ был бедным родственником по сравнению с любимцами EMI — HMV и „Коламбией“. В 1950-м, когда я пришел, мы еще писали на воске».

«Парлофон» купили в Германии прямо перед войной. После поглощения он толком ничем не прославился, и Джордж Мартин, как и многие сотрудники компании, не ожидал, что компания протянет долго.

Логотип «Парлофона» «£», обозначающий фунт стерлингов, не имел отношения к заработанным компанией миллионам фунтов. Это просто витиеватая «L», первая буква фамилии ее основателя Карла Линдстрёма.

Зарплата у Мартина в EMI была очень скромной — 7 фунтов 4 шиллинга 9 пенсов в неделю. В поисках дополнительного заработка он временами играл на воскресных концертах в парках и устраивал выступления оркестров в школах.

Он все больше занимался популярной музыкой. Первыми его звездами стали Боб и Альф Пирсоны, певшие про «My Brother and I». Он также записывал The Five Smith Brothers и шотландскую народную танцевальную группу Jimmy Shand and His Band — их «The Bluebell Polka» до сих пор хорошо раскупается. А также джаз — Джонни Дэнкворта и Хамфри Литтелтона.

Сегодня кажется, что долгоиграющие пластинки были всегда, но в начале пятидесятых они стали великим новшеством. «В EMI спохватились очень поздно, только в 1954-м. Не знаю, почему они так долго спали. „Декка“ начала их выпускать уже в 1952 году. Сами понимаете, как мы отставали».

В начале пятидесятых производство грампластинок в Англии было рутинным традиционным бизнесом. Все равно что ежемесячные журналы издавать. Каждый месяц компании вроде «Парлофона» выпускали десяток новых пластинок — это называлось ежемесячные тиражи. План составлялся на два месяца вперед. Состав был строго сбалансирован. Из десяти пластинок две — классика, две — джаз, две — танцевальная музыка, вроде Виктора Сильвестра, две с мужским вокалом и две с женским. Категории популярной музыки просто не существовало. «О поп-музыке и речи не шло. Только классика, джаз, танцевальная музыка и вокал».

Во всех жанрах у «Парлофона» было очень мало звезд. С Виктором Сильвестром, например, работала «Коламбия» — более удачливая ветвь EMI. Большинство прибыльных певцов поставляла Америка. «Парлофону» они не доставались.

Однако со временем Джордж Мартин отыскал собственную небольшую нишу — юмористические пластинки, хотя все уверяли, что их никто не станет покупать.

Одной из первых вышла «Mock Mozart / Phoney Folk-Lore» Питера Устинова. Еще Мартин выпускал пластинки Питера Селлерса, Фландерса и Суонна, а позже записал в Кембридже «Beyond the Fringe» еще до того, как они появились в Вест-Энде.

Потом над страной разразились скиффл и рок, совершившие переворот в молодежной музыке. Наконец-то и английские звезды стали выпускать хиты, хотя и не сравнимые по масштабу с американскими. Но бедный старый «Парлофон», несмотря на юмористические старания Джорджа Мартина, плелся далеко в хвосте.

«Казалось, все, кроме „Парлофона“, нашли себе группу или певца. Я ходил по кофейням Лондона, выискивая таланты». Джордж Мартин отказался от Томми Хикса — который затем стал Томми Стилом, — сочтя его всего лишь очередной копией Элвиса.

«Я завидовал HMV и „Коламбии“ из-за их американских звезд, завидовал другим компаниям, у которых были британские звезды, вроде Клиффа Ричарда. Вообще-то, тут все проще простого. Если у тебя есть певец или группа, которые нравятся публике, нужно только найти им очередную песню. С комедией каждый раз приходится начинать с нуля».

Скиффл и рок открыли совершенно новый, необъятный музыкальный рынок для подростков, запись и продажа грампластинок стали еще важнее. «Парлофон», и без того, по общему мнению, не жилец, отстал еще сильнее.

Брайан Эпстайн и «Битлз» этого не знали, но в мае 1962 года «Парлофон» с нетерпением ждал их появления. Великому Джорджу Мартину, каждое покашливание и реплику которого они потом пытались истолковать, до величия было еще далеко.

Джуди Локхарт-Смит, тогда секретарь, а теперь жена Мартина, вспоминает, что при первой встрече Брайан Эпстайн произвел на нее сильное впечатление: «Превосходно одетый, с великолепными манерами и правильной речью, он совсем не походил на обычных менеджеров с Чаринг-Кросс-роуд».

Джордж отнесся к Брайану благосклонно. «Но я бы не сказал, будто меня ошеломило то, что он мне поставил. Ни песни, ни голоса меня особо не поразили. Однако звучание у них было интересное. Я решил назначить пробную запись».

Брайан ушел в восторге, но для Мартина «Битлз» были лишь очередной еще не записанной группой. Он из кожи вон лез, ища хорошую новую группу, и назначал пробы очень многим.

«Сначала я думал приставить их группой сопровождения к известному солисту, вроде Клиффа Ричарда и The Shadows. Я отчаянно хотел найти своего Клиффа. Так я мыслил поначалу, прикидывал, кого из них выбрать на роль солиста. Но, познакомившись с ними, я быстро понял, что так не выйдет».

Джордж Мартин повстречался с «Битлз» 6 июня 1962 года, на пробной записи в студии номер три концерна EMI на Сент-Джонс-Вуд. Как раз тогда Брайан прислал ему предварительный список песен.

«„Битлз“ оказались очень приятными. Мне с ними было комфортно, что забавно, пожалуй, — они тогда были никто, а я — большая шишка. Вообще говоря, совершенно не имело значения, понравлюсь ли я им, но мне было приятно, что я им, кажется, понравился. Оказалось, Джон — поклонник Питера Селлерса и The Goon Show, которых я записывал».

Из списка Брайана Джордж выбрал всего три или четыре песни — среди них «Love Me Do» и «P. S. I Love You». Мартин говорит, что это, видимо, была одна из ранних версий «Love Me Do», потому что его воображения она не потрясла. Но ему, как уже было сказано, понравилось их звучание и самобытность. «Я решил, что ничего не потеряю, если подпишу с ними контракт, хотя еще толком не знал, что с ними делать и какие песни им дать».

Он был очень занят с другими пластинками, которые тогда были для него намного важнее, — например, долгоиграющей «The Establishment», записанной в первом, но недолговечном лондонском ночном сатирическом клубе. Вот тут для «Битлз» и начался долгий период ожидания, посреди которого они уволили Пита Беста. Мартин не спешил назначать им дату записи, поскольку так и не решил, что делать — рискнуть и записать их собственные песни или найти им композитора.

Лишь 11 сентября 1962 года Джордж пригласил «Битлз» в Лондон на запись их первой английской пластинки — «Love Me Do», с «P. S. I Love You» на стороне «Б».

«В конце концов я выбрал „Love Me Do“ — мне показалось, она лучшая из списка. Губная гармошка Джона придавала ей шарм».

Джордж Мартин узнал, что Пит Бест ушел из группы и на его место взяли другого ударника. Но рисковать он не хотел. Решил нанять опытного сессионного ударника Энди Уайта и на всякий случай держать его наготове.

Перед записью Мартин объяснил музыкантам, чего от них хочет, и в завершение сказал: «Если вам что-то не нравится, скажите сейчас».

«Ну, для начала, — сказал Джордж Харрисон, — мне не нравится ваш галстук». Потом они часто вспоминали эту шутку, но тогда она не слишком понравилась Мартину — он очень гордился своим новым галстуком. Этот черный с красными лошадками галстук он купил в «Либерти». Однако тогда все засмеялись, и запись началась.

Ринго впервые работал в студии и чувствовал себя очень неуверенно. Он бы нервничал еще сильнее, если бы знал, что поблизости маячит другой ударник.

Они сыграли «Love Me Do» не меньше семнадцати раз, прежде чем Мартин остался доволен. «Ринго я оценил невысоко, — говорит он. — У него не получалась дробь — и по сей день не получается, — хотя с тех пор он существенно вырос. Мне нужен был ударник типа Энди. Ринго играл только на танцах. Очевидно было, что тут лучше взять человека с опытом».

«Я нервничал, я был в ужасе, — говорит Ринго. — Когда мы вернулись в студию записывать вторую сторону, Джордж Мартин посадил за ударную установку другого человека. Это был кошмар. „Битлз“ меня позвали, а теперь выходило, что я с ними буду играть только по танцулькам, а для пластинки недостаточно хорош.

Они запели „P. S. I Love You“. На барабанах играл другой парень, а мне дали маракасы. Ну, думаю, конец. Они меня вытуривают, как Пита Беста. Потом решили записать заново первую сторону, где на барабанах сначала играл я. Мне дали тамбурин.

Я был уничтожен. Вот ведь какая фигня. До чего, думаю, вся эта звукозапись прогнила. Я слыхал такие истории. Как набирают других музыкантов, чтоб они за тебя сыграли в студии. Если я не подхожу для записи, значит мне в группе не место.

Но никто ничего такого мне не сказал. А что они могли сказать? А я что мог? Мы были какие-то пацаны, которых пинали все кому не лень. Ну, сам понимаешь. Они там такие важные — лондонская звукозапись, все дела. Мы делали, что нам говорили.

Когда вышел сингл, мое имя стояло в списке исполнителей „P. S. I Love You“, но я в ней только на маракасах, за установкой сидел не я. К счастью для меня, на пластинке оставили первую версию „Love Me Do“, где на барабанах я, так что все утряслось».

«Love Me Do» — первая пластинка «Битлз» вышла 4 октября 1962 года. Группа уже вернулась в Ливерпуль, продолжала выступать по клубам и дансингам, но ждала, что их пластинка со дня на день потрясет мир. Ничего не произошло.

Ливерпульские фанаты «Битлз» преданно скупали сингл в громадных количествах, но, разумеется, хорошие продажи в одном провинциальном городе особо не влияли на хит-парады. А еще фанаты группы заваливали письмами все радиопрограммы по заявкам. Первый раз песня «Битлз» прозвучала на «Радио Люксембург».

Когда Джордж объявил, что их песню могут поставить на радио, его мать просидела у приемника до глубокой ночи. Так и не дождавшись, легла спать, но тут ее разбудили крики Джорджа — битлов наконец поставили. Отца Джордж тоже разбудил, и мистер Харрисон очень рассердился — ему нужно было рано вставать, чтобы успеть на первую смену.

«Когда я впервые услышал „Love Me Do“ по радио, — вспоминает Джордж, — меня просто дрожь пробрала. Я слушал соло-гитару и ушам своим не верил. Но важнее всего в жизни для нас было попасть в горячую двадцатку».

В чарты они все-таки пробились — под номером 49 в газете «Нью рекорд миррор». На следующей неделе они появились в другой популярной газете, «Нью мьюзикл экспресс», уже на двадцать седьмом месте. Там они некоторое время и оставались.

Поскольку вышла пластинка, Брайан сумел устроить «Битлз» на их первое телевизионное шоу, и не важно, что показывали его только на севере Англии. Передача манчестерского телеканала «Гранада» называлась «Люди и места».

«Битлз» предстояло поехать в Гамбург, где они еще до записи пластинки заключили контракт с клубом «Стар». Им казалось, что, уехав из страны, они не смогут выступать по радио и телевидению, а значит, популярность сингла пойдет на спад. И однако, они отправились на четвертые гастроли в Гамбург. Пока их не было, рейтинг пластинки подрастал, что всякий раз давало им повод для буйных торжеств. В конце концов «Love Me Do» оказалась на семнадцатом месте — рекорд этого сингла.

Джордж Мартин был доволен, но от песни до потолка не прыгал. «Я не считал что „Love Me Do“ — прямо сокровище, но был счастлив, что публика так откликается на „Битлз“ и их звучание. Возникла новая проблема — надо выпускать следующую пластинку».

Мартин нашел песню, которая должна была стать следующим хитом. Называлась она «How Do You Do It?». Мартин послал ее «Битлз» — а им не понравилось. Мартин сказал, что она нравится ему. В конце концов, он босс. Он хочет, чтобы «Битлз» ее записали. Так что пусть записывают. Но они не отступились — сказали, что песня им не нравится и записывать ее они не хотят.

Это было смело, а может, просто наивно — молодые неопытные провинциалы, незнакомые даже с нотной грамотой, уверяли эрудированного и влиятельного Джорджа Мартина, будто лучше его знают, что делать.

«Я сказал им, что они отказываются от хита. Мол, дело ваше, конечно, но, если вы намерены и дальше упрямиться, сочините сами что-нибудь получше. Они тогда были очень самоуверенные. И не изменились ни на йоту… И они сочинили кое-что получше — „Please Please Me“, которая меня просто нокаутировала».

Впрочем, насчет «How Do You Do It?» Мартин не ошибся. Он отдал эту песню другой группе Брайана, Gerry and the Pacemakers, и те поднялись с ней до первого места в хит-парадах.

Вторая пластинка «Битлз», «Please Please Me», была записана 26 ноября 1962 года, но вышла только в январе 1963-го. Они приехали на запись из Гамбурга, а потом снова туда вернулись — всего на пару недель, на пятые, и последние, гастроли по гамбургским клубам.

В конце года «Нью мьюзикл экспресс» провела традиционный опрос общественного мнения. В разделе вокальных групп верхнюю строчку заняли The Springfields — за них подали 21 843 голоса. «Битлз» с 3906 голосами — по-видимому, все из Ливерпуля — оказались далеко внизу. Но они попали в список! Они существовали, хотя все еще было неочевидно, что «Битлз» — та самая группа, которую так отчаянно искали Джордж Мартин и «Парлофон».

Дик Джеймс — единственный представитель традиционного шоу-бизнеса, который в профессиональной либо дружеской роли вошел в круг «Битлз». Возник он вскоре после Джорджа Мартина и, подобно Мартину, с нетерпением ждал, когда же появятся «Битлз».

Дик Джеймс всю жизнь вращался в деловых кругах. Он вырос в лондонской еврейской среде, окруженный будущими агентами и лидерами музыкальных групп — парнями, всегда готовыми прийти на помощь. Дик был ужасно сентиментальный, но очень искренний. Этакий свой в доску парень, вся Улица Жестяных Кастрюль в одном лице. Битлы обожают Дика Джеймса. Подтрунивают над его любовью к балладам. Знают, что его осчастливит добрый старый шлягер, типа «When I’m Sixty-Four». Да Дик вообще счастливчик. Во всем битловском кругу он, пожалуй, самый удачливый. Когда они познакомились, он был музыкальным издателем-одиночкой, а теперь руководит крупной музыкальной корпорацией. Он миллионер — благодаря не только «Битлз», но и собственному упорному труду.

Дик Джеймс, урожденный Ричард Леон Вапник, появился на свет в 1920 году в Ист-Энде, рабочем районе Лондона. Его отец, по профессии мясник, приехал из Польши в 1910-м, в одно время с семьей Эпстайн.

В семнадцать он был профессиональным певцом и выступал с Элом Берлином (сейчас импресарио) и его оркестром в «Криклвуд-палас». В войну служил в медицинских частях — не по медицинской части, а в оркестре Медицинского корпуса. Там Ричард научился нотной грамоте. В 1945 году он стал работать с Джеральдо, который сразу же переименовал Дика Вапника в Дика Джеймса. После этого Дик много лет работал то с одним, то с другим оркестром, а затем начал сольную карьеру. «До самого верха я так и не добрался. Когда я появлялся на сцене, никто не впадал в истерику, как у Дональда Пирса или Дэвида Уитфилда».

Но Дик неплохо зарабатывал. Он выпустил много пластинок, пусть и довольно заурядных. Первую он записал с аккордеонным оркестром Примо Скалы в 1942 году на побывке. Какое-то время Дик сотрудничал с «Деккой», но не принес им много денег. В 1952 году он оказался в «Парлофоне». А там встретился с молодым деятельным звукорежиссером Джорджем Мартином, готовым не покладая рук работать с любым популярным певцом. Под руководством Джорджа в 1955 году Дик Джеймс выпустил свою самую удачную пластинку — единственную, которая по сей день помнится слушателям. Она называлась «Robin Hood» — это тема из одноименного телесериала. В хит-параде пластинка поднялась на девятое место — рекорд для обоих причастных. В результате Дик Джеймс получил возможность создать свою пятнадцатиминутную программу на «Радио Люксембург». Ее продюсером стал другой деятельный молодой человек — Филип Джонс.

Несмотря на успех «Robin Hood», Дик Джеймс прекрасно понимал, что ему не светит большое певческое будущее: началась мода на скиффл и рок, возникли толпы музыкальной молодежи. «Было очевидно, что грядет революция, а я оказался не в том месте и не в то время». Ему было чуть за тридцать, но он уже несколько лет носил парик. «Только на сцене, конечно. Не в жизни. Врать нехорошо».

Дик Джеймс продолжал петь до 1959 года, но изредка и только в Лондоне, потому что не хотел далеко уезжать от жены и сына. Попутно он занялся издательской деятельностью. Дик стал бесплатным ассистентом Сида Брона, отца актрисы Элинор Брон (она потом снялась во втором фильме «Битлз», «Help!»).

В сентябре 1961 года Дик Джеймс открыл собственное музыкальное издательство, сняв для этого две комнаты на Чаринг-Кросс-роуд. К лету 1962 года его компания работала вовсю, но не нашла ни одного хита.

Однажды к нему зашел сын его друга с песней, которую ему никак не удавалось пристроить в издательство. Песня называлась «How Do You Do It?». Дик помчался к Джорджу Мартину, старому другу по «Парлофону». Теперь становится ясно, почему Мартин так хотел подсунуть эту песню «Битлз».

«Я сказал Джорджу, что песня — просто сокровище. Он ответил, что она, пожалуй, сойдет для одной новой группы из Ливерпуля. Я удивился: „Из Ливерпуля? Да ты издеваешься. При чем тут Ливерпуль?“»

Джордж Мартин понял, что песня будет иметь коммерческий успех, и убедил Дика Джеймса немного подождать. Дик очень разволновался — он был уверен, что наконец-то нашел долгожданный хит. Но в ноябре 1962 года Джордж позвонил Дику с известием, что «Битлз» сами написали свою следующую песню, «Please Please Me», и она великолепна.

Казалось бы, на этом история с Диком Джеймсом должна была закончиться. Однако Джордж Мартин упомянул, что у него сидит Брайан Эпстайн. Он в Лондоне никого не знает — не мог бы Дик ему помочь? Дик согласился. И еще спросил, нельзя ли ему издать «Please Please Me», раз уж она так хороша.

На следующее утро у Брайана уже была назначена встреча в другом музыкальным издательстве, но он обещал после этого увидеться с Диком Джеймсом. «В десять тридцать я был у себя в конторе. Брайан пришел на полчаса раньше, чем мы условились. Сказал, что заходил в другое музыкальное издательство, просидел там двадцать пять минут, но дождался лишь рассыльного. Поэтому опцион за мной… Он поставил мне песню, и я сказал, что годами не слышал ничего подобного. Можно я ее издам?»

Брайан Эпстайн только приехал из Ливерпуля, но был отнюдь не зеленым юнцом. Он сказал, что Дик Джеймс получит песню, если сделает ей рекламу. Дик позвонил старому другу Филипу Джонсу, продюсеру передачи на «Радио Люксембург». Тот как раз стал продюсером новой телепрограммы «Спасибо счастливым звездам».

«Я все уладил прямо по телефону. Филип послушал „Please Please Me“ и сказал, что ему нравится. Он пригласит ребят на шоу».

За пять минут «Битлз» получили первый эфир на лондонском телевидении — манчестерский эфир на «Гранаде» транслировали только на север страны. Брайан был сражен. За обедом Дик Джеймс стал музыкальным издателем «Битлз». Если издатель нашел хороших композиторов, он может жить припеваючи. Гонорар делился между издателем и композитором пополам.

Во многом Дик Джеймс ошибся, когда в 1950-х предпочел карьере певца издательскую деятельность. Возможно, надежнее было бы стать агентом — он тогда об этом тоже подумывал. Музыкальные издательства десятилетиями жили на доходы от продажи нот. Но едва случился бум пластинок, люди перестали играть дома на пианино, и нотному рынку настал конец. Однако после встречи с «Битлз» счастливые времена для Дика Джеймса только начались.