Секс
Первое свидание в моей трезвой жизни было с парнем, которого я знала еще с колледжа. Когда я увидела его в ресторане, он показался мне куда более привлекательным, чем раньше, хотя и был одет в джинсы, говорившие либо о том, что он впереди моды, либо о том, что он безнадежно от нее отстал.
– Я не буду против, если ты выпьешь, – соврала я ему.
– Знаю, – ответил он и заказал содовую.
Наступил момент, когда я ощутила потребность ходить на свидания (не желание, уверяю вас, а потребность). В коконе своего покосившегося домика я снова и снова смотрела документальные фильмы и воображала себе жизнь с человеком, которого я никогда не встречала. Я представляла татуированного официанта, читавшего Майкла Шейбона. Плотника с глазами Пола Ньюмана. Я теряла годы, живя в фантазиях.
Итак, я заставила себя выйти из дома с дрожью в ногах и бордовым блеском для губ.
«Думаю, я ни разу впервые не целовала мужчину в трезвом виде», – сказала моя 27-летняя коллега Трейси. И она была профессиональной писательницей, писавшей о сексе.
Свидания – это всегда неизведанная страна, но моя была необитаема. Даже те мои друзья, у которых не было больших проблем с алкоголем, не представляли, как я буду ходить на свидания и не пить там.
Как такое могло быть? Мы были женщинами 21-го века, которые слушали радиопередачи о сексе, делились друг с другом хитростями по выбору вибраторов и знали адреса порносайтов наизусть. Но несмотря на наши продвинутые знания о сексе (секс втроем, БДСМ, анальный), нам ничего не было известно о его основных принципах. Мысль о поцелуе выбила меня из колеи. Прикосновение мужских губ к моим без анестезии в виде трех бутылок пива было для меня сравнимо с незаземленным проводом у меня во рту.
После ужина мой старый университетский друг повел меня в кофейню, где я пила горячий шоколад, сидя на продуваемой легким ветерком террасе. Он мне нравился (в большей степени) Он был врачом. Он помнил самые мелкие детали обо мне со времен колледжа, что было очень приятно. У меня создавалось впечатление, что он думал обо мне все это время. Я рассказала ему сентиментальную историю о своем прошлом, так как решила, что это сблизит нас, и он взял мою руку, лежащую на столе. Такой простой жест: четыре пальца проскользнули между моими собственными. Однако от этого непринужденного и естественного жеста у меня возникло ощущение, что моя рука оказалась внутри ледяной глыбы. Господи, паника. Я боялась его оттолкнуть. Боялась подпустить ближе. Я словно была самкой, которая увидела лазерный прицел ружья у себя на груди. Не двигайся.
Говорят, что алкоголь останавливает ваше эмоциональное развитие в том возрасте, когда вы начинаете использовать его для снятия дискомфорта, и ничто не напоминало мне об этом сильнее, чем секс. За полтора года трезвой жизни я поборола множество не до конца сформированных сторон самой себя, но от секса меня в буквальном смысле тошнило. Я приходила в ужас от того, какой уязвимой он меня делал. Иногда я не могла выбросить из головы мысль об оральном сексе: хоть я им и не занималась, меня поражало, что кто-то это делал.
Сидя на террасе с окоченевшей рукой, я представляла себе альтернативную версию этого свидания. Я воображала, как заливаю в глотку ракетное топливо, а затем приближаюсь к своему спутнику с чуть разомкнутыми губами. В действительности, когда он подвез меня домой, я так быстро выскочила с переднего сиденья, что, должно быть, подняла облако пыли. Спасиборадабылатебявидетьспокойнойночи. Я забралась в постель и натянула одеяло до подбородка, понимая, что, возможно, я больше никогда не буду заниматься сексом. Если вам известна всего одна дорога в город, но она перекрыта, что вам остается делать?
Алкоголь служил началом для секса. Я была пьяна, когда впервые поцеловалась с парнем в 13 лет.
В таком же состоянии я была, когда переспала с малознакомым парнем за два месяца до того, как бросить пить. Это был бармен на вечеринке по случаю 40-летия Лизы, которому как раз хватило запаса английских слов, чтобы убедить меня уйти с ним. В течение практически четверти века, разделявшей два этих события, алкоголь помогал мне быть, кем я хочу, и вести себя так, как мне вздумается. Мое любимое время для секса наступало как раз перед тем, как я теряла память: я еще все осознавала, но уже становилась дикой и могла извергать из своего рта разные непристойности. Сделай то, сделай это. Теперь я не была уверена, нравился ли мне такой секс, потому что он был приятен мне или потому что парням было приятно, когда я сходила с ума. Именно этого мне хотелось больше собственного наслаждения. Я хотела быть неотразимой. Взрывать мужчинам мозг.
Я боялась, что парни не захотят встречаться с непьющей женщиной. В конце концов, алкоголь был частью нашего эротического контакта. Существовало негласное соглашение о том, чтобы пить, пока не исчезнет смущение и здравый смысл. Я слышала о мужчинах, которые терялись, когда их спутницы отказывались пить. «Как тогда я должен воспользоваться тобой?» – спросил один парень мою подругу. Это была шутка, но в ней скрывалась неприятная правда.
Алкоголь – это лучший из когда-либо существовавших инструментов обольщения, и если вы заказываете минеральную воду с лаймом, то вы словно выхватываете из рук мужчины сияющую саблю и швыряете ее в ближайший мусорный бак.
С тем врачом мы снова отправились на ужин. Мне он нравился. Он меня смешил. Он умел слушать. Однако он обматерил парня, подрезавшего его на дороге. Он рассказал чересчур подробную историю о своей бывшей и все время называл ее разными синонимами. Было ли слишком поверхностно с моей стороны обратить внимание на его джинсы? Старый маятник раскачивался в моей голове весь вечер: Я собираюсь поцеловать его/Черт, нет, не собираюсь. Я не понимала, были ли те мелочи, которые меня в нем смущали, красными флагами или убедительными предлогами и дальше не выходить из дома. Я потеряла связь с собственным шестым чувством.
И подумала, что если бы я выпила рюмку текилы, то поцеловала бы его. Если бы я выпила бутылку пива (или пять), которую он не заказывает из-за меня, то мы могли бы зайти дальше. Мы бы оказались завернутыми в простыни, одежда кучей валялась бы на полу у кровати, мой замысловатый топ в греческом стиле был бы у меня в районе предплечья, потому что мне так безумно хотелось сорвать его с себя, чтобы быть свободной. А уже после этого можно было бы оценить ситуацию и понять, получится ли у нас что-нибудь. Мы могли бы бросать друг на друга игривые взгляды за обедом или разбежаться по разным концам галактики и начать избегать друг друга при случайной встрече в супермаркете.
Вместо этого произошло кое-что другое. Я отправила ему электронное письмо, на которое у меня ушло слишком много времени: Мы можем быть только друзьями. Подъемный мост, который в какой-то момент стал опускаться, снова поднялся. Мне стало так легко.
Сказав, что я больше никогда не займусь сексом, я была слишком категорична. Это похоже на какое-то громкое заявление, которое делает подросток, прежде чем хлопнуть дверью своей комнаты. Дело вовсе не в том, что все интимные моменты моей жизни были искалечены алкоголем. У меня был тихий секс, веселый секс и секс настолько нежный, что он напоминал мне мыльную пену на кончике пальца. Я знала, что такое удовольствие возможно между двумя людьми, но не понимала, как его получить. Все указатели говорили о том, что необходимо поднести к губам бокал вина и позволить возникшему сладостному чувству указать мне путь.
Мне определенно нужна была новая карта.
Я знала, что когда-нибудь попробую онлайн-свидания. Всем одиноким женщинам старше 30 лет судьбой предначертано заполнить анкету на подобном сайте. Из всех возможных наказаний это не самое страшное. Раньше такие, как я, были обречены на безбрачие и нищету. Сегодня мы можем зайти на OKcupid и рассказать о своем хорошем настроении с помощью смайликов.
Онлайн-свидания были для меня неплохим вариантом. Они позволяли мне создать видимость близости, соблюдая при этом дистанцию. В них была ясность, которой мне так не хватало во время типичных посиделок в баре. Одним из огромных и неожиданных плюсов интернет-свиданий было слово «свидание» в названии. Мы встречаемся? Это свидание? Ответ: да.
Такой формат позволял мне сразу же заявлять, что я не пью. Раньше я так волновалась из-за того, как это преподнести. Я не хотела видеть, как киснет парень, когда я заказываю диетическую колу, а потом выносить его расспросы. В разделе «о себе» я написала: «Раньше у меня были проблемы с алкоголем, но теперь я не пью». У меня бывали описания себя и получше, но это хорошо мне подходило на тот момент.
Я понимала, что мой отказ от алкоголя (тем более, если я упоминала о нем в первую очередь) отпугнет некоторых парней. Поначалу я представляла, как они фыркают при виде моего профиля. Бородатые чудаки, которые жить не могут без телешоу и односолодового виски. Как же я скучала по этим прекрасным странным мужчинам, но нам приходилось держаться в стороне друг от друга. Время от времени я писала им, но они никогда не отвечали, и я понимала почему. В те времени, когда я пила, я бы тоже не ответила себе сегодняшней.
В течение первых недель на сайте мне многое было не понятно, но вскоре я привыкла. Когда ко мне проявляли симпатию, у меня происходил выброс эндорфинов. Мне нравилось добродушное подшучивание, позволявшее раздразнить другого человека.
Флирт похож на упражнение: чем больше практикуешься, тем лучше получается.
Я ранее пробовала онлайн-свидания. Примерно через полгода после моего переезда в Нью-Йорк я зарегистрировалась на Match.com. Я сделала это ради Анны, потому что она потратила так много времени, слушая мои жалобы на бывшего парня. «Просто попробуй», – сказала она. С таким аргументом сложно было поспорить.
В тот вечер я купила бутылку вина и с каждым глоточком набиралась мудрости. Мне не хотелось, чтобы моя анкета была унылой и незамысловатой. Я хотела, чтобы мой профиль хватал каждого парня за воротник и шептал каждое написанное в нем слово прямо ему в ухо. Клянусь, я влюбилась в себя к тому моменту, как закончила заполнять анкету. Тем временем за бутылкой вина последовали шесть бутылок пива. Я опубликовала самую сексуальную фотографию из всех, что у меня были: портретный снимок, на котором я выглядела на 10 килограммов стройнее. Когда я проснулась утром, то увидела задымленную сигаретами кухню, и в моей голове возникло неясное воспоминание: Похоже, вчера я зарегистрировалась на сайте с онлайн-свиданиями.
В тот день я получила на сайте семь сообщений, два из которых особенно привлекли мое внимание. Первое было от успешного бизнесмена с седыми волосами. Второе – от поклонника инди-рока, который был завсегдатаем фастфуд-ресторана, находившегося всего в двух кварталах от моего дома. У этих мужчин не было ничего общего, но их сообщения были похожи своей искренностью. Они хотели встретиться. На этой неделе. Завтра. Сейчас.
Я в панике позвонила своему другу Аарону.
– Что мне делать? – спросила я.
Он спокойно сказал:
– Ответь им, и, возможно, вы договоритесь о встрече.
– Но я не могу, – сказала я.
Я создала образ интеллектуалки-гедонистки Мерилин Монро и теперь просто не могла разочаровать этих мужчин. В мире не существовало такой пары утягивающих леггинсов, которые смогли бы сократить дистанцию между женщиной на сайте и женщиной, которая стояла посреди кухни в спортивных штанах.
– Если ты переживаешь, что ввела их в заблуждение по поводу своего веса, то эта проблема легко решаема, – сказал Аарон. – Просто выложи фотографию себя в полный рост.
– Ты прав, ты прав. Конечно, ты прав.
На следующий день я удалила свою анкету.
Этот случай был одним из сотен напоминаний о том, что опьянение не делает свидания проще для меня.
Алкоголь мог превратить меня в Золушку на несколько волшебных часов, но я снова и снова просыпалась в обносках и плакала из-за того, что натворила.
В этот раз процесс поиска подходящего человека на сайте был более честным, но медленным. Множество разговоров, которые ни к чему не привели. Куча парней в камуфляжной форме, позирующих напротив огромных грузовиков. Я становилась все более беспокойной. Иногда я думала просто встретиться со случайным парнем и переспать с ним.
Что со мной не так? Почему я считала секс чем-то, с чем нужно разделаться?
Мое первое онлайн-свидание было с разведенным отцом, который работал иммиграционным адвокатом. Он был милым, но не для меня. Никакой химии. Когда он предложил приготовить для меня ужин на День святого Валентина, который должен был совпасть с нашим третьим свиданием, я поняла, что единственным правильным решением с моей стороны будет аккуратно свести на нет наше общение. Он заслуживал провести этот праздник с человеком, который относился к нему иначе. Я начала усваивать один из самых важных уроков онлайн-свиданий: иногда нужно говорить «нет».
Всю свою жизнь я училась говорить «да». Я была застенчивой и амбициозной, что является ужасным сочетанием, и я всячески старалась избавиться от своих склонностей к изоляционизму. «Да» вечеринке, на которую я не хочу идти, «да» человеку, с которым я не хочу встречаться, «да» заданию, с которым я рискую не справиться, потому что ответ «да» был дорогой в насыщенную жизнь. Мне нужно было отвечать утвердительно, чтобы заставить себя подняться с дивана и погрузиться в быстротекущий поток боли и ликования. Однако ответ «да» на любые предложения означал, что мне постоянно приходилось говорить «нет» собственному здравому смыслу или пить до тех пор, пока его не утрачу. Теперь же моя задача состояла в том, чтобы начать адекватно оценивать свои возможности, и анализировать, когда рисковать не стоит, а когда можно и попытаться.
Я ответила «нет» умному мужчине, который не казался мне привлекательным. Ответила «нет» симпатичному, но самонадеянному парню. Ответила «нет» графическому дизайнеру, который как-то ночью попытался меня поцеловать. Наше свидание было веселым. Когда мы играли в бильярд, и я нагибалась, чтобы сделать удар, его глаза блуждали по моей заднице, и, как ни удивительно, мне это нравилось. Он выпил три бурбона за полтора часа, и, когда нагнулся, чтобы поцеловать меня, я почувствовала неприятный кислый запах его дыхания и увидела пьяные глаза. Я увернулась. Как в комедийном сериале.
Я очень удивилась тому, насколько непривлекательны пьяные мужчины. Когда в колледже я встречалась с непьющим парнем по имени Патрик, он отстранялся от меня, когда я была «под мухой». «Ты пахнешь, как пивоварня», – говорил он мне, и я не понимала, что он имеет в виду. В те моменты я чувствовала себя настолько сексуальной, что была уверена, что и выгляжу так же. Теперь поняла, какую злую игру вела выпивка: она делала вас увереннее в себе как раз тогда, когда вы хуже всего выглядели.
После того как я уклонилась от поцелуя графического дизайнера, была уверена, что он больше никогда не свяжется со мной, однако на следующий день он написал мне сообщение. Оказалось, что я случайно разожгла в нем желание. И снова отправилась с ним на свидание, но мне чего-то не хватало. «Не думаю, что у нас что-нибудь получится», – сказала я ему. Это была фраза, которую я училась произносить. Моему языку она казалась такой непривычной.
«Я ни разу в жизни не рвала ни с кем отношения», – говорила я людям, как будто это делало меня доброй в их глазах и присуждало мне статус женщины с разбитым сердцем. На самом деле это было свидетельством моей пассивности и нужды. Я никогда не рвала отношения, но это значило лишь то, что мне недоставало смелости. Я позволяла другим людям сделать грязную работу. Сайт онлайн-свиданий стал для меня хорошей практикой. Это был большой прорыв для моих личных границ.
Затем было свидание с парнем по имени Бен. Он пришел в джинсах и дырявой футболке из 70-х и сказал: «Посмотри, я принарядился ради тебя». Он мне сразу понравился. У него были карие глаза, отражавшие свет.
Мы сидели в простеньком баре, он пил пиво, а я – воду, и, как ни странно, в этом не было ничего шокирующего. Он спросил, почему я перестала пить, и я рассказала ему. Потом спросила, почему они с женой разошлись, и он ответил. Мы постепенно становились все ближе. Провожая меня до моей машины, он сказал: «Я безработный, нищий и все еще живу со своей бывшей. Я понимаю, что ты не захочешь снова встретиться со мной, но ты должна была узнать обо всем этом».
Я увиделась с ним на следующей неделе. Черт возьми, в этот раз он был совсем другим. Мы сидели снаружи магазина мороженого, закинув ноги на перила, и болтали о порнографии. Не знаю, кто был инициатором разговора о женских половых органах, но он рассказал о том, как впервые увидел непристойную фотографию. Это был журнал Hustler, тяжелая артиллерия. На каждой странице он увидел по шесть женщин, демонстрирующих свои половые губы, и эти фото в какой-то степени навредили ему. После этого ему требовалось время для железной эрекции.
Он пошел в колледж во время волны антипорнографического движения конца 80-х, и вскоре стал стыдиться собственных желаний. Затем он женился, но брак рухнул. Теперь ему хотелось выбраться на волю из-под каменного завала и выяснить, кто же он на самом деле.
Я позволила ему поцеловать себя в тот вечер. Это был милый, нежный и абсолютно не страшный поцелуй. «Я тебе позвоню», – сказал он, но не сделал этого. Это было абсолютно нормально, потому что определенным отношениям нужно говорить «да» только на очень короткое время. Мне было приятно понять, что отказ не всегда бывает болезненным.
Время от времени я думала о Бене и всех тех фотографиях половых губ, потому что нечто в его рассказе напомнило мне о себе в пятом классе, когда я вырезала фотографии симпатичных мальчиков из подростковых журналов и вешала их на каждый свободный сантиметр стен своей комнаты. Возможно, это была моя версия порнографических фото: все эти щенячьи глазки так и таращились на меня. Почему женщины жалуются на то, что из-за порнографии у мужчин чересчур завышенные ожидания от женщин, но мы редко говорим о том, что романтические комедии, подростковые журналы и прилипчивые популярные песенки тоже завышают наши ожидания от мужчин? Я пыталась понять, навредило ли все это и мне в какой-то степени.
Возможно, это навредило всем нам. Порно и голливудские стандарты похожи на деревянное обрамление для сайтов онлайн-свиданий. Женщины хотели прогулок по пляжу, экзотических поездок, собеседника, с которым можно поговорить после долгого рабочего дня. Парни утверждали, что хотят того же, но потом писали вам личные сообщения с просьбой выслать фотографию груди.
Чем дольше я сидела на сайте онлайн-свиданий, тем больше я думала, что многим парням не мешало бы постыдиться своих желаний. Я поверить не могла, что осмеливались предлагать мужчины женщинам, которых они никогда не встречали: «Я буду в городе на выходные вдали от жены. Не хочешь секса без обязательств?» или «Я правда не могу выпить с тобой кофе, но очень хочу потрахаться». Так я и практиковалась говорить «нет», потому что эти парни явно недостаточно часто слышали это слово в своей жизни.
Однажды мне прислал игривое сообщение 23-летний парень. В ответ я написала ему, что польщена, но что он для меня слишком молод. «Ерунда, – ответил он. – Возраст – это всего лишь цифра, которая означает лишь то, что от меня на твоем лице будет больше спермы».
Во-первых, ему нужно было дважды проверить свою теорию. Во-вторых, нет. Не-е-е-е-е-т, молодой человек, этого никогда не случится. Что произошло? Какие проблемы с этикетом и эротизмом привели к настолько провальному предложению?
Эти парни слишком смелели от ложной интернет-близости, которая позволяла им делать предложения, на которые они никогда бы не решились, глядя человеку в глаза. Реальность другого человека пугала, как пугала реальность неидеальных и нерешительных нас самих. Сколько технологий было изобретено, чтобы избежать этого?
Мы все ищем способы быть близкими на расстоянии. Для меня таким способом был алкоголь, в то время как для других – Интернет.
Возможно, нам всем нужно перестать искать эти чертовы способы и осознать, насколько страшно быть реальным и уязвимым.
Одним апрельским вечером я пошла на свидание с мужчиной, изучавшим психологию. Мы поели в ресторане, где главным блюдом была жареная курица. Это было одно из тех модных заведений, где подают вредную пищу под видом домашней. Парень быстро говорил, и мне нравилось пребывать в легком напряжении, чтобы не потерять ход его мыслей.
– Ты не такой, как все, – сказала я ему, облизывая жирные пальцы.
– Это хорошо? – спросил он. – Я хочу тебе понравиться.
Впервые мне кто-то сказал об этом, но я поняла, что эти слова были моим девизом на протяжении последних 25 лет. Приятно было побыть на другом берегу для разнообразия.
– Это хорошо, – ответила я. – Мне нравится слышать, как гудит твой мозг.
Он меня заинтриговал. Мы говорили о велосипедных дорожках и Элвисе Костелло. На протяжении многих месяцев я ходила на свидания и думала, что со мной что-то не так. Почему нас так редко тянет к человеку, которого тянет к нам? Но зато, когда это происходит, возникает особое чувство. То, что я почувствовала к этому мужчине той ночью, ни с чем нельзя было перепутать.
Мы сидели напротив моего дома в его автомобиле и смотрели вперед.
«Я не знаю, что сделать дальше, – сказал он. – Не знаю, хочешь ли ты, чтобы я тебя поцеловал, или…» Его речь прервалась, а я нагнулась и чмокнула его в щеку. Мне было так волнительно от химии, возникшей между нами, что буквально выскочила из машины, хотя потом пожалела о своей стеснительности. Позднее, в безопасности собственных простыней, я не могла перестать думать о нем. Мое тело горело при мысли о том, что могло бы произойти, будь я смелее. Что хорошего было в осторожности, которую просто нельзя скомкать и выбросить?
Я написала ему: «Мне нужно было позволить себя поцеловать».
Ответ пришел быстро.
Неделю спустя я приехала к нему домой. После ужина мы сели на матрас в его неубранной комнате, а затем он повернулся ко мне и спросил: «Хочешь потрахаться?»
Это был первый сигнал о том, что я не нахожусь внутри романтического фильма. Не будет ни нежного поглаживания меня по волосам, ни розовых лепестков на постели. Но, честно признаться, я хотела потрахаться.
У меня не было секса почти два года. Два года без алкоголя, сигарет и секса были долгим сроком.
Поэтому я ответила: «Хочу».
Если вы надеялись, что мой первый раз в трезвом состоянии будет выразительным и нежным или хотя бы жарким и возбуждающим, то мы с вами хотели одного и того же. Однако он был быстрым и рациональным, что меня вполне устроило. Иногда лучше не ждать идеальной сцены из кинофильма, потому что в этом случае вы будете постоянно смотреть на часы.
Когда все кончилось, мы смотрели на потолок его комнаты, словно на нем было звездное небо.
– После секса мне в голову всегда приходят ужасные вещи, – сказал он.
Знаю, что многие женщины не отреагировали бы на эту реплику, но я поступила иначе.
– О чем ты думаешь? – спросила я.
– Я думаю, что мне хотя бы платить не пришлось.
Это была шутка. (По крайней мере, мне так показалось.) Возможно, он думал, что секс был так себе, и пошутил, что ему хотя бы не пришлось за него платить. Или секс был неплохим, но он специально решил не говорить это и отшутиться. Честно говоря, шутку я не поняла, поэтому я не буду ее анализировать, но в течение следующих нескольких недель я осознала, что у этого человека, изучавшего психологию, с психологией были большие проблемы. Он был внутренне перекручен, как торнадо. (Еще он был козлом.) Через несколько дней после этого инцидента у нас состоялся разговор, в котором он проявил такую жестокость, что я ушла с пониманием того (возможно, впервые в жизни), что в этом нет моей вины. Некоторых людей страдания переполняют до такой степени, что они выплескиваются и на окружающих.
Это был мой хороший шанс снова начать заниматься сексом, но я его упустила. Возможно, я должна была расстроиться из-за этого, но этого не случилось. Я просто решила, что эта ситуация пополнит копилку моего жизненного опыта. Все было в порядке. Я больше никогда его не видела, потому что мне было сложно представить себе кого-то хуже этого парня. На самом деле я была благодарна ему за преподанный мне урок, и я усвоила, что хороший секс не является непременным атрибутом ни трезвой жизни, ни пьянства. То, насколько хорош секс, зависит от человека, с которым вы рядом, и, что самое важное, от того, кем вы становитесь, когда находитесь с ним.
Я начала встречаться с музыкантом. Он слишком часто был в разъездах, и у нас, скорее всего, ничего бы не получилось, но мне хотелось попробовать. Когда мы были вместе, у меня на сердце было легко. Когда он смотрел на меня, у меня кружилась голова так, словно я выпила три бутылки пива.
«У тебя сейчас пьяный и мечтательный взгляд», – сказал он мне, и я чувствовала это. Какое блаженство. До того как перестать пить, я не понимала смысл выражения «колени подкашиваются». Мне казалось, что это старомодное клише, которое любят использовать женщины вроде моей матери. Однажды, когда он приближался ко мне, я почувствовала, как мои ноги превращаются в спагетти, и подумала: «Господи, это действительно происходит».
Я плохо помню наш первый секс. Весь день запечатлелся в моей памяти в виде белого света и танца трех теней в окне. Сначала он поцеловал меня на диване, затем на лестнице, а затем я повела его в свою спальню. После этого время остановилось.
В последующие годы у меня было много такого секса. Секса, который казался приятным и правильным. Я заметила, что, находясь с человеком, с которым мне комфортно, могу ходить по комнате, не закутавшись в одеяло. Разрешаю смотреть на себя. Также поняла, что, когда перестаю так сильно переживать по поводу своей внешности, то могу сильнее отдаться чувствам.
Я всегда думала, что хороший секс на трезвую голову будет четким и цветным, но на самом деле он словно был освещен солнечным светом в четыре утра. Удовольствие выключает видеомагнитофон в голове. Выброс серотонина и дофамина приводит к ощущению жаркого экстаза.
Несколько десятилетий я пила, чтобы добиться забытья. Почему я не догадывалась, что забытье может наступить и без алкоголя?
Однажды днем ко мне пришла Дженнифер и принесла видеокассету, подписанную ее мелким аккуратным почерком: 23 августа 1988 года.
– Поверить не могу, что ты до сих пор ее хранишь, – сказала я.
Она улыбнулась.
– Теперь она твоя.
Я знала, что на той кассете. На ней была история, которая мне не нравилась. Она во многом объясняла мои проблемы с алкоголем, мужчинами и сексом. Я сделала эту запись за два дня до своего 14-го дня рождения, сидя в спальне Дженнифер. Делилась подробностями, которые преследовали меня десятилетиями.
– Она, может, уже не работает, – сказала я, пока Дженнифер вставляла кассету в древний видеомагнитофон, который когда-то был для нас таким привычным, а сейчас казался не менее странным, чем счеты. Она нажала на кнопку перемотки, и запись с огромной скоростью устремилась назад, словно неустойчивый самолет, готовящийся к взлету.
Затем нажала кнопку «воспроизвести», после чего послышалось жужжание и хлопок. А затем я услышала свой голос, записанный более четверти века назад.
«Привет, я в доме Дженнифер. Сейчас двадцатые числа августа». По голосу и не скажешь, что мне должно было через два дня исполниться 14. Это скорее голос 17-летней. «Мне особо нечего рассказать. Дождаться не могу своего дня рождения. Мне подарят свитер».
На записи слышно, что Дженнифер говорит что-то на заднем плане, но мне сложно понять, что именно. Похоже, она говорит: «Расскажи нашим друзьям о своем лете».
«Это было лучшее лето в моей жизни, – начинаю я. – Я ездила к своей двоюродной сестре в Мичиган и встретила там парня по имени Брэд. Он чудесный, чудесный человек».
Брэд был очаровательным любителем травки с взъерошенными светлыми волосами и несколько замедленной реакцией. Ему было 18 лет. В тот вечер, когда я его встретила, он сказал: «Значит, ты старшая двоюродная сестра Кимберли», после чего я рассмеялась и поправила его: «Младшая». В течение нескольких следующих недель, когда я встречала его, он в шутку открывал рот в изумлении и говорил: «Быть не может, что тебе тринадцать».
Я улыбалась и краснела. Да, действительно 13 лет. Однажды он поцеловал меня в комнате Кимберли, и я не могла в это поверить: он выбрал меня. Это и обещали романтические фильмы.
Однако моя последняя ночь в городе не была такой романтической. Мы пошли на вечеринку, немного выпили, и все пошло далеко не так гладко.
Я бесчисленное количество раз думала об истории, которую сейчас расскажу. Размышляла о ее значении, переписывала детали, старалась стереть ее из памяти. Это был первый раз, когда я села и выслушала ее из собственных уст:
Мы были в той пустой квартире. Там не было почти никакой мебели, кроме стульев, кресла-мешка и складных табуреток. Мы зашли в спальню. Я забыла закрыть дверь. Я думала, что мы просто поговорим, но первое, что он сделал, когда мы зашли в комнату, это стянул с меня футболку. Он сел на пол, чтобы снять обувь, и заметил, что дверь открыта. Я решила, что он уйдет. И я такая: «Боже, что я наделала?! Неужели у меня ноги воняют?» [Дженнифер смеется.]
Он закрыл дверь, и я сказала: «Ой, извини», а он ответил: «Ничего страшного». Он снял ботинки. Я не знаю, как я оказалась без брюк. Я так и не поняла. Затем я очутилась на полу. Сначала он снял трусы с меня, а затем с себя. Он лег сверху и пытался заняться этим, но мне было так больно. Это похоже на шар для боулинга, застрявший в ноздре. Это первое сравнение, пришедшее мне в голову.
Мне было очень, очень больно. Я начала очень глубоко дышать. Когда я начала издавать звуки, он сказал мне быть тише. Ну, он этого не говорил, просто сказал: «Тс-с-с». А я не могла быть тише, потому что в той ситуации нельзя было сказать: «О да, это приятно, очень приятно». Он такой: «Тс-с-с, не шуми», а я: «Больно», а он: «Знаю, извини», а я такая: «Ты не знаешь и никогда не узнаешь».
Но его член был недостаточно твердым. Я не знаю, считать это оскорблением в свой адрес или в его. Я не поняла, импотент он или нет, но член стоял плохо, поэтому он слез с меня, а я начала гладить его член рукой, и, как мне кажется, ему это понравилось. Он попытался снова, но я не могла. Не физически не могла, просто, во-первых, это было больно, а, во-вторых, у него не было защиты, а я не хотела забеременеть или заразиться ВИЧ. Я, конечно, уверена, что у него нет ВИЧ, но просто я не хотела лишаться девственности так рано.
Он так и не кончил. Сначала он не мог войти достаточно глубоко, а потом попросил меня сделать ему минет. Я отказалась, но он так настойчиво просил, что я его пожалела и решила ему помочь. Я приступила к делу, но это было очень мерзко. Меня тошнило. Сильно. Я такая: «Ох, как же весело».
А затем нам пришлось встать и уйти. Я уже вышла из комнаты, но потом вспомнила, что забыла обувь, и вернулась. Когда я снова зашла, он поцеловал меня, и мне было приятно. Благодаря этому я поняла, что он ни о чем не жалеет. А потом я ушла и больше не видела его и ничего о нем не слышала. Эта история покажется скучной каждому, кто ее послушает, и кассета уже почти закончилась.
Я могла бы всю жизнь сидеть и слушать, что я говорю на той записи: как у него возникли проблемы с эрекцией, как он просил меня вести себя тише и как я не поняла, каким образом оказалась на полу.
Я выпила три коктейля из вина и фруктового сока, прежде чем мы пошли в ту комнату. Этого было мало, чтобы совсем потерять память, но достаточно, чтобы ощутить приятное опьянение. Помню, я была благодарна за те напитки, потому что без них мое сердце просто выпрыгнуло бы из груди. Я лежала на полу, его голое плечо появлялось в моем поле зрения и исчезало, а в голове у меня кричал голос: «Я сейчас занимаюсь сексом?»
Однако то, что мне больно слушать, находится ближе к концу. Там, где он меня целует. Благодаря этому я поняла, что он ни о чем не жалеет. Это все, что волновало меня в 13 лет. Лишь бы не заставить его жалеть.
Законы, касающиеся половой связи с несовершеннолетними, существуют не просто так. Дело в том, что 18-летний молодой человек ждет от темной и пустой комнаты совсем не того же, что 13-летняя девочка. Однако я была 13-леткой, которая не хотела, чтобы ее защищали. К черту законы и конвенции. Я была готова к «лучшему лету в моей жизни». В той ситуации мне хотелось оставаться невозмутимой. Не хотела показывать ему свою неопытность. Я хотела быть клевой.
Мои трусы были в крови, когда я вернулась домой. Я провела годы, гадая, потеряла ли я девственность. Позднее я также гадала, как я оказалась в том номере парижской гостиницы и как я позволила Джонсону остаться в номере у себя.
Было ли это изнасилование? Не думаю, хотя часть меня все еще не согласна с моей интерпретацией ситуации. Знаю, что некоторые люди трактовали бы ее иначе.
Одна из наиболее отличительных особенностей человека заключается в том, что он способен наполнять определенным смыслом собственный жизненный опыт.
Для меня это неприятный ранний сексуальный эпизод, значение которого неоднозначно. Но то, что меня особенно поражает, так это моя готовность пожертвовать собственными чувствами ради чувств кого-то другого. Его удовольствие имело значение, а не мое. Его сожаление было важно, а не мое. Я жила с этой установкой годами, и каждый раз, когда я поступала подобным образом, алкоголь был рядом.
Через три года трезвой жизни я полетела в Нью-Йорк. Парню в соседнем кресле было 23 года. Он был взъерошенным и усталым из-за бессонной ночи. Когда он плюхнулся рядом со мной, на его лице была ухмылка человека, который получает все, что хочет.
– Я переезжаю в Нью-Йорк, – сказал он. – Вы уже были там раньше?
– Была, – ответила я, не вдаваясь в детали.
Он ехал в Нью-Йорк, чтобы стать актером. «Ох, детка, ты облажаешься», – подумала я, но не произнесла этого вслух. Вместо этого мы говорили о превратностях судьбы и его любимом актере Дензеле. Я старалась подготовить его к разочарованию, как, думаю, до меня делали многие. И сказала ему: «Не нужно считать славу мерилом успеха. Воспринимай этот переезд как жизненный урок».
Это был ранний утренний перелет, и вокруг нас сидели люди с запрокинутыми головами, закрытыми глазами и открытыми ртами, из-за чего нам пришлось шептаться, как двум детям за спиной учителя. Мы так долго болтали, что перелет продолжительностью 3,5 часа пролетел как 30 минут. Я постоянно замечала, как он трогает меня за колено.
Мне было почти 40, и я привыкла к тому, что мужчины моего возраста часто охотились за девушками с упругими задницами и грудью, которой еще только предстоит обвиснуть.
Я не искала молодых парней, но они каким-то образом находили меня. Возможно, они чувствовали, что я еще не готова к браку.
Или, быть может, им нравилось, что я остаюсь самой собой. Притворяться кем-то другим я устала.
– Как думаешь, многим людям нравится заниматься сексом на высоте? – спросил он, поднимая бровь.
– Надеюсь, что нет, – ответила я. – Секс в туалете самолета – это кошмар.
Он поморщился.
– Да, ты права.
Наш самолет приземлился, но мы еще не были готовы расстаться. Это был его первый день в Нью-Йорке, и на часах было всего 11.00 утра, поэтому мы могли погулять по городу до того, как разойтись. Я заплатила за такси, которое подбросило нас к «Эйс-Хотел» в Мидтауне, месту, где часто собирались музыканты и писатели. Затем я угостила его обедом в ресторане, наполненном шармом делового квартала и его суматохой. «Ты даришь мне целую историю», – сказал он, и я улыбнулась, потому что он делал то же самое для меня.
Мы сели на диване в фойе, и я забросила ноги к нему на колени. Мы были окружены незнакомцами в наушниках, которые что-то печатали на своих ноутбуках. Заметили ли они нас? Что они увидели? Он играл с прядью моих волос, упавшей мне на бровь. Он водил пальцами по моей руке, лежавшей у него на колене. Вы когда-нибудь замечали, насколько может быть удивительно держаться за руки с другим человеком? Казалось бы, это настолько повседневный и ничего не значащий жест, но когда две руки соприкасаются друг с другом, вы можете почувствовать, что вот-вот взлетите.
Затем он меня поцеловал. Прямо перед всеми этими людьми. Мне было все равно. Они были слишком увлечены Twitter’ом и Facebook’ом, чтобы обратить на нас внимание. «Я хочу воспользоваться своей кредиткой и отвести тебя наверх прямо сейчас», – сказал он. Я улыбнулась, провела рукой по его милому лицу и сказала: «Не в этот раз».
Его тело обмякло на диване. «И это все? – сказал он. – Ты собираешься вот так уйти?»
Я улыбнулась. Верно. Я собиралась вот так уйти. Но я дала ему свой номер и сказала звонить, если я ему понадоблюсь. После этого я вышла на оживленную улицу и почувствовала, как легко у меня на душе.
Хорош тот день, когда вы наконец-то вовремя уходите с вечеринки.
