Глава 26
— Вот слышите! — обрадовался Дегтярев. — Даже Дарья со мной согласна.
— В чем? — удивилась я.
— Только что ты сказала «будущему ребенку», значит, уверена, что появится мальчик.
— Слово «ребенок» не имеет пола, — возразила я.
— Неверно, — рассердился толстяк, — есть ребенок мальчик, есть ребенок девочка.
— Конечно, — согласилась Маша, — но существительное «ребенок», так сказать, унисекс.
— Нет, — уперся полковник.
— Хорошо, озвучь его в женском роде, — попросил Юра.
— Девочка! — гаркнул Дегтярев.
Я умоляюще посмотрела на супруга, тот вынул из кармана пиджака коробочку.
Маша обрадовалась смене темы беседы и начала бурно демонстрировать любопытство.
— Что там? Открой скорей!
— Да, да, — подхватил Юрец, — очень красивая упаковка! С бантом.
Александр Михайлович поднял указательный палец.
— Прошу отметить: все голубого цвета. Феликс тоже уверен: у нас будет мальчик!
— Соска! — голосом профессионального лектора, способного без микрофона донести свою речь до последнего ряда большой академической аудитории МГУ, провозгласил Маневин.
Все стали его хвалить:
— Отлично!
— Прекрасно.
— Замечательная идея.
Из кухни высунулся Женя.
— Разрешите вопрос? Проверили сертификат качества на изделие?
Я засмеялась:
— Абсолютно уверена, что Феликс его сто раз прочитал, расспросил консультанта, потребовал продемонстрировать работу пустышки, изучил в интернете всю информацию от производителя, отзывы покупателей и лишь тогда достал кошелек.
Маневин поднял руки.
— Не спорю. Я зануда, один из тех, кто всегда очень внимательно смотрит на срок годности и состав продуктов. Никогда не возьму печенье, в котором есть пальмовое масло, пирожное со взбитыми растительными сливками и кальмаров, если их расфасовали в мятые банки в селе Большие Козы Московской области. Я осведомлен, что морские гады не плавают в лужах Подмосковья, а молочные изделия не растут на деревьях. В отношении же товара, предназначенного попасть в руки младенца, нужно проявить десятикратную бдительность. Если на коробке с соской увидите надпись: «Сделано на заводе автомобильных шин», лучше пройдите мимо.
— О! — обрадовался Дегтярев. — Младенец! Снова мальчик! Жетон в мою копилку!
— Одна моя подруга вот так же во всем наступление конца света видит, — не выдержала Маша, — снег пойдет, Алиса объявляет: перед тем как Земля развалится, должна сильная метель начаться.
Юра открыл коробочку.
— Отличный дизайн!
— Самому понравился, — заулыбался Феликс, — весьма оригинальная соска.
— Прекрасная пустышка, — подхватила я, — чудо прямо.
— То что надо, — пришла в восторг Маруся.
— Правильная соска радость ребенку и спокойствие матери, — подал из кухни голос Женя.
— А я вот не вижу ничего замечательного в этом куске латекса, — надулся Дегтярев. — Мой горшок-автомобиль никто не хвалил, наоборот, его только ругали.
— Она не простая, — стал объяснять Маневин, — экологически…
— Знаем, знаем! — воскликнул полковник. — Сто раз читали-слышали обманку про эковещи. Ха! Чушь собачья. Феликс повелся на рекламу…
— Никогда! — возмутился Маневин. — Я не подвержен зомбированию со стороны производителей.
— Значит, деньги решил сэкономить, — не дрогнул Дегтярев, — схватил российский товар, который уценили из-за отсутствия спроса.
Я повертела в руках пустую упаковку.
— Сделано в США.
— Еще хуже, — не сдался полковник, — они нам весь неликвид скидывают, все вредное, химическое. Нет, только гляньте!
Полковник выхватил у Юры подарок Феликса.
— На что она похожа?
Я внимательно рассматривала соску. Понятно, что в душе полковника пляшет на острых каблуках вульгарная зависть. Горшок осмеяли, а покупка Феликса получила от членов семьи и Жени похвальные отзывы.
— Изучите форму хорора, — вещал Дегтярев.
Я хихикнула. Толстяк решил продемонстрировать свои шаткие знания иностранного языка. Полковник тем временем говорил:
— То, что я держу, смахивает на…
Маневин попытался перебить Александра Михайловича.
— Я объясню, почему подарок похож на…
— …переваренную сто раз макаронину, — заголосил наш бравый борец с преступностью, — пустышки имеют толстую шарообразную форму, а мы видим лапшу, тощую, длинную. Пока я искал мальчику подарок, насмотрелся на пустышки.
— Соска создана для успокоения кричащего малыша, — повысил голос Феликс, — под воздействием температуры тела она расширяется, заполняет ротовую полость, не дает возможности младенцу плакать. Находись сейчас рядом новорожденный, я мог бы ему дать…
— Мишаня к нам пока не явился, но я уже здесь! Никогда эта фигня не изменит форму. Спорю на что угодно! — взвизгнул Дегтярев и вмиг запихнул в рот пустышку.
— Муся, — зашелестела мне на ухо Маруся, — ну вот конкретно не хочу девочке давать облизанную полковником соску. Вдруг она заразится его обжорством и вредностью?
— Не волнуйся, — еле слышно ответила я, — спрячу эту пустышку, куплю новую точь-в-точь такую же.
— Ну как? — спросил Маневин.
Полковник молча постучал себя по щекам ладонью.
— Ответь, пожалуйста, — попросил Феликс.
Дегтярев не издал ни звука, затем начал краснеть и затопал ногами. У Маневина зазвонил телефон, муж вышел из комнаты. А меня охватило беспокойство:
— Милый, почему ты молчишь?
— Ему плохо, — запаниковал Юрец и обнял толстяка. — Дядя Саша, садись скорей в кресло.
Полковник ненавидит, когда кто-либо обращается к нему таким образом, обычно он, услышав «дядя Саша», взлетает на реактивной метле: «Ваша мать мне сестра? Ваш отец мой брат? С какого боку я дядька?» Именовать себя таким образом толстяк разрешает только Манюне. Она определенно объяснила мужу нюансы общения с нашим нервным полицейским. Но Юрец сейчас здорово испугался, и вся наука вылетела из его головы.
— Дядечка Сашенька, — суетился зять, — скорей сядь вот сюда, в креслице. Ножки в коленочках подогни, ручки вперед вытяни, опаньки.
Мы с Машей кинулись к полковнику, который, размахивая руками, издавал мычание, и заговорили наперебой:
— Тебя пледом укрыть?
— Хочешь чаю?
— Капелек принести? — предложил Юра.
— Шерстяные носки с горчицей от всего помогают, — заметил Женя, — волшебное средство.
— Правда? — обрадовалась Маша и со всей возможной в ее положении скоростью метнулась на кухню.
Я схватила со столика книгу Смоляковой, открыла ее и начала обмахивать полковника, одновременно дуя ему на лоб. И чем дольше я махала опахалом, тем страшнее мне делалось. Почему полковник молчит? Он уже должен заорать на меня и отбиваться от Манюни, которая успела вернуться в комнату, села на корточки и стаскивала с толстяка домашние тапки.
— Простите, что советую, — робко вымолвил Коробко, приближаясь ко мне, — но, если не дай, конечно, бог, у Александра Михайловича инсульт, то теплый плед и веер ему никак не помогут.
Я выронила детектив, тот вмиг шлепнулся на макушку полковнику. Инсульт! О нет!
— Дядя Саша, я люблю тебя больше всех на свете, — всхлипнула Маша и обняла колени полковника, — ты мой родной папочка!
Дегтярев из умеренно красного стал алым и начал издавать нечленораздельные звуки, потом принялся хлопать себя ладонями по щекам и жутко гримасничать.
Я зашмыгала носом:
— Милый, ты самый лучший человек на свете. Не волнуйся, если тебя парализует…
— Ты будешь писаться, перестанешь соображать, мы все тебя любить и обожать не перестанем, — закричал Юрец, — я мультики тебе в комп закачаю! Смотри сутками!
— Буду катать твою инвалидную коляску по саду три раза в день, — пообещала я, — никаких сиделок. Сама уколы ставить научусь.
Щеки полковника приобрели кирпичный оттенок, теперь он нажимал на них ладонями. Я испугалась еще больше. Ужас! Александр Михайлович молчит и очень глупо себя ведет. Похоже, у него катастрофа с мозгом!
— Снесем на первом этаже все стены, — завопила Манюня, — чтобы ты катался по дому беспрепятственно, лифт купим!
Александр Михайлович стал похож на гнилую свеклу, бордовую с темно-фиолетовыми пятнами.
Послышалось натужное сопение, кашель.
— Ему совсем плохо, он задыхается, хрипит, — схватилась за голову Маруся.
— Это Хуч, — сказал Юра.
Мопс попытался залезть в кресло, где сидел полковник.
— У него судороги! — ахнула я. — Ноги прямо пляшут! Трясутся, в разные стороны дергаются.
— У Хучика? — задал идиотский вопрос Юра.
— У Дегтярева, — пояснила я, — Хуч в полном порядке.
— Разрешите вызвать «Скорую»? — спросил Женя.
— Врачу не звонили? — хором завопили все.
— Нет, — ответил Коробко, — вы начали о полковнике активно заботиться. Про доктора забыли, поэтому я счел нужным напомнить. Извините, что вмешался.
— Скорей телефон! — потребовала Манюня.
— Где он? — засуетился Юра.
— На столе лежал, — ответила я.
— Нету, — сказал зять.
Коробко кинулся в коридор, говоря на ходу:
— На кухне, наверное.
Раздался звук удара и звон.
— Женя, что случилось? — спросила я.
— Все в порядке, Мусик, — успокоила меня Маша, — я животом китайскую вазу смела со столика. Она умерла.
— Умер? — завопил Юра. — Нет, нет, нет, я срочно проведу реанимацию. Нас в институте учили делать искусственное дыхание. Помогите положить труп на пол. Сейчас вспомню, с чего надо начинать.
Со лба Дегтярева стекла к бровям синева. Толстяк стал мотать головой из стороны в сторону и мычать.
— Мама, это трупные пятна? — обомлел Юра.
— Нет, — утешила я его, — они так быстро не возникают, и я хорошо знаю, если покойник сидит, пятна сначала образуются… на том месте, на котором он в кресле устроился. Да где телефон, наконец?
На лестнице заскрипели ступеньки, в гостиную вернулся Феликс.
— Милая, прости, я поднялся в кабинет, трубку с собой унес. Что у вас тут случилось?
— Полковник умирает, — прошептал Юра, — у него инфаркт!
— Инсульт, — пролепетала Маруся.
Маневин потер ладонью лоб.
— М-да! Он здоров.
— Посмотри на Дегтярева, — всхлипнула я, — он уже почти умер.
— Успокойтесь, дело в соске, — хмыкнул Маневин, — полковник не захотел меня выслушать, и вот результат.
— Он молчит из-за пустышки? — обомлела Маша.
— Точно, — усмехнулся мой муж, — это особенное изобретение. «Антикрикун». Используется в редких случаях. Допустим, малыш вопит ночью, не успокаивается, вы в панике вызываете врача, узнаете, что ребенок здоров, просто он хочет спать не в своей, а в родительской постели. Берете «Антикрикуна», и… наступает блаженная тишина.
— Затыкать крошке рот в прямом смысле слова? — подпрыгнула я. — Да никогда! Ужас! Катастрофа. Если ребенок плачет, его надо утешать. Этой пустышке не место в нашем доме.
— Соска выглядела маленькой, почему Дегтярев ее не выплюнет? — удивился Женя.
— Правильный вопрос, — обрадовался Маневин, — пустышка выполнена из умного материала. Под влиянием влажной среды он активируется и заполняет собой любое замкнутое пространство, даже такое большое и крикливое, как рот полковника. Вы сможете говорить или плеваться, если в вас впихнули затычку от щеки до щеки?
— Нет, — хором ответили Юра и Женя.
— Полковник попал в капкан, — объяснил Маневин, — только он не снаружи, а внутри тела.
— Ой, у них с Хучем сейчас одинаковый взгляд, — хихикнула Манюня.
