Глава 27
Я посмотрела на выпученные глаза мопса и полковника, на их толстые щеки, не выдержала и рассмеялась. Конечно, различие есть, Хуч собака, а Дегтярев человек, но сейчас они просто близнецы.
— Почему Александр Михайлович не вытащит эту фигню? — недоумевал Юра.
— Кольца-то нет, — объяснил Маневин, — вот у обычной пустышки оно есть. Почти все матери жалуются, что во время сна младенец руками за колечко задевает, соску изо рта выкидывает. С этим аксессуаром такой конфуз не произойдет. Он попадает в рот, и выплюнуть его невозможно, так как пустышка полностью занимает пространство от щеки до щеки.
— Как вынуть эту фигню? — спросила я.
— Не переживай, все убирается, — успокоил меня муж, — в коробке есть специальное приспособление, надо просто зацепить им затычку.
Маша сунула нос в упаковку.
— Здесь пусто.
— Это невозможно, — сказал Маневин.
— Сам проверь.
Феликс взял пустой картонный куб и потряс его.
— Странно.
— Не доложили, — занервничала я. — Что делать?
— Главное, не паниковать, — заявил супруг, — любая задача решаема. Сорок лет математики всего мира бились над решением теоремы…
— Полковник четыре десятилетия не продержится, — перебила его я, — он умрет от голода и жажды.
— Один раз я видел в больнице, как человека через нос кормили, — успокоил всех Юра.
Полковник позеленел.
— Дорогой, тебя тошнит? — расстроилась я.
Дегтярев издал стон и стал делать странные движения всем телом.
— Почему он молчит, ясно. А вот что у него с ногами? — пробормотала Маша.
— С какими? — удивился Феликс.
— С задними, — ответила владелица ветеринарной клиники. — Ходуном ходят, как будто полковник сидя пляшет. Еще он одной ступней другую чешет!
Я подергала носом.
— Странный запах появился! Словно холодец принесли.
— Женя, вы варили студень? — заорал Юрец.
Коробко опять материализовался в гостиной.
— До прихода Деда Мороза еще далеко.
— Аромат бульона с мясом стоит, ощущаете? — не утихала я.
— Нет, — засмеялся помощник по хозяйству, — это горчица! Она всегда подается к студню. Вот вы и спутали запахи. Когда Александру Михайловичу стало плохо, Машенька решила надеть ему носки с горчицей…
— Это вы посоветовали, — отбила подачу Манюня.
— Просто я сказал: «Горчица в носки — лучшее средство от всего», — уточнил Коробко, — Марусенька схватила тюбик с самой ядреной, прямо как пожар, приправой. Уж такая она злая! Хуже ведьмы в зимний день! И унеслась!
— Ангел мой, ты намазала ступни полковника ядреной горчицей? — спросил Феликс.
— Ну да, — неохотно подтвердила Маша.
— Нанесла ее на голую кожу? — продолжал допытываться Маневин. — Даже маслом не смазала?
— Полковник не бутерброд, — засмеялся Юра, — еще сыр ему на лапы порекомендуйте положить.
— Масло уменьшает жжение, — вздохнул Феликс, — если ребенку ставят горчичник, спинку сначала обрабатывают любым маслицем, потом накладывают пергамент и только на него…
И тут до меня на черепашьей скорости дошло понимание того, что происходит.
— Маша! Ты взяла жидкую горчицу?
— А какая еще есть? — заморгала Маруся.
— Сухая! — воскликнула я.
— Правда? Никогда не слышала! — удивилась дочь.
Я пустилась в объяснения.
— Ты просто забыла, я многократно всовывала ножки маленькой Машеньки в носочки с горчичным порошком. На самом деле это чудодейственное средство при простуде и высокой температуре. А при высоком давлении надо ставить горчичники на голени.
— Думаю, нужно отвести Дегтярева в ванную, пусть он ступни отмоет, пока горчица их не сожгла, — сдавленным голосом посоветовал Маневин, — кремом намажет. Жирным. Есть у вас такой?
— У меня, — обрадовалась я, — увлажняющий, бодрящий, холодящий. Купила его для лета.
— Прекрасно, неси, — велел муж.
Я кинулась в свою ванную, минут десять передвигала банки, отыскала нужную, ринулась вниз и услышала из санузла первого этажа голос Жени:
— Раз, два, три, тяни!
Меня охватило невероятное любопытство, я влезла в ванную.
— Чем вы тут занимаетесь? Ой! Что за ручка торчит у Дегтярева изо рта?
— Ключ не додали, — пояснил муж, — вытащить соску как положено не получится. Но Женя придумал отличный способ.
— Мы ввернули в пустышку штопор, — зачастил помощник по хозяйству, — я попытался откупорить полковника, как бутылку, да сил не хватило. Тогда за меня схватился Юра, за него ваш муж…
— И репку опять не вытянули, — договорила я, — не хватало мышки. Я пришла, начинаем.
— Руки скользят, — пожаловался Женя, когда попытка в очередной раз не удалась.
— Надо привязать к штопору веревку, — осенило Машу, — а на Коробко надеть перчатки с пупырышками.
— Угол неверный, — вдруг сказал Юра.
— В ванной? Что со стенами? — спросила я.
— Александр Михайлович стоит, ему надо сесть, тогда веревка натянется под другим углом, и все будет тип-топ, — объяснил зять.
— Возможно, Юрий прав, — высказал свое мнение Евгений.
— Давайте попробуем, — решил Феликс, — хуже точно не будет. Саша, устраивайся на унитазе, только крышку опусти.
Александр Михайлович сморщился и принялся водить головой из стороны в сторону.
— Перестань капризничать, — попросила я. — Или хочешь молчать до завтра? Сейчас магазин закрыт, ключ мы не получим!
Полковник подчинился, я увидела, что у него трясется левая ступня, и поинтересовалась:
— До сих пор от горчицы болит?
Дегтярев кивнул.
— Бедненький, — пожалела я его, — давай намажу лапку вот этим кремом. Его очень хвалят, говорят: успокаивает любое раздражение, обладает чудесным ароматом, вкусом…
— Прикольно, наверное, свою ногу облизывать, — развеселился Юрец.
Я, не обращая внимания на его слова, вытащила из банки побольше крема, который оказался ярко-красного цвета, и принялась старательно накладывать его на ступни полковника, с которых кто-то уже стащил носки. Через пару секунд мои пальцы сильно защипало, пришлось прекратить занятие и подуть на руку.
Полковник же снова посинел, побагровел, задрыгал ногами и свалился с унитаза на пол. Раздался глухой удар, как будто туго набитый мешок швырнули на землю. Голова Александра Михайловича стукнулась о плитку, соска со штопором вылетела наружу. Полковник завопил. Простите, не могу привести тут его слова полностью. Самыми цензурными оказались те, в коих он упомянул большую ягодичную мышцу, где следует навсегда поселиться блондинкам, у которых мозг склевали божьи коровки. Имени женщины он не назвал, но я обиделась и уточнила:
— Насекомые не имеют клюва!
Но толстяк не стал меня слушать, он вылетел в коридор с такой скоростью, словно работал на реактивной тяге.
— Почему дядя Саша злится? — удивился Юрец. — Вроде все супер! Носки сняли, ноги вымыли, пробка от удара головой о пол сама вылетела. Что не так?
— Цвет у крема нестандартный, — заметил Феликс, взяв банку, — как у гидранта. Из чего он сделан? О! «Разогревающая мазь от простуды, радикулита и прочего. На основе жгучего кайенского перца и яда ящерицы Катаманулько». Дорогая, ты вроде собиралась принести нечто успокаивающее с эффектом охлаждения.
— Случайно перепутала банки, — жалобно пропищала я, — честное слово, не хотела. У самой руки щиплет.
— Моя мама один раз вместо молока налила мне жидкость для протирки плит, — захихикал Юрец.
— Ужас! — ахнула я. — Ты выпил?
— Раз стою тут, а не лежу на кладбище, ясно, что нет, — веселился зять. — Запах меня насторожил. Не переживай, рассеянных женщин много.
— Я нашел и веревку, и перчатки с пупырышками, — радовался Коробко, появляясь в ванной.
— Уже не надо, — вздохнула я, — проблема решена.
