Элена вспомнила слова Монка, которые тот произнес на входе в шахту. Цитата из Данте действительно звучала как предупреждение.

Дельгадо спустилась в пещеру вслед за остальными. Напряженная атмосфера и витавшее в воздухе чувство страха не располагали к беседе. Петр, брат Клары, остался снаружи, на тот случай если тайная дверь закроется сама по себе.

Фонарики других членов группы прореза́ли темноту, мелькая в разных направлениях. Слева послышался плеск воды; Элена повернулась и увидела огромное водяное колесо из дерева. Вода текла с потолка пещеры и уходила через отверстие в земле.

Может, наверху есть потайное озеро? Там точно был виден открытый люк, через который и хлестала вода. Вероятно, он открылся, как только Кэт нажала кнопку в форме осы, после чего опустился мостик.

Старинный механизм, как и бревна, которые трогала Клара, побелел от долгих лет соприкосновения с солью. Правда, эта деревянная постройка еще могла говорить – точнее, стонать.

Зубцы издали зловещий скрип, а вращающееся колесо жалобно вздохнуло.

От этих печальных звуков по телу Элены пробежала дрожь, да и в пещере вдруг стало как-то холодней. В соленом воздухе пахло сыростью, а еще чем-то горьким и едким.

Как от залитого водой костра.

Свод пещеры достигал высоты трехэтажного дома. Помещение было просторным, прямо как часовня Святой Кинги, но через пару шагов стало ясно, что на этом его сходство с польским собором заканчивается.

Каменный пол выглядел обожженным. Повсюду виднелись следы погребальных костров, и Кэт подошла к ближайшему.

– Обгоревшие кости, – сказала она и посветила фонариком на остальные бугорки. Некоторые были собраны в плотные кучки, другие рассеяны.

– Наверное, это останки шахтеров, которые не смогли отсюда выбраться.

Монк подошел к высокому холмику.

– И их лошадей, – добавил он, печально качнув головой.

Элене рассказывали, что шахтеры и их лошади почти никогда не видели солнечного света. Согласившись на такую работу, они словно отправлялись в тюремный карцер. Неудивительно, что заражение удалось ограничить.

Аккуратно обходя могильные холмы, Клара перекрестилась, прикладывая кончики пальцев ко лбу, груди и плечам. Элена повторила ее жест, моля господа о спасении.

Кэт остановилась и тронула носком ботинка маслянистый слой сажи у высокой кучки пепла.

– Чтобы зачистить шахту, сюда принесли бревна, потом залили все керосином и подожгли, завалив вход в пещеру.

Разглядывая пепел, Элена пыталась представить, каково было шахтерам, попавшим в ловушку. Судя по расположению холмиков, они не поддались панике, не побежали к выходу. По рассказам Клары она поняла, что шахтеры были тесным сообществом, семьей. Большинство из них к тому моменту уже серьезно болели, а может, поняли, какую угрозу несут напарникам, и решили пожертвовать собой ради всеобщего блага.

Элена снова перекрестилась – на этот раз из уважения к мертвым, ведь их страдания спасли мир, не позволив заразе выбраться из шахты.

«Вот настоящие святые», – подумала она, глядя на останки.

– Сюда! – позвал Сэм.

Вместе с доктором Сласки энтомолог обошел стороной шахтерское кладбище и двигался вдоль стены, чью нижнюю часть покрывал слой сажи. Казалось, огонь волнами накатывал на камни, обжигая их. Члены группы подошли ближе. Сэм и доктор осветили фонариками стену – и та ответила красноватым сиянием.

Кэт тихонько ахнула, Монк присвистнул.

– Янтарь, – сказал доктор. – Тут всё в янтаре.

Шокированные таким зрелищем, они направили свет на свод и другие стены: повсюду камень отражал лучи огненным сиянием.

– Мы как будто внутри огромного драгоценного камня, – прошептала Элена.

– Может, так оно и есть. – Сласки провел рукой по янтарю. – Какой гладкий…

– Словно растаял, а потом затвердел, – согласилась Элена.

– Вот именно. Янтарь становится пластичным при ста пятидесяти градусах по Цельсию. На предприятиях нагревают небольшие кусочки, чтобы затем под высоким давлением переплавить в крупные камни.

– Тут произошло то же самое? – спросила Кэт, рассматривая бескрайние запасы янтаря.

– Только в более серьезных масштабах, – с трепетом произнес Сласки. – Если артефакт мистера Смитсона и вправду из этой пещеры, то возраст залежей можно оценить в сотни миллионов лет. Они сформировались еще до того, как тектонические силы сдвинули континенты в их нынешнее положение. В то время здесь находилось заросшее соснами побережье древнего моря Тетис. От жара и давления янтарь расплавился и растекся по всему берегу, а под действием газа образовался пузырь в виде пещеры.

– Это все замечательно, – сказала Кэт, – но если Джеймс Смитсон добыл свой образец тут, то где именно?

Клара посветила на дальнюю часть пещеры: вся стена там была раздроблена. Из пепла торчали железные колеса тележек и наконечники мотыг. Брошенные инструменты горели, пока от них не остались лишь металлические скелеты.

Сэм и Сласки продолжили исследовать стену. Судя по всему, в пещере сохранились и более древние останки.

Шаги Сэма замерли. Он практически прижал фонарик к янтарю, подсвечивая камень.

– Господи, кажется, это нетронутый экземпляр Cyllonium…

Члены группы облепили находку. В янтаре сохранилось крылатое насекомое размером с кулак.

– Гигантская цикада, – пояснил Сэм. – Из раннего мелового периода.

Не успели они рассмотреть существо, как энтомолог бросился дальше.

– А тут, смотрите! Целый выводок Austroraphidia, ископаемого хищного насекомого под названием верблюдка, из того же периода.

Существа в янтаре выглядели так, будто застыли в полете. Каждое было длиной в пять дюймов с крыльями в два раза больше.

Сэм лихорадочно перебегал от одного насекомого к другому.

– Kararhynchus, вид жуков из позднего юрского… Eolepidopterix, огромный вымерший мотылек… Protolepis, одна из первых настоящих бабочек…

Он как будто вел их через доисторический террариум, застывший в янтаре: тут были и ряды огромных муравьев, и многоножка длиной с руку Элены, и гигантский паук, словно вышедший из фильма ужасов. Среди вымерших жуков, мух и мотыльков попадались и фрагменты древних деревьев, например веточки, примитивные шишки, широкие листья. Элена обратила внимание на большой цветок, чьи белоснежные лепестки сохранились в неизменном виде с того самого дня, как раскрылся бутон.

И это было еще не все.

Кэт посветила фонариком на кожистый череп размером с шар для боулинга. Из продолговатой, как у крокодила, челюсти торчали акульи зубы.

– Ископаемый ящер, – прошептала она.

Монк кивнул.

– Такое впечатление, что кто-то выхватил историю юрского периода по частям и сохранил в янтаре.

– И все это относится к тому же времени, что и артефакт Смитсона, – добавила Кэт.

– Идите сюда, – уже не таким радостным голосом позвал Сэм.

Его фонарик был направлен в самую глубь куска янтаря, где скрывалось нечто ужасное: плотный рой черно-красных существ знакомой формы.

Осы-солдаты.

– Одокуро, – сказал Беннет. – Они здесь.

К облегчению Кэт примешивался ужас. Последние три минуты она шла вдоль изгибающейся стены, в которой обнаруживались все новые виды дьявольских существ, от крошечных трутней до огромных производителей. Постепенно количество видов-соперников сокращалось, и дальше в янтаре были лишь застывшие одокуро.

И неудивительно.

– Фу. – Элена отвернулась от небольшой ящерицы со вспоротым животом, из которого торчала куча ос. Одокуро буквально выжгли доисторическое создание изнутри, поглотив его биомассу.

Сласки и Клара не интересовались пугающим зрелищем и пошли вперед, однако директор музея вдруг замер и опустился на колено. Кэт услышала, как он сердито ругается, обращаясь на польском к Кларе.

– В чем дело? – спросила Кэт.

Сласки встал, взяв себя в руки, и показал на дальнее пространство стены, где было наспех вырезано несколько каменных блоков, чтобы добраться до более светлого янтаря под слоем почерневшего.

– Воришки постарались, – объяснил Сласки.

Кэт поняла, что он имел в виду. После того как все сгорело, кто-то сюда наведывался. Авантюристы, прознавшие о бесценных залежах, рискнули тайком проникнуть в пещеру.

– Черные копатели, – печальным тоном добавила Клара и посмотрела в сторону выхода. – Может, поэтому шахту пытались надежно закупорить.

– Теперь понятно, как Джеймс Смитсон добыл свой артефакт, – сказал Монк, наклонившись к Кэт. – Наверное, купил у одного из таких копателей.

Кэт кивнула.

Страшно было представить, какой ужас постиг шахтеров, когда они наткнулись на доисторические кости в янтаре и выпустили наружу цисты в состоянии криптобиоза. Цисты попадали внутрь рабочих, выводились личинки, и люди умирали мучительной смертью, а их уничтоженные изнутри тела взрывались фонтаном взрослых ос.

Пока Кэт рассматривала изрезанную стену, Сэм пошел дальше. Краем глаза она заметила, как энтомолог остановился и приник к янтарю, после чего позвал остальных.

– Ребята, тут… тут что-то не так.

Его беспокойство привлекло внимание всей группы. Яркий свет нескольких фонариков выхватил из темноты кусок янтаря со множеством одокуро во всех их ужасающих формах.

Кэт нахмурилась, не понимая, что так встревожило энтомолога.

Сэм приблизился к стене, внимательно разглядывая несколько экземпляров ос.

– Думаю, они были уже мертвы, когда их залило янтарем.

– Почему? – спросила Кэт.

– Если присмотреться, можно заметить, что они деформированы. Вот, гляньте на этого солдата: его оболочка треснула, и янтарь вокруг потемнел.

Кэт прищурилась, а Элена надела очки.

Оса казалась придавленной. Рядом с ней в камне остался темноватый завиток, будто душа насекомого покинула мертвое тело.

– По-моему, это кровь, – сказал Сэм. – Оса истекла кровью, перед тем как умереть.

Монк тоже внимательно посмотрел на создание.

– Ее могло раздавить давлением, когда формировался этот пещерный пузырь внутри янтарной массы?

– Нет. – Сэм сделал шаг назад. – У всех ос на этом отрезке стены одинаковые повреждения, другие же виды насекомых – Palaeolepidopterix и Tektonargus — совершенно не тронуты. Что-то убило одокуро до того, как их тела окутал янтарь.

Кэт медленно кивнула, раздумывая над его словами.

– Если мы найдем, что именно…

Зачем утверждать очевидное? В этом и заключалась цель поездки: узнать, что остановило распространение этого хищника высшего порядка в доисторическом мире.

Дальше двинулись сплоченной группой; даже Сласки и Клара не отставали, встревоженные беспокойством напарников.

В свете фонариков появлялись очередные одокуро. Смерть не пощадила никого: ни разведчиков, ни солдат, ни жнецов…

Какова причина таких повреждений?

Взгляд Кэт остановился на чем-то ярком.

На земле лежало тело – но не обгоревшего шахтера.

Одежда была цела, кожа обвисла и выглядела неестественно белой на фоне черных волос и бороды. На лице застыло выражение страха и ужаса, навеки сохранившееся в атмосфере с высоким содержанием натрия. Рядом валялась кирка, хотя вряд ли бедняга сумел бы воспользоваться инструментом – его руки были связаны веревкой.

Определить причину смерти не составило труда: перерезано горло. Повод для убийства нашелся поблизости – глыба янтаря высотой по пояс, вырезанная из стены. В те времена за нее дали бы целое состояние.

– Вот и один из черных копателей, – промолвил Сласки.

Клара удрученно покачала головой.

– Расплата за такие деяния была жестокой.

Сэм изучал поврежденную часть стены, откуда вы́резали глыбу янтаря. Энтомолог поставил фонарик сверху на глыбу и начал опускаться на корточки, затем вдруг вскрикнул и отшатнулся.

Подсвеченная глыба сияла, как лампа. Внутри ее находилось сокровище. Теперь понятно, зачем копатель вырезал такой громадный кусок янтаря. А как же иначе?

Сэм встал на колени, не сводя глаз с увиденного.

– Профессор Мацуи ошибался… все ошибались.

Его слова были полны отчаяния.