Пейнтер прошел через восьмигранную ротонду на втором этаже Смитсоновского замка и направился к двери в знаменитый Регентский кабинет, из которого доносились голоса.

– Сейчас узнаем, зачем нас вызвали, – прошептал он Кэт.

Кроу шептал не ради секретности, а из уважения к истории старого здания. Здесь многое напоминало церковь: большие пространства, отдельные часовенки, длинные галереи, пропитанные духом эпохи… Поговаривали и о призраках. А в Регентском кабинете некогда провели спиритический сеанс при участии первого секретаря Джозефа Генри: Линкольн просил убедить его жену, Мэри Тодд, что спиритуалисты – мошенники.

Чтобы войти непосредственно в Замок, посетители поднялись из подземного штаба на секретном лифте. Музей закрылся полчаса назад, и в нижних залах остались разве что несколько экскурсоводов и вахтеров. Пейнтер всегда наслаждался моментами, когда музей закрывался и они оставались тут почти одни. Иногда после полуночи он блуждал по залам, пользуясь тишиной, чтобы упорядочить мысли. Это место увековечило в камне уважение к науке и уроки, преподаваемые историей. Оно не давало забыть о важном долге «Сигмы».

Кэт опустила телефон.

– Доктор Беннет подтвердил, что ему переслали заметки профессора Мацуи, и обещал ознакомиться с ними немедленно.

Пейнтер кивнул. Он коротко переговорил с Греем, прежде чем отправиться на эту встречу, и получил общее представление о том, что вырвалось на волю на Гавайских островах. Теперь он надеялся, что энтомолог из Национального зоопарка сможет пролить свет на эту угрозу.

Особенно учитывая крайний срок, установленный Греем.

Три дня.

Вызов на встречу пришелся очень некстати, ведь нельзя было терять ни секунды. Тем не менее Пейнтеру было любопытно, что может рассказать библиотекарь Конгресса обо всех этих событиях. Какая тут связь с основанием Замка? И уж тем более, при чем здесь Александр Грэхем Белл, изобретатель телефона?

Пейнтер постучался и распахнул дверь, потом жестом предложил Кэт пройти вперед, а сам вошел следом.

Почти всю комнату занимал большой круглый стол с солнечной смитсоновской печатью по центру. Бархатные шторы обрамляли окна, выходящие на Национальную аллею. Здесь каждый квартал встречались восемнадцать членов попечительского совета. Однако сейчас Пейнтера и Кэт ожидали лишь двое.

Саймон Райт обошел стол, чтобы приветствовать гостей. Пятидесятилетний, рано поседевший, он носил длинные волосы до плеч и напоминал стареющую рок-звезду.

– Директор Кроу, спасибо, что пришли. Капитан Брайант, всегда рад вас видеть. Как ваши девочки?

Кэт пожала руку мужчине и улыбнулась его искреннему теплу. Все трое были знакомы больше десяти лет.

– Я отправила их в лагерь с Монком.

– Муж и дети уехали? Тогда должен извиниться, что потревожил вас. Вы словно увольнительную получили – а тут вас вызывают!..

– Я понимаю серьезность ситуации.

Саймон познакомил их с другой участницей собрания, Эленой Дельгадо, нынешним библиотекарем Конгресса. Теперь он вел себя более формально.

Ее назначили всего четыре месяца назад, и мало кто успел толком узнать первую латиноамериканку на этой должности. Ее биография внушала Пейнтеру уважение. Младшая из четырех дочерей, родившихся у родителей-иммигрантов, одинаково успешная в спорте и учебе, она получила две стипендии на обучение в Стэнфорде. В следующие годы защитила диссертацию по американской истории, а также выиграла серебро и золото по плаванию на Олимпиаде в Мюнхене. После этого интерес к истории удерживал ее в стенах библиотек, и в итоге Элена защитила вторую диссертацию – по библиотечному делу – в университете штата Мэриленд.

Пейнтер пожал ее крепкую руку. Элена Дельгадо и в шестьдесят четыре года сохранила форму олимпийской чемпионки. Единственной уступкой возрасту были очки для чтения на тонкой серебряной цепочке. Рядом на груди висели и два маленьких распятия.

– Я знаю, что у вас очень мало времени, – напрямик начала она, увлекая посетителей к столу, – но считаю свою информацию важной.

На столе лежали две книги. Одна – в толстом кожаном переплете, обложка потрескалась и почернела, словно от огня. Другая книга сохранилась лучше, причем застежку и ремешок, похоже, изготовили вручную совсем недавно – всего несколько десятилетий назад.

Элена почти хозяйским жестом положила ладонь на одну из книг.

– Эти тома входят в особое собрание, получаемое каждым библиотекарем Конгресса. К сожалению, книги периодически исчезают из разных отделов музея, поэтому было решено составить специальную коллекцию текстов, важных для нашей страны. Это не обязательно бесценные фолианты вроде Библии Гуттенберга; тем не менее их следует сохранить.

– Элена права, – кивнул Саймон. – Как куратор я могу подтвердить, что мы теряем немалую часть Смитсоновской коллекции. Около десяти процентов наших артефактов и книг исчезли. И речь не о каких-нибудь там мелочах. Мы говорим о почти трех десятках экспонатов, и каждый стоит миллион долларов или больше.

– Их что, украли? – ошеломленно спросила Кэт.

– Некоторые украли, – Саймон пожал плечами. – А некоторые взяли на экспертизу из хранилища, да так и не вернули. Плюс немало экспонатов наверняка неправильно каталогизированы и затерялись в нашем хранилище в Сьютланде.

Центр обеспечения музеев в Сьютланде, штат Мэриленд. Пять зданий, каждое размером с футбольное поле, содержали сорок процентов коллекции Смитсоновского института – более пятидесяти миллионов предметов.

– И вот, – продолжала Элена, – как вы понимаете, возникла необходимость сохранить книги, на которые другие могут не обратить внимания. Книги, которые, казалось бы, не стоит держать под замком, но которые мы, тем не менее, не вправе потерять. Это наша версия ватиканских архивов.

– Экземпляры из той самой коллекции? – спросил Пейнтер, указывая на книги на столе.

Элена улыбнулась – она оказалась щедрой на улыбку.

– Вообще-то, автор этой книги основал наш архив, – объяснила она, подвигая к себе менее древнюю книгу. – Это Арчибальд Маклиш, девятый библиотекарь Конгресса. Он работал здесь во время Второй мировой войны. Ему тогда поручили сохранить наше национальное достояние, пряча самые важные артефакты в разных местах по всей стране. Подав в отставку с поста библиотекаря и заняв пост помощника госсекретаря, он счел необходимым продолжить этот проект и оставил Смитсоновской библиотеке особое наследие – тайную коллекцию.

– И в первую очередь собственную книгу? – уточнил Пейнтер.

– И многие другие, – добавила Элена. – Лично я думаю, что он таким образом хотел скрыть их от людей.

Кэт сложила руки, словно сдерживая желание схватить книги и погрузиться в их изучение.

– Какое они имеют отношение к тому, что происходит сейчас?

– Непосредственное. А может быть, ни малейшего. Я не знаю. Но когда я рассказала об этих книгах Саймону, он подумал, что я должна поделиться с вами. – Элена недоверчиво взглянула на Пейнтера и Кэт. – Вы из Управления, насколько я понимаю?..

Саймон помалкивал о «Сигме», однако убедительно лгать не умел. Пейнтер пока что решил не касаться этой темы.

– Так в чем же суть?

– Прежде всего я должна объяснить, что не обнаружила бы этих материалов, если б не мои собственные интересы. Моя диссертация была посвящена периоду Гражданской войны, в частности кругу доверенных лиц Авраама Линкольна. В эту группу входил и Джозеф Генри, первый секретарь Смитсоновского института. Тогда все коллекции хранились в этом здании.

Пейнтер знал, что президент и Генри близко общались. Он снова представил себе сеанс, происходивший в этой самой комнате.

Элена уселась поудобнее.

– Все начинается с Джозефа Генри – и пожара, в котором Замок едва не сгорел во времена Гражданской войны.

А затем она рассказала фантастическую историю о Джеймсе Смитсоне, человеке, который оставил свое состояние молодому государству. На эти средства было основано учреждение, названное в его честь. Большая часть ее рассказа содержалась в записях Маклиша о том, как Джозеф Генри узнал о некоем артефакте, захороненном в могиле Смитсона в Генуе, так называемом Венце демона. Спустя несколько десятилетий Александр Грэхем Белл получил тайное задание завладеть останками Смитсона и венцом. По слухам, это было нечто опасное – возможно, оружие.

– Что он нашел? – спросила Кэт.

– По словам Маклиша, Белл обнаружил кусок янтаря, внутри которого застыли кости рептилии. Может быть, маленького динозавра. Подобно Смитсону, Белл оставил загадочную запись, предупредив, что находка может таить как чудо, так и опасность.

– Чудо? – Пейнтер нахмурился.

– Белл утверждал, что этот предмет может открыть тайну того, как жить, не умирая. Он не объяснил, каким образом пришел к столь безумному заключению.

Пейнтер взглянул на Кэт. Она также слышала рассказ Грея об опасности, которую несли древние осы, кружившие над Гавайями. И о том, как они могли приостанавливать жизнедеятельность. Это называлось криптобиозом. И о том, как кости жертв засевались спящими кистами, чтобы спустя века рой воскрес.

Элена, должно быть, заметила, как они безмолвно обмениваются взглядами.

– Вам это о чем-нибудь говорит?

– Возможно… Продолжайте, пожалуйста. Что стало с артефактом?

– Белл решил – вероятно, следуя примеру Смитсона, – снова захоронить этот объект. Но на американской земле.

– Где? – спросила Кэт.

– В боковой камере старого туннеля, который под Аллеей соединяет Замок и Музей естественной истории.

Несмотря на серьезность дела, Пейнтер не мог не оценить иронию судьбы.

– Маклиш хотел построить бомбоубежище, чтобы защитить наши национальные достояния во время Второй мировой войны.

– …и нашел тайник Белла.

– К сожалению, его находка не осталась незамеченной. Позже он писал, что один из инженеров, привлеченных к проекту, мог допустить утечку информации. Новость дошла до противника, и он, конечно, обратил внимание на предупреждение Белла о погребенном объекте.

Кэт подалась вперед.

– Что же случилось?

– В туннеле произошла перестрелка. Янтарь украли японские шпионы. – Кажется, Элена тоже думала о том, не могло ли нападение на Гавайи быть отголоском Перл-Харбор. – Маклиш скопировал символ, вытатуированный на теле шпионки. Он утверждал, что символ каким-то образом связан с заговорщиком, который пытался поджечь Замок почти за сто лет до того. Очевидно, какая-то группировка пыталась стереть доказательства существования объекта.

– А что изображала татуировка? – спросил Пейнтер.

– Могу показать. – Элена потянулась за книгой. – Отдаленно напоминает масонские знаки.

– Масонские?

Пейнтер сглотнул, а Кэт откинулась на спинку стула. Вид у нее был встревоженный.

– Там по центру, случайно, не солнце и луна?

Элена опустила очки и нахмурилась.

– Да. Откуда вы знаете?

– Проклятье! – прошептала Кэт, прикрыв глаза.

Пейнтер чувствовал то же самое.

Ничего удивительного, что они охотились на Грея и Сейхан.

Библиотекарь посмотрела на них.

– Может быть, пора нам послушать вашу историю?

Элена ждала объяснений. В душе разгоралось знакомое упрямство. Вообще-то она почти всю жизнь терпимо относилась к большинству людей: от отца, который настаивал, чтобы она вышла замуж и завела полный дом niños , до профессоров, считавших, что если б не политика продвижения этнических меньшинств, никогда бы ей не войти в академическую среду.

Однако, в одиночку воспитав дочь и победив рак груди, Элена не собиралась мириться с чужой глупостью и не хотела, чтобы ее водили за нос.

Первые подозрения возникли, еще когда куратор музея, Саймон Райт, настаивал, чтобы она встретилась с этими двоими из Управления в Регентской комнате замка.

Почему здесь?

Элена посмотрела на молодую женщину – капитана Кэт Брайант, по-военному строгую и подтянутую. Она почувствовала в ней союзника, особенно когда женщина сурово посмотрела на своего шефа, словно говоря: ну же, открой карты.

Но директор Кроу выглядел не менее упрямым, чем сама Элена. Он сидел с напряженной спиной, стиснув зубы. Дельгадо с первого взгляда ошеломила его внешность: пронизывающий взгляд синих глаз и темные волосы со снежно-белой прядью, заправленной за ухо. Он заинтриговал ее. Возможно, в его жилах текла кровь индейских предков.

Кэт, должно быть, почувствовала растущее напряжение и предложила компромисс:

– Прежде чем мы расскажем свою часть истории, может быть, вы закончите свою? – Она указала на лежащие на столе записи. – Очевидно, история Арчибальда Маклиша не закончилась на том, что янтарь украли. Книга довольно толстая.

Поколебавшись, Элена тяжело вздохнула, признавая, что готова уступить.

На данный момент.

– Вы правы насчет истории Маклиша, – сказала она. – Арчибальд нашел тайник в ноябре сорок четвертого года. И через неделю ушел в отставку. Как раз в середине войны. Расстановка сил была уже не в пользу немцев, но Япония по-прежнему представляла собой серьезную угрозу в Тихом океане. Маклиш боялся, что японцы воспользуются украденным, и пытался узнать, что это вообще было.

– Например, откуда находка у Смитсона? – предположила Кэт. – И почему он боялся этого предмета?

– Именно. Маклиш хотел в точности повторить путь Смитсона, однако маршрут оказался сложным. – Элена указала на обуглившуюся обложку. – Полусгоревший дневник не давал представления о происхождении находки, а бо́льшая часть личных документов Смитсона погибла в этом пожаре. Тем не менее Маклиш был настроен решительно. Он приехал в Европу, на континент, еще охваченный войной, и принялся искать друзей, коллег и родственников Смитсона. Изо всех сил пытался нащупать нить.

– И что он нашел? – спросил Пейнтер.

– Лишь новые загадки. Здесь вы можете прочесть об этом подробно. След привел в Эстонию, в город Таллинн на Балтийском море.

Кэт помрачнела.

– Значит, Маклиш не смог выяснить происхождение артефакта?

– Он услышал рассказ одного геолога, старика, стоящего на пороге могилы. Тот в юности однажды оказался вместе со Смитсоном в таллиннской таверне. Смитсон достаточно выпил, чтобы рассказать байку, которая, по мнению геолога, была чистой выдумкой.

– И что он рассказал? – нахмурился Кроу.

– Жуткую историю о группе шахтеров, наткнувшихся на богатые залежи янтаря. – Элена коснулась обугленного журнала Смитсона, подчеркивая важность открытия. – И что-то вырвалось из этой шахты. Ужасное заболевание, вызванное жалящими насекомыми. Гигантскими осами. Говорили – я цитирую, – будто они рождались прямо из костей скалы. Чтобы твари не вырвались наружу, пришлось сжечь шахту – вместе с рабочими. И засыпать землей.

Кэт взглянула на шефа. Пейнтер откинулся на спинку стула.

– Вы сказали, что поиски Маклиша закончились в Эстонии. Наверное, он счел эту историю небылицей и прекратил расследование?

– Возможно, и так. Но в основном потому, что ему рассказали эту историю шестого августа тысяча девятьсот сорок пятого года.

Пейнтер на мгновение растерялся.

– В тот день на Хиросиму сбросили бомбу, – объяснила Кэт.

Элена кивнула.

– После этого события Маклиш стал меньше беспокоиться об угрозе со стороны японцев. Он решил, что уже не столь важно, что они там похитили.

– Судя по всему, он ошибся, – Пейнтер покачал головой.

– Значит, возвращаемся к теме нападения на Гавайи, – сказала Элена. – Если действительно существует связь между открытием Смитсона и террористической атакой на Гавайях, тогда кому-то нужно продолжить работу Маклиша и выяснить, откуда появился артефакт.

– Вы правы. – Кэт повернулась к своему шефу. – Если профессор Мацуи не ошибся в оценке опасности, которую представляет этот древний вид, то его происхождение может быть важным.

– Почему?

– Потому что эти осы когда-то вымерли. – Она заметила его недоумение и добавила: – Почему сейчас их нет повсюду? Почему они не захватили весь мир? Что помешало им победить в прошлом? Очевидно, некий фактор ввел этот агрессивный вид в состояние криптобиоза – то есть подавил.

Пейнтер посмотрел на книги на столе.

– Итак, если б нам удалось выяснить, что остановило их когда-то…

– Возможно, мы могли бы остановить их теперь.

Кажется, эти двое пришли к соглашению. Элена поняла, что пора воспользоваться своим козырем.

– Если вы намерены пойти этим путем – то есть искать разгадку в Эстонии, – вам потребуется узнать все о путешествии Маклиша. – Она прикрыла его книгу ладонью. – И куда бы вы ни взяли эту книгу, я должна находиться рядом с ней.

Пейнтер встал из-за стола.

– Нет необходимости рисковать историческими текстами. Мы обойдемся копией.

Дельгадо убрала обе книги со стола.

– Не обойдетесь, если надеетесь на успех. – Она посмотрела на него. – Вам, скорее всего, понадобится больше, чем можно найти на этих страницах. Понадобится тот, кто многое знает об этих авторах, особенно о Смитсоне.

– Иными словами, вы? – скептически спросил Пейнтер.

– Не забывай, у нас всего три дня, – сказала Кэт, мягко прикоснувшись к его плечу.

В конце концов Саймон Райт сдвинул дело с мертвой точки. Иронично приподняв бровь, он обратился к Пейнтеру:

– Кажется, пора провести для нового библиотекаря Конгресса настоящую экскурсию по Замку.

Кэт открыла дверь секретного лифта, явно наслаждаясь удивлением и восторгом Элены Дельгадо, которая ступила в подземный комплекс, скрытый под Замком.

– Я и подумать не могла, что такое место существует, – пробормотала она, широко распахнув глаза. – Чарли на шоколадной фабрике…

Идущий впереди Пейнтер улыбнулся. Эта упрямая женщина явно сумела растопить его сердце.

– Тогда получается, что я – Вилли Вонка.

Элена покраснела.

– Простите. Слишком много времени с внучками – уже, наверное, наизусть фильм выучила.

Кэт слишком хорошо знала этот особый круг ада: снова и снова крутится один и тот же детский фильм, превращая жизнь в день сурка.

– Я проведу вас в свой кабинет, а Кэт организует поездку.

– Джейсон готовит самолет, – сказала Кэт. – В течение часа мы вылетаем.

– Так быстро?

Кэт кивнула. Добро пожаловать в «Сигму».

– Подойду через пару минут, – объяснила она. – Хочу убедиться, что Джейсон в курсе дел.

Джейсон Картер, ее заместитель – молодой человек с вечно топорщившимися соломенно-желтыми волосами – стоял между двумя инженерами.

– Ну что? – спросила она.

Ничего объяснять не требовалось. Он сразу заговорил, не оглядываясь на нее:

– Доктор Беннет согласился к вам присоединиться. Ему понадобится сорок минут, чтобы собрать заметки профессора Мацуи и добраться до аэропорта.

– Прекрасно.

Следовало мобилизовать все ресурсы. Если у них вообще есть хоть малейшая надежда на успех… Почему не привлечь к делу собственного энтомолога? Следовало установить, что в прошлом укротило этих ос, и знания доктора Беннета могли оказаться бесценными.

– От Грея еще что-нибудь слышно? – спросила она.

– Пока нет. Судя по последним данным, он и остальные следят за роем. – Не поворачиваясь, Джейсон указал локтем на высокий стакан из «Старбакс». – Латте с ванилью. Двойной.

Кэт обхватила стаканчик обеими руками, наслаждаясь приятным теплом.

– Всего лишь двойной?

Он пристально посмотрел на нее.

– А что, мало?

Не обращая внимания на слова заместителя, Брайант сделала глоток, чтобы в голове прояснилось.

– Что насчет нападавшего, который устроил засаду на Сейхан и сбежал?

– Исчез. Я предупредил агентов по ту сторону Тихого океана.

Кэт стиснула зубы. В голове кружились сотни мыслей. Она очень не хотела уезжать – столько всего осталось невыясненным. И слишком много заданий для Джейсона. Он не только должен был координировать операции в двух частях света, но и постоянно держать директора в курсе дела, чтобы тот мог предпринять необходимые действия политического и, возможно, военного характера.

Будем надеяться, что до последнего не дойдет.

Джейсон повернулся к ней, словно читая мысли.

– Не волнуйтесь, шеф. Я все понял.

Она кивнула.

Конечно.

– Что ж, остаешься на хозяйстве. Только ничего тут не сломай.

– Господи! Однажды одну несчастную чашку разбил…

– Мою любимую, – пробормотала Кэт и вышла.

Идя по коридору, она обнимала ладонями горячий стакан. Ее не покидало чувство, что она что-то забыла.

В кабинет Пейнтера Кэт вошла без стука, затем остановилась.

Коренастый мужчина у стола Пейнтера улыбался в ответ на какие-то слова Элены. Он показывал ей протез, демонстрируя новейшие технологии Управления: отделил руку от запястья, но пальцы продолжали шевелиться.

– Вы можете управлять протезом на расстоянии! – изумилась Элена.

– Причем под кончиком большого пальца есть встроенная камера, – похвастался владелец. – А в ладони даже небольшой запас взрывчатки для тех случаев, когда простого рукопожатия недостаточно.

– Монк? – Потрясенная, Кэт вошла в комнату. – Как… что ты здесь делаешь?

Мужчина, одетый в шорты и худи с изображением соснового дерева и словами «Лагерь „Вудчак”», смущенно выпрямился.

– У вас тут есть к чему приложить руку, – пошутил он, взмахнув протезом. Затем, под хмурым взглядом Кэт, вновь прикрепил протез к титановому ободку на запястье. – Тем более что это единственный способ провести немного времени с женой.

– Где девочки?

Монк провел ладонью по бритой голове.

– Терроризируют вожатых. Иными словами, вовсю отрываются.

Кэт повернулась к Пейнтеру, подозревая, что без него тут не обошлось.

– Я подумал, что не только ты должна сопровождать доктора Дельгадо и доктора Беннета в Эстонию, – признался тот.

Монк ухмыльнулся.

– Считай это полностью оплаченным отпуском в Европе.

Кэт закатила глаза.

Сейчас на карту поставлена судьба мира.