Вики и серебристый «Хаммер» находились в двадцати футах друг от друга. Дело происходило при Банке, что рядом с центральной автомагистралью.

Шлюшка была одна. Рядом с банкоматом, встроенным в стену Банка. Она снимала с карты, которую ей дал мистер Фэйс, пятьдесят долларов. Вики молчала – говорить не с кем, да и сил нет. Моральных и материальных. В рясе особенно душно. Хорошо, что лифчик для путаны Лос-Анджелеса – такая же редкость, как трусы для пигмеев Африки. Так легче, без лифона.

В «Хаммере», замершем на стоянке, сидели двое. Это были полицейские, Поль Рыбник на переднем сиденье и Том Литтл за рулем. Они наслаждались созерцанием миллиона, снятого с карты мистера Бомжа минуту назад. Чемодан лежал открытым на коленях Рыбника. Он был доверху наполнен пачками долларов.

– Неплохо, а!.. Мужик честно расплатился кредиткой, на которой честно лежал миллион, – довольно цокал языком Поль Рыбник.

– В жизни бы не поверил! Бродяга, платящий миллион долларов за несколько слов, – удивлялся Литтл.

– Ценность слов не измеряется их количеством, – самодовольно отметил Рыбник. – Мужик хотел узнать Правду, он ее узнал и остался доволен сделкой!

Литтл с ходу не придумал, что возразить, и угрюмо посмотрел в окно.

Вики взяла из лотка для выдачи денег пятьдесят долларов и пошла прочь от Банка.

Двадцать футов – маленькое расстояние между идущей девкой и неподвижным джипом. Том Литтл и Вики встретились глазами. И разошлись. Шлюшка удалилась по направлению к автомагистрали, коп остался за рулем серебристого «Хаммера». Так бывает: мы встречаемся взглядами. Без последствий.

– По-моему, твоя Правда мужика не совсем устроила, – с сомнением возразил сержант.

«Не надо нести пургу про нелогичную логику!» – сказала бы Эмми, но она умерла.

– Литтл, мужик отдал мне миллион?

– Отдал…

– Я приставил пушку к его черепу или каким-то иным силовым способом принудил миллион отдать?

– Нет…

– Значит, мужик доволен! – изрек Рыбник. – Я сразу почуял… У меня нюх на таких чудиков! Явно мультимиллионер, а может, даже актер! Решил чисто развести публику, ну или просто поприкалываться!..

Чемодан, полный денег, – тот предмет, который заставляет испытывать досаду, если он чужой. Литтл набычился и выпалил:

– Я бы тоже мог сказать чудику то, что он хотел услышать!

– Но ведь не сказал, Том?..

Рыбник закрыл чемодан, щелкнул замком. Поставил его на место для ног перед передним сиденьем. «Хаммер» – крутая тачка с просторным салоном. Ноги миллионера чемодан не стеснил ничуть.

– Не сказал… – Том Литтл сглотнул алчную слюну. Попробуйте подразнить кота сметаной! Доллары не сметана, а коты не люди. Копы не коты и не люди. Не кот и не человек – это оборотень!

Послышалась трель мобильного. Он – такая вещь, что вообще часто звонит, у копов особенно. LA – город, где профессия полицейского востребована наряду с профессией преступника.

– Да! – ответил Поль Рыбник. Он вслушался в голос на другом конце трубки, и лицо его исказила пренебрежительная усмешка.

– Мне теперь это все равно, полковник! – искренне заржал Рыбник в телефон. – Меня не волнует мистер Фэйс, его злодеяния и его покойники. Меня не волнует долбаный участок, долбаные подчиненные и долбаный придурок ты… – следуя профессиональной привычке, лейтенант выдержал паузу. – Нет, ты не ошибся, придурок!.. Меня ждут джакузи, роскошные девочки и ванна шампанского. Такова моя Правда! Bye!

Так прекрасна жизнь, что никогда не знаешь, когда умрешь! Стихи в прозе, на которые покойникам глубоко наплевать. Лейтенанта полиции Поля Рыбника застрелили из «Glock» ровно через секунду после того, как он разъединил связь с начальством. Пуля попала в подбородок.

– Bye, Rybnik…