От калитки к дому вела дорожка из камня. В глубине поместья двухэтажный особняк из дерева и стекла, ни флигельков, ни сараев, ни хрена. Двор большой и запущенный, тут и там колосящаяся травка и очертания давно не высаживаемых клумб. По ходу, владелец здесь жил не более пары месяцев в году и не заботился об уюте и красоте. А может, только купил или только переехал, например, в связи с выходом в отставку. Ангелочков мало занимали подобные гадалки, хватало более животрепещущих темок. Девчонки цокали по дорожке, косясь по сторонам и возбужденно переговариваясь.

– Мы сейчас подходим к дому?..

– Да-да! И… отдаем кейс… чуваку, что торчит у дверей. Ну, там… поболтаем с ним чуток, а?

– По сценарию!..

Возле входных дверей, на невысоком крылечке с перилами, стоял высокий мужчина в синей пиджачной паре. Ухо приложено к двери, судя по позе, чувак напряженно слушал то, что происходило внутри особняка.

– Интересно, где тут камеры?.. – равнодушно спросила Вики. Профессия актриски уже немного утомила, сейчас бы соленую ванночку принять.

– После представления предлагаю смотаться в Майами – прогреть на пляжике наши шелковистые попки и спинки!.. – озвучила Эмми обоюдное желание.

Когда живешь с человеком два года в одной комнате, начинаешь слышать его мысли. По крайней мере, их направление.

– Наши изумительные тела можно прогреть и в Калифорнии. Здесь пляжики ничуть не хуже, чем во Флориде! – авторитетно заметила Вики.

– Ха! Давно ли мы стали считать Калифорнию пляжной столицей?

– Я не о том. Я лишь считаю, что совместить пляжик и загар можно и в Калифорнии.

– Что ты привязалась ко мне со своей Калифорнией!

– Сама ты… ко мне привязываешься все утро!

– Что?! Значит, я привязываюсь?!

Шлюшкам осталось пройти до крылечка всего-то пять футов. Мужик в синей паре обернулся от двери и протестующе махнул ручкой. Вымолвил горячим шепотом:

– Тише, леди!

Оба-на! Ангелочки встали как вкопанные. Ни хрена так себе встречка!

– Мистер Фэйс!.. Как хорошо, что ты здесь!

– Эм, твою мать!.. Крутой драматургический ход!

Шлюшки, склонив набок головки, уставились на режиссера с поразительным любопытством.

В это время за забором со стороны улочки главарь широко шагал от «Форда» к калитке. Шестерка семенил следом.

– Мистер Котик!.. Мистер Котик!..

Босс встал у калитки, недовольно напыжил харю.

– Что?

– Давайте не пойдем за калитку.

– Ты никак бздишь, Громила?..

Шеф удивленно оглядел бугая с ног до головы. Заставить бояться дебила практически невозможно, это то же самое, что напугать безмозглую пулю.

– Нет, мистер Котик! – простонал павиан и клятвенно прижал ладони-клешни к груди.

– Тогда почему ты не хочешь идти за калитку? – спросил Котик и по-учительски ткнул в ватман волосатым пальцем: – Видишь надпись? «Шлюхам с кейсом нужно сюда»! И ясен пень, что шлюхи с кейсом сюда вошли!

Патрик стоял возле «Форда» и глазел на парочку у калитки.

– Мистер Котик, я чую жопой, что идти за калитку нельзя! Гы… Фэйс – настоящий псих, и от этого мудилы надо ждать изощренной подставы!.. – Бугай неожиданно слезливо глянул на босса и искренне прорыдал: – Моя жопа в плане чутья меня еще никогда не подводила, честное слово!

Котик не стал ругаться матом и гневаться, а вынул пистолет и передернул затвор. Заглянул в ствол, с наслаждением вдохнул запах оружейного масла. Сказал нетерпеливо:

– Громила, рассуждения твоей жопы меня не волнуют. Абсолютно. Меня волнует то, что в кейсе у шлюх. То, что лежит в кейсе, ждало меня целых пять лет, помнишь?!

– Мистер Котик! – заорал в отчаянии павиан. – В кейсе, на хрен, лежит солидная подстава! Фэйс на выдумки горазд, дебилоид чертов!

Еще как горазд! Да не устанет язык это повторять. Патрик насторожился, услышав имя, сидящее в печенках. А Котик лишь приставил волосатый палец к губам.

– Тс-с, Громила! Я закрываю спор правом босса.

Он осторожно приоткрыл калитку, заглянул во двор и проскользнул туда, призывно махнув шестерке пистолетом. Бугай швыркнул носом, сглатывая унизительные сопли, достал револьвер и ушел вслед за шефом, обронив:

– Гы. Никто не смеет обвинять Громилу в бздеже!

Диакон зябко пожал плечами. Осенил широким крестом глухой забор с ватманом и заспешил прочь – в ту сторону, откуда возникли монахини и «Форд».

Диспозиции располагались следующим образом.

На крыльце стоял кукловод, чутко прижимающий ухо к двери.

Подружки вопрошающе и безотрывно смотрели на крыльцо, стоя от него в пяти футах.

На заднем плане к шлюшкам медленно приближались гангстеры с оружием на изготовку.

Ангелочки поставили склоненные головки в ровное положение… подвигали плечиками и выдали:

– Эй, мистер Фэйс…

В тот же момент из дома послышался громогласный мужской вопль:

– Fffuck!.. What you fuckin mother?!

– Ой!

Девчонки попятились, гангстеры приостановились, а кукловод отнял ухо от двери и воскликнул радостно:

– Ну вот, наконец-то!

Он застучал в дверь кулаком.

Подружки прекратили отступление, личики их превратились в две удивленные масочки. Вчера маски были искусственные, а сегодня эмоциональные… игра поперла!

Котик половчее перехватил пистолет и сделал еще несколько шагов к дому. Громила следом. Гангстеры встали по бокам шлюшек, поводя оружием. Девчонки покосились… вздрогнули трусливо… на этом дело и кончилось. Покамест…

Театрал стучал и стучал в дверь, изредка оборачиваясь к кворуму и залихватски подмигивая.

– Мистер Котик!.. – воскликнул Громила, пытаясь донести до шефа, что вот этот парень на крыльце и есть тот самый Фэйс. Попытка не увенчалась успехом: из дома послышались твердые шаги, щелкнул замок, и дверь распахнулась.

– Кто здесь, вашу мать!.. – рявкнул, возникнув на пороге, генерал Лоренс в домашнем халате и в тапочках. «Бешеные глаза» как иллюстрация душевного состояния.

– Опять ты!.. – изумился вояка, разглядывая театрала, находящегося в двух футах.

Кукловод широко улыбнулся и зазывающе запел:

– Генерал Лоренс, к вам пришли две монахини по очень важному делу! А рядом с ними их телохранители, у которых также очень важное дело! – Паяц отступил в сторону, освобождая для генерала угол обзора. Театрально указал на занятную четверку.

Ангелочки и гангстеры оторопело смотрели на генерала Лоренса, а тот на них.

– Что за хрень собачья?! – удивился вояка. Багровость с морды и шеи немного спала.

– Леди, ваши реплики! – скомандовал режиссер.

Девчонки переглянулись и выступили вперед. Гангстеры остались за их спинами, в двух футах.

– Генерал Лоренс, мы принесли вам… э-э… добрую весть! Хотите ли вы взять ее?

– Ваша добрая весть лежит вот в этом кейсе! – подхватила Эмми и махнула чемоданом.

Актриски очень постарались, вложили в реплики душу! Для кино, конечно, наивно и наигранно, но для театра получилось приемлемо. Котик плотоядно облизнулся, ощупывая глазами кейс.

– Р-р-р! – сорвался короткий рык с генеральских губ. Багровость снова атаковала щеки и подбородок.

– Генерал Лоренс спрашивает, почему вы решили принести весть ему? – перевел на английский язык театрал.

– В сценарии сказано лишь о приятном разговоре, в основе которого наша импровизация… – растерялась Эмми.

– Вот и импровизируем! – воодушевленно шепнула Вики. Состроила любезную гримаску: – Дорогой генерал! Просто вы такой красавчик… Ой!

Вики смолкла и критически рассмотрела вояку.

– Такой благородны… – Шлюшка, сомневаясь, замолкла совсем.

– Вы такой восхитительный, когда в ярости! – пришла на подмогу Эмми.

– Да, да, да! – воспрянула Вики, замирая в позе «распятого Христа». – Ваш яростный вид так восхитителен, что мы принесли добрую весть именно вам, дабы лишний раз посмотреть на ваш облик!

Эмми чинно опустилась на одно колено, поставила кейс перед собой. Прижала руку к левой груди, склонила голову в эффектном поклоне.

– Возьмите добрую весть, генерал Лоренс! – звенящим голосом произнесла она и дернула подружку за ногу. – Э-эй!

Вики поняла, что игра напарницы логичней ее собственной игры, и скопировала позу Эмми.

Вояка хлопал глазами, вероятно, впервые в жизни не зная, что ответить.

Котик от изумления даже опустил руку с пистолетом. Только Громилу никаким маскарадом не удивить, бугай настороженно водил стволом.

Кукловод сложил ладони чашечкой и громко прошептал в сторону проституток:

– Откройте кейс и покажите добрую весть воочию!

– Мать твою!..

– Давай без суфлерства, а?

Так пробормотали детки и улыбнулись вояке.

– Вы рады, генерал Лоренс? Считайте нас посланницами Господа! Это… Мария Магдалина, а я…

– Святая Руфь!

Вояка решительно шагнул с порога на крыльцо, сжал кулаки и истерично проорал, слегка присев от напряжения:

– Да кто вы, нахрен, все такие и какого хрена, нахрен, вам всем от меня надо?!

Детки вздохнули и разочарованно поднялись с колен. Молвили в сомнении:

– Отличный разговор!

– А главное – приятный!

Вовремя раскрываемая интрига – это залог неослабевающего интереса зрителей и, как следствие, успеха постановки. Необходимо иметь чувство ритма, чтобы уловить момент, когда раскрыть карты, а когда закрыть или вовсе обойтись без карт. Темпоритм – одна из главных составляющих любого визуального произведения. Он наполняет сюжет деталями, которые создают атмосферу. «Оскары» раздают именно за детали! А мистер Фэйс за свой театр явно намерен получить «Оскар», поэтому так и суетится.

– Все просто, генерал! – воскликнул режиссер, сбегая со ступенек крыльца. – У вас из дома пропал Алмаз чистейшей воды. Вы только что пропажу обнаружили, и мы это слышали. Монахини принесли Алмаз назад. Не знаю, однако, – они его сперли или их телохранители.

Театрал поочередно прикоснулся сначала к парочке шлюшек, а потом и к гангстерам, демонстрируя их, как мы предъявляем доказательства. Никто не воспротивился, что их трогают, как покупаемых лошадей, клоунские слова ошеломили и сбили с панталыку.

– А может, вором был кто-то совсем другой… Это не важно. Факт в том, что вам возвращают украденное, а вы какого-то черта тут орете на всю округу, и посылаете всех к fuckin матери!

Кукловод взбежал на крыльцо и укоризненно уставился на вояку. Гангстеры выжидали, а девчонки заговорили друг с другом:

– Эмми… мы все утро таскали с собой чертову кучу миллионов!.. Почему мы не открыли кейс?!

– Потому что он не наш!

– Ч-что?! А, догнала… не можешь выйти из образа Марии Магдалины!

– Вики, это всего лишь шоу!..

Вояка… оттолкнул кукловода и рысью подбежал к чемодану, стоящему на травке, перед ангелочками. Взял его за ручку и с независимым видом заспешил в дом.

– Стой, сукин сын!

Две пули вспороли землицу у генеральских ног. Армеец остановился. Напыжил багровую харю. Сказал зло:

– С каких это пор телохранитель монахинь указывает мне, что мне делать с кейсом, где лежит мой Алмаз?!

Девочки мигом напряглись, спинки задрожали! Ручки тоже, как и нервы… девчонок обуял озноб. Громила недовольно кривил рожу, но молчал. Котик держал вояку на мушке и разглагольствовал:

– Я не телохранитель монахинь, генерал! И это не монахини, а мои шлюхи, переодетые монахинями. Отдай моим шлюхам Алмаз обратно! Живо!

– Генерал Лоренс – это как раз то самое важное дело, по которому и пришли ребята! – помахал ручкой кукловод, замерший в томной позе на крыльце.

– Ты же сказал, что ребята – телохранители монахинь! – искренне возмутился вояка.

– Я пошутил. Шутка прописана в сценарии! – пояснил клоун, легко сбежал с крыльца, достал из-за пазухи кипу листков. Показал генералу: – Видите, вот написано «Шутка»! А ниже выведено: «Генерал Лоренс отдает кейс»!

– А дальше?.. – заинтересованно воскликнул вояка, пытаясь взять сценарий.

– Да, что там дальше?! – с места взвизгнул Громила.

– Заткнитесь! – заорал Котик, заглушая всех. – Генерал, я на счет «два» стреляю в тебя. И «раз» уже был!

Кукловод ободряюще похлопал вояку по плечу, вернулся на крыльцо. Лоренс с неохотой, но развернулся, поставил чемодан туда, где он и стоял, – перед девочками.

– Эмми, возьми кейс! И повернитесь обе ко мне.

Ангелочки подчинились. Нервный колотун закончился вместе со стрелялками, а перделки – тема привычная и обыденная. Шлюшки и гангстеры снова, как и в магазинчике, стояли друг против друга. Вояка – за спинками деток.

– Эй, клоун! Как я понимаю, ты здесь самый всеведающий. Передай мистеру Фэйсу мою благодарность.

– Передам, мистер Котик! Сразу, как только… – пообещал, клятвенно прижав руку к груди, кукловод. – Даже не сомневайтесь!

– Мистер Котик, этот перец и есть… – Бугай показал стволом на паяца, желая снять лоховские очки с глаз босса.

– Не время, Громила. Все потом! – приказал шеф, сосредоточенно размышляя, как получше отсюда слинять.

– Ты сказал «чертов кретин Фэйс»?! – вклинился в разговор вояка.

– Я сказал «мистер Фэйс»! Он сделал меня сегодня богачом! И я не позволю, к хрену, называть его так, как назвал его ты, генерал!

– Да, правильно, чувак! – поддакнул театрал с крыльца.

Подружки вновь устроили переглядки, ни черта не понимая. Громила скуксил павианье лицо и заплясал на месте, трогая шефа стволом, как трогают пальцем собеседника:

– Мистер Котик, ну послушайте меня! Разве вы не видите, что за хрень тут происходит?!

Когда босс вкурил, что шестерка перепутал указательный палец с револьвером, он посмотрел на павиана. Тот, в свою очередь, жалостливо магнетизировал босса взглядом.

– Перец на крыльце – это и есть мистер…

Вояка (за спинами деток) со всей силы толкнул шлюшек в спины. Девочки налетели на гангстеров. Генерал в свои пятьдесят жал штангу весом в триста двадцать фунтов, и толчок получился ощутимым. Четверка гостей без задержек упала на пыльную травку. Вояка прыгнул вперед, подхватил упавший кейс и поскакал к дому.

– Твою мать! – заругались гангстеры, ворочаясь под ангелочками.

Лоренс, будучи уже на крыльце, захотел проскочить в дом. Кукловод подставил ему ножку, одновременно вырывая чемодан из армейских пальцев. Вояка кувырком влетел в дом, оставив кейс на крыльце.

Гангстеры сбросили с себя телок и вскочили. Направили оружие на театрала.

– Надеюсь, приятель, что ты отдашь кейс мне! Это ведь мой кейс!

– Мистер Котик, хренушки он вам отдаст кейс!.. Мочить его надо, срочно! Это же и есть тот самый Фэйс!

Шеф удивился, не более. Кукловод ловко вскрывал простенькие замочки на чемодане.

– Громила, ты снова неправ. Я отдам то, что в кейсе. Но не сам кейс! Он мой! Я купил его пять лет назад. Память, понимаешь?

Шлюшки лежали на сырой землице, позади гангстеров, и думали, как дальше жить и надо ли вообще жить. Каждая для себя приняла решение.

– Валим отсюда!.. – вскочила Эмми.

– Я хочу знать развязку! – уперлась Вики, и не думая вставать.

Театрал открыл чемодан, взял Алмаз и бросил объемный шарик в сторону четверки. Сокровище описало в воздухе дугу и приземлилось у ног монахинь, неповторимо сверкнув в солнечных лучах. Тут же послышалась длинная автоматная очередь, и по двору завизжали пули. Гангстеры, как наиболее родственные пулям элементы, поздоровались с ними первыми. Упали ничком и затихли. На нежной грудке Эмми расползлись три кровавых пятна. Глаза отразили удивление, шлюшечка медленно осела на травку, а потом перекатилась на бочок и замерла в позе «новорожденного младенца», так и не закрыв глаз.

На крыльце стоял генерал Лоренс с армейским автоматом в руках. Кукловод здесь же, в паре футов.

– Это мой Алмаз!.. – прорычал вояка, направив ствол на монашку, лежащую в окружении недвижимых тел, и нажал на спуск. На полмгновения раньше театрал пнул по рукам с оружием, автоматная очередь досталась синему небу.

– Ах ты, ублюдок!..

Лоренс приставил ствол к клоунскому животу и надавил на спуск.

Вики улавливала происходящее, находясь в некой прострации, но последовательно: Алмаз на травке… по бокам сокровища упали окровавленные тела гангстеров… на крыльце возник вояка с автоматом… Рой пуль в небесную синь и холостой щелчок в театрала… И два взгляда с крыльца, прикованные к ней…

– Валим, Эмми, валим! – вскрикнула Вики.

Она прыгнула назад и споткнулась о тело подружки. Недолго покачалась на четырехдюймовых шпильках, устояла.

Юная красавица, с наивным удивлением в глазах, только что умершая, с неостывшей улыбкой на милых устах – это так романтично! Для поэтов. Во всех других случаях это мертвое тело телки, что отвратительно воняет и не несет никакой практической пользы. Некрофилы и прочие педерасты не в счет.

Ангелочек тупо смотрела на труп подруги, когда в уши вполз настойчивый голос:

– Вики! Теперь Алмаз твой!..

Девчонка не спеша повернула головку. Стараясь не выплеснуть рыдания, что комом подступили к горлу. Так осторожно мы совершаем движения, когда (например) несем до краев налитую тарелку супа. Не расплескать! Вики крепко, как могла, сжала зубки.

– Она бы этого хотела!.. – ободряюще улыбнулся режиссер. – Наверняка!

Вики нагнулась, схватила Алмаз и побежала к калитке. На каблуках!

– До скорой встречи! – усмехнулся театрал.

Армеец уловил, что сделать из девчонки дичь ему не дадут и все, что вояке остается, – это бессильная злоба. Да на хрен она нужна, бессильная…

Генерал плюнул вслед девочке и забыл о ней.

– Так-так-так, мистер Фэйс… Жаль, что мне сразу не стукнуло, что это ты. Иначе я бы пошел открывать дверь сразу с автоматом.

Кукловод, казалось, проигнорировал реплику. Он дождался, пока шлюшка выскочит со двора, и только тогда обратил внимание на вояку.

– Я думаю, вам не стоит так сильно переживать из-за какой-то там побрякушки.

Театрал достал из кармана и протянул синюю открытку.

– Ваш утешительный приз – приглашение в гости к мистеру Фэйсу! Сейчас вы сыграли очень даже неплохо, но Финал без вас невозможен.

Генерал мельком глянул на открытку, в руки не взял:

– С чего ты ступорылил, что я приду к тебе в гости?

– Генерал, я не говорил «придете», я имел в виду «прибежите»! Ведь в этих гостях будет и Алмаз.

– Да пошел ты в дупло!

Стыд – первый проблеск сознания, и он вояке неведом. Но свой мозг не вставишь, тоже верно. Мистер Фэйс положил открытку на перила крыльца и направился к телам, помахивая пустым кейсом. Лоренс с усмешкою смотрел вслед. Кукловод встал между гангстерами на то самое место, где минуту назад лежал Алмаз. Вытащил из-за пояса «мистер 38-й». Направил ствол вниз и прицельно выстрелил – пуля попала в висок Котику. Добив его.

– Генерал Лоренс, вы только что подстрелили папку мистера Фэйса. Вот он – сутенер Котик, – со злой иронией вымолвил кукловод. – Мистер Фэйс был зачат от Котика одной из его шлюх и был ему совершенно по хрену… Поэтому нет ничего удивительного, что в «Театре мистера Фэйса» ему нашлась небольшая ролька! Котик заслужил это право.

Армеец кривил харю и слушал лекцию из жизни трупов. Лучше плеваться и морщиться, чем лежать рядом с ними.

– Есть люди, которым можно дать и десятый шанс, а есть те, для кого и первый был явно лишним. Только вот осознаешь такой расклад где-то после двадцатого шанса… Но я осознал, генерал!

Кукловод чуть замолчал и перевел револьверное дуло на другого. Громила как раз начал шевелиться, лежа на животе. Кряхтеть, постанывать и кашлять.

– Здесь лежит такая вполне себе Жопа – анальное отверстие с волосами. И все, больше никого нет, – с глухим стуком громильский затылок разлетелся на куски. – И уже не будет.

Напоследок кукловод мельком глянул на Эмми и тепло улыбнулся:

– Надо же, как точно…

Вояка, конечно, видел убийц на своем веку! В первую очередь в зеркале. Армия – это группа людей, объединенных одним общим делом. Убивать, убивать и убивать! А все другие армейские дела – это лишь прикрытие, легализирующее в глазах мисс Морали основной вид деятельности. Только таких ублюдков, как Фэйс, даже в армии сыскать сложно.

– Какого хрена ты мне все это втираешь, сволочь?! – крикнул генерал.

– Это ведь всего лишь сцена! А на сцене принято говорить много и страстно. Разве нет?

– Разве да! – напыжился армеец. – Послушай, клоун хренов, у меня есть один вопросец… Ответишь?

Кукловод промолчал, действий не произвел и эмоцией не разродился.

– Впрочем, ладно, – пробормотал вояка, вдруг передумав. – Спрошу… потом.

– До встречи в Финале, генерал Лоренс.

Театрал пошел прочь. Калитка раскрылась, и во двор ступили двенадцать архангелов в белых санитарских халатах. С носилками.

– Мистер Фэйс. Это здесь трупы шлюхи Эмми, сутенера Котика и его шестерки Громилы? – спросил Петр.

– Да, вон там, можете забирать, – сказал режиссер и махнул револьвером, не останавливаясь и не оглядываясь. Он вышел.

Санитары опустили носилки, положили на них трупы. На травке осталась каша из мозгов и крови. Петр критически оглядел запущенный газон и крикнул по-деловому:

– Генерал Лоренс, ваш садовник приберется сам? Или вы согласны оплатить наши услуги садовников?

Вояка сделал вид, что не слышал, нервно подхватил с перил синюю открытку с адресом. Брезгливо переломил губы и вошел в дом, оставив санитаров наедине с их покойниками и их дурацкими вопросами.