Голос генерала Лоренса звучал без всякого пафоса, чуть устало и надменно.

– Саддам Хусейн имел сокровище. То, что болтают о его банковских миллиардах, – ерунда по сравнению с тем, что было спрятано у него в Тикрите.

Вояка сидел за массивным письменным столом, в своем кабинете. Курил сигарку и рассказывал о том, как у него прошел день тринадцатого декабря две тысячи третьего года. Лицо – изрядно помятое, такую физиономию можно увидеть в зеркале после бессонной ночи.

– Мы с Джимом и Майком арестовали Саддама. Его увезли на нашу базу, а мы нашли тайник. Там лежал Алмаз необыкновенно большого размера.

Кабинет генерала – это помещение площадью семьдесят футов. Квадратной формы. Стены заставлены и увешаны военными трофеями, включая человеческие скальпы. Впрочем, скальпы являлись голимым понтом, искусно сделанным из папье-маше, и висели чисто с целью «оригинального бахвальства». В углу – тяжелый сейф, рядом настенный бар.

– Мы не отдали Алмаз Правительству.

Слушателем вояки был диакон Патрик. На теле – священническая одежда, на груди – золотой крест Джозефа. Служитель беспрерывно зевал, а в редких промежутках между зевками дремал с открытыми глазами. Последствия бессонной ночи в полиции являли себя без компромиссов. В отличие от вояки, для которого вынужденная бессонница – не более чем часть жизни. Парочка полчаса назад приехала из участка, где им всю ночь вынимали мозг.

Не сон и не явь – самое гениальное время для головного мозга. Он нам сейчас рисует то, что никогда не покажет ни во сне, ни наяву, если взять эти состояния по отдельности. Сознание Патрика как раз болталось в ирреале. Пухлячок отдельными деталями видел все то, чем делился генерал. Очень яркие, насыщенные картинки!..

• Деревянный ящичек, вкопанный в земляной пол, а в нем предмет чуть овальной формы, завернутый в ткань… размером не меньше человеческой головы!..

• Вот генеральские руки достали из ящичка сверток, аккуратно опустили на цветастый платок, что расстелен на полу… Почему руки именно генеральские?.. Да вот он и сам, генерал Лоренс, сидит на корточках, в комнатке с явно восточным орнаментом и смотрит на сверток алчным взглядом. Рядом два парня с полковничьими погонами, наверняка Джим и Майк… выражения лиц примерно как у генерала!..

• Руки Лоренса откинули ткань, показав диакону Алмаз, но через мгновение сокровище Саддама было вновь завернуто и перевязано крест-накрест.

– Потом я застрелил Джима и Майка и обвинил в убийстве своего адъютанта.

Патрик физически услышал, как треснули два выстрела – из армейской винтовки. Диакон хлопнул красными глазками и подскочил со стула. Завороженно уставился на визави.

– Застрелили, генерал?! Для того, чтобы одному завладеть Алмазом?!

Рот вояки разрезала ухмылка.

– Патрик, убери риторику! Отец Джозеф уже принял мое покаяние и попросил у Господа прощение за эти прегрешения, – успокоил генерал и отложил сигарку в пепельницу, размеренно подошел к бару, достал бутылку виски, стакан, банку пепси. Добавил небрежно: – После я полистал книжки и выяснил, что Алмаз ведет родословную от самого Салаха эд-Дина – крутого ассирийского главаря.

Лоренс налил в стакан на треть виски. Выпил крупными глотками. Рыгнул с удовольствием. Подвинул банку служителю. Тот благодарно схватил баночку, вскрыл и припал к ней. Энергетический напиток на сто процентов поднимает тонус и изгоняет усталость. Индейцы не дураки, и если могут белым втюхать дурное, то сами дурь точно жрать не будут.

– Патрик, мне очень жаль, что отца Джозефа угрохал этот говнюк Фэйс! – с апломбом изрек вояка. – А мы живем, Патрик. И святой Отец теперь ты!

Разница между диаконом и священником очевидна для церковников. Армейцы (как и все остальные гражданские) совсем не рубят в таких вещах! Они думают, что получить сан священника – это примерно то же самое, что получить новое звание. Если в двадцать семь лет можно стать лейтенантом – командиром желторотых новобранцев, то стать в таком возрасте пастырем разноопытного общества нельзя! Вся суть именно в возрасте. Авторитет святого отца подобен авторитету свахи: чем специалист старше, тем больше у него авторитета. Патрик поперхнулся, кашлянул и вымолвил смиренно:

– Официального рукоположения нет. И не будет. Я слишком молод, чтобы носить столь почетный сан.

– Патрик. Я лично скажу кардиналу Гумберту, что на место Джозефа круче священника, чем ты, ему не найти! – немедленно парировал генерал.

Не гони порожняк, юноша, не гони! Мир проще, если смотреть на него проще.

Служитель озадаченно кусал пухлые губки. В принципе, армеец дело глаголит, бывало, что и в тридцать лет становились епископами. Исключения из правил, конечно, но почему бы таким исключением не стать и диакону?.. Не хуже других! А назначения посредством «личных связей» не есть грех, в противном случае надо разогнать половину клира! Толстячок с надеждой взглянул на вояку.

– Почему вы заботитесь обо мне, генерал Лоренс?

Прямой вопрос подразумевает прямой ответ. Неизвестно, как с этим у инженеров/учителей/дровосеков/президентов и так далее, но в армии именно так! Армейцы – люди прямолинейные, не умеют ходить вокруг да около, хитрить и строить тонковыдуманные схемы. У солдата все просто, будь он подонок или честный лох. Генерал – это всего лишь солдат через двадцать-тридцать лет, кабинетные хреноретики не в счет.

– Мне нужно, Патрик, чтобы ты освятил Алмаз из Тикрита!

Добродушная улыбка осветила генеральское лицо. Холод сжимает сосуды головного мозга, а жар расширяет. Диакон не понял, что именно с его сосудами, но понял, что процесс пошел. Исчезли стены комнаты, растаяли полы и потолок. Кругом рассыпался красный песок ассирийской пустыни, на месте вояки появился красномордый индюк с уродливо большим клювом, в котором торчали острые зубы хищника. Дабы сожрать молочное тело и выпить чистую душу агнца. «Был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями; и Ангелы служили Ему»… В ушах застучали тамтамы и барабаны.

– Vade retro, Satana! – вскричал Патрик горячно. – Вы просите меня освятить кровь, которая пролита на Алмаз. Оправдать ее!.. Кровь невинных людей…

Служитель вскочил, чуть не уронив банку. Данная неловкость позволила вернуться в реальность. Диакон выдохнул и поставил банку на стол. Поду-мал и подвинул ее на другой край столешницы.

– Генерал Лоренс, то, что вы просите, – невозможно.

Вояка услышал твердый тон и сообразил, что уламывать пухлого перца бесполезно. Похоже, диакон и вправду молод для святого Отца, слишком максималист. В этом и соль непоняток… Годочков несколько пусть еще походит в священнических шестерках, не дорос.

– Я не буду тебя убалтывать. Пока, Патрик.

– Прощайте, генерал Лоренс.

С вежливым поклоном служитель быстро вышел из кабинета. Вояка плеснул себе еще вискаря и потянул из пепельницы сигарку. Вечно юность создает проблемы…