Узкая полоска скамейки не очень удобна для сиденья, но для интеллигентного перца все-таки лучше, чем неровная поверхность асфальта. Принц примостил задницу на скамеечное дерево и покуривал, наслаждаясь относительной тишиной. У ног лежала шляпа Бэггара, здесь же, на подставке с ножкой, красовалась табличка. Башня заслоняла табачный магазинчик от городской суеты. Было часов десять утра, еще не душно, но уже и не прохладно. Надвигалась обычная для сих мест жарища. Аристократ глянул на поднимающееся солнце из-под ладони, обеспокоенно поцокал языком и пробормотал:

– Зонтик бы не помешал…

Он встал, затоптал окурок и осмотрелся. По неширокой улочке время от времени сновали пешеходы. Приблизительно раз в минуту проезжала случайная машинка. На тротуаре торчала купа пальм, футах в пятидесяти от магазинчика, еще дальше виднелись автозаправочная станция и магазин пылесосов. Поблизости разбросано несколько одноэтажных коттеджей, гаражный массив и трехэтажное учреждение, то ли школа, то ли библиотека. Райончик явно небогатый, но и не совсем уж бедняцкий, так – серединка на половинку. Мистер Игрок зевнул и заметил совсем рядом одинокую пальму. Не у самых дверей табачной лавки, зато идеальное убежище для коротания жары на улице. Принц подхватил шляпу, табличку и скамеечку, переместился под пальму. Так и есть – к стволу прислонена консервная банка-пепельница, валяется позапрошлогодний Playboy, земля основательно истоптана – похоже, Бэггар здесь живет днем, а утром и вечером торчит у самых дверей лавки. Природная специфика вносит свои коррективы в любое занятие.

Из магазина вышел необыкновенно толстый бюргер лет тридцати семи. Распечатывая на ходу только что купленную пачку сигарет, направился по улочке, тяжело переваливаясь при ходьбе, подобно медведю-гризли. Бюргер миновал бомжа под пальмой, но вдруг остановился, подумал и вернулся. Уставился на табличку, укрепленную рядом с пальмой. Надпись гласила: «ПРОДАМ МИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ».

– Почем миллион? – спросил толстяк небрежно и без всякого стеба.

– Отдаю за Правду, – ответил бомж. Он недоверчиво оглядел бюргера, слишком быстро, чтобы данный сэр явился Правдой. Да и не похож сэр на Правду нисколько…

– Товар покажи, – попросил бюргер, закуривая.

– Правду вперед!

– Правды у меня навалом, на любой вкус и цвет, – расплылся в снисходительной улыбке толстяк. – Какую хошь, такую и отдам, без всякого сожаления. И сколько хошь… Итак?

Чем быстрей отпустишь человека – тем быстрей он уйдет из твоей жизни. Освободив место для новых людей… Уход не означает, что данный человек плохой, просто свою роль он уже сыграл. Аристократ отрицательно качнул головой:

– Нет, мне не нужна ваша Правда. Проходите мимо.

Улыбка бюргера, на удивление, стала еще шире. Он не обиделся, а обрадовался!

– Забавный ты чувачила, – подмигнул сэр. – Умеешь поднять настроение…

Бюргер достал из бумажника долларовую банкноту, кряхтя, нагнулся и опустил денежку в шляпу. Когда подобный свинтус наклоняется только для того, чтобы подать милостыню, – это значит, что у него весомые причины согнуть несгибаемое тело. Прогнуть – можно сказать и так…

– Удачной продажи, чувак! – пожелал толстяк. – Оригинальный способ выбивания бабла у честных граждан!.. Я оценил…

Он подмигнул и вразвалку удалился.

Принц, несколько в смешанных чувствах, рассмотрел доллар у своих ног.