На стоянке, что рядом с кафе, стоял автомобиль-фургон неопределенного цвета. Собственно кафе не издавало ни звука, сквозь плотные занавески неярко пробивался электрический свет. Снаружи было уже светло, но в помещении с задернутыми шторами естественное освещение не ощущалось. Мимо по автомагистрали проехала поливочная машина. И все, больше никого. Без трех минут шесть.

Ровно в шесть часов утра распахнулась дверь черного хода. Из кафе парами вышли двенадцать рослых мужчин с вытянутыми породистыми лицами. В санитарских халатах! Каждая пара несла пластиковый мешок. Архангелы прошли на стоянку, Петр распахнул заднюю дверцу фургона. Бригада побросала мешки вовнутрь и вернулась в кафе за очередной порцией трупов. Благодатное солнце нежно-розовым цветом оттеняло сцену.

Мистер Фэйс покуривал у барной стойки: глаза покраснели от бессонной ночи, руки подрагивали от усталости, а тело изрядно поламывало. (Костюм Арлекина режиссер вновь сменил на свою неизменную синюю пару.) Превратить пятьдесят шалав в пятьдесят покойниц – это очень тяжело! Чисто физически. Но бойня была необходима: теперь души шлюшек радуются на небесах, а их провожатый театрал заработал чуток спасения. Все довольны и счастливы, короче… Осталось дать вводные парочке выбранных актрисок, а потом можно ополоснуться и полчаса подремать. Душ освежит, а дрема придаст сил. Кукловод зевнул, глянул на наручные часы.

– Пора!

Он взял со стойки початую бутылку вина, два чистых бокала и двинулся в зал.

Зал был чист и пуст, о ночном веселье ничего не напоминало. Столики прибраны, пол протерт мокрой тряпкой. Рыжеволосая официантка наводила последний марафет, стирая Пуськины мозги со столика сладких подружек. Сами подружки тихо сопели, положив головы на столешницу. Мистер Фэйс усмехнулся, поставил бутылку и бокалы на столик девчонок. Спросил мягко у любимой:

– Измоталась?

Дженнифер распрямилась, отложила кровяную тряпку. Повернулась к милому. Взяла его «за грудки», глянула устало, но и страстно.

– Слушай, парень, ночью, и не раз, у меня возникало страстное желание избавить тебя от мудачества. Достать пушку и сделать тебя хозяином кафе без яиц… Понимаешь?..

– И создал Бог женщину. Эту женщину… А потом разбил форму, из которой он Ее создал… – продекларировал кукловод, взирая на девушку с грубой нежностью. Подымил немного сигаретой, выплюнул окурок и добавил: – Когда театр закончится, я буду трахать тебя по шестьсот часов в сутки. Ты мне очень дорога, Конфетка.

Дженнифер глубоко всмотрелась в циничные глаза, наполненные лирикой, и молвила, нехотя выпуская пиджачную ткань:

– Я думаю, ты не врешь, моя любовь. А если врешь, то пожалеешь… что врешь.

Официантка бросила тряпку на разнос с грязной посудой (стоявший тут же), взяла этот разнос и отошла.

– Спасибо за доверие, – кивнул театрал без всякой иронии.

От любви до ненависти один шаг, а обратно – многие тысячи миль. Данный постулат был принят Сторонами как фундаментальный камень взаимоотношений в самый момент знакомства, пять лет назад. Доверие, крепнувшее раз за разом, помогало постулат чтить, что и случилось ныне.

Театрал небрежно разлил вино по бокалам, наполнив их наполовину, и уселся напротив подружек. Постучал бокалами друг о дружку.

– Леди, прибыл опохмел!

Девочки заворочались, подняли полусонные и полупьяные головки со столешницы. Позевали всласть, после осмотрелись, с трудом припоминая события вчерашнего вечера. В целом осталось приятное послевкусие от попойки, но вот детали напрочь вылетели. Имели ли их, пользуясь тем, что детки в умат, пичкали ли наркотой ради прикола, снимали ли непотребства на мобилки, чтобы выложить на портал «Занятная хреновина Лос-Анджелеса» – полный мрак. Как всегда.

– А где Моз и Пусси?..

– И где вообще все?..

Вот и все, что смогли сейчас вымолвить девочки. Они взглянули друг на дружку и приметили на головках странные сооружения из картона.

– Что за хрень? – подружки, щурясь, стащили масочки. Недоуменно и, вероятно, впервые рассмотрели их.

– Saint Magdalene? The Holy Ruth? Fuckin cunt…

Кукловод подвинул шлюшкам бокалы. Сказал строго:

– Вы прошли мой кастинг. Вы теперь «Ангелочки»!

Подружки внимательно осмотрели театрала, только сейчас его заметив. Пожали плечиками. Взяли бокалы и жадно осушили. Посидели несколько секунд, чутко прислушиваясь к внутренним ощущениям. Щечки порозовели, а язык стал более подвижным. Ночные события слегка припомнились… и вправду была какая-то такая хрень… кастинг в порно… нет?.. Кукловод любезно подал пачку сигарет. Детки вытащили по сигаретке, с наслаждением задымили. Благосклонно кивнули вежливому джентльмену.

– Кого надо трахнуть? – приветливо спросила легкомысленная Эмми.

– Да погоди ты!.. – перебила практичная Вики и разрешила: – Ну, парень… мы слушаем!

Театрал достал губами сигарету из пачки. Закурил и сказал в размышлении, с интересом поглядывая на симпатичные мордашки с размазанной «штукатуркой»:

– Эмми и Вики – подруги с детства… приехали в большой город из деревни… Хотели пробиться в Голливуд, но быстро поняли, что в Голливуд пробиться нельзя. Вы не захотели возвращаться домой и пошли в салон интима…

Девочки выпили еще по глоточку. Настороженно нахохлились.

– Работаете на сутенера, которому задница заменяет голову. Этот сутенер часто надувает своих шлюшек, обвиняя их в халтуре. Например, вчера вечером ничего не отдал вообще из заработка, мотивируя тем, что месяц назад от клиента была жалоба, – продолжил кукловод и неодобрительно покачал головой. – Сволочь какая, а!

Девчонки усиленно думали, что и как лучше ответить. Поостроумней и пожестче! Когда же ничего подходящего не придумалось, Эмми с издевкою воззвала:

– Эй, парень!

– Мое имя мистер Фэйс, – немедленно напомнил театрал.

– Я тоже могу навести справки, а потом тебе про тебя рассказать. Выступить таким типа умником!.. – хохотнула Эмми, проигнорировав ремарку. Толкнула подружку: – Этот сукин сын решил нас поиметь, а!..

– Мистер Фэйс разглядел в нас актрис, – вдумчиво произнесла Вики. – И нормально, что он навел о нас справки.

Кукловод вскочил. Обошел девчонок сзади, наклонился между ними, приобняв сзади за плечи, и прошептал жарко в девичьи ушки:

– Я не наводил справки, мисс… Я лишь изучал публику со стороны. Всю ночь… Кто как жрет, пьет, курит, слушает музыку, etc… И как все это делаете именно вы, мне понравилось больше всего!.. Таков и был мой кастинг!

Театрал чмокнул подружек в румяные (после вина) щечки и вернулся за стол.

– А ваше нехитрое прошлое… Его несложно понять из двух-трех слов, сказанных в моем присутствии. Вот и весь секрет.

Девочки почувствовали себя дурами. Все-таки парень их развел, по полной и без усилий! И че делать?.. Ничего не сделаешь, то-то и оно.

– Все вы одинаковы… Молодые провинциалки… – как само собой разумеющееся, подытожил режиссер. – Вы получите возможность сыграть, воплотить мечту. Плачу сто штук.

Насладиться эффектом не получилось – девочки не стали ни хрена обдумывать, а заорали во весь голос:

– Сто шту-ук, мэн?!

– Ты издеваешься, чувак?!

Театрал обаятельно улыбнулся во всю ширь лица. С наслаждением потянулся.

– Я плачу сто штук за блестяще сыгранные роли. Сценарий написан, скоро съемки, цветы и шампанское ждут своего часа… – подтвердил он и легко поднялся. Разлил по бокалам остатки вина. – Допивайте. Потом примете душ. За стойкой, первая дверь налево.

Режиссер отошел, помахивая пустой бутылкой.

Шлюшки не притронулись к вину. Растерянно уставились друг на дружку.

Спустя полчаса театрал сидел в кабинете, за своим столом. Девочки пристроились в пяти футах от него, на диванчике. Намытые, посвежевшие, причесанные.

– Гонорар, – Кукловод достал из ящика стола две банковские карты. Махнул ими в воздухе. – На каждой кредитке по пятьдесят тысяч долларов.

Он бросил карточки на стол.

– Берите деньги.

Шлюшки поднялись… Переглянулись. Подошли к столу и взяли по кредитке. Недоверчиво повертели в умелых пальчиках. Режиссер достал из другого ящика две тонкие пачки бумаги, шлепнул ими по дереву столешницы:

– Сценарий, где прописаны ваши роли.

Сценарий взволновал юных шлюшек гораздо больше, чем деньги. Черт возьми! Это все, похоже, по-настоящему!

Открылась дверь кабинета. На пороге возникла удивленная мисс Дженнифер. Призывно махнула ручкой:

– Подойди-ка, милый.

Девушку театрала удивить сложно, и лучше всего об этом знает сам театрал. Милый киллер споро встал и подошел к рыжеволосой бестии.

– Посмотри в обеденном зале, – шепнула Дженнифер с загадочной улыбкой на устах.

Сексапильным девушкам свойственна загадочность сама по себе, чисто по природной данности, и когда такая девушка добавляет к естественности еще и эмоцию, то любопытство обязательно возникнет. Даже если ты по природе не любопытен или просто сейчас занят.

– Изучайте сценарий, леди, – проинструктировал кукловод. Улыбнулся обеим шлюшкам сразу и вышел.

Дженнифер шла следом, плотно прикрыв за ними дверь.

Девчонки на волне внезапного блаженства даже обрадовались уходу режиссера. Вышел и вышел! Надо прочесть сценарий без предвзятостей и увидеть своих героинь так, как видишь ты, а потом уже и разрабатывать, и дорабатывать, и обрабатывать персонажей вместе с режиссером. Азы актерского мастерства, кои подружки помнят до сих пор, с момента посещения ими актерских курсов Гарри Олдмэна. Два года уж… Можно протрахать и пробухать все что угодно: ум, совесть, привычку – все, кроме памяти.

Подружки распихали кредитки по своим шортикам, взяли по сценарию. Сели на диванчик, закинув ножку за ножку. Уткнулись глазками в бумажные листы.

– Не просрем свой шанс!

В дверях, что за баром, показался театрал. Он стремительно обогнул стойку и встал в двух футах от нее, вглядываясь в обеденный зал. Увидел фигуру в темном смокинге, сидящую за тем самым столиком, где не так давно сидели сладкие подружки. Фигура курила сигарету, низко опустив голову к столешнице. Здесь же лежала трость.

Дженнифер вышла за кукловодом, не спеша подошла к своему мужчине сзади и молвила обыденным тоном, кивая на фигуру:

– Он пришел минуту назад и заказал кофе.

Режиссер наклонил голову набок, потом на другой бок. Слева направо и справа налево. Присвистнул. И пробормотал в некотором замешательстве:

– Надо же, черт возьми…

Подразумевалось, что Игрок уже унес свою мужественную (надо признать) задницу как минимум из Лос-Анджелеса, а как максимум в Бирмингемский дворец. Но парень оказался хитровыдуманным. Виват!

– Так принеси кофе, не заставляй ждать Его Высочество, – попросил театрал, направляясь в зал.

Гость не встал при приближении хозяина кабака, а вымолвил, не поднимая глаз:

– Доброе утро, мистер Фэйс.

Кукловод опустился на стульчик рядом с эксцентриком. Сказал весело и без прелюдии:

– Теперь вы пришли намеренно, Ваше Высочество. И зачем же… вы пришли?

Принц поднял голову. Ткнул окурком в пепельницу. Глянул на театрала прямо. С усмешкою произнес:

– Вы правильно понимаете, мистер Фэйс.

– Я не утверждаю, что мой путь самый правильный, но это мой путь, и мне надо его пройти, – без пауз и без интонаций вымолвил театрал. – Так, что ли?

– Почти, – сдержанно ответил принц.

Во взгляде кукловода мелькнула точечная изу-чающая искра. Мелькнула и погасла.

– А если без «почти»?

– Подлинные мотивы подлежат раскрытию только в Финальном акте, – логично возразил эксцентрик. – Иначе драматургия теряет остроту.

Чувак хорошо подготовился к данному кастингу, надо отдать должное. Еще парочка таких же блестящих этюдов, и его утвердят. Наверняка. Режиссер подумал минутку и спросил:

– У вас есть пожелания по поводу роли? Или согласны на роль любую?

Дженнифер принесла кофе, две чашки и две ложки. Поставила кофе перед джентльменами, подмигнула им и отошла.

– Я хочу иметь свою, независимую роль, – без всякого пафоса, деликатно, сказал принц. – Драматургический антураж этой роли – на ваш вкус… И вот – возьмите, мистер Фэйс.

Аристократ выложил на стол платиновую кредитку.

– Это мой миллион, который вы мне вернули вчера утром… Миллион теперь ваш! Считайте его моей благодарностью за наше знакомство… Не взятка и не подачка.

Кукловод вытащил из пачки сигарету. Губами. Закурил и усмехнулся:

– Ваше Высочество. Сегодня я вас вижу всего несколько минут, но вы уже пару раз успели меня удивить. А удивить мистера Фэйса непросто.

– Вы, конечно, не поверите, мистер Фэйс, но мне тоже случается удивиться после общения с вами, – парировал аристократ, отхлебнул кофе и состроил лучезарную гримасу.

На самом деле доработка сценария за полчаса до начала съемок – самое последнее дело! Об этом знают даже студенты кинематографических вузов. Но если к тебе на площадку забурился принц – причем не вшивый дубликат, а подлинник, то только глупый упустит возможность засветить королевскую особь в своей личной фильмографии. Тем паче принц сам вызывается стать «любимым актером»!

– Я знаю, что нужно Вашему Высочеству, – небрежно сказал кукловод. – Сегодня вы будете продавать свой миллион.

Принц подавился кофе. Усилием воли проглотил неизбежный в таких случаях кашель. Побыстрее достал платок, приставил его ко рту. Еще сглотнул… Отер губы и взглянул на театрала.

– Оказывается, миллион долларов можно продать, черт возьми! Век живи – век учись… Не так ли, мистер Фэйс?

– Можно продать все, кроме нашей с вами чести, мистер Принц, – просто ответил кукловод. Он встал, глянул на наручные часы: – Сейчас я дам последние инструкции двум нежным шлюхам, а потом мы отсюда уберемся, поскольку скоро здесь будет полиция.

Принц снисходительно улыбнулся и заметил с превосходством:

– Полиции не будет, мистер Фэйс… Министр Сингли пообещал, что вас не будут беспокоить. При условии, что кровь больше не прольется. Министр сказал, что так будет два дня. Потом вам нужно исчезнуть или сдаться и быть застреленным «при попытке к бегству».

Театрал согласно кивнул с широкой ухмылкой на устах. Отошел прочь и через мгновение вернулся, сел за стол, но уже не рядом, а напротив Высочества. Отложил сигарету в пепельницу и сказал, приветливо глядя на визави:

– Министр – чувак крутой. Только копам в Анджелесе плевать и на министра, когда они жаждут вендетты. Они будут ждать еще час, до утренней команды капитана Дика Свайна.

Кукловод встал, подмигнул свысока принцу. Забрал из пепельницы свой окурок и удалился к бару, пообещав напоследок:

– Я скажу, чтобы вам принесли еще кофе.

Игрок проводил Режиссера недоуменным взглядом. Задумываться над последними словами, однако, не стал – надо беречь мозги для предстоящей постановки.