35

Их было трое в воздушном шлюзе. Кранит и Гланис – в скафандрах, с бластерами. Муза – нагишом.

Наверное, во Вселенной бывали и более курьезные ситуации, но ни в одной из них Кранит не принимал непосредственного участия. Двое мужчин в громоздких скафандрах, защищающих от смертельного холода и вакуума, и рыжеволосая девушка, которая, судя по всему, дождаться не могла, когда наконец-то вырвется голышом в открытый космос. Шара предложила Музе комбинезон, но та отказалась. Лучшую защиту, сказала она, ей обеспечит не одежда, а то, что поджидает ее за переборкой шлюза.

Боевой робот висел на корпусе «Кночи», уцепившись за него всеми восемью конечностями. Муза велела ему расположиться непосредственно перед одной из камер, чтобы они видели его из кабины, пока принимали решение. Это было чудовищное создание: членистое туловище, от которого отходили лапы-клинки, достигало размеров человеческого и было испещрено крошечными отверстиями, из которых при необходимости появлялся целый арсенал шипов, лезвий и игл. Этот дрон был построен не для того, чтобы драться с врагами из стали, а для того, чтобы уничтожать противников из плоти и крови. Его смертоносные инструменты без труда кромсали человеческое тело, пронзали, дробили, крушили его с хирургической точностью.

Кранит и раньше изредка натыкался на дроны Властелина Машин, но это была металлическая падаль, обгоревшие скелеты в шелухе брони. Орден предпочитал делать вид, будто все они уничтожены тысячу лет назад, – очередная ведьминская ложь. На самом деле их до сих пор можно найти в захолустных мирах Марок, а также на некоторых планетах, входящих в состав Империи. Даже на Лунах мертвых Матерей на орбите Тиаманды Кранит видел машины – полузанесенные лунной пылью, такие же брошенные и безжизненные, как титанические храмы-дворцы среди серых пустынь.

Гланис стоял у окошка внутренней переборки, прижав к стеклу стекло своего шлема, и прощался с Иницей, оставшейся по ту сторону. Девчонка стойкая, считал Кранит, вовсе не беззащитная жертва, какую он поначалу ожидал увидеть. И разобраться в ней было не так-то просто. Она не доверяла ему, хотя это вряд ли можно поставить ей в упрек; он подозревал, что при первой же возможности она постарается от него избавиться. Но пока все они крепко повязаны, и он надеялся, что каждый на борту это понимает, в том числе и она.

Что касается Гланиса, Кранит его, похоже, недооценил. Сперва он принял его за эдакого придворного оловянного солдатика, которые великолепно смотрятся в шикарной кожаной униформе и неплохо обучены обращению с самыми распространенными видами оружия, но неопытны в бою. Друзьями им не стать – меньше всего Кранит хотел заводить друзей, – но он проникся к мальчишке уважением. Он видел в нем то же самое, что его учитель, вероятно, когда-то видел в нем самом: большой потенциал и необузданные мечты, некоторый излишек самоуверенности, но в то же время готовность учиться. И Кранит поверил его словам, когда тот сказал, что готов отдать за девчонку жизнь.

– Заканчивайте, ребята! – он хлопнул Гланиса перчаткой по плечу.

Тому понадобилась еще пара секунд; затем он отвернулся от окошка и настроил радиосвязь так, чтобы Кранит его слышал.

– Я готов.

Кранит увидел лицо Иницы за маленьким окошком.

– Я приведу его назад, если тебе этого непременно хочется. А если нет, брошу пропадать снаружи. Решение за тобой.

– Приглядывай за ним, хорошо? – услышал он ее голос в своем шлеме. Она явно старалась подавить тревогу: видимо, тоже понимала, что миссия самоубийственная. Муза торжественно заверила их, что контролирует стального монстра, что тот ее слушается. Но кто контролирует саму Музу? Сколько в ней сокрыто древней мощи машин?

Заметив, что она смотрит на него своими прекрасными очами, Кранит отвернулся и подал один знак Инице, а другой – в камеру под потолком. Секунду спустя Шара запустила механизм выравнивания давления.

Переборка открылась. Перед ними простиралось опустошенное нутро станции высотой в десятки этажей – стальная рана с рваными краями. Кранит вновь подумал: наивно надеяться, что они и впрямь смогут активировать гипершлюз. Если хоть одна из двадцати трех станций повреждена слишком сильно и круг разорван, из их затеи ничего не выйдет, даже если они живыми доберутся до пульта управления. Не говоря уже об угрозе со стороны собора, который в любой миг может обратить их в прах. Если у них есть хоть какой-то шанс, то двигаться надо незаметно и чертовски быстро.

Боевой робот поджидал их сразу за открывшейся переборкой. Вблизи он оказался несколько больше и гораздо страшнее, чем на экранах. Может, все дело было в восьми членистых ногах – слишком много суставов, слишком остры изогнутые клинки на концах, – или в рябой броне, из углублений которой в любой момент могли появиться смертоносные орудия, бластеры, ножи и клещи.

Муза ловко перескочила через край переборки и спрыгнула на одну из конечностей дрона. Робот на удивление мягко подхватил ее и крепко обвил стальной лапой. У Музы радио не было, поэтому она знаками показала спутникам, чтобы они последовали ее примеру.

– Это безумие, – сказал Гланис.

– Мне приходилось совершать и более дикие поступки, – отозвался Кранит, но как широко понятие правды ни толкуй – все равно это была ложь. Даже его странствия по Лунам мертвых Матерей не шли в сравнение с тем безумием, которое творилось сейчас. Он собирался вот-вот доверить свою жизнь стальным клешням создания, которое было злейшим врагом человечества.

– Выбора у нас все равно нет, – сказал Гланис, оттолкнулся и даже не дернулся, когда монстр поймал его одной из своих лап и притянул к себе поближе.

– Кранит, ты меня слышишь? – спросила Шара по радио.

– Я уж подумал, ты там решила вздремнуть.

– Я слежу за собором.

– Поверь, у нас тут заботы посерьезнее каких-то там ведьм.

– Будьте осторожны.

Она сказала еще что-то, но уже мимо микрофона – вероятно, в кабину вернулась Иница. Кранит услышал ее торопливое дыхание.

– Все в порядке, – сказал Гланис. – Держит он крепко, но не пережимает.

– Эта хреновина, – сказала Шара, – знает о человеческом организме больше, чем любой из нас. Если он где пережмет, то лишь потому, что захочет тебя убить. И скорее всего, произойдет это так быстро, что даже не успеешь почувствовать.

Кранит задержал дыхание, затем тоже оттолкнулся от переборки.

– Ты знаешь, как подбодрить человека, контрабандистка.

– А то!

Третья лапа дрона поймала Кранита. Гланис был прав: робот держал крепко, но не настолько, чтобы причинить боль. Эта железяка знала все их слабости, в том числе самую главную: скорбную хрупкость их тел.

Кранит надевал скафандр несчетное множество раз, выходил в открытый космос один и со спутниками и даже участвовал в бластерных перестрелках среди звезд, где все происходило, будто в замедленной съемке, и немудрено было позабыть о том, что лазерный стержень в вакууме не менее стремителен и смертоносен, чем в любом захудалом мирке на задворках Марок. Ему претило доверять свою судьбу кому-то другому, тем более этому монстру. Все его мышцы были так напряжены, что их едва не сводило судорогой.

Чудовищным усилием воли он все-таки расслабил мускулатуру. Когда робот пятью свободными конечностями оттолкнулся от корпуса корабля, на Кранита снизошел абсолютный покой.

Воздух в шлеме был прохладный и попахивал чем-то химическим, и у Кранита возникло чувство, будто он слышит собственное тело: сердцебиение, трение суставов, даже мысли в голове. Неудивительно, что в космосе человека тянет поговорить с самим собой.

– Не знаю, видите вы это или нет, – раздался голос Шары, – но у него зажглось что-то вроде сопла.

Действительно, они стали набирать скорость и, разогнавшись, стремительно вылетели через гигантскую брешь в открытый космос. Заваленное обломками нутро станции осталось позади – перед ними разверзлась бездонная пропасть звезд. Кругом ни одного перехватчика, даже собора не было видно.

Под покровом могучих решеток, прижимаясь к надстройкам и широким стальным плоскостям, робот понес их по внешней стороне кольца – от одной станции к другой, прочь от «Кночи» и все ближе к тому месту, где они, если верить Музе, найдут пульт управления гипершлюзом.

– Может, я схожу с ума, – сказал Гланис, – но все это как-то даже слишком просто, правда?

Кранит кивнул.

– Не обольщайся, это ненадолго.

Муза сияла, сидя в стальной горсти робота, – тайная предводительница этой дивной космической экспедиции, гальюнная фигура, освещенная, словно огнем маяка, заревом алой звездной туманности.