19

– Они же должны понимать, что я никогда не выдам координаты Ноя, – шепнула Иница Гланису, когда они спускались с трапа на широкую посадочную площадку. За ними вертикально, чтобы занимать меньше места, парила «Кночи». От гигантского стального лица к площадке тянулся трап.

На поясе у Гланиса висела кобура из Шариных запасов, в ней – бластер. Краниту тоже вернули оружие, и Иница не могла не задаться вопросом, кто тут чей пленник. Ведь Иница и Гланис целиком и полностью зависели от «Кночи», если только им не удастся договориться с экипажем другого корабля – а им хватило одного взгляда на мрачных типов, снующих по ангару, чтобы убедиться, что здесь они никому не решатся доверить свои жизни.

Кранит и Шара шли впереди, Гланис и Иница держались за ними. Кранит глубоко надвинул на лоб капюшон. Иница предложила ему отстричь косички на подбородке, но в ответ получила лишь испепеляющий взгляд. По крайней мере, он без возражений оставил на борту амунский бластер и взял с собой менее броское оружие. Впрочем, в случае чего ему бы это вряд ли помешало. Наверняка он голыми руками может убить больше людей, чем поместится в этот ангар.

Диковинное у них все-таки получилось общество взаимопомощи, подумала Иница: никто не уверен в мотивах соратника. Что удумает Шара после разрядки взрывошейника, предсказать невозможно. Хорошо хоть, что Иница и Гланис стремятся к одной цели. Не проходило и часа, чтобы она не прокрутила в голове длинную цепочку координат, полученных от дяди. Если эти координаты удастся ввести в шлюзовой компьютер, то один-единственный гиперпрыжок – и они у Фаэля. На Ное.

Свои длинные волосы она собрала на затылке и спрятала под воротник. Шара измазала ей лицо машинным маслом и накинула на плечи грязнющую, безразмерную кожаную куртку, которая скрыла тонкую фигурку Иницы.

– Конечно, никто не поверит, что ты хоть раз в жизни видела машинный отсек изнутри, но по крайней мере ты не напоминаешь сказочную принцессу, на которую будет облизываться весь здешний сброд.

Пройдя под аркой, они попали с посадочной площадки в тесный коридор. Выстроившиеся шеренгой охранники окинули их пристальными взглядами, но не стали возражать против оружия, которое торчало из чехлов у Гланиса, Кранита и Шары. У Иницы тоже был при себе бластер – в одном из внутренних карманов, предназначенных для инструментов. Тяжелый ствол на каждом шагу бил ее по ребрам, даруя обманчивое чувство защищенности.

Вскоре они добрались до главного коридора – полукруглой кишки метров пятьдесят шириной, по которой сновали толпы народа. Над входами в игровые залы и сумрачные казино мерцали бесчисленные рекламы, свет которых отражался на тысячах лиц. Из забегаловок, торговавших всевозможной едой, неслись запахи жареного мяса, тушеных овощей и синтетической пищи. Воздух пропитался парами сивухи, которую здесь глушили здоровенными кружками. Иница обнаружила, что у жадности тоже есть запах: его источало большинство людей, кочевавших из одного игорного заведения в другое. Гул голосов и мешанина языков создавали шумовую завесу, сквозь которую не пробивались даже рубленые ритмы, дубасившие в помещениях.

Привратники заговаривали с прохожими, пытаясь заманить их в свои заведения, а самых слабовольных хватали за руки и без долгих разговоров волокли в полутьму. Одни предпочитали обращаться к Гланису и Краниту, другие – к их спутницам, и всё старались завлечь их на винтовые лесенки, укромно расположенные между игровыми залами и ведущие на нижний этаж станции. Они откровенно расписывали все прелести, ожидавшие клиентов внизу, и из сумрачной преисподней то и дело выныривали полуголые девицы, которые пускались в пляс при ярком свете реклам, иногда сами с собой, иногда с пьяными прохожими.

Неоднократно всем четверым предлагали панадский жевательный табак, но Шара и Кранит нетерпеливо отмахивались от торговцев, прокладывая себе дорогу через толпу. Несколько раз Кранит обращался с вопросом к сомнительным личностям, которые слали их дальше, в самое сердце станции.

Наконец Кранит остановился у одного из входов; вокруг его мощной фигуры сияли вездесущие слоганы и символы. Это была таверна, не казино, хотя за некоторыми столами резались в восьмиугольные карты и кости катились между лужицами коньяка и пива. Лицо Кранита просветлело, когда он вгляделся в глубь помещения.

Иница не очень поняла, что его так обрадовало, так как сама увидела лишь компанию рассерженных мужиков, затеявших возню, которая как раз в этот момент переросла в драку. Протесты официантки потонули в криках и улюлюканье, и девушка побежала за хозяином.

Гланис заслонил собой Иницу. Драчуны полетели через столы, посетители повскакивали с мест, некоторых сшибли на пол. Кто-то громогласно высмеивал противников.

– Ты его видишь? – крикнула Шара Краниту.

– Нет. Но он где-то там.

– А ну-ка пошли отсюда! – Гланис хотел было увести Иницу из таверны, но она покачала головой. Внезапный разгул дикой силы скорее заворожил ее, чем напугал.

Гланис попытался вывести ее из опасной зоны против ее воли, но как раз когда она собралась уступить, Кранит проревел что-то предостерегающее и встал перед ними живым щитом из мышц. В их сторону через все помещение летело тело, пропахивая борозду в толпе. Оно врезалось в широкую грудь Кранита, который тут же схватил незваного гостя за горло и отшвырнул в сторону. Тот, по всей видимости, весил не меньше самого оружейника, потому что, отлетев назад, одним махом сломал два стола.

Раскатистый голос проревел:

– Эй, старина, давай к нам!

Взглянув в глубь борозды, зияющей в толпе, Иница обнаружила в эпицентре свалки человека без ног, зато в рогатом шлеме высотой в половину его роста. Ольфур – а это был, очевидно, он – оказался очень низкорослым: туловище у него было не больше, чем у ребенка. Утраченные ноги ему заменяло громоздкое кресло, парившее над полом и оборудованное целым арсеналом пневматических пушек, а также шарнирным манипулятором, который торчал из спинки над его головой. Этой механической рукой карлик схватил заоравшего человека и отшвырнул его с силой, которой позавидовал бы хороший экскаватор. Остальные его противники, только что рвавшиеся в бой, увидели, что приключилось с первыми нападавшими, и сразу присмирели, не желая отправиться в полет мановением механической руки.

Кранит остановился и не успел ничего ответить, как просека между дерущимися вновь сомкнулась.

– Может, стоит ему помочь? – предложила Шара.

– Он и сам отлично справляется, – Кранит не выпускал из поля зрения великана, неподвижно лежащего среди обломков стола, – вероятно, на случай, если тот очухается.

– У твоего друга нет ног, – Шара нервно почесала татуировку на затылке.

– Способность ходить сильно переоценена, – отозвался Кранит, пожимая плечами. – Мастерский апперкот куда важнее.

– Запрещенная роботическая рука тоже дело хорошее, – вставил Гланис.

– Ну, если можешь себе позволить такую роскошь. Ольфур потратил на это кресло целое состояние. Оно напичкано нелегальной техникой. Но пока он обретается в местах вроде этого, риск наткнуться на техноохотников Ордена не так уж высок.

По воздуху опять пролетел человек, опять затрещала мебель. Трактирщик в бешенстве звал охрану и подталкивал двух официанток к выходу, чтобы те привели помощь.

– Он сможет вскрыть ошейник зубами?

– Зубами? – недоуменно повторил Кранит.

У Шары на лбу блестел пот.

– Что если они переломают ему пальцы? Или вывихнут руки? Тогда вскоре произойдет прискорбнейший взрыв, а потом еще один при запуске «Кночи» – ведь на борту не будет человека, который введет код безопасности.

– Она права, – Иница выхватила бластер из-под кожаной куртки и пальнула в потолок над дерущимися. Яркая вспышка ослепительно полыхнула в полумраке и погасла. Трактирщик, который и сам как раз достал дряхлый пистолет, уставился на них. А вслед за ним и все остальные.

– Чудесно, – процедил Кранит сквозь зубы. – Только этого нам не хватало.

– Всё лучше, чем стоять и смотреть, – Шара пристроила руку на свой бластер и благодарно кивнула Инице.

Из дыры в потолке хлынули искры. Драчуны бросились врассыпную. Только Ольфур не тронулся с места: он сидел под валом искр, словно под водопадом, и радостно хохотал. Из всех гротескных зрелищ, которые они видели за последние минуты, это было самое диковинное. Ольфур протянул механическую руку к потолку, запустил ее в дыру, покопался в пламени, вытащил наружу трубу и согнул ее, словно соломинку. Искряной дождь прекратился, и смех Ольфура затих. Механическая рука сложилась и исчезла в спинке парящего кресла. Пневматические пушки тоже втянулись внутрь механического чудища.

– Если я лишусь ног, – сказал Гланис, – заведу себе точно такую же штуку.

Иница убрала бластер. Многие в таверне были вооружены, но никто, кроме нее, не посмел открыть огонь.

– За такие выходки здесь, наверно, распинают?

– Ну, все не настолько плохо, – ответил Кранит. – Но это нам дорого встанет.

Он указал на трактирщика, который, громко топая, приближался к ним. Даже самые отчаянные драчуны прянули в стороны, когда он закатал рукава, обнажив ручищи, которые ничем не уступали лапам Кранита. На ходу он сунул большой и указательный пальцы в рот и издал оглушительный свист. Обе официантки тут же вернулись – охрану они так и не привели.

– Чует, что удастся поиметь с нас денег, – пробормотал Кранит.

– У кого-нибудь есть при себе наличность? – спросил Гланис.

Иница заметила краем глаза, как рука Шары дернулась от бластера к набитому поясу.

Но трактирщик до них так и не дошел: Ольфур преградил ему путь и что-то сказал. Слов не было слышно – в трактире уже снова воцарился ровный гул, – но Иница видела, что после короткого обмена репликами карлик открыл ящичек-сейф в подлокотнике кресла и протянул трактирщику горсть угловатых монет. Тот негодующе покачал головой, получил прибавку и, ворча, махнул рукой. Затем окатил Иницу и ее спутников градом ругательств, словно это они затеяли потасовку, и наконец убрался, явно удовлетворенный тем, что удалось заработать на паре сломанных столов и дырке в потолке.

Парящее кресло Ольфура развернулось и поплыло к ним.

– Эй, ты, – проревел он, тыча пальцем в Иницу, – как же низко должна пасть девушка, чтобы связаться с этим старым мерзавцем! – он указал на Кранита.

– Давай-ка уйдем отсюда, а? – предложил оружейник вместо приветствия и окинул взглядом два длинных рога на Ольфуровой голове. – А шлем зачем?

– Делает меня выше ростом.

– Гном – он гном и есть, да к тому же безногий. Шлем тут ничего не изменит.

– Могу достать тебе такой же, – Ольфур поднялся на кресле повыше и радостно хлопнул Кранита по плечу. – Дружище! Я слышал, каких дел ты натворил на Картане. Настоящий бог, мать честная!

Провожаемые любопытными взглядами, они покинули таверну и вновь окунулись в сутолоку главного коридора.

– Сдается мне, – сказал Ольфур, указывая на платок на Шариной шее, – что там взрывошейник. Охрана в ангаре вас разве не проверяла?

Контрабандистка покачала головой.

– Возмутительно! А ведь тянут с меня деньги! Сколько времени у тебя в запасе?

– Пара часов.

Ольфур поглядел на Кранита.

– Весьма смело – привезти ее сюда в таком положении.

– Сможешь ей помочь? – спросил оружейник.

– Ведь вы за этим и приехали?

Шара остановилась и положила руку на подлокотник кресла, застопорив его.

– Сколько?

Сзади раздалась ругань: дескать, встали посередь дороги, – но, встретившись взглядом с Кранитом, недовольные прикусили языки и обошли компанию по дуге.

– А он тебе что сказал – сколько я беру? – поинтересовался Ольфур.

Она похлопала по поясу.

– Я отдам тебе все до последнего гроша. Больше у меня ничего нет.

– Плата за твою долю разработок?

Она кивнула.

– Пятьдесят тысяч? Сорок пять?

– Тридцать восемь.

Ольфур вздохнул.

– Эх, изрядно они тебя надули.

– Как будто у меня был выбор.

Ольфур хихикнул.

– Байкан VI? Калиопус? Нет, погоди – Нурденмарка?

Шара рыкнула что-то вроде «да». Из ближайшей закусочной пахнуло пригоревшим жиром.

Пока Иница слушала разговор карлика и контрабандистки, Гланис сверлил злым взглядом прохожих, протискивавшихся справа и слева от них. Иногда она забывала, что влюбилась в собственного телохранителя.

С помощью ручки управления Ольфур вновь привел кресло в движение.

– Необходимые инструменты у меня на корабле. При входе в ангар держитесь поближе ко мне, тогда охрана вас и в этот раз не остановит.

– Как думаешь, трактирщик донесет? – спросил Кранит.

– Нет, если сдержит слово.

– И насколько на его слово можно положиться?

– Настолько, сколько я ему заплатил.

– Ты ему доверяешь?

– Не больше, чем тебе.

– Отвечать прямо для тебя невыполнимая задача?

– Я могу спросить, как ты умудрился связаться с беглой нурденмаркской заключенной. И с аристократкой из Бароний. Получу я прямой ответ?

Иница наклонилась к Гланису.

– Откуда он знает?..

– Ног у меня, конечно, нет, но уши на месте, барышня. Тебя выдает выговор. И чистая кожа.

Она указала на его культи.

– Как это произошло?

– Ольфур был разрядчиком на Нурденмарке, – сказал Кранит, прежде чем карлик ответил. – Столкновение скал в Кольце.

Ольфур хмуро покосился на него.

– Что-то в этом роде. То еще местечко, это Кольцо.

– Да, – сказала Шара. Ни один мускул на ее лице не дрогнул. – То еще.

Вскоре они миновали охрану, сторожившую выход на посадочную площадку. Как Ольфур и предсказывал, никто не обратил на них внимания.

– У тебя тут все на мази? – осведомился Кранит из-под капюшона.

– Я называю это рентабельными инвестициями в систему социального обеспечения. Или поддержкой малого бизнеса в экономически неблагополучном космическом регионе. Я – благотворитель.

Гланис не убирал руки с бластера.

– Как же ты зарабатываешь все эти деньги?

– Подобный вопрос в Барониях больше не считается неприличным?

– Да когда ты там был в последний раз?

Ольфур, усмехнувшись, ткнул в него пальцем.

– Судя по всему, ты в командирском звании? Тебя научили никому не доверять и каждого прощупывать.

Кранит скроил гримасу, словно засомневался, не успел ли Гланис и его прощупать, и Иница поневоле задумалась, что при таком прощупывании могло бы выясниться.

Гланис словно бы невзначай бросил взгляд на выход с площадки. Похоже, Ольфуру он доверял так же мало, как и охране, которой тот приплачивал.

– Что ж, я отвечу на твой вопрос, – проговорил Ольфур. – Я никогда не был в Барониях, но не раз имел дело с людьми оттуда. А что касается рода моих занятий, – он понизил голос, – я оказываю помощь игрокам на станциях вроде этой.

Иница изумилась:

– Зачем ты помогаешь другим обогащаться, если мог бы сам грести деньги лопатой?

– И как долго я бы протянул, если б постоянно выигрывал? Лучше уж я позабочусь о том, чтобы другим почаще улыбалась удача, а сам удовольствуюсь небольшим процентом, – он улыбнулся Инице. – Скромность – волшебное слово. Кто не привлекает к себе внимания, не привлекает и чего похуже.

Все как по команде уставились на здоровенное парящее кресло. Только Гланис с самым серьезным видом смотрел прямо перед собой.

– Не привлекать к себе внимание, когда только и делаешь, что привлекаешь – это и правда искусство.

– От некоторых затруднений никто не застрахован, даже я, – отозвался Ольфур. – Но однажды понимаешь, что у каждого человека есть своя цена. И тогда оказывается, что безвыходных ситуаций почти не бывает.

– Только вот Инице недавно пришлось тебя спасать.

Ольфур сидя отвесил поклон в ее сторону.

– А затем я спас вас. Вот мы и квиты. Если я не прав, возрази мне, умник капитан – только, прошу, спокойно.

Гланис пробормотал что-то, чего даже Иница не разобрала, и этим ограничился. Они как раз проходили мимо «Кночи». Металлическое лицо высотой с дом строго взирало на них: рот закрыт, трап убран. Стояночные сопла работали, и корабль беззвучно парил в нескольких метрах над полом, удерживаемый мощными якорями.

– Вы на этом прилетели? – Ольфур теребил прядь рыжей бороды. – А корабль-то я знаю. Эх, давненько это было! Тогда я еще мог ходить и вообще много чего мог, а потому прибегал иной раз к услугам особ, обитавших на борту, – он загоготал, как кориантумский гусь. – Была там одна ядреная блондиночка, ох, мать честная! Но когда теряешь ноги, теряешь не только ноги – ну вы поняли, о чем я.

Они как раз дошли до его корабля. Карлик поднял руку, словно подал кому-то знак. Иница сперва подумала, что он активирует сенсор, но затем заметила движение за одним из иллюминаторов.

– Кто на борту? – осведомился Кранит.

– Только моя муза.

Выехал трап, с металлическим скрежетом коснувшись посадочной площадки. Прошло несколько секунд, затем переборка с шипением поползла вверх. В проеме показалась тонкая фигурка. Гладкие темно-рыжие волосы струились по ее плечам. Девушке, одетой в короткое белое платье с воротником-стоечкой, было самое большее лет двадцать.

– Моя муза, – повторил Ольфур и направил кресло вверх по трапу. Шара последовала за ним, Кранит тоже, наконец двинулась и Иница. Гланис настороженно осмотрелся, прежде чем взойти на борт чужого корабля.

Сразу за переборкой начинался коридор, весь опутанный кабелями и трубами. Девушка с рыжими волосами поджидала их у входа. Иница никогда еще не видела столь совершенной красоты: в ней при всем желании нельзя было найти ни единого изъяна. Длинные ноги, осиная талия, безукоризненное лицо – не гладкое и приятное, как у мультяшных героинь голореклам, а до умопомрачения прекрасное. Ольфур поступал разумно, пряча ее на борту корабля, когда оказывался в местах вроде Гимнии.

– Муза, – сказал он, – позволь представить тебе этих дам: Иница и…

– Шара, – буркнула Шара.

– Вот это – весьма недоверчивый солдат. А вон тот тип – ну что о нем сказать? Его зовут Кранит, и он владеет всеми возможными способами убийства.

По имени он ее не называл – просто Муза, даже когда обращался лично к ней.

Шара выругалась себе под нос.

– Это же… я хочу сказать, она то самое, что я думаю? Настоящая муза?

Иница бросила на Гланиса вопросительный взгляд, но он лишь пожал плечами. Кранит заметил это и пояснил:

– Она машина.

Девушка одарила их улыбкой, от которой у Иницы перехватило дыхание.

– Я надеюсь, мое присутствие вас не оскорбляет, – сказала Муза чистым, звучным голосом.

– Искусственный человек? – недоуменно спросил Гланис.

Ольфур негромко вздохнул.

– Во времена Гегемонии это было обычное дело. Затем машины пришли к власти, и большинство андроидов сбросили синтетическую плоть, не желая больше скрывать свою истинную сущность. Но их уже тогда оставалось немного, а когда ведьмы свергли Властелина Машин, исчезли и последние: Орден разыскал почти всех андроидов и уничтожил их. Уцелела маленькая горстка, – он гордо улыбнулся своей рыжеволосой спутнице. – Существовало много разновидностей нерожденных – так они сами себя именовали, – и музы – одни из самых миролюбивых. Они был созданы единственно ради того, чтобы позировать художникам и вести с ними беседы на философские, этические и моральные темы.

– Беседы! – презрительно прошипела Шара.

Но Ольфура было не так-то просто сбить с толку.

– Музы обладали обширнейшими познаниями в области изобразительных искусств. Они являли собой воплощенную духовность, если так можно выразиться.

Светло-зеленые глаза Музы засияли.

– Я люблю литературу и музыку.

– Секс-игрушка, – припечатала Шара.

– О нет, – возразил Ольфур, – чего нет, того нет. Музы понятия не имеют, что такое секс. Их на это не программировали. Но спроси ее о поэтах, художниках или композиторах, сочинивших великие Звездные симфонии, и она прочтет тебе целую лекцию.

– Уж лучше пусть я взорвусь.

Кранит нетерпеливо зарычал.

– Разве мы здесь не для того, чтобы это предотвратить?

Ольфур протянул Шаре раскрытую ладонь.

– Деньги, пожалуйста.

– Сначала работа, потом оплата.

– Без моей работы не останется ничего, чем ее можно будет оплатить. Равно как и в случае неудачи. Поэтому я вынужден настаивать на предоплате.

– В случае неудачи? – рука Шары рванулась к бластеру, словно он мог решить все ее проблемы.

Кранит шагнул к Ольфуру.

– Уже скажи ей. Она все равно поди подозревает.

В глазах Шары сверкнула злость.

– О чем это он?

Муза обворожительно улыбнулась.

– Я окажу первую помощь, если возникнет необходимость.

– Что я подозреваю? – не отставала Шара.

– Ладно, – сказал карлик, – на самом деле я лишился ног не из-за столкновения скал на Нурденмарке.

– Слушайте, слушайте, – вставил Гланис без тени удивления.

Ольфур помялся, а затем выпалил одним духом:

– Иногда бывают осложнения. Трудности. Даже ошибки.

Шара развернулась к Краниту – казалось, она сейчас голыми руками сорвет ошейник и им же проломит оружейнику череп.

– Ошибки! – простонала она.

– Нет никаких оснований беспокоиться, – торопливо заверил Ольфур, – совершенно никаких! – он нервно хохотнул. – Ты же не думаешь, что я хочу еще и рук лишиться?

«Идиотский вопрос», – подумала Иница.

– Идиотский вопрос, – сказала Шара и выхватила бластер.